Помоги проекту - поделись книгой:
Бентли Литтл
ВСТРЕЧА С ДЖОАННОЙ
Посвящается Ричарду Лаймону…
Рон увидел объявление только потому, что оно было заключено в рамочку и располагалось прямо под его собственным. Хотя он поклялся, что никогда не ответит на ещё одно частное объявление — особенно после 290-килограммового бегемота; после женщины, которая выглядела как мужчина; после женщины, которая оказалась мужчиной, — он ничего не мог с собой поделать.
Во-первых, его объявление висело уже три месяца подряд, и не было ни единой поклевки. Ничего. Вообще ничего. Зип-а-ди-ду-да.[1]
Во-вторых, это объявление говорило с ним. Он знал, как это звучит глупо. Только полный лох мог бы увидеть смысл в трехстрочном кратком описании предпочтений для свидания. Можно подумать, что он способен распознать истинную природу женщины по анонимному объявлению в конце мелкой газетенки.
Но, черт возьми, почему бы не быть честным? Вот кем он был. Лохом. Неудачником. А иначе почему он был совершенно неспособен по своей воле приглашать на свидания? Иначе зачем бы ему понадобилось прибегать к платной саморекламе, последней отраде неизлечимых придурков?
Рон говорил себе, что тратит эти деньги на личные нужды, предпочитая быть одним из тех, кто сам выбирает ответные предложения, а не одним из претендентов, который надеется быть выбранным. Хотя это и было не то, чем он гордился, и не то, в чём он когда-либо признался бы своим родителям или друзьям, у Рона было чертовски больше шансов познакомиться с кем-нибудь именно таким образом, чем склеить кого-либо в барах для одиночек.
Но это была слишком оптимистичная рационализация. Правда заключалась в том, что он перепробовал всё остальное — от приглашения на свидание коллег по работе, до посещения групп для одиноких, — и это была его единственная надежда когда-нибудь найти хоть кого-то.
Но ведь это раньше он ошибался.
Рон набрал платный номер в нижней части объявления, оставил короткое сообщение, повесил трубку и тут же отругал себя за то, что упустил такую реальную возможность. Это была его единственная попытка, его шанс захватить инициативу и ослепить свою потенциальную спутницу остроумием, обаянием и умом. А так это прозвучало просто глупо. Рон только что пересказал ей Ричарда Форда, Вуди Аллена, предпочтения в фаст-фуде, не добавив ничего своего и, без сомнения, стал первоклассным болваном. Он должен был записать то, что хотел сказать, отрепетировать и прочитать это. Но нет, Рон не продумал все до конца, а теперь упустил свой шанс.
Она перезвонила ему на следующий вечер.
Её звали Джоанна, и, как ни странно, именно эта неподготовленная спонтанность его звонка заинтриговала ее. Она сказала, что хотя уже получила десятки ответов, его сообщение было первым, на которое она ответила. Они сразу же нашли общий язык и проговорили почти два часа. Может быть, Джоанна была чудовищем; может быть, она была мужчиной, но она понравилась Рону так сильно, что он готов был рискнуть. Конечно, у других тоже были приятные голоса — по голосу ничего не определишь, — но почему-то насчет этой девушки у Рона было хорошее предчувствие и, собравшись с духом, он пригласил её на свидание.
Джоанна согласилась.
— Дело в том, — сказала она, — что я собираюсь уехать на эти выходные. У моих друзей есть хижина в Биг-Беар, и они пригласили меня туда. — Она сделала паузу. — Они сказали, что если я захочу, то могу взять с собой кого-нибудь.
Рон не знал, что ответить.
— Мы можем сделать это нашим свиданием. Если ты не думаешь, что я слишком тороплюсь.
— Нет, конечно же, нет.
Но Джоанна, должно быть, услышала неуверенность в его голосе, потому что рассмеялась.
— Если хочешь, мы можем поехать раздельно и встретиться там с остальными. Тогда ты бы смог слинять, если я окажусь отвратительной, или начну действовать тебе на нервы.
— А как насчет меня? Я могу быть Рондо Хэттоном.[2] Черт возьми, я могу быть серийным убийцей, к примеру.
— Любой, кто знает, кто такой Рондо Хэттон, не может быть совсем уж плохим. Я готова рискнуть.
— Я тоже, — сказал Рон.
— Значит, это свидание?
Он рассмеялся.
— Это свидание.
— Уф! — Джоанна преувеличенно вздохнула с облегчением. — Моя машина нуждается в небольшом ремонте, и я не очень-то доверяю ей подниматься в горы.
— Не проблема. Я заеду за тобой.
Они тщательно продумали логистику: адреса, время, маршрут движения, домашний и рабочий телефоны.
— Увидимся в субботу, — сказал Рон, прощаясь.
— Я буду ждать, — ответила Джоанна. — Затаив дыхание.
Будильник зазвонил в субботу в четыре часа утра. Джоанна жила всего в десяти минутах езды, но Рон не собирался заезжать за ней раньше шести. Ему нужно было время принять душ, побриться, сварить чашку кофе и полностью проснуться перед встречей. Первое впечатление очень важно, особенно на свиданиях вслепую, и Рон хотел быть на пике формы.
В пять двадцать он уже загружал вещи в машину. Лишнего он не брал, но, как бывший бойскаут, верил в то, что должен быть хорошо подготовлен, и собрал сумку с вечера, взяв одежду для теплой и холодной погоды, бритвенный набор и средства первой помощи, а также пару книг для чтения.
Рон решил, что будет лучше захватить с собой какой-нибудь подарок для хозяев, и накануне купил в бакалейной лавке пакет апельсинов.
Ещё он купил несколько презервативов.
На всякий случай.
В дополнение к личным вещам Джоанна попросила его взять переносной холодильник, и это было последнее, что Рон собирался загрузить. Он вытащил его из шкафа в прихожей, бросил туда две упаковки льда Блю Айс и, ногой закрыв за собой дверь, понес неудобный громоздкий предмет через кухню. Впереди, через открытую заднюю калитку, ведущую в переулок, Рон увидел, что дверь с пассажирской стороны его «Сатурна» открыта, а внутри горит свет.
Он был уверен, что закрывал дверь машины и подумал, что, возможно, он закрыл её недостаточно сильно, и наклон парковочного места заставил её распахнуться, как вдруг сквозь ветровое стекло заметил какое-то движение. Рон остановился. В слабом свете, отбрасываемом потолочным фонарем автомобиля, он увидел темный силуэт, копошащийся на заднем сиденье.
Горбун.
Сердце Рона дрогнуло в грудной клетке. Горбун пододвинул пассажирское сиденье вперед, вылез, осторожно закрыл дверцу машины и заковылял прочь, исчезая в темноте переулка.
Рон молча стоял, держа холодильник, не зная, что делать.
Естественной реакцией было бы накричать на этого человека, сказать ему, чтобы он убирался к черту от его машины и дома, объявить, что звонит в полицию.
Но…
Но Рон даже не был уверен, что это человек. Логика подсказывала ему, что горбун был всего лишь бродягой или вором с ужасным дефектом, но что-то в движениях и действиях этой фигуры, а также в том, как он скрылся в тени, заставило Рона встревожиться, вызвало в нем вспышку страха. Утреннее время, а также тот факт, что солнце еще не взошло, придавали всей этой ситуации пугающий, нереальный вид.
Поэтому он постоял в ожидании еще несколько мгновений, чтобы убедиться, что фигура исчезла и больше не вернется, а затем вышел в переулок и осторожно подошел к машине.
Он поставил переносной холодильник на землю и открыл пассажирскую дверь, пододвинул сиденье вперед и заглянул в заднюю часть, где копался горбун.
Он оставил Рону подарок.
Это была мертвая собака. Животное положили на пол у заднего сиденья и неумело прикрыли сумкой Рона. На меху виднелась матовая кровь, но она была засохшей. Похоже, собака уже давно была мертва. Животное окоченело, ноги поджаты под себя, почти как в позе эмбриона.
Это еще что такое? Хотел бы он знать. Что-то вроде жертвоприношения?
Нет.
Обмен.
Его пакет с апельсинами исчез.
Рон быстро посмотрел вверх по переулку, затем вниз, почти ожидая увидеть покачивающуюся бесформенную фигуру, несущую пакет апельсинов, проходящую через одну из полос тусклого света, отбрасываемого активированными движением лампочками безопасности некоторых гаражей. Но там ничего не было. Только темнота и неподвижность.
Рон задрожал, озябнув от иррациональности всей этой ситуации.
Но он отбросил это чувство в сторону. Сегодня утром на это не было времени. В любой другой день Рон позвонил бы отцу, друзьям, в полицию, прошел бы через пошаговые процедуры, которые требовал такой инцидент. Но у него был свой план, у него были дела.
Рон пошел в гараж, нашел пару старых рабочих перчаток и надел их. Он был рад, что проснулся рано, дав себе дополнительное время. Поморщившись, Рон залез в машину и поднял тело собаки. Он почувствовал тяжесть в своих руках, и так близко унюхал сладкий тошнотворный запах, исходящий от меха. Рон отнес труп животного за угол гаража и бросил в один из мусорных баков. Быстро опрыскав салон автомобиля лизолом и загрузив в него переносной холодильник, Рон отправился в путь, ведя машину с открытыми окнами и включенным на полную мощность кондиционером, чтобы избавиться от сохранившихся остатков запаха.
Улицу Джоанны Рон нашел довольно легко. Хотя он и считал номера домов в её квартале, переживать не стоило. Почти у каждого дома горели фонари на крыльце, но только в ее доме свет был включен и внутри.
Рон свернул на подъездную дорожку позади маленькой «Хонды» и вышел из машины, чувствуя странную нервозность — и не только из-за того, что произошло. Если раньше он беспокоился, будет ли она соответствовать его стандартам, то теперь Рона беспокоило, что он не сможет соответствовать её стандартам.
Парадная дверь дома открылась еще до того, как он прошел половину пути, и оттуда вышла молодая стройная блондинка.
— Вы, должно быть, Рон, — сказала она, широко улыбаясь. — Я Джоанна.
Она действительно была очень привлекательна. Можно сказать, не из его лиги, но Рон не увидел разочарования в её глазах, когда она впервые увидела его, не услышал фальши в её восторженном приветствии.
— У меня есть несколько вещей, которые нужно положить в машину, — сказала она. — Дорожная сумка и продукты. Ты взял переносной холодильник?
— Да, — сказал Рон и, когда голос выдал его, Джоанна тут же нахмурилась.
— Что случилось? В чем дело? О, Боже, ты не поедешь.
— Нет, — успокоил её Рон. — Не в этом дело.
И он все ей рассказал
Рассказал, что когда вытаскивал переносной холодильник, то увидел, как кто-то копошится на заднем сиденье его машины. Мужчина исчез в темноте, а Рон обнаружил, что вместо пакета с апельсинами, который он собирался преподнести в подарок хозяевам, в машине лежит мертвая собака.
— Апельсины?
Джоанна смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Это был горбун? — прошептала она.
Рон почувствовал невольную дрожь от страха. Почему она спрашивает это? Почему она вообще что-то знает об этом?
— Да, — ответил он ей.
Джоанна начала трястись и плакать.
— О Боже. О Боже.
— В чем дело?
— О Боже!
Рон чувствовал себя беспомощным и растерянным.
— Ты хочешь, чтобы я что-то сделал?
— Да!
Джоанна вытерла глаза, лицо её просветлело.
— Мы отрежем собаке ногу, — сказала она. — И сварим ее. А потом мы скормим моему отцу.
Рон моргнул.
— Что?
— Если только ты не хочешь, чтобы
— Н-н-нет! — сказал Рон, и его голос прозвучал для него как плохая пародия на Джимми Стюарта.[3]
— Тогда поехали.
Джоанна была самоуверенна и держала всё под контролем, ее голос и манеры были пронизаны деловой точностью, а слезы исчезли.
Рон не понимал, что происходит. Он был ошеломлен, словно двигался во сне сквозь толщу воды. Когда Джоанна подошла к пассажирской стороне машины, он открыл водительскую дверь и сел.
— Поторопись. Нельзя терять ни минуты.
Они поехали к нему домой. Рон достал из гаража перчатки и ножовку, пошел к мусорным бакам и отпилил одну из негнущихся собачьих лап, скрещенных в позе эмбриона.
Рон бросил отрезанную конечность в багажник вместе с пилой и перчатками, и они молча вернулись к дому Джоанны.
Они сидели на кухне и варили ногу в кастрюле Vision Ware, разговаривая о Вуди Аллене. Рон был поражен болезненной абсурдностью всего этого, но фильмы Вуди были одним из их общих интересов, и, возможно, в данный момент было лучше всего полагаться на то, что они вместе разделяли. Видит Бог, Рону не хотелось ни говорить, ни думать о том, что кипит на плите. Их тривиальная беседа служила если не отвлечением его мыслей от абсурда, то хотя бы временным перенаправлением их на другие, более здоровые, более нормальные пути.
Джоанна включила таймер, и когда прозвенел звонок, напугав их обоих, она встала со стула и подошла к плите. Рон сопровождал ее. В воде плавал мех; выглядело как волосяной суп в кастрюле. Из этого отвратительного месива она выудила голую мускулистую собачью лапу.
— Так, — она поморщилась. — Давай отнесем это папе.
Она вышла из кухни и направилась по короткому коридору к закрытой двери предположительно хозяйской спальни.
Она постучала.
— Папочка?
Рон не услышал никакого ответа.
Джоанна улыбнулась.
Поделиться книгой: