Брачный реванш

— Откуда деньги, Макс? — недоверчиво сощурилась Леката. Запах гвоздики дурманил, прикосновения крепких рук оказывались приятными до дрожи, но мысли о тратах не дали окончательно уйти от реальности, и она зацепилась за них, как за последнюю спасительную соломинку.

— Ну, я не так беден, как ты хочешь думать, — ухмыльнулся супруг, нежно поглаживая ее спину. — На своих землях я выращиваю солод и хмель. Дело прибыльное. Долгов, конечно, тьма, но дохода хватает на спокойную жизнь, проценты и даже чуть-чуть больше. Если так пойдет дальше, лет через тридцать я все отдам. К тому же у меня серьезный поручитель…

Пробежал рукой вверх по спине и утопил ладонь в волосах Лекаты. Погладил пальцами голову.

— Что еще за поручитель? — она облизнула губы и вдохнула поглубже, стараясь удержать себя в руках. Неправильно было позволять ему вольности, но прервать не хватало сил. Оставалось лишь балансировать на грани дозволенного.

— Король Русовус, — тяжело выдохнул Максис, закрывая глаза и прижимая жену сильнее. — Обними меня, — выпалил горячим шепотом: — С ума схожу рядом с тобой. Будто мне шестнадцать…

Потянулся и жадно коснулся губ Лекаты своими. Неудачно. Супруга выгнулась и охнула от боли. Вчерашние приключения не прошли даром, дотрагиваться до лица было мучительно.

— Прости, — наместник отстранился. — Забыл совсем, — вздохнул и предложил: — Давай продолжим поиски.

— Остались мастерская отца и моя детская, — сообщила Леката, мысленно отмечая: чем дальше от нее Максис, тем спокойнее бьется сердце. — Куда пойдем сначала?

— В мастерскую, — скомандовал Максис.

Леката покачала головой. Не хотелось пускать в свою спальню постороннего, но и обижать его недоверием тоже. А в мастерскую Максиса вполне можно было отправить. Вряд ли отец прятал в ней что-то мало-мальски важное, хоть и проводил там кучу времени.

— Давай разделимся, — предложила она. — Ты иди в мастерскую, а я к себе. Быстрее закончим.

— Как скажешь, — пожал плечами мужчина. — Только покажи дорогу.

Леката проводила его до мастерской на первом этаже, а сама поднялась наверх, в детскую. Еще раз пробежала глазами по коридору: вряд ли найдет что-то новое, они с Максисом уже облазили его, но лишним не будет. Повздыхала немного у двери, с трудом отперла замок вторым ключом из сумочки — отчего-то тряслись руки — и вошла. Пахнуло мылом. В лучах безжалостного солнца, проникающего сквозь незашторенные окна, было как-то особенно сильно заметно, что в комнату давно никто не заходил. Пыль была везде: хоронила под собой разбросанные игрушки, клубилась по углам, летала в воздухе, а на люстре и мебели можно было смело писать послания. Леката тряхнула головой, отгоняя тягостные мысли, и принялась искать. Копалась в шкафах и ящиках, шерстила вещи, игрушки, книги. Ничего! Захотелось разреветься от досады. Ее предупредили, а она даже воспользоваться предостережением толком не смогла. Неумеха!

Глубоко вдохнула и задумалась: а что если записка — лишь обман, способ притащить ее в дом? Что тогда? С другой стороны, зачем кому-то надо было заманивать ее сюда? Какая польза? Махнула рукой и собралась на выход. Невозможно найти то, чего никогда не существовало.

Около двери валялась кукла, та самая, изуродованная солнцем. Леката принесла ее сюда, когда заглядывала домой перед побегом в Южный Предел. Покачала головой. Все-таки игрушке место на крыльце. Тогда, много лет назад, маленькой девочке Лекате казалось — останься кукла на улице, отец непременно вернется. Но родитель давно мертв, а ей, Лекате взрослой, до боли хочется, как раньше, верить в то, что игрушка на крыльце поможет воскресить его. Прихватила находку с собой и отправилась к Максису — пора возвращаться.

Когда она зашла в мастерскую, супруг увлеченно рассматривал один из неудавшихся механизмов. Лекате показалось даже, что он догадался, как довести его до ума, и сейчас проверит свое предположение. Улыбнулась. В этот момент Максис походил на отца: такой пытливый взгляд и надежда на то, что он повозится чуть-чуть, и все получится.

