Помоги проекту - поделись книгой:
Были арестованы 310 человек.
Нечаев был арестован в августе 1872 года в Швейцарии и выдан русскому правительству как уголовный преступник. В 1873 году суд приговорил его к 20 годам каторги, однако по распоряжению Александра II Нечаев был навсегда заточён в одиночную камеру Алексеевского равелина Петропавловской крепости. Скончался там же в 1882 году.
Декабристы, по Нечаеву, были «людьми дела», «их отрицание было отрицанием на деле». Но и они, с его точки зрения, не понимали «стремлений народных». Лишь немногие из них предлагали «разбивать кабаки, позволить грабёж и, взяв хоругви из церквей, идти прямо на дворец для расправы с его обитателями», чтобы «перерезать всю семью царя Николая со всеми домочадцами».
Главным пунктом «практических действий» было «истребление царя со всеми чадами и домочадцами, со всей так называемой ектинией, для искоренения формы государя вообще».
(Если верить воспоминаниям В. Д. Бонч-Бруевича, это место нечаевского листка вызвало особый восторг у Ленина: «Ведь это сформулировано так просто и ясно, что понятно для каждого человека, жившего в то время в России, когда православие господствовало, когда огромное большинство так или иначе, по тем или другим причинам, бывало в церкви и все знали, что на великий, на большой ектимий вспоминается весь царствующий дом, все члены дома Романовых. Кого же уничтожить из них? — спросит себя самый простой читатель. — Да весь дом Романовых, — должен он был дать себе ответ. Ведь это просто до гениальности!»
Тут, как мы видим, Нечаев чуть ли не дословно повторяет красного кюре Жака Ру, за восемьдесят лет до этого лицезревшего голову Людовика XVI — катящуюся по эшафоту.
«Размышления над нравственностью и честностью той или другой меры, необходимой для истинного дела, именно и мешали, и останавливали всякое реальное начинание». Это тоже Нечаев.
С «ишутинского дела началась новая эра революционного понимания», «мощные образы ишутинцев крепко запечатлелись в головах юношества и делались образцами».
Выстрел же Каракозова объявлялся Нечаевым «начинанием нашего святого дела».
Емельян Пугачёв
10 января 1775 года в Москве выдался днём ветреным, добавляя к январскому холоду. На Болотном острове, на площади, оцепленный войсками, стоял эшафот. В санях привезли Пугачёва и Перфильева, тоже приговорённого к четвертованию. Современники сообщают: «Незаметен был страх на лице Пугачёва. С большим присутствием духа сидел он на своей скамейке».
Пугачёв взошёл на эшафот, перекрестился и, кланяясь на все стороны, стал прощаться с народом: «…прости, народ православный». Палачи набросились на Пугачёва, сорвали тулуп, стали рвать кафтан. Пугачёв упал навзничь, и
Вместе с Пугачёвым казнили Перфильева, повесили Шигаева, Подурова и Торнова. Предатели Чумаков, Творогов, Федульев и другие получили «высочайшее помилование» и были высланы на жительство в Лифляндскую губернию.
В старую крепость Кексгольма сослали семью Пугачёва: Софью, Трофима, Аграфену, Кристину и вторую жену Устинью Кузнецову. Оттуда они уже не вышли.
На народ обрушились страшные репрессии. Тысячи людей погибли в тюрьмах, под кнутом, тысячи убиты карательными выстрелами, подвергнуты тяжёлым наказаниям, сосланы. Волжское казачество ликвидировали и перевели на Кавказ, разгромили Запорожскую Сечь. Реку Яик переименовали в Урал, Яицкое казачество — в Уральское, станицу Зимовейскую — в Потёмкинскую.
Позади были менее двух лет войны «черни» против белой кости. Начавшись 17 сентября 1772 года на хуторе Толкачёвых, восстание казаков (сейчас бы их назвали контрактниками) превратилось в народную войну и после блистательных побед потерпело поражение. Советские историографы называли пугачевский бунт крестьянской войной, но это неверно. Верно, как я выше всё поименовал: начавшись как восстание контрактников, она превратилась в народную войну низших классов против высших классов.
