Где зима тебя настигнет (ЛП)

Словно все дерьмо, что приходится терпеть при жизни – джекпот, а возможность долгие годы ошиваться на Земле – суперприз. С ночи его рождения его обрекли на брак без любви, родители из–за него подверглись бессмысленным страданиям, он наблюдал, как истеричная тварь пытала его близкого друга на протяжении двадцати лет... который был сутенером, наркоторговцем и головорезом... да, очень весело, обхохочешся.

И так далее, и тому подобное.

А в качестве вишенки на торте со сливками – его самолечение беспорядочным сексом – бессердечная судьба приправила сочной вишенкой.

Он встретил женщину своей мечты, влюбился... а спустя три секунды счастья держал ее за руку, когда она умирала от неизлечимой болезни.

Правда, Трэз родился под несчастливой звездой, которая вмазала ему по яйцам с такой силой, что он выкашлял все внутренности на пол.

И вот он сидит в свежекупленном «БМВ», зимой, посреди ночи, в мерзкий сезон отстойных человеческих праздников, подумывает о суициде... И ПРЯМО ИЗ–ПОД НОСА У НЕГО ЗАБИРАЮТ ВОЗМОЖНОСТЬ СДОХНУТЬ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС В АВТОКАТАСТРОФЕ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ГРЕБАНАЯ ВСЕСЕЗОНКА СРАБАТЫВАЛА НА «УРА» ПЕРЕД КАЖДЫМ СРАНЫМ ПЕРЕКРЕСТКОМ НА ЕГО ПУТИ.

Это если мягко выражаться.

Но, ради всего святого, он даже не мог рискнуть и откинуть копыта таким образом, чтобы закончить это ДЕРЬМО и не опростоволоситься в том случае, если сказки про самоубийц и закрытую дверь окажутся правдой.

Не то, чтобы он сейчас верил в загробную жизнь.

Черт, если последние три месяца и научили его чему–то, так это пониманию, что смерть подобна резкой остановке на полной скорости. Особенно если в живых остаешься именно ты.

Что ж, подумал Трэз, по крайней мере, всегда оставался вариант с рекой.

Можно с нетерпением ждать и этого.

Глава 3

Ее фантомный любовник снова прорвался к ней сквозь густую тьму сна, его обнаженное тело появилось из ниоткуда прямо перед ней. Высокий и сильный, он был фантазией, воплощением ее тайных желаний из самых глубин подсознания.

Поднимая руки, она оторвалась от кровати, и когда мужчина накрыл ее своим телом, жесткая плоть была готова, словно он нуждался в ней так же, как и она. Его знакомый и, тем не менее, шокирующий рот завладел ее губами, покрывая ее поцелуями, своим запахом. Широкие и сильные руки сжали ее груди, скользнули на талию и ниже... намного ниже.

Она застонала, без слов умоляя его назвать свое имя. Любовник знал все ее мысли, и она посредством окружающей их магии сказала ему, что ей нужно знать его имя, как его называть.

Когда они были вместе, не существовало его и ее, они были неотделимы.

Когда он приходил к ней, их ждало единение.

Круг замыкался.

Она словно возвращалась в дом, из которого ее вышвырнули.

Но он всегда покидал ее. Никогда не оставался. И уходил слишком рано, неважно, сколько времени они провели вместе.

Если бы она знала его имя... он стал бы реальным. Он бы остался с ней в часы бодрствования, которое обкрадывало их время вместе. Он был бы с ней, а не в ней. Его имя все бы изменило...

Их тела сошлись, как замок и ключ, и все встало на свои места.

Рана исцелилась.

Теснее, она крепко цеплялась за него. Сильнее притягивала к себе. Жестче, она концентрировалась на каждом движении его тела, каждом толчке, каждом всполохе удовольствия.

И неизбежна разлука.

Как бы долго он ни был с ней, он всегда уходил, забирая с собой частицу ее сердца, разлука была проклятьем, как их встреча – благословением. Он был прекрасным лунным светом, вырвавшимся из–за туч, спокойной летней ночью – в череде бурь, теплом в разгар арктической зимы.

Он – последний глоток воздуха для утопающего.

И слезы. С глаз прокатились слезы.

Останься со мной, – умоляла она. Хоть раз. Не уходи...

И впервые за долгие годы он остановился и посмотрел ей в глаза.

Его рука дрожала, когда он смахнул темные кудри с ее лица.

Он промолчал, и тишина стала ответом.

Для них не было разницы между «никогда» и «всегда». Они зависли между известным и неизвестным, между определенностью и бесконечностью, доказывая, что любовь была связующей нитью, но также она была и натяжной проволокой, которая не могла повлиять на расстояние, что неизбежно приходило вместе со смертью.

В тишине, ее сердце умирало.

Снова...

...всегда.

Тэрэза, неизвестно чья дочь, запустила руку в свою дешевую сумочку, отталкивая с дороги кошелек, упаковку «Клинексов» и расческу. На дне дребезжала мелочь, давая ей надежду. Но ключей все равно не было.

Боже, она была выжата как лимон, к тому же спешила. Из–за проклятого сна она будто и не спала вовсе, а когда вырвалась из этого безумия, то обнаружила слезы на щеках. Сколько лет над ней издевается подсознание?

Сколько она себя помнила. Это было еще до того, как с семьей случилась беда...

Вдоль по коридору послышался приглушенный крик и треск разбившейся лампы... или это снова тарелки? Тэрэза вскинула голову. Дверь в ее однокомнатную квартиру была стандартного размера в части высоты и ширины, но толщина подкачала. Хотя учитывая контингент, проживающий в этой дыре? Ей нужна дверь толщиной с фут и, наверное, огнестойкая.

Возвращаясь к поискам ключей. В сумке их точно не было, и благодаря сну она проспала будильник, и сейчас опаздывала на работу. Но она должна их найти. И, да ладно, нужно обыскать всего три сотни квадратных футов, максимум. И это с ванной и кухонным гарнитуром. К тому же она была педантом в части уборки. Ничего серьезного.

Подняв подушки с потрепанного дивана, Тэрэза проверила все углы и стряхнула покрывала со шкафа–кровати, старательно избегая смотреть на часы. Ей не нужно подтверждение тому, что она опаздывала, чертовски опаздывала. Она час назад должна была заступить на смену в «Сале». Нельзя было упустить это место.

Может, ей стоит пить «Эмбиен»[7] или что–то еще. Даже если отбросить непрекращающиеся и мучающие ее сны, в этом пансионе шум стоял круглые сутки. Если кто–то из съемщиков не кричал на своего сожителя или соседа по этажу, то они либо бросали легко бьющиеся вещи, либо передвигались по комнате в тапочках из бетона, либо что–нибудь сжигали на плите.

Закрыв глаза, Тэрэза бросила покрывала на тонкие простыни... а потом расправила все как положено. Пансион – та еще свалка, но что хуже – здесь было опасно... хотя, за последнюю неделю стало получше. Жуткий наркоторговец с этажа избегал ее как чумную, и, учитывая, что она чувствовала, сколько болезней он в себе и так носит? Это говорило о многом.

– Ключи...

Сердце гулко забилось, когда соседи опять что–то разбили, в этот раз сверху.

Ей следовало согласиться на переезд. Но она не хотела ничьей благотворительности, а ее денег не хватит даже с работой официантки. Нужно искать место получше или нарабатывать больше чаевых.

Когда зазвонил телефон, Тэрэза выругалась, подумывая о том, чтобы отправить своего менеджера Энцо в голосовую почту. Больше некому звонить. Она использовала дешевый телефон только для заполнения анкет на собеседованиях. Другой, с которого она когда–то звонила семье, был выключен.

Напоминание о том, насколько скудно она жила, точнее выживала, заставило ее спешно достать телефон из сумки и прокашляться.

– Привет, – ответила она радостным голосом. – Я дико извиняюсь... да, да. Я знаю. Конечно. Нет, нет, я буду. Да. Спасибо.

Завершив звонок, Тэрэза сглотнула ком, чувствуя головокружение. Чувствуя, что она отстает, и дело не только в ключах, а в жизни в целом, Тэрэза словно потеряла управление над автомобилем, который занесло на льду и вело по направлению к аварии, которая закончится ее смертью. Ничего не работало. Эти ужасные условия жизни. Чистый лист, который она перевернула, приехав в Колдвелл. И сейчас даже работа, которая ей так нужна.

В отличие от людей, у вампиров не было правоохранительных органов и системы социальной защиты. Здравоохранения. Организованных благотворительных фондов. Если она не сможет справиться сама, то окажется на улице, потому что в Мичиган, где она выросла, она точно не вернется, ведь там у нее не было родных. Те люди, что называли себя ее мамэн, отцом и братом, оказались чужими, и она выяснила это по чистой случайности.

Ну да, то, что ее бросили младенцем, а потом усыновили, можно было и обсудить за Первой Трапезой, коих было тысячи. Или Последней. Во время семейных советов. Или праздников. Но... нет. Ничего. Все знали, что она родилась в другой семье, все, кроме нее.

Чувствуя очередную волну головокружения, Тэрэза подошла к минихолодильнику, чтобы сделать глоток яблочного сока.

Нашла ключи.

– Паскудники, – пробормотала Тэрэза, запустив руку в морозилку.

Холодный металл с зазубринами лег в ее руку, и к глазам подступили слезы, когда она сжала связку.

Будучи вампиром, она могла запереть замок усилием мысли. Не проблема. Ей не нужен ключ для этого, а остальные жильцы были слишком заняты собственными драмами, чтобы обратить внимание на то, что ее дверь закрылась сама по себе. Но было кое–что важнее ключа, который ей выдали при подписании договора на эти четыре стены и потолок.

Раскрыв ладонь, Тэрэза посмотрела на другой ключ. Тот, что открывал замки на парадной двери и черном входе дома, в котором она выросла.

Члены расы не могли открыть медный замок усилием мысли. Такие замки служили первой линией системы безопасности, когда в доме полно людей и ценных вещей. Твоих людей и твоих вещей. Важных и дорогих тебе.

Она пыталась избавиться от медного ключа. Не раз снимала его со связки. Выкидывала в мешок «Хэфти», который использовала под мусор. Прятала в сумку «Ханнафорд», что висела на двери ванной. Даже как–то стояла над мусоркой в муниципальном парке и «Дампстером» – за рестораном.

Каждый раз, когда она говорила себе, что должна отпустить это, поставить точку... в последнюю минуту рука отказывалась выпускать ключ. Какого черта символ того, что ее предало, стал ее талисманом? Где здесь логика?

И все равно она не добилась согласия со своими чувствами в этом вопросе.

Сжав сумку, Тэрэза рванула к выходу, вышла из комнаты и заперла дверь. Спускаясь по лестнице, она не поднимала головы, держала руки в карманах и сжимала сумку подмышкой. От смрада тошнило. Застарелая вонь от сигарет, наркотиков, названия которых она не знала, но запах узнавала; старого мяса, которое с таким же успехом могло оказать разлагающейся человеческой кожей.

Она вышла на лестничную площадку и быстро спустилась по лестнице. Если человеческий мужчина снова будет приставать к ней, она вступит с ним в бой, хотя ее не обучали этому. И это если он будет безоружен. Нож? Пистолет? Тогда она окажется в беде.

На первом этаже Тэрэза толкнула противопожарную дверь и вышла в грязный вестибюль. Кто–то окликнул ее, и не по имени, но она не станет реагировать на грубое обращение. Она выпорхнула на улицу с облегчением, а это многое значит, учитывая арктический холод и снег.

Обогнув здание, Тэрэза смахивала падающий снег с лица, старательно игнорируя вой сирен и чьи–то крики, доносившиеся издалека. Также был слышен тревожный повторяющийся стук, и она надеялась, что никого там не били головой о стену.

Закрыв глаза, она подумала о своем фантомном любовнике, и ее отпустило. Воспоминание о нем внушало чувство безопасности, словно он был рядом... но всегда, когда она была в сознании, она не могла воспроизвести его образ. Его лицо, тело, запах... в разуме оставалось только знание о его существовании, но не было конкретных деталей, которые она четко видела во сне.

Если бы я знала имя, подумала Тэрэза. Это бы все изменило.

Об этом она думала, когда дематериализовывалась, переносясь потоком молекул в более безопасное место. И принимая форму позади ресторана «Сальваторе», она шумно выпустила воздух, который задержала в легких, и шагнула в снег глубиной с фут. Парковка была по большей части пуста, машины персонала собрались возле черного входа, и грейдер пытался справиться с бурей, расчищая то, что нападало с неба, к краям территории.

Ночь будет тихой благодаря погоде, и, наверное, именно поэтому ее отсутствие заметят, но сильно ругаться не станут. Но период поблажек скоро закончится. Она уже как–то раз опоздала из–за того что проспала.

Глупые люди. Постоянно стучат наверху.

Безумный сон. Который не отпускает.

На подходе к задней двери Тэрэза подняла воротник парки, словно это могло придать ей менее опаздывающий вид. И это глупо. Толкнув дверь в непримечательный бетонный коридор, она сбила снег с ботинок и поспешила к раздевалке для персонала. Скинув пальто, она отбросила его и сумку в кабинку...

– Ты как?

Тэрэза резко повернулась на мужской голос. Эмиль Дэвиз был человеческим мужчиной ростом шесть футов и четыре дюйма, со светлыми волосами, голубыми глазами и доброй улыбкой. Он с первого дня относился к ней с терпением... хотя даже не представлял, с кем имеет дело или на кого работает. Рестораном «Сал» владели и управляли вампиры, хотя служащие были людьми. Члены расы хорошо скрывались.

– О, Боже, Эмиль. – Она села и принялась развязывать ботинки. – Я снова проспала будильник. Они точно меня уволят.

– Не уволят. Я тоже уволюсь, если они так поступят. – Он протянул ей отутюженный фартук. – Я прикрыл твои столы.

Она застыла в процессе.

– Эмиль.

– Было свободное время. – Он тряхнул фартуком. – Давай, служба не ждет, у нас бронь аж на два стола, хочешь – верь, хочешь – нет.

Тэрэза поспешила переобуться, меняя ботинки на обувь официантки, а потом взяла предложенный фартук, повязала его на талии и поправила форму, состоящую из галстука–бабочки, белой рубашки и черных брюк.

– Как я выгляжу? – спросила она на ходу.

Когда повисла пауза, Тэрэза посмотрела на человека. Он смотрел на нее чуть смежив веки, а на щеках расцвел румянец.

Эмиль прокашлялся.

– Ты прекрасна.

Тэрэза открыла рот, собираясь снизить градус... этого момента, его влечения, неозвученного вопроса в его взгляде... но потом застыла.

Тень нависал над мужчиной.

Ее пульс участился, тело мгновенно отреагировало на его появление. И заметив ее взгляд, Эмиль повернулся.

– О, Мистер Латимер, здравствуйте, – сказал мужчина. – Я... я уже ухожу.

Эмиль перевел взгляд на нее, и на его лице читалось сожаление. Словно ему было известно что–то такое, чего бы он знать не хотел.

– Тэрэза, увидимся на этаже.

– Спасибо, Эмиль.

Когда человек ушел, Тэрэза подняла взгляд высоко вверх, смотря в глаза мужчины, о котором думала постоянно. Трэз Латимер был больше чем просто вампиром. Он был Тенью, темная кожа и черные глаза – наследие с'Хисбэ, а такие массивные плечи и длинные мощные ноги могли быть только у воина.

Он был невероятным. Во всех смыслах.

И смотрел на нее с напряжением во взгляде, которое она никогда не понимала, но и спрашивать не собиралась. С самой первой встречи она, казалось, покорила его... и это совсем нелогично. Тэрэза – обычная, среднестатистическая женщина, не страшная, но и не писаная красавица, не худая и не толстая, не глупа, но также далека от гениальности.

Однако этого потрясающего мужчину она почему–то привлекала.

Должна же быть причина. Но самосохранение говорило ей не лезть в это. Видит Бог, ей хватает текущих проблем.

– Привет, – она тихо поздоровалась. – А я гадала, приедешь ли ты сегодня.