— Нашел что-нибудь? — вкрадчиво поинтересовалась она.

— Полно всего, — улыбнулся Максис, протирая рукой железные части механизма. — Только полезного нет, разве что пара любопытных бумажек, — посмотрел на куклу и нахмурился: — Это что еще за чудище?

— Отец подарил незадолго до казни.

— Незадолго до казни? — задумчиво уточнил мужчина и забрал игрушку у Лекаты. — Прости! — сказал то ли ей, то ли в пространство, и одним махом свернул кукле голову. Отделил ее от тела. Удовлетворенно хмыкнул, извлекая наружу небольшой, с ладонь, голубой свернутый в трубочку блокнот. — Это ищем?

Леката пожала плечами.

— Не уверена, но по описанию подходит.

Забрала блокнот и заглянула внутрь. Полистала. Потерла подбородок и покачала головой.

— Тут какие-то цифры… И буквы… Ничего не разобрать… Посмотри!

Максис пробежал страницы глазами и улыбнулся.

— Это шифр, и я, кажется, уже видел ключ, — подмигнул. — Что получу, если мы расшифруем записи?

— Мы расшифровывать записи не будем, я буду делать это в одиночестве, — твердо произнесла Леката. — Говори, где ключ, иначе я за себя не ручаюсь…

— Не помню, — Максис пожал плечами. — Вроде где-то тут был, да пропал куда-то…

— Что тебе нужно? — прорычала женщина. Мужа хотелось задушить. Шумно выдохнула, закрыла ладонью глаза и покачала головой. Дернула же нелегкая взять этого шельмеца с собой!

— Хочу знать, что там написано, — супруг смерил ее строгим взглядом: — Либо мы читаем записи вместе, либо ключ теряется навсегда.

— Ах вот как? — обиделась Леката. — Королевский прихвостень решил отработать поручительство? Ладно, но поверь, я это так не оставлю! — направилась к выходу. — Прихватывай бумажку и пойдем отсюда.

— Она у меня в кармане, — усмехнулся Максис, догоняя супругу в зале с шарманкой, и, напустив на себя серьезный вид, уточнил: — Во внутреннем. Так легко не добраться. И, кстати, мне не надо отрабатывать поручительство. Король помогает мне, потому что я заслужил. Спас многих от гибели. Затворил врата. Жаль, пришлось расстаться с привратниками, но еще одной встречи с вратами мне не пережить, вот и приходится заниматься ерундой.

— Смотрю, ты прямо герой, — язвительно заметила Леката, запирая дверь в жилое крыло. — Тебя так и распирает от гордости.

Вместо ответа Максис сгреб ее в теплые крепкие объятья. Наклонился и прошептал:

— Представь себе наш дом…

— Ты так говоришь «наш», — отрезала Леката, — что, будь я юной девой, непременно бы растаяла.

Подняла глаза и снова увидела трещину в пространстве. Максис лишь сильнее сжал в объятиях.

— Жаль, что ты давно не юная дева, — мечтательно заметил он и увлек за собой в пустоту.

В доме Максиса очутились как раз к ужину, но наместнику поесть не удалось. Его увел подоспевший Курт, возникли очередные срочные дела. Подавив в себе сомнения в том, что супруг действительно ушел по необходимости, а не на очередное свидание с Мариттой, Леката уселась ужинать в компании Карлина. К вечеру наставник стал еще мрачнее, чем был с утра. Старик никогда не отличался покладистым и добрым нравом, но Леката предпочла поговорить с ним, выяснить причину недовольства. В конце концов, ничего ужасного она пока сотворить не успела. Повода сердиться просто не было.

После нескольких осторожных вопросов и выцеженных ответов пришло понимание: Карлин, похоже, ревнует. Не как мужчина, скорее по-стариковски, обижаясь на невнимание к себе воспитанницы. Такое и раньше случалось частенько, когда Лекату отвлекала работа или роман с Браном. Наставник болезненно воспринимал присутствие кого-то, кроме себя, в ее жизни. Рецепт от подобной напасти был прост: следовало поболтать с Карлином о крепости, потом перейти на какую-нибудь ерунду, и к концу вечера ворчание и дурное настроение исчезали сами собой.

— Что нового на стройке? — ринулась в бой Леката. — Не разбежались работяги в мое отсутствие?

Разрезала ножом отбивную, ловко насадила кусок на вилку и сунула в рот. Каким волшебным показался его вкус после суетного дня: сочный, насыщенный.

— Не разбежались, — отмахнулся Карлин и напал приборами на мясо так резко, будто перед ним на тарелке убийца всей родни, не меньше. — Работать, как всегда, не хотят, лодыри.

Леката улыбнулась. Если наставник начал ругаться на строителей, то лед тронулся. Еще чуть-чуть, и станет легче.

— Это не новость, — ухмыльнулась она.

— Сегодня у них есть повод, — ехидно продолжил старик. — Только и говорят о найденных на пустыре мертвых. Ты же знаешь, им все языки чесать, лишь бы не работать.

— Найденных мертвых? — насторожилась Леката.

— Утром нашли четверых, истерзанных почти в клочья, не узнать, — Карлин наконец порезал свинину и принялся есть. — Пятый был еще живой. Он и поведал про огромных птиц. Сказал, сначала думал, что по пьяной лавочке померещилось, а уж когда напали, ничего не успел сделать. Люди говорят, — наставник перешел на шепот, — врата берут свою жертву.

Леката скептически покачала головой. Вряд ли врата стали бы заступаться за нее, тут дело в чем-то ином.

— Не знаешь, поговорить с этим живым можно?

— Не думаю, — ухмыльнулся Карлин. — Он в обед отбыл в другой мир. И поделом! Если это те, кто напал на тебя, то кара заслуженная. А уж врата там вмешались, духи переходов или кто-то еще — дело третье.

Леката положила приборы на тарелку. Она так много слышала о вратах, но сейчас поняла, что толком ничего о них не знает. Прищурилась:

— Скажи, а что в Южном Пределе говорят о вратах? Не припомню, чтобы там были хотя бы легенды…

— Полно, — махнул рукой Карлин. — У нас считают, врата могут воскресить мертвых. И будут они такими ладными, будто и не умирали вовсе. Надо только жертву принести да призвать сильного духа переходов.

— И что же за жертва? — криво улыбнулась Леката: как-то не очень верилось во все эти бредни. — Три капли крови в полнолуние?

— Обычно три жизни, — пропустил насмешку мимо ушей наставник. — Первую, когда призывают духа переходов и выбирают сосуд для отпирающей силы, вторую, когда дух перехода готов создать врата, и третью, чтобы эти самые врата открыть.

— Любопытно, — констатировала ученица и вернулась к мясу. Нечего зевать. Неровен час остынет и потеряет всякую прелесть.

К концу трапезы вернулся мрачный Максис. Выяснять причины его плохого настроения Лекате не хотелось, и она поспешила было ретироваться. Муж удержал ее.

— Завтра с утра придет портниха, надо сшить платье на свадьбу Курта, — заявил он тоном, не терпящим возражений. — Дождись ее. А вечером займемся расшифровкой. И это не свидание. Все понятно?

— Понятно, — Леката поспешила вырвать ладонь из его цепких рук.

Он осторожно коснулся губами ее запястья и вернулся к еде, всем своим видом давая понять, что разговоры на сегодня закончены.

Глава восьмая

Портниха пришла еще до завтрака. Леката только успела проснуться, умыться да расчесаться. Гостью пустила, как была, в рубахе. Дородная женщина немного младше Карлина, с игривым румянцем на щеках, поздоровалась, представилась Тюлеттой и приступила к делу. Сняла с Лекаты мерки, извлекла из своей сумки дощечку с чистыми листами, карандаш и, не спрашивая, уселась на стул перед туалетным столиком.

— Какое вы хотите платье? Прихватим под грудью и опустим колоколом? Цвет? Рукава? Вырез? Чем украсим подол? — выжидательно уставилась на растерявшуюся Лекату. — Господин Ларой сказал, что выбор ткани оставляет за мной, но если у вас есть пожелания, готова их учесть.

Хозяйка комнаты прищурилась:

— Я не ношу высокой талии. И разлетаек не ношу.

— Дело ваше, сошьем приталенное, — пожала плечами Тюлетта, — но, учитывая обстоятельства, должна предупредить, через месяца два-три такое платье вы просто не застегнете.

— Какие обстоятельства? — нахмурилась Леката, тайком разглядывая себя в зеркале и лишний раз убеждаясь, что живот еще даже не обозначился.

Портниха шумно вздохнула.

— У Тюлетты шесть взрослых дочерей и девятнадцать внуков. Грудь беременной женщины я не хуже повитухи отличаю, — она смерила заказчицу взглядом, — и рубаха ничего не скроет, уж поверьте, — добродушно улыбнулась. — Разные спальни не мешают главному…

Леката почувствовала, как кровь приливает к лицу, обжигает щеки и уши. Обсуждать беременность с чужой женщиной в ее планы не входило. Тюлетта, наконец, заметила смущение собеседницы и покачала головой.

— Простите, госпожа Ларой, раскудахталась я не к месту.

— Ничего страшного, — поспешила успокоить Леката. Потупила взгляд: — я сама только узнала и не говорила еще мужу…

— Тюлетта будет молчать как мертвец, — заверила ее портниха. Посмотрела на нетронутые листы бумаги — Так какое платье шьем?

— На ваш вкус. Муж сказал, вы создаете чудесные вещи. Придумайте одну и для меня.

Леката улыбнулась. Конечно, Максис ничего подобного не говорил, но ей хотелось, чтобы портниха поверила в их с наместником брак и не проболталась про беременность. Позволила молодой жене самой порадовать любимого мужа.

— Хорошо, — просияла Тюлетта, поспешно собирая свои вещи обратно в сумку. — Уверяю, госпожа Ларой, вы не пожалеете.

И, попрощавшись, скрылась за дверью.

Леката плюхнулась на кровать и тяжело вздохнула. С беременностью надо было что-то делать. Да, в запасе еще оставалось две недели, чтобы обдумать все хорошенько, но к чему тянуть, если и так уже решила? Или оттого и медлит, что нет? Закрыла глаза и покачала головой. Прикусила губу, чтобы не разреветься. Ребенок не нужен, это ясно как день, но пить зелье страшно, не ровен час все закончится плохо. Или там уже будет неважно? Горько усмехнулась. Рано или поздно все будет неважно. Сама виновата, сама и расхлебывай. Вздохнула. Посоветоваться бы хоть с кем-нибудь… Кроме филина.

Оделась и спустилась к завтраку. Мужчины уже отбыли по делам, и Леката уселась есть в одиночестве. Слуга принес пышный пирог с капустой, еще теплый кисель и свернутый вчетверо клочок бумаги: записку от Максиса. «Всю ночь не мог заснуть, — гласила надпись знакомым почерком, — представлял, как мы с тобой снова и снова расшифровываем знаки в тетрадке. Ты теряешь себя от наслаждения, покусываешь в исступлении мою шею, а я не оставляю без ласки ни один из начертанных символов и не бросаю текст, даже когда у тебя не остается никаких сил. Зайду за тобой на стройку перед ужином, начнем разгадывать тайны еще по дороге домой».

Леката покачала головой и, мысленно обозвав супруга мальчишкой, принялась за еду. Ухмыльнулась: посмотрим вечером, господин Ларой, насколько вы хороши в настоящей дешифровке.

На стройку пришла как раз вовремя, в волшебный момент, когда понадобилась всем и вся. Поставщик камня для башни прислал недостачу, на верхнем ярусе наконец-то смонтировали лестницу, в кузнице наняли новых рабочих, а Карлин жаждал пересчитать нагрузку одной из арок. В своем шатре Леката появилась, когда слуга Максиса уже стоял на пороге с обедом. Поблагодарила за еду и тут же засунула нос в корзинку в поисках записки. Никаких бумажек не было, зато нашелся отдельный мешочек с воздушными орехами. «Повторяетесь, господин Ларой», — хихикнула она про себя.

Вернула обед в корзину. Пока одна, надо переложить пузырек с отваром в сумочку, чтобы забрать с собой. Вдруг снова вернется решимость и она, Леката Сотхас, сделает то, что должна была еще несколько дней назад. Отперла деревянный шкаф с документами и застыла в недоумении. Ни отвара, ни порошков там не было. Нахмурилась и принялась копаться в бумагах. Пузырек небольшой, мог затеряться, а шкаф запирается, и ключ есть только у нее. Замок, конечно, нехитрый, но все-таки… Ничего! Точнее, все контракты и письма на месте, а вот снадобий и след простыл.

Потерла лоб рукой. Нахмурилась. Кому могли понадобиться пузырьки? Может, она сама перепрятала их и забыла? Вряд ли… Вздохнула. Для начала надо успокоиться, а потом приниматься за поиски на холодную голову.

Заперла шкаф и уселась обедать. Возможно, запеченная утка и была хороша, но Леката так разволновалась, что не разбирала вкуса. Отчего-то появилось стойкое ощущение, что рядом кто-то очень могущественный наточил на нее свои острые зубы и ничего хорошего ждать не приходится.

*

Максис шел на стройку в дурном настроении. Нет, он мечтал о встрече, предвкушал ее, думал, как коснется супруги, торопливо чмокнет в пойманную макушку, а, может статься, сорвет человеческий поцелуй и в полной мере насладится смущением своей госпожи Ларой. Ее несмелым ответом и заметной борьбой с обидой на ту давнюю его выходку. Расстраивало и раздражало другое. Ему следовало поговорить с Лекатой о знаке на ее спине еще в тот вечер, после приема у Курта, но наместник никак не мог решиться. Прятаться за фривольными шутками и двусмысленными намеками оказалось проще. Разговор обещал быть не из легких, но Максис не мог помочь, не выяснив подробностей. А судя по тому, что знак стал заметен не только по полнолуниям, промедление грозило обойтись слишком дорого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Остановился на подходе к шатру, снял перстень со среднего пальца правой руки и тут же надел его обратно. Будучи юношей, верил — это приносит удачу. Вздохнул. Максис жаждал понравиться этой женщине! Вожделение не давало покоя, а независимость и равнодушие Лекаты только подливали масла в огонь: делать Сотхасов для королевства хотелось до зуда в причиндалах.

Обругав себя неоперившимся мальчишкой, он пошел к супруге. Понять бы, откуда неуверенность… Всегда нравился женщинам, почему госпожа Ларой должна стать исключением?

Леката сидела за столом и, еле слышно бормоча, сосредоточенно писала что-то. Наместник подошел, наклонился и поцеловал ее где-то между ухом и щекой. Жадно втянул носом апельсиновый аромат ее духов.

— Чем занимаешься? — поинтересовался непринужденно. Нахмурился, вглядываясь в изображение и цифры. — Исправляешь одинокие ошибки?

— Если бы, — Леката отвлеклась от бумаг и устало улыбнулась. — Карлин решил изменить размер арок западной части крепости. Проверяю, не потеряют ли от этого стены нужные свойства. Все-таки фронтальная сторона.

— А почему он не делает это сам? — притворно удивился Максис. Ему совсем не нравились отношения Лекаты и ее наставника. Со стороны архитекторы напоминали властную мать и дочь-старую деву. Родительница ворчит, что наследница не замужем, но с каждым днем требует все больше и больше внимания себе, не понимая, что не оставляет дочери простора даже для вздоха.

— Мы разделили стену, — спокойно пояснила Леката. — Часть делаю я, часть он.

— А деньги за работу получает только он? — наместник скривился в усмешке.

— Все так, — женщина поймала его взгляд. Максису захотелось провалиться сквозь землю, такого упрека в глазах супруги он не видел даже во время выговора за тот их вечер. — Одна деталь: когда я голодная и оборванная пришла в его дом в поисках хоть какой-нибудь работы, он не выгнал меня, хотя вполне мог. Гильдии отказывались поручаться за чужеземку, а без этого в Южном Пределе даже в потаскухи не пробраться. Он учил меня, кормил, внес гарантийный взнос и дал крышу над головой. И ни разу не потребовал денег. Думаю, сейчас просто настал мой черед помочь.

Она сложила бумаги в стопку и, отперев шкаф, спрятала их туда. Щелкнула замком. Посмотрела на мужа:

— Пойдем. Все равно я уже устала.

У Максиса потеплело на душе. Может, Леката и не в восторге от супруга, но ненависти к нему точно не испытывает. Жаль только, что не доверяет.