Когда я обитал в тюрьме Лефортово с апреля 2001-го по июль 2002-го, там была великолепная старая библиотека, а в ней такие книги, которых сейчас днём с огнём не сыщешь. Помню, что там были дневники (или воспоминания) Феликса Эдмундовича Дзержинского, издание 1937 года. Из этой книги я понял, почему большевики были такие, как сейчас говорят — «безбашенные», — так они ведь через такое прошли, что ничего уже не страшились. Дзержинский вспоминает, как сидел в Вильнюсской, если не ошибаюсь, крепости, где ночью выкликали людей на смертную казнь, повешение либо расстрелы. Заранее не объявляли, просто заходили в камеру и выкликали. Люди по-простецки жали друг другу руки, обнимались и шли на смерть во двор. Только к утру всё это стихало, и можно было поспать. Так вот, я там в каталоге нашёл одну книгу, цитирующую обильно все допросы Емельяна Ивановича. Заказываю, а библиотекарь: «Давно нет такой, мы её списали». Я огорчился было, а сокамерник, во всех других случаях препротивнейший человек, мне и говорит: «Ты через неделю, когда библиотекарь сменится, у другого библиотекаря закажи, может, и принесёт». Так, собственно, и оказалась. Я из той книги навыписывал тьму-тьмущую интересного.
В памяти кое-что удержалось. Общая канва пугачёвской истории такова. В 17 лет молодым казаком отправился Емельян на Семилетнюю войну. В той войне против прусского императора Фридриха по прозвищу Великий (в Германии его зовут Старый Фриц) участвовали и русские, и французы, и австрийцы. На стороне Пруссии выступила Великобритания.
Черчилль назвал её как-то Первой мировой. Велась она не только на европейском континенте, но и в Северной Америке, в Индии, на Филиппинах. В Семилетней войне (1756–1763) участвовали такие люди, как маркиз де Сад и вот наш казак-контрактник Емельян Пугачёв. Среди множества страниц, написанных мною, я выразил со священным трепетом возможность, что эти двое встречались на Семилетней.
Как бы там ни было, молодой казак отправился в Пруссию, где он оказался в войсках под командованием графа З. Г. Чернышёва.
Впоследствии Пугачёв, став грозным вождём черни, употреблял фамилии известной ему знати, под чьим начальством он служил. Так, одного из своих командиров Зарубина-Чику он окрестил графом Чернышёвым. А на вопрос одного из первых своих сторонников казака Пьянова: «Как же ты спасся, государь?» Пугачёв ответил, что его «спасла гвардия, взяв под караул», а капитан Маслов отпустил.
Тут сейчас прозвучит личная нота. Под начальством этого Маслова Пугачёв служил. Впоследствии этот Маслов или его сын станет владельцем слободы Масловка в Воронежской губернии, а затем генерал Маслов продаст её моему прадеду Звегинцову.
Это я не отказал себе в удовольствии прикоснуться к Емельяну Ивановичу через разделяющие нас столетия.
В Семилетней войне за «отличную проворность» Пугачёв стал ординарцем у некоего полковника И. Ф. Денисова. За утерянную в бою лошадь полковника (вспомним тут, кстати, лошадь Казбича из «Героя нашего времени» и кобылу Полковника из стихотворения Редьярда Киплинга) Пугачёв был бит «нещадно плетью». Советские историки склонны преувеличивать роль этого битья «нещадно», я уверен, что в контексте того времени никакого особенного впечатления на психику Пугачёва это «нещадное» битьё не произвело.
Потом Пугачёв воюет в Польше (нынешней Белоруссии). Когда в 1768 году началась война с Турцией, Пугачёв воюет и там под Бендерами. (Я окажусь в Бендерах и под Бендерами в 1992-м.) В команде полковника Е. Кутейникова он получит чин хорунжего (младший офицерский). Так что профессиональный военный. На зимних квартирах в Голой Каменке у Елизаветграда Пугачёв тяжело заболевает. «Гнили у него грудь и ноги».
