Тайная жизнь Мака

Мужчина облегченно вздохнул.

— Какого черта! Пусть хоть кому-то повезет сегодня. — Запах сардин усилился. Мак оглянулся. Две блестящие красотки уютно устроились в протянутой руке человека.

Он повернулся, приподняв хвост. Прижал уши к голове, оценивая ситуацию. Казалось, маленькие глазки сардинок умоляли его подойти ближе. Мужчина не шевелился. Это вполне могло оказаться ловушкой. Но Мак не боялся ловушек. Не изобрели еще такую, из которой он не смог бы улизнуть.

Через несколько секунд первая из маслянистых тушек скользнула вниз по пищеводу Мака. Он буквально ощущал, как дергается ее хвост. Идиллия.

— Они тебе нравятся, верно? — понес обычный вздор мужчина. — Мне тоже. Особенно, если угощаться ими в хорошей компании. В отличие от столовой. — Тот положил в рот сардинку, когда Мак захрустел косточками второй рыбешки.

Его переполняла радость от поедания вкусных сардинок, которая усилилась, когда мужчина протянул ему третью рыбешку. Но, проглотив ее, он вдруг заметил, что тот не испытывает такого же блаженства. Мак решил, что даже проживи он тысячу жизней, то и тогда не научится понимать людей. Он сделал долгий вдох, стараясь игнорировать запах сардинок, и негромко фыркнул. У него уже имелся дома несчастный представитель рода человеческого, с которым ему еще предстояло разбираться. Но, когда мужчина протянул Маку очередную сардинку, Мак понял, что должен найти способ помочь и ему. Он это заслужил.

Нейт Акоста вошел в столовую. Здесь его встретили слабые ароматы цитрусов и бергамота, исходящие от ароматического масла, испаряющегося в вентиляционных каналах. Его дед заприметил подобные устройства в вентиляционных системах казино в Лас-Вегасе и установил такую же себе. Он хотел, чтобы столовая и остальные помещения клуба походили на номера элегантного отеля класса «люкс», и при этом полагал аромат ничуть не менее важным, нежели остальное внутреннее убранство.

Комната выглядела прекрасно. Официанты были внимательны. Постояльцы и их гости наслаждались бургерами с индюшатиной и персиковым салатом. Он мысленно сделал себе пометку заглянуть на кухню и похвалить Ли-Анну, шеф-повара. Это были блестящий ход и невероятная удача, когда он переманил ее к себе из кафе «Солнечное».

Взгляд его задержался на стоявшем в углу фикусе. Слишком уж тот разросся. Пожалуй, надо будет выкроить время и подстричь цветок, а заодно и сформировать крону. Тогда у растения появится возможность накопить хорошие энергетические ресурсы. Нейт прищурился, представляя себе форму зонтика, которую хотел придать цветку, и прикинул, как будет делать ответвление.

Взрыв смеха привлек его внимание к столику у окна. Похоже на то, что новый жилец, Арчи Пендергаст, понемногу начинает обживаться. Он ужинал с Пегги Суарес, Региной Таунер и Джанет Боумен, тремя самыми популярными дамами в «Гарденз». С ними за столом сидел и Рич Джейкобс, местный шутник, балагур и стихоплет, что подтверждали соответствующие визитные карточки, и что-то быстро писал в блокноте одной рукой, держа в другой надкусанный бургер.

— Хочешь послушать мои последние стихи? — окликнул Рич Нейта, когда тот подошел к ним поближе.

— Всегда, — ответил Нейт и опустился на свободный стул, который обычно занимал Гиб Гибсон. Но Гиб вот уже три вечера подряд не являлся в столовую на ужин. Нейт подозревал, что Гибу пришлось не по нраву то, что Пегги напропалую флиртовала с Арчи. Нейту, в отличие от той же Пегги, уже давно стало ясно, что Гиб, что называется, запал на нее.

Рич взял в руку блокнот, прочистил горло и начал читать:

— Пендергаст был прекрасным принцем — / ни одна не могла не влюбиться. / Хоть все дамы под стать, чтоб женой ему стать, / он останется вольною птицей.

Арчи пригладил ладонью свои поредевшие седые волосы.

— Ты выставляешь меня сущим плейбоем, Рич.

— Кем-кем? — поинтересовалась Пегги и подалась к нему с улыбкой на губах, отчего на щеках у нее заиграли ямочки. Да, пожалуй, именно такое вот ее поведение и раздражало Гиба сильнее всего.

— Дамским угодником, — ответил Арчи. — Почти пятьдесят лет я был женат на одной и той же женщине. Она была моей единственной и неповторимой.

Пегги, Регина и Джанет вздохнули в унисон. Они уже пали жертвами его обаяния. Нейт заметил, что вся троица уделила особое внимание своему внешнему виду. Пегги надела новую юбку с ярким цветастым рисунком по подолу. Блондинка Регина явно сделала мелирование, а Джанет так и вообще перекрасила себе волосы из темно-бордового в ярко-вишневый с помадой в тон.

Признание Арчи в том, как сильно он был привязан к своей покойной супруге, придало ему еще больше романтического очарования. Следует признать, что для мужчины, которому давно перевалило за семьдесят, он старался держать себя в форме и явно следил за своей внешностью. До сих пор он спускался к ужину в пиджаке, отутюженной белой сорочке и галстуке-бабочке. В отличие, скажем, от того же Рича, предпочитавшего тренировочные костюмы безумных расцветок и кроссовки столь же кричащих тонов.

— Я скорблю вместе с вами о вашей потере. — Регина перегнулась через стол и накрыла своей ладошкой руку Арчи.

— Реджи, не хочешь попробовать новый замечательный лосьон, на который я наткнулась совсем недавно? — осведомилась Джанет, роясь у себя в сумочке. — Помнится, только сегодня утром ты жаловалась, что у тебя шелушится кожа. — Она протянула небольшой тюбик Регине, которая умудрилась одновременно окинуть злобным взглядом подругу и мило улыбнуться Арчи.

— Вздор! — заметил тот. — Пальчики у нее мягкие, как шелк.

— Благодарю вас, — отозвалась Регина, медленно убирая руку. Ее улыбка, адресованная Джанет, выглядела торжествующей.

— Какое счастье, что вам повезло в браке. Бедная Регина была замужем четыре раза, — сообщила Джанет Арчи.

Нейту ничего не оставалось, как надеяться, что соперничество за внимание Арчи не перерастет в ссору. Пару раз уже случалось, что появление нового жильца нарушало установившееся равновесие. Ему придется присмотреть за этим. Прежде чем Регина успела отплатить Джанет той же монетой, он сказал:

— Я слышал, что вы, дамы, намерены открыть художественный салон.

— Верно. Мы хотим показать все, чему научились в классе, — ответила Пегги. — Мы даже пригласили на открытие местного искусствоведа, чтобы он высказал свое мнение.

Арчи выразительно приподнял свои кустистые седые брови.

— Уверен, что на выставке не найдется ничего, что могло бы превзойти красотой вас, леди. — Его слова заставили троих женщин покраснеть и смущенно захихикать. Нейт в душе был рад тому, что тот отвесил комплимент всем троим сразу.

— Осторожнее, дедушка. Ты же не хочешь разбить кому-нибудь сердце?

Нейт оглянулся на звук высокого приятного голоса и увидел, что к ним направляется Элиза, внучка Арчи. Ее белая блузка была застегнута на все пуговицы до самого горла, а цветастая юбка опускалась ниже колен. Она живо напомнила ему старомодную школьную учительницу, в которую поголовно были влюблены все мальчишки в классе.

Пегги перебросила через плечо свою толстую серебристую косу.

— На мой счет можешь не беспокоиться. До сих пор это я всегда разбивала сердца. — Она подмигнула Арчи, и тот подмигнул ей в ответ. И этого Гиб тоже наверняка не захотел бы увидеть. Нейт сделал себе мысленную зарубку навестить его и узнать, как у него дела. Если он хоть немного знал Гиба, сейчас тот сидел на бобах, сардинах и других продуктах, которые можно было есть прямо из консервных банок. Плюс несколько жестянок пива. Пропустить несколько приемов пищи в столовой большой беды не представляло, но он не хотел, чтобы у Гиба это вошло в привычку.

— Элиза, присаживайтесь. — Нейт встал, освобождая девушке место. С тех пор как Арчи поселился в «Гарденз», его внучка бывала здесь практически каждый день. По идее, она должна быть рада тому, как хорошо дед прижился здесь. Переезд в комплекс для пенсионеров — вообще нелегкое дело, но Арчи быстро отвоевал себе место. Чуть больше, чем за неделю, он побывал в нескольких кинотеатрах, посетил семинар по вопросам социального обеспечения и даже стал звездой ночных игр.

— Вы не будете возражать, если я сяду рядом с дедушкой? — спросила у Пегги Элиза.

— Это совсем не… — начал было Арчи, но Пегги уже пересела на стул, который освободил Нейт.

— Благодарю вас. — Элиза уселась, после чего поправила галстук-бабочку на шее у Арчи. Тот в ответ легонько сжал ее пальцы.

— Приятно видеть, как внучка ухаживает за дедом. — Рич подцепил вилкой дольку персика и отправил его в рот. — У меня их целых три, но все они живут в разных частях страны. Зато мы обмениваемся сообщениями в «Фейсбуке» и даже перезваниваемся по видеосвязи «ФейсТайм». Но все равно это суррогат. По крайней мере, мой внук живет неподалеку, в кампусе Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Я даже предложил оплатить девочкам дорогу туда и обратно, но они не спешат приезжать. — Глаза его вдруг заблестели. — Кажется, у меня по этому поводу появилось новое стихотворение. — Он вытащил из-за уха маленький карандашик и открыл чистую страницу в блокноте.

— Мне кажется, это замечательно, что вы переписываетесь в «Фейсбуке» и созваниваетесь по «ФейсТайм», — заметила Регина.

— Вы едва не заставили меня выронить карандаш, — сообщил ей Рич. — У меня сложилось впечатление, что вы не видите у меня ни единой положительной черты.

— У вас их совсем немного, — парировала она. — Например, ваша обувь, Рич.

Нейт покосился на его кроссовки. Сегодня они были гепардовой расцветки. Причем пурпурной, с перекрученными шнурками пронзительно-оранжевого цвета и без завязок.

— Мне кажется, это здорово, что вы идете в ногу с современными технологиями, — сказала Элиза. Рич проворчал что-то невразумительное, продолжая строчить в блокноте. — А вот мой дедушка отказывается даже приобрести себе компьютер.

— Он слишком сложен. И не нужен совершенно, — возразил Арчи, после чего двумя пальцами разгладил свои усы.

— Я могла бы научить вас основам обращения с ним, — вызвалась Пегги. — Я не могу жить без «Гугла».

— Нацепить очки и таращить глаза в «Гугл», — пробормотал Рич, зачеркивая строчку.

— Знаете, а ведь я могу поймать вас на слове, — сообщил Арчи Пегги.

— Если вы хотите научиться пользоваться компьютером, то преподать вам эту науку могу только я, — заявила Регина. — Я почти сорок лет проработала программисткой.

— Ты знаешь слишком много, чтобы из тебя получился хороший учитель, — возразила Джанет. — Буквально засыплешь его информацией.

— Пожалуй, мне понадобится помощь каждой из вас, мои красавицы, чтобы разобраться в одной из этих машинок, — ответил Арчи.

Он ведет себя как настоящий дипломат. Это хорошо, подумал Нейт и взглянул на часы. Да, он же хотел заглянуть на кухню, чтобы сделать комплимент Ли-Анне. Он уже успел выяснить, что комплименты были ее слабым местом. Когда он пытался переманить ее из кафе «Солнечное», то обещания более высокой зарплаты и увеличенного штата сотрудников не помогли. Сработали выказанное им уважение и то, что он сумел продемонстрировать, как высоко ценит ее.

— Я ухожу. Доброй ночи всем. Рад видеть вас, Элиза. Вы уже ужинали? Мне надо было задать вам этот вопрос пораньше. Я могу принести вам что-нибудь. — Нейт всегда старался оставить членов семей своих жильцов на обед или ужин.

— Нет, спасибо. Я доем то, что останется после дедушки. — Она взяла его бургер и откусила кусочек.

Это было очень необычно. Но и очень мило, если подумать. Пожалуй, все это началось, когда она была еще совсем маленькой и делилась с дедом своим сэндвичем с арахисовым маслом и джемом.

— Как скажете. Надеюсь, скоро увидимся.

— Непременно, — ответила Элиза.

Нейт помахал всем остальным рукой и зашагал к выходу из столовой, метнув напоследок взгляд на фикус в углу. У него прямо руки чесались взяться за него тотчас же. Пожалуй, стоит попробовать подвязать ему ветки навощенной веревкой… Но сейчас у него просто не было времени заниматься растением. Его ждала груда бумажной работы.

Не успел он войти на кухню, как понял, что неверно выбрал время для визита. Ли-Анна и ее помощники готовили десерт. Не самый лучший момент для раздачи комплиментов. Он присел за большой стол, за которым принимал пищу персонал, и, не спрашивая, что ему угодно, Хоуп поставила перед ним тарелку с бургером и салатом. Еще через несколько секунд она принесла ему чай со льдом и лимоном с коричневым сахаром, его любимый напиток.

Хоуп вовсе не оказывала ему преувеличенные знаки внимания как местному боссу. Самым главным ее талантом было умение увидеть, что нужно сделать, и потом самой выполнить требуемое. Она занималась всем понемногу, начиная от приема пожеланий от постояльцев, которые больше не могли спускаться в столовую, до встречи с поставщиками и размещения заказов.

— Что у нас на десерт? — спросил Нейт.

— Охлажденный вишневый суп, — ответила Хоуп. — Со свежей кислой вишней.

— Так же известный, как венгерский meggyleves! — крикнула им Ли-Анна из-за одного из кухонных островков.

Официанты принялись разносить тарелки, Ли-Анна заговорила с ним, и Нейт счел, что сейчас уже может сделать ей комплимент, совершенно, кстати, искренний и заслуженный, о котором он никак не должен забывать, если хочет, чтобы на кухне все шло гладко.

— Где вы нашли свежие кислые вишни? — Некоторое время назад у них случился кризис с пирогами с вишней, и он знал, что отыскать их в Южной Калифорнии практически невозможно.

— Для этого нужно приехать на фермерский рынок еще до рассвета. И пошевеливаться. А еще проявить хитрость и сноровку. Самое трудное — встать до рассвета, а все остальное приложится. — Ли-Анна широко улыбнулась. — Хоуп напомнила мне о том, что сегодня у Герти день рождения, и потому я решила приготовить ей особенное блюдо. Она любит свою венгерскую национальную кухню.

Нейл сделал очередную мысленную зарубку о том, что надо дать Хоуп прибавку к жалованью. Она заслужила ее. Она была прилежной и умелой работницей, при этом умудряясь нести полную нагрузку в Калифорнийском университете и отрабатывать свою смену здесь.

— Хоуп, вы не могли бы сложить мой ужин в пакет? Мне еще надо заглянуть в контору.

Ли-Анна мотнула головой в его сторону, и ее темные глаза сузились.

— Отставить пакет, Хоуп. Если он собирается есть приготовленную мной еду, то должен уделить ей то внимание, которого она заслуживает.

Ошибка начинающего, подумал Нейт. Он управлял этим заведением, и потому указывать ему не могла ни Ли-Анна, ни кто-либо еще, но обидеть ее небрежением он не мог, это было бы неумелым управлением с его стороны. Кто знает, как долго ему придется успокаивать Ли-Анну, если он не выкажет должного уважения приготовленному ей угощению?

— Прошу прощения. У меня еще много работы. Но вы правы. Мне нужно время, чтобы сполна насладиться блюдом.

— Можете прозакладывать свою замечательную задницу, — сообщила ему Ли-Анна.

Нейт спросил себя, а не следует ли ему еще раз обсудить с ней политику сексуального харрасмента. Правда, он никогда не слышал, чтобы она говорила что-либо подобное кому-нибудь еще, поэтому решил не заострять на этом внимание. Он буквально чувствовал на себе ее взгляд, когда отправил в рот первую ложку персикового салата.

— Очень даже недурственно, — прокомментировал он.

— С возрастом у людей притупляется чувствительность вкусовых рецепторов. Вот почему я готовлю его. — Он видел, что Ли-Анна изо всех сил сдерживает улыбку. Ее самолюбие было вполне удовлетворено. Значит, и его миссию можно считать выполненной. Он спрятал собственную улыбку. При этом он прекрасно помнил, как сам распинался перед Ли-Анной насчет чувствительности вкусовых рецепторов.

— Хоуп присмотрит за уборкой. А я сваливаю отсюда. — Ли-Анна сняла белый халат шеф-повара. Из-под лимонной зеленой майки с круглым вырезом, в которую она была одета, виднелась татуировка в виде дерева с кухонными принадлежностями вместо листьев.

— Отдыхай и веселись. Они с Эмбер идут в «Черную кроличью розу», где выступают настоящие волшебники, — специально для Нейта добавила Хоуп.

— Я давно собирался заглянуть туда, — сказал Нейт.

Ли-Анна насмешливо фыркнула, вновь надевая серебряные кольца, которые носила на пальцах, когда не занималась приготовлением пищи.

— Да уж наверняка. Чел, она уже два года как открылась.

— Так давно? Главная трудность состоит в том, что, покончив с работой, я мечтаю только о том, чтобы добраться до постели, — признал Нейт. — А как вам удается сохранить бодрость?

— Я не работаю днями напролет и не прихватываю еще полночи, — сообщила ему Ли-Анна. Стянув с головы бандану, она тряхнула рассыпавшимися волосами, темно-пурпурными на макушке и нежно-лавандовыми на кончиках. — В отличие от вас, у меня есть личная жизнь. Вам всего двадцать восемь, а вы уже похожи на одного из здешних постояльцев. Если не считать того, что, в отличие от вас, они ведут активную светскую жизнь. — Она было направилась к двери, но потом вернулась и вперила в Нейта суровый взгляд. — Когда вы в последний раз разговаривали с женщиной?

— Я почему-то думал, что разговариваю сейчас…

Ли-Анна обвиняющим жестом вперила в него палец.

— Нет. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.

— А внучка нашего постояльца, который поселился у нас последним, считается? — поинтересовался Нейт. Элиза была его ровесницей, решил он. Красивая к тому же. Любящая своего деда и ответственная особа. Она тратила свое время на то, чтобы убедиться — он действительно оказался в хорошем месте.

— Вы готовы назначить свидание внучке постояльца?

Она его поймала.

— Нет.

— Значит, не считается.

Нейт честно попробовал вспомнить, когда в последний раз ходил куда-нибудь с девушкой.

— Наше заведение отнимает у меня слишком много времени. — Но даже для собственных ушей оправдание прозвучало жалко.

Ли-Анна покачала головой и вышла, с грохотом захлопнув за собой дверь. Хоуп поправила шнурок, удерживающий на месте ее конский хвост.

— Если вам от этого станет легче, мне всего двадцать, но после сегодняшней смены все, что я собираюсь сделать, — это лечь спать.

— Быть может, вы работаете слишком много? Мы можем внести изменения в ваш рабочий график.

— Нет! — вскричала она и повторила уже тише: — Нет. Мне нужны деньги. Я получаю стипендию, но… — Она беспомощно развела руками.

— Вы можете работать столько, сколько захотите. Когда вы здесь, все идет гладко, — заверил ее Нейт.

Она улыбнулась, и ее улыбка показалась ему чудесной. Она была отличным работником, ответственным и надежным. Будь Хоуп на несколько лет старше… Но и тогда он не стал бы ничего предпринимать. Потому что Хоуп была его подчиненной. Наемной служащей. Он схватил свою тарелку и встал.

— Только ничего не говорите Ли-Анне, — громко прошептал он, направляясь к двери, отчего Хоуп звонко рассмеялась.