с любовью, Смерть

С любовью, Смерть

Ольга Шермер

— О, повелительница душ, владычица царства мертвых, моя темная госпожа, позволь слуге твоему верному обратиться…

— Ран, уймись, — буркнула я, не отвлекаясь от ящиков. — Сто сорок три, сто сорок четыре…

— Моя леди будет кофе? — Напарник завалился в кресло, закинув руки за голову, и едва не снес ногой пустую кружку, стоявшую на краю стола.

— …сто сорок пять. Ты же знаешь, что кофе я не люблю, — вздохнула я. Сто сорок шесть…

— Знаю. Зато так я кажусь заботливым.

— …сто сорок семь. Тебе заняться нечем?

— Как это нечем? Очень даже есть чем. Тебя доставать, — клыкасто заулыбался парень, прищурив кошачьи глаза.

— …сто сорок восемь. А я не хочу это все заново пересчитывать. Сто сорок девять…

— Сто сорок десять, сто сорок одиннадцать, — любезно подсказал Ран, едва не получил от меня карандашом в лоб и, злорадно посмеиваясь, вылетел из кабинета.

— Ой, дурак, — покачала головой я, перевела дыхание, успокаиваясь, и вернулась к папкам. — Сто сорок…

Осознание того, что подсчеты безнадежно свернули с верного пути, пришло довольно быстро. Также быстро сформировалась партия проклятий на голову напарника и заодно решение сделать перерыв.

Из кабинета я вышла, потягиваясь, да так и застыла с воздетыми к потолку руками, заслышав голос начальницы Департамента.

— Арислана. Девочка моя, ты отчеты по душам за последний месяц доделала?

— Тиан, — простонала я. — Дай мне хоть десять минут, дыхание перевести. Мы только приехали в офис, даже чай попить не успели. Из приемки вон новых дел нанесли… штук сто пятьдесят, не меньше.

— Пять минут, — отрезала госпожа Арварес. — Время поджимает. Какова статистика в среднем?

— В Закрытую секцию я лично отнесла шестнадцать душ. Ран оттащил в Общую двадцать две. Еще три оставили на хранении, они какие-то мутные, завтра надо будет съездить, разобраться.

— Хорошо. — Тиан сделала отметку в планшете, зловеще сверкнула на меня очками и, гулко стуча каблуками, зашагала по коридору в поиске новой жертвы. Но перед поворотом остановилась, что-то пробормотала себе под нос, после чего вновь оглянулась на меня:

— А напарник где?

— На прием ушел, — неуверенно отозвалась я. Выбил меня из душевного равновесия, мерзавец, и ушел.

— Хорошо, — повторила начальница, что-то еще ткнула на экране и скрылась за углом.

"Плохо", — мысленно поправила ее я, вздохнув.

Жизнь в Тринадцатом Последнем Департаменте кипела несмотря ни на что.

…сначала был потоп.

Хотя нет, не так. Сначала завершился рабочий день. Голова шла кругом от обилия цифр, а спина немилосердно болела от непривычно долгого сидения. Забив последнюю строчку в графе отчета, я придвинула к себе стопку протоколов, изучила титульник… Но довольно быстро осознала, что это пустая трата времени и оставшихся сил.

Ран ждал в машине, изображая из себя завидного (по возможности) и скучающего (по факту) кавалера. При моем появлении он прервался на полузеве, опустил окно и выкрикнул:

— Девушка, а девушка? Не составите ли компанию одинокому, состоятельному и крайне обаятельному блондину?

Ни слова не говоря, я рухнула на переднее сидение и прикрыла глаза. Напарник хмыкнул, но от язвительных комментариев воздержался. Готова поспорить, его тоже загоняли — грубую мужскую силу в дни отчетности использовали порой даже слишком грубо.

Договорившись у моего дома, что ровно в девять утра Ран забирает меня и мы едем за беглой душой в район Химер, поскольку он самый ближний из всех, мы распрощались. Я вошла в подъезд, перекинулась парой слов с консьержкой, поднялась на лифте на одиннадцатый этаж, начертила символ-скважину на двери, устало зевая… и вот тут уже случился потоп.

Дверь распахнулась мне навстречу так стремительно, что я даже не успела отшатнуться: отлетела в стену под напором потока воды, да так и застыла с выражением полного непонимания на лице и с нелепо разведенными в стороны руками, открывая-закрывая рот, словно рыба. Завороженно глядя, как выплывают в коридор остатки воды и испорченные вещи.

Наваждение длилось недолго. Мокрые пальцы нащупали в кармане рюкзака телефон, я провела по символам активации с немой мольбой, чтобы он не успел промокнуть, пару секунд поизучала последние исходящие номера, просто силясь понять, что мне сейчас нужнее, и… набрала самый верхний.

— …что, уже соскучилась, моя леди?

— Меня тут, кажется, утопить хотели…

— Кто? — мигом растворились игривые нотки в голосе напарника.

— Не знаю… Я пришла, а в квартире бассейн. Был. И квартира, кажется, тоже… была.

Сам Ран заявился буквально через пару минут, благо, не успел далеко отъехать. Спустя еще пять минут прибыли менталисты, скорбно сообщившие, что вода прекрасно скрывает многие следы и что убить меня таким странным образом вряд ли кто-то хотел, а вот припугнуть — вполне вероятно. Следом за менталистами появились Искатели, выслушавшие доклад первых о том, что почти никаких следов почувствовать не удалось, поэтому вся надежда на их прагматичный ум и прочие таланты.

Когда на помощь профессионалам подоспела консьержка, шансов на положительный исход у меня не осталось и вовсе.

— Да она сама, поди, воду закрыть забыла, вот и набралось. Рассеянная девчонка-то. Хорошая, но рассеянная…

— Только кто-то тут еще и поколдовал, чтобы ни капли не протекло. А потом каким-то совершенно хитрым образом снова пробрался в квартиру и краны обратно вывернул, — фыркнул Ран, кутающий промокшую до нитки меня в полотенце, прихваченное из машины. — Сейчас ведь вода в квартире не льется?

— На что это вы намекаете? Мимо меня ни одна мышь бы не проскользнула, — возмутилась консьержка.

— Значит, мышь из списка подозреваемых мы вычеркиваем, — хмыкнул напарник. — А вдруг это соседи? Кто тебя может так не любить? — Последний вопрос предназначался мне, но я лишь клацнула зубами от холода и дернула плечом.

— Молодые люди, — откашлялась суровая темноволосая Искательница. — Ваша обязанность души собирать, а не расследования проводить. Наш хлеб оставьте нам.

— Место у водопоя тогда уж, — тихо усмехнулся Ран мне на ухо, чем заслужил неодобрительные взгляды от представителей обеих служб и самый неодобрительный — от консьержки.

Менталисты еще полчаса считывали фон, Искатели заполняли документы, расспрашивали нас, ходили по соседям, сканируя заодно и их, а после, пообещав, что скоро во всем разберутся, удалились.

— Я, наверное, в офис… — поправив съехавшее полотенце, проговорила я. — Обратно. Там диван есть… И одежда была какая-то сменная.

— Как будто я тебе позволю, — отрезал напарник. — Поехали ко мне. Прости, вещи собирать не предлагаю.

— Да меня теперь никто туда не пустит, — выдохнула я, бросив растерянный взгляд на переливающийся защитной магией барьер. — Опечатали все.

— Тем более.

Не дожидаясь ответа, Ран практически вынес меня из подъезда, впихнул в машину и включил печку.

— Ты как?

— Непонятно, — призналась я. Что было чистой правдой — я действительно ничего не успела понять. Не осознала тот факт, что, скорее всего, половина моего имущества просто погибла, а другая — безнадежно испорчена. Что мне теперь негде будет жить — то есть, стены-то останутся, а кроме стен?.. Что у кого-то хватило дурости и злости на такую подлость. А главное — за что?

Последний вопрос я непроизвольно выдохнула вслух.

— Да ни за что, — фыркнул Ран. — Мало ли уродов на свете? Не вешай нос. Мы все исправим, а пока тебе придется потерпеть мое общество не только на работе.

…интересно, если бы именно в этот момент меня угораздило разрыдаться, упав на переднюю панель, напарник был бы сильно обескуражен?

Высадив меня у крыльца в Забытом переулке с бутербродом, приобретенным в какой-то круглосуточной забегаловке, Ран пообещал, что постарается вернуться как можно скорее, и скрылся в ночи. Я проводила взглядом багажник его черной "Агресты" и понуро забрела в подъезд.

Ключ-символ плавно нарисовался под моей дрожащей рукой с третьей попытки, и дверь бесшумно отползла в сторону, открывая вид на холостяцкое жилище приятеля. Крошки на журнальном столике рядом с пачкой чипсов, две смятых упаковки из-под сока возле дивана, коробка от пиццы в корзине в углу, две оскаленные морды ротвейлеров прямо передо мной…

Какое-то время мы играли в гляделки. Мой взгляд пробежал по вздернутой верхней губе и демонстрируемом наборе зубов левого пса. Налицо было полное недовольство моим вторжением на их территорию и заверение в том, что если понадобится, то он с радостью пустит в ход как клыки, так и когти. Затем взгляд мой скользнул ниже, по бордовому ошейнику, на котором поблескивали металлические заклепки. Далее — на стойку мускулистых лап, готовых в любую секунду сорваться в прыжок, но словно дающих мне последний шанс передумать и покинуть их дом.

Медленно я перевела глаза на второго и чуть озадачилась. Пес сидел передо мной, вольготно раскинув задние лапы, раззявив пасть, и шумно дышал, высунув розовый язык-лопату. Мне всякое доводилось видеть, но вот играющих в "доброго и злого полицейских" животных — впервые.

Мозг выкапывал с задворков памяти всю информацию о том, как вести себя в подобных ситуациях. Вспомнилось лишь утверждение, что следует как можно отчетливее гаркнуть "Фу. Сидеть", но сделать мне это не позволила логика. Не потому, что один из псов посчитал бы меня неумной, ибо уже и так сидел, а по той причине, что они оба вполне могли неадекватно отреагировать на чужую команду. Мой грозный рявк легко мог напугать меня же саму.

Сверток с бутербродом, точно граната из окопа, вылетел из руки в противоположный угол зала. Первым на "опасность" среагировал самый злобный. Хотя для меня так и останется загадкой, был ли он натаскан ловить неопознанные летающие объекты или просто радел за здоровый образ жизни. Хотя по рациону его хозяина не скажешь, что успешно.

Пес-увалень смачно причавкнул, облизнувшись, медленно оторвал свой внушительный филей от пола и пошлепал лапами по ламинату следом за булкой и товарищем, радостно мотая из стороны в сторону обрубком хвоста. А я, воспользовавшись временной заминкой в рядах противника, рысью метнулась к первой попавшейся двери.

Лязгнул замок. Что-то мягкое коснулось плеча, я отступила в сторону, попала пяткой в нечто мягкое и податливое, в тот же миг издавшее странный хлопок и противно с присвистом зашипевшее, постаралась нащупать включатель сбоку от двери, но вместо него обнаружила, кажется… чью-то голову.

С трудом сохраняя достоинство, я сделала еще шаг и уткнулась в стену. Выругалась. Услышала протяжный рык под дверью и прокляла тот момент, когда предложение Рана показалось мне не самым плохим вариантом на сегодняшнюю ночь.

Не стремилась оказаться у него в гостях все годы знакомства — и не надо было начинать. Как знала, что что-то здесь пойдет не так. Чувствовала же.

— А ну ко мне, парни, — донесся издалека голос приятеля, и сразу как-то внезапно полегчало. — Арис, ты там еще жива?

— Жива, — дрогнувшим голосом отозвалась я и уже без опасений распахнула дверь. Свет из зала пролился в камеру моего заточения, и наконец-то удалось разглядеть, что пряталась в гардеробной. Нежно щупал меня за плечо мех с зимнего пуховика, свистело резиновое нечто, лежащее на полу, а нащупала у стенки я действительно голову.

— Ран, — скривилась я. — Это что?.. Резиновая кукла?

— Ничего не подумай, — замахал руками напарник. — Мне ее брат подарил на день рождения. Я назвал ее Мари.

— Так получается, когда ты намекаешь на свои новые победы?.. — осторожно предположила я.

— До чего же вы испорчены, моя леди. — Приятель с еще более тяжким, чем ранее, вздохом извлек сдувшуюся Мари из гардеробной, оценил повреждения и покачал головой.

— Ну… Хочешь, я куплю тебе новую, лучше прежней? — осторожно поинтересовалась я. — Кстати, где твои домашние чудовища?

— Нет, другая мне не нужна. Я вообще однолюб по жизни, — пафосно отозвался Ран. — Но ты вынуждаешь меня пожалеть о гостеприимстве: убила любовь всей моей жизни, парней моих обзывает…

— Твои парни меня чуть не съели прямо на пороге. Один из них, по крайней мере, точно.

— А, Чип такой. Он у нас суров и грозен, в отличие от Дейла.

— Чип и Дейл? Серьезно?

— Серьезнее не бывает. Я им даже курточки на зиму заказал. Коричневую Чипу и красную в желтый цветочек Дейлу. Ко мне, парни, — скомандовал Ран и хлопнул себя по бедру.

Оба бандита тут же спокойно вышли из-за спины хозяина, внимательно меня изучая. Если Чип успокоился и перестал скалиться, то Дейл по сравнению с моментом встречи, напротив, посерьезнел. Втянул язык, перестал вилять хвостом так, словно мечтал раскрутить его пропеллером и улететь в неведомые дали, и теперь внимал голосу владельца, как обычный порядочный пес.

— Парни, познакомьтесь, Арислана Кэр. Она странная, но милая. Так что не ешьте ее пока, чего бы она ни натворила. Она мне пригодится. — И Ран привычно подмигнул мне. — Какое-то время она поживет здесь, я ей разрешил. Ясно?

Чип гавкнул. Дейл, словно по команде "вольно", вновь вывалил язык и радостно шумно задышал. Позволив себя обнюхать и осторожно погладив псов в ответ, я измученно посмотрела на товарища:

— И чего мне еще ожидать от этого ритуала?

— Можешь побегать без одежды по квартире, — серьезно предложил напарник. — Она тоже должна запомнить твою ауру, ты ведь понимаешь, а значит, ты должна ей полностью открыться…

— Я еще не окончательно сошла с ума, — скрестила руки на груди я.

— Да знаю. Но попытаться-то должен был. Собственно, если у тебя, моя леди, больше нет вопросов, я все же поеду. Дела не терпят отлагательств.

— А зачем возвращался?

— Кто-то же должен был тебя из гардеробной спасти. Парней-то я о гостях не предупредил. Съесть тебя они, наверное, не съели бы, но перепугать могли знатно.

— Да ладно, они милые. — Я перевела взгляд с псов на весьма унылое лицо сдувшейся куклы с варениками-губами в пол-лица. — Она тоже. По крайней мере, молчаливая.

— Да, — умиленно вздохнул Ран. — Это ее главное достоинство.

Я с улыбкой покачала головой, напарник же шутливо козырнул и выскочил за дверь. За спиной раздалось тихое поскуливание. Чип и Дейл вняли словам хозяина, но вполне отчетливо предлагали мне заслужить их дружбу путем подкупа. Желательно, съедобного.

— А я не знаю, чем вас тут кормят, — извиняющимся тоном проговорила я и неуверенно двинулась в сторону спальни, провожаемая взглядом Чипа, что так и говорил: "Достаточно всего пары кусков мраморной говядины, и мы тебя не тронем до утра". — Тем более, вы и так слопали мой ужин. Вернее, завтрак. Еду мою, в общем.

Наконец-то стянув с себя уже почти просохшую одежду, я бросила ее на спинку стула и впала в глубокие раздумья, соображая, во что переодеться. Псы, склонив головы, следили за моими передвижениями и даже с любопытством перемялись с лапы на лапу в момент, когда я открыла шкаф Рана и неуверенно вытащила с нижней полки первую попавшуюся футболку.

Изображенный на ней мужской пресс в натуральную величину меня, конечно, впечатлил, и я даже задумчиво его пощупала. Ничего нового не ощутила, хотя справедливости ради признала, что хлопок был качественный и к телу очень приятный. Разница в размерах в пользу футболки была мне на руку. Она свободно повисла на плечах и длиной оказалась даже ниже середины бедра.

Впрочем, высокому, но жилистому Рану она явно была еще свободнее. Особенно в груди.

Мысленно я извинилась перед приятелем на случай, если это была его счастливое парадно-выходное одеяние, и взобралась на кровать.

Перина затянула меня, словно болото, мягко приняв в свои объятия и повторив каждый изгиб тела. Тончайшая простыня укрыла ноги, даря то приятное чувство на границе между теплом и прохладой. Я обхватила рукой подушку, прижав к себе и прильнув к ней щекой…

И никак не вписывающееся в эту идиллию похрюкивание и чавканье раздалось у меня над ухом.

Нехотя разомкнув ставшие чугунными веки, я обнаружила, что в постели уже не одна. Оставшиеся без внепланового ужина псы были вполне не прочь возместить себе моральный ущерб сном в хозяйской кровати.

А я слишком хотела спать и совершенно не желала тратить еще хоть минуту драгоценной ночи на препирательства с нахальными зверюгами, поэтому лишь махнула рукой и вяло пообещала, что завтра мы к этому разговору еще вернемся.

Кто-то из них наградил меня весьма ощутимым тычком под ребра и захрапел. Я же провалилась в сон спустя несколько мгновений, до глубины души возмущенная этим собачьим произволом.