Он едет в Черкасск (Старо-Черкасская станица ныне, там я крестил своего сына Богдана летом 2007-го), просится в отставку, но его не отпускают.
Дальше начинаются мытарства Пугачёва, цепь которых приближает его к 17 сентября 1773 года, когда на хуторе Толкачёвых близ реки Яик (ныне Урал) начнётся восстание казаков, перешедшее затем в восстание черни против аристократии.
Пётр III плохо сейчас известен. Но такое впечатление, что в его время и во времена Екатерины о Петре III было известно куда больше, в том числе и много положительного. Вовсе не зря, я полагаю, выбрал его хорунжий Пугачёв в качестве модели, что ли, в качестве…
Пётр III вовсе не такой немец, какой немкой была Екатерина. Он сын старшей дочери Петра I Анны. То есть по матери этот парень совсем русский.
Вот отец его болезненный, не особо умный герцог Голштинский — таки немец. Мать Анна рожает его в немецком Киле (потому что есть ещё и британский) 10 февраля 1728 года. (Пугачёв рождения 1742, то есть он младше Петра на 14 лет.) В Киль же Анна убежала от светлейшего князя Меншикова. Родив мальчика Петра, Анна умирает в мае, от простуды.
В 1742 году императрица Елизавета, бездетная сдобная красотка, назначает племянника наследником российского престола. 5 февраля 1742 года его привозят в Петербург. Здесь мальчика, воспитанного немцем, начинают учить на русский и православный лад.
В России его выводят из протестантства в православие и делают великим князем Петром Фёдоровичем.
Пётр Фёдорович, в те времена (то есть во времена Пугачёва) это знали, приходится внуком не только Петру I, но и внуком шведскому королю Карлу XII (поскольку по отцу — герцогу Голштин-Готторпскому Карлу-Фридриху). Так что мог бы претендовать и на шведский трон.
25 августа 1745 года Пётр вступает в брак с Ангальт-Цербстской принцессой Софьей-Августой, нареченный в православии Екатериной Алексеевной.
Разобрались.
Пётр полагал, что найдёт в России погибель.
25 декабря 1761 года Пётр вступил на престол под именем Петра III, а уже 7 июля 1762 года его убили. Он многое успел совершить, пока его не свергла супруга.
• Указ 18 декабря о вольности дворянской, снимавший с дворянства обязательную службу.
• Указ об уничтожении Тайной канцелярии. Манифестом от 21 февраля 1762 г. Пётр объявил о ликвидации зловещей канцелярии розыскных дел и о передаче всех её дел в Сенат. В этом удивительном документе давалась такая оценка Тайной канцелярии: позволяла «злым, и подлым, и бездельным людям оттягивать вдаль заслуженные ими казни и наказания, или же злостнейшими клеветами обносить своих начальников или неприятелей». В манифесте провозглашалось, что ненавистное выражение «Слово и дело» не должно теперь значить ничего.
• Занялся положением старообрядцев, издал ряд указов, защищающих их «от чинимых им обид и притеснений».
Петра III высоко ценили такие люди, как Василий Татищев, Михайло Ломоносов, Гавриил Державин.
Ну и стоит ли удивляться появлению многочисленных самозванцев, присваивающих себе имя Петра III после его убийства? Во времена Пугачёва люди знали больше о Петре III, внуке Петра I, а мы с вами всё это потеряли.
Грудь и ноги у Пугачева перестали гнить, потому что его научила, что делать, вдова его боевого товарища — прикладывать к ногам и груди баранью печень. Излечился.
Одна из сестёр Пугачёва, Феодосья, замужем в Таганроге за казаком Павловым. В Таганрог Павлов был направлен с другими казаками «на вечное жильё».
Павлов поведал Пугачёву, что служба в Таганроге тяжёлая и многие казаки числились в бегах. Пугачёв посоветовал Павлову бежать в казачье войско на Тереке.
Пугачёв перевёз Павлова, но сам на Терек не последовал. Павлов же с товарищами сбился с дороги, вернулся в Таганрог, был арестован и указал на Пугачёва. Пугачёв бежал в степь.
Так начались тяжёлые мытарства хорунжего Пугачёва, превратившие его в outlaw. Арестован он был четыре или даже пять раз, успешно бежал всякий раз, ещё глубже увязал в своей ситуации контрактника вне закона. Часто его укрывали старообрядцы. Они, как понятно из вышеприведённых деяний Петра III, были о Петре III самого лучшего мнения.
Русь народная, в которой он нуждался, нуждалась в нём. Его передавали из рук в руки старообрядческие епископы и непослушные казаки.
Впервые Пугачёв приехал в Яицкий городок 22 ноября 1772 года с попутчиком Филипповым. Остановился Пугачёв в доме у казака-старовера Дениса Пьянова. Пугачёв решил рискнуть: «Вот слушай, Денис Степанович, хоть поведаешь ты казакам, хоть не поведаешь, как хочешь, только знай, что я — Государь Петр III». Вот тогда-то на вопрос, как же спасся «государь», Пугачёв сказал, что его спасла гвардия, взяв «под караул, а капитан Маслов отпустил». Пьянов поговорил с «хорошими людьми». Решили подождать до Рождества, когда казаки соберутся на багрение (лов рыбы), тогда они и «примут» Пугачёва.
В Малыковке (ныне город Вольск Саратовской области) по доносу Филиппова Пугачёв был схвачен. Его обвинили в намерении увести яицких казаков на Кубань (тогда принадлежала Турции). Из Малыковки Пугачёва отправили в Симбирск, оттуда в Казань, где в январе 1773 года его заключили в тюремные покои.
Здесь Пугачёв стал выдавать себя за донского казака-старообрядца, говорил, что сидит в тюрьме «по поклёпному делу за крест и бороду». Казанский губернатор фон Брандт написал о Пугачёве только 21 марта, в письме он оценил разговор Пугачёва с Филипповым как пьяную болтовню невежественного казака и считал возможным наказать его кнутом и отправить на постоянное жительство в Сибирь.
Петербург согласился с предложением казанского губернатора. По именному указу Екатерины II приказывалось «учинить» Пугачёву «наказание плетьми», отправить в Пелым, где «употреблять его в казённую работу… давая за то ему в пропитание по три копейки в день». Письмо от генерал-прокурора Вяземского с приложением «именного повеления» императрицы фон Брандт получил 3 июня, но «исполнение по тому указу не было учинено».
29 мая Пугачёв с колодником Дружининым, подговорив одного солдата и напоив другого, бежали в кибитке.
Пугачёв через Алат, Котловку и Сарсасы по Каме вернулся на юго-восток, проехал мимо Яицкого городка и направился на Таловый умёт к своему старому знакомому Оболяеву, с ним он познакомился в ноябре 1772-го.
Приехал в кибитке, запряжённой парой лошадей. «Платье на нём была крестьянское, кафтан сермяжный, кушак верблюжий, шляпа распущенная, рубашка крестьянская, холстинная, у которой ворот вышит был шёлком, наподобие как у верховых мужиков, на ногах коты и чулки шерстяные белые».
Далее Пугачёв звучит здесь как Апостол Павел, не жалуясь, а скорее гордясь своей жизнью:
«Да где уж я не был и какой нужды не потерпел? Был холоден и голоден, в тюрьмах сколько сидел — уж только одному Богу вестимо».
Появление Пугачёва на Таловом умёте не осталось неизвестным властям. Оренбургский губернатор Рейнсдорп (вы заметили, сколько там немцев в ту пору было: Оренбургский Рейнсдорп, казанский генерал фон Брандт, генерал Траубенберг, генерал Фрейман, разбивший яицких казаков в 1772-м) был осведомлён шпионами, но не придал значения событию.
Утром 17 сентября на хутор Толкачёвых собралось человек шестьдесят казаков, калмыков и татар. Зачитывали манифест. Он дошел до нашего времени, этот манифест.
Император Пётр Фёдорович жаловал казаков, калмыков и татар рекой Яиком, землёй, травами и всяким жалованьем.
В тот же день войска Пугачёва двинулись на Яицкий городок. Впереди ехали знаменосцы. На знамёнах был нашит крест раскольничий.
Тут можно было бы и закругляться. Вернувшись к началу повествования о Пугачёве, к 10 января 1775 года, когда его казнили на Болотном острове в Москве. Когда, по выражению Пушкина, «вмиг окровавленная голова уже висела в воздухе» (понимай, что палач поднял голову Емельяна Ивановича над эшафотом).
Война, начатая казаками-контрактниками против немки Екатерины II, длилась с 17 сентября 1773 года и, считай, по десятое января 1775-го, когда окровавленная голова повисла в воздухе над Болотным островом, над эшафотом. Пушкину ещё оставалось 24 года до рождения, об окровавленной голове он слышал от кого-то из предыдущего поколения.
Посмотрим всё же основные деяния Емельяна Ивановича в эти 15 месяцев его деятельности.
Выступив 17 сентября 1773 на Яицкий городок, казаки взять его не смогли, не было пушек, потому, не слезая с сёдел («не слазя с лошадей»), поехали брать форпосты вокруг Яицкого городка.
Практически все форпосты они взяли. Далее я буду обходиться без дат, ибо они только отяготят Вашу память.
Появились первые пушки, порох, ядра. Казаки охотно переходили на его сторону (хотя, к примеру, в Яицком городке под начальством полковника Симонова осталось вдвое больше казаков, чем перешли к Пугачёву от фортпостов, от Илецка и Татищевой крепости).
Пугачёв пошёл на Оренбург. Он не знал, что город не готов к обороне, и промедлил, пошёл наслаждаться гостеприимством «татар» в окрестных населённых пунктах.
Правильно смекнул, что иноверцы больше других готовы выступать против царской власти. Его манифесты распространялись на русском, на арабском, татарском и турецком (тюркском) языках. Он обращался к «мухаметанцам и калмыкам» и обещал им земли и воды, денежное жалованье и соль, «веру и молитву». Тут он всё правильно рассчитал. Мухаметанцев и калмыков, татар, башкир ему удалось воспалить вернее, чем своих. То, что в форпостах казаки поголовно переходили на его сторону (так, в Илецке весь гарнизон, 300 казаков, перешли), легко объясняется тем, что в малочисленных казачьих отрядах на форпостах отдельным несогласным было невозможно идти против общего течения. «К Пугачёву!»
У Оренбурга пугачёвцы простояли, время от времени атакуя город, с сентября по март 1774 года. То есть потеряли, по сути дела, полгода. Для яицких казаков Оренбург был источником всех зол и бед, обрушившихся на Яик, они стремились взять ненавистный город. (Параллельно шла осада и Яицкого городка.)
У Рейнсдорпа в Оренбурге было 3 тысячи человек при 70 орудиях, у Пугачёва 2500 человек при 20 орудиях.
С марта 1774 года Пугачёв начинает терпеть поражения. Потом опять полоса побед.
В июле 1774-го восставшие штурмом овладели Казанью. В Казанском кремле отстреливался гарнизон, и дворяне, и чиновники: горящий Кремль должен был пасть, как тут Пугачёв получил известие о приближении войск Михельсона (опять немец). В боях с Михельсоном Пугачёв был разбит и, потеряв пушки и знамёна, бежал вверх по течению Волги.
После поражения под Казанью казаки говорили Пугачёву: «Время вам итти в Москву принять престол!»
Пугачёв отвечал: «Нет, детушки, нельзя! Потерпите! А когда будет, так и сам без вашего зова пойду. Но я де теперь намерен идти на Дон — меня там некоторые знают и примут с радостью».
21 августа главная армия Пугачёва подошла к Царицыну. 24 августа у Черного Яра армия Пугачёва потерпела жестокое и последнее поражение.
Пугачёв был прекрасным артиллеристом. Придумал устанавливать орудия на сани или лафеты с полозьями, что сделало его армию очень подвижной.
Пугачёв прекрасно владел ружьём, саблей, пикой. На всём скаку пробивал пулей из ружья набитую сеном кольчугу или попадал в шапку, поднятую на пики.
Внешний облик: «Росту два аршина четыре вершка с половиной… волосы на голове тёмно-русые и борода с сединой, от золотухи на левом виску шрам» (это на Добрянском форпосте писа́ли в паспорте). По показаниям Максима Шигаева: Пугачёв был «среднего росту, лицом продолговат, смугл, глаза карие, волосы тёмно-русые, подстрижены по-казацки. Борода чёрная, с сединою, плечист, но в животе тонок».
Вот его последние дни. Придётся дать длинную цитату из книги «Пугачёв и пугачёвцы».
«В 17 верстах от Чёрного Яра с двумя сотнями яицких казаков с женой и сыном (дочери попали в плен) Пугачёв вплавь переправился на степной левый берег Волги. Он не пал духом и предлагал казакам уйти к терским или запорожским казакам, к калмыкам, в Сибирь или за море, «подымать орды» и продолжать борьбу. Казаки наотрез отказывались, заявляя, что в чужие земли не пойдут, и звали на Яик, где оставались их семьи и дома. Среди казаков зрел заговор. Душой заговора являлись Творогов, Чумаков, Железнов, Бурнов. (…)
На двенадцатый день тяжёлого пути достигли Узе-ней. Далеко не все казаки находились «в сговоре», и заговорщики пытались изолировать Пугачёва от верных ему людей. Когда Пугачёв поехал к старикам-бахчевникам за дынями, с ним поехали и все главари заговорщиков. Чумаков заговорил первым: “Что ваше величество? Куда ты думаешь теперь итти?»
А я думаю, — отвечал Пугачёв, — идти по форпостам и, забрав своих людей, двинуться к Гурьеву городку. Там мы перезимуем, и как лёд скроется, то, севши на суда, поедем за Каспийское море и тамо подымем орды, они верно за нас вступятся.
Иван, что задумал, то затевай! — крикнул Федульев Бурнову.
Бурнов схватил Пугачёва за руки.
Что это вы вздумали? На кого руки подымаете? — закричал Пугачёв.
На него набросились, отобрали оружие. Пугачёв вырвался, вскочил на лошадь, понёсся к камышам, но его перехватили и связали. В дороге, когда его на время развязали, он схватил шашку и пистолет (пистоль, наверное), направил его в грудь Федульева, но курок дал осечку. Пугачёва сбили с ног, связали и вместе с женой и сыном посадили в телегу.
14 сентября (1774-го) заговорщики явились на Бударинский форпост и сдали Пугачёва с рук на руки сотнику Харчеву. В ночь на 15 сентября Пугачёва доставили в Яицкий городок, а через день капитан Маврин начал допрос Пугачёва. Оттуда, в специальной железной клетке, под охраной воинских частей с артиллерией, Пугачёва повезли в Симбирск, куда он был доставлен 1 октября.
Через день в Симбирск приехал командовавший войсками, действовавшими против Пугачёва, граф Панин.
“Как же смел ты, вор, назваться государем?” — с яростью спросил Пугачёва его усмиритель.
“Я не ворон, я воронёнок, а ворон-то ещё летает”, — ответил ему Пугачёв».
Панин набросился на Пугачёва, избил его и вырвал клок бороды.
[Отметьте, что через без малого два столетия та же сцена повторится в школе в деревне La Higuera, в Боливии, когда Андрэ Селич, командир отряда рейнджеров, вырвет клок волос из бороды у Че Гевары.]
В ноябре 1774 года Пугачёва привезли в Москву и посадили на цепь в Монетном дворе в Охотном ряду (где-то на месте сегодняшнего здания Государственной думы).
Начались новые допросы. Жаль, что у меня нет под рукой выписок из той редкой книги, которую я держал в руках в тюрьме Лефортово, возможно, я их потерял.
На допросах в Яицком городке и Симбирске Пугачёва подвергали пыткам. Кормили плохо.
31 декабря Пугачёв предстал перед судом, а 9 января был вынесен приговор:
Поделиться книгой: