Помоги проекту - поделись книгой:
— Да! — король отшвырнул подальше снятый наплечник, и тот загромыхал на груде тусклого железа, как вскрытая консервная банка.
— Сир! — это был Второстепенный Персонаж номер Три. — Только что прибыл нарочный из замка. Ещё один дизайнер предлагает отличные доспехи…
— Казнить, — бросил король. — Итак, начинаем! Дубль два!
Четверо гвардейцев потащили декорацию стены обратно.
Бредорассказик #6
Морковная сказка
Благословлён буди, овощ, жизнь дающий! Поведаю вам я, рассказчик Морко-аль-Фатх, о деяниях странных, что происходили тут когда-то.
А началось все с очередного конкурса. Что? Ты не знаешь о конкурсе? О, колодец знаний твоих пуст, как дом богатея после визита ловкого вора! Знай же, каждый год в нашей стране проходит великий праздник. И лучшие морковные магнаты свозят лучшие плоды особого вида — Морковь Гигантская. Она недаром зовётся так: каждый плод не меньше пятнадцати локтей в высоту! И победителем выходит тот, чья морковь окажется больше, красивее и, конечно, вкуснее…
Но совсем недавно, ещё отец отца моего был молодым, произошла удивительная история. Жил тогда в наших краях богатей-магнат по имени Фуу-Морк. Имел он множество морковных полей, работников, которым платил сущие гроши — да, тяжела жизнь простого человека в капиталистической стране! Был у него даже свой чародей, и не знали поля ни засухи, ни града, оттого и морковь росла стройной и красивой. Но тщеславен оказался Фуу-Морк. Решил он победить в конкурсе нечестным путём. Насыпал, да сожрёт шайтан его печёнку, гербицидов проклятых на овощ главного соперника своего — Абу ибн Каррота!
Увидел несчастный Абу, что подлец сделал с его красавицей, и едва не наложил на себя руки, да простит его Бог-Овощ. Но был он человеком находчивым и тут же нашёл выход. Нанял хитреца чужеземного, мистера Моркоу — да восславится имя его в веках! — и велел отправиться на своё секретное поле сорняков, и вырастить там до конкурса новую морковь, краше прежней! Согласился Моркоу, взял с собой рабочих, солдат, да и отправился на поле то тайное.
Началась работа тяжёлая. Возвели рабочие водокачку, дома, туалет, стали морковь растить. Чернокнижником оказался Моркоу: простёр он руки над полем и пролился дождь — целый ливень из дейтерия благодатного! Сразу ввысь устремилась его подопечная, блаженствуя и радуясь падающей с неба тяжёлой воде. Велел тогда Моркоу посадить и простую морковь — ведь не зря же он чужеземцем был, знал, как обогатиться на труде простых людей. Вдвое больше против старого закипела работа.
Но тут Фуу-Морк прознал о делах на поле секретном, ибо был в свите Абу ибн Каррота шпион его, и решил: не бывать тому! Обрушился град ужасный на ростки, но поднял Моркоу ладонь к небу, и незримый щит прикрыл благородные овощи. Послал тогда магнат наёмников, но встретили их сталь и порох, и все они полегли среди грядок моркови. Послал он и саранчу, но не так прост был Моркоу: успел он построить танк пожарный, и тяжёлые струи благодатного дейтерия сбили вредителей. В ужас пришел Фуу-Морк. Ушёл он в тайные степи, где Морковный Демон (да сохранит нас Бог-Овощ от прожорства его!) обитал. Никто не знает, что делал Фуу-Морк, только вернулся оттуда богатей с Демоном в спутниках. И напала тварь на поле, но и тут Моркоу взял верх. Ударил он разрядом под двести тысяч ампер в Демона, остановился тот, швырнул раскалённым вольфрамом — Демон пригнулся. Тогда велел чужеземец приготовить кувшин из чистого углепластика, налил туда окислителя мощного, горючего теплотворного, встряхнул хорошенько да и обрушил на Демона — только и видели, как бежит монстр обратно в степи…
И вот настал конкурс. Красива и вкусна была морковь Фуу-Морка, только овощ Моркоу вдвое лучше оказался. Радовались люди, кричали и смеялись — ведь уже через день снова начнутся тяжёлые рабочие будни без проблеска надежды. Рад был и Моркоу, ведь выполнил он задание Абу ибн Каррота. Только обманул его магнат. Не заплатил ничего и прогнал с позором.
Разозлился Моркоу, ушёл. И говорят в народе, что проклял он хозяина бывшего, потому как с тех пор ни овоща, ни даже сорняка не выросло на полях нечестного олигарха. Радовался Фуу-Морк поражению врага своего, пускай перед тем он и проиграл чужеземцу. Чах с тоски Абу ибн Каррот, ведь даже новые поля оставались бесплодными. Пытался он разыскать Моркоу, упросить его милость проявить, только тот как в воду канул. Хранил, видать, его Бог-Овощ. Так и умер Абу ибн Моркв, разорённый и нищий, жадностью своей убитый.
А Моркоу странствовал по свету, обирая нуждающихся. Да, был достойнейший он герой, славься имя его в веках…
Бредорассказик #7
Меметическая угроза
В кои-то веки стал вести дневник. Ума не приложу, как рассказать о том, что происходит сейчас в мире. Нет, описать-то это, может, и несложно, только поймёт ли кто меня через десять лет? В этом и проблема. Сейчас всё хуже с этим делом. А что будет дальше — вообще неясно.
Я не один такой, конечно, кто решил зафиксировать на бумаге происходящее. Сейчас половина соцсетей и все СМИ только об этом и твердят. О повальной безграмотности, заполонившей интернет. Да если бы только интернет — она везде. Умные вроде бы люди начинают изъясняться, как семиклассники, прогулявшие все уроки русского языка. Это ужасно. Больше того — это неестественно.
Буду следить за ситуацией. А эта запись — на всякий случай.
В блогосфере всё чаще упоминается некое слово-неологизм «ахам». Что оно значит, никто толком объяснить не может, но используется в контексте при обсуждении безграмотности. Я пытался расспросить людей, но владеющие нормальным языком определение привести не могут, а остальных попробуй пойми. Странно всё это.
Я продолжаю вести уроки в школе, но мне становится всё страшнее. Ученики пишут всё хуже. В одиннадцатом классе Альмира — придумывают же детям нынче имена! — писала диктанты на высший балл, а теперь путает «ться» и «тся». Я пригласил её на индивидуальный урок, но только довёл до слёз. Она пытается писать правильно, но в итоге получается текст, за который даже тройку поставить можно с большой натяжкой. Альмира говорит, она просто не видит ошибок. Для неё текст безупречен.
Показал ей первую книжку, которая попалась под руки — «Мастера и Маргариту». Ошибок там она тоже не нашла, да их и не было, разумеется, но лучше писать не стала. Пришлось кое-как успокоить её и отпустить домой.
Было родительское собрание. Выступали учителя объясняли ситуацию. Успеваемость падает, правда только в отношении русского языка. По остальным предметам, всё отлично. Нет вру: с английским та же беда. Успеваемость, сильно упала. Разговорная речь, осталась на прежнем уровне, а вот на письме — просто ужас, особенно, орфография. Как и по русскому. Сочинения, диктанты — просто кошмар.
Родители возмущались, конечно. Они думают виноват учитель. Я давно привык к такому отношению, но сейчас было обидно. Они что за новостями не следят? Когда начал выступать отец Альмиры я не выдержал, и предложил провести эксперимент: написать короткий, на пять предложений, диктант. И проверить.
Они согласились, и результат оказался именно таким, какой я и предполагал — только два диктанта из двадцати трёх получили пятёрки. В остальных — ошибки вплоть до самых детских. Ться и тся, правописание сдвоенных букв, и так далее, разве что пунктуация ещё более-менее. На всякий случай проверил этот текст тоже — вроде бы всё правильно, ошибок нет, но всё равно сомневаюсь. Чем можно объяснить происходящее?
Понедельник. Провёл эксперемент — заставил учеников переписать несколько фраз из книги один в один. Получилось идеально. Потом продиктовал ребятам эти же фразы и результат ужаснул куча ошибок. Даже Альмира пишет как второкласник.
Оценок ставить не стал. Дети невиноваты, тут что-то не зависящее от них.
Посмотрел новости. Говорят уже и в правительстве пишут безграмотно. Некоторые даже своё имя написать без ошибок немогут. Тут два варианта или мир сходит с ума, или я.
Какие-то лингвисты проводили конференцию. Изучали этот эффект в разных языках — беда-то не только с русским. Например в Японии ученики путают слоговые азбуки и чтение ероглифов. Во Франции применяют омофоное письмо — разгорелся целый скандал, когда какой-то топ-менеджер «Renault» записал название фирмы в Твиттере как «Reno». В Британии путают не правильные глаголы. Всё это на ранних стадиях, дальше начинается полный разброд.
Это какая-то болезнь. Иначе необъяснить. Люди которые писали вполне граммотно, постепенно деградируют. И опять этот ахам. Непонимаю.
Ещё раз просмотрел свои записи — нет всё нормально. По крайней мере, я не болен.
Наткнулся в новостях на слово «иероглиф». Опять обсуждали Японию, там инфосеть бурлит, кто-то что-то ни так написал касательно императора… не важно. В общем, я заметил, что слово «иероглиф» в новостях пишеться не так, как я его писал в дневнике. Сравнил и правда ни так. Задумался. Может я просто опечатался? Это ведь не академмическая ошибка скорее и правда на опечатку похоже. Ни чего непонимаю.
Снова перечитал дневник ошибок ненашёл. Долго думал. Как человек вообще совершает ошибки? Вспомнить Альмиру она ведь не замечала не правельность текста. Может незамечаю и я?
Стал сравнивать другие слова всё вроде бы в порядке. Но самнения уже целиком завладели мною. Я даже достал орфографический словарь и праверил весь дневник но опять ничего не нашёл. Так что же я значит пишу правильно? Как узнать наверняка?
Если я не верно воспренимаю текст, что будит с рисунком?
Я поставил новый эксперемент. Тщательно переписал несколько фраз из «Мастера и Маргариты» один к одному. Ученики, помнится, сделали это без ошибок, значит наверное сумею сделать и я. Потом я запомнил эти фразы и глубоко вдохнув написал их, уже сам по памяти.
Результат поразил: обе надписи читались оденаково, обсолютно, и всё-таки я понимал, что они чем то отличаются графически а чем — понять ни мог. Тогда я принялся, не пере писывать, а пере рисовывать их, стараясь точно повторять все линии. Тут-то меня и ожидало прозрение: в первом же слове была ошибка. По крайней мере одной буквой оно отличалось от оригинального которое полностью совпадало с начертанием в книге.
В трёх предложениях я насчитал четыре ошибки и всё же при чтении обе надписи казались оденаковыми. А если, слово «иероглиф» я сумел отличить значит это и правда была опечатка. Выходит, опечатки я замечаю, а ошибки — нет.
Думаю. Думаю. Думаю. И боюсь. Мне совсем не нравиться то что происходит.
Учиники стали писать лутше. Паследний дектант совсем харашо. Вообщем толи дела напоправку идут, толи моя болезнь развеваится и я уже сам ни вижу ошибок.
В интернете вылажили статью какой-то иследоватильской группы, спициалистов по… незнаю, как это описать. По такой вот ерунде короче. Они ставили эксперементы, изучали это явление, теперь вот выводы придоставили. Ужасные выводы.
Зараза — это ахам. Она не называется так, она и есть ахам. Слово. Вы его уже прочитали, верно? Конечно, оно упоминалось в запеси от 8 апреля, да и только что мелькнуло. Значит, вы уже заражины. Меметическая угроза — вот как его назвали. И здесь я упаминаю его, по тому что уже всё равно.
Учёные и сами были больны. Они не называли слово, чтобы не распрастранять заразу но всем было очевидно что они апоздали. Это всё равно что глотать оспирин при четвёртой стадеи рака. Теперь эпидемию не сдержать, здоровыми останутся разве что афреканские крестьяне. А когда-нибудь ахам доберётся и до них.
Я читаю старые книги — их текст выглядит для меня также, как и раньше, до болезни. Как это глупо…
Хатябы цифры я ищё пешу правильна, если верить графической проверке. Вастальнном всьо ужасна. Я болин.
Я без грамматин.
Я ахам.
И ведь мир савсем неизминился. Я вашол в иво ритм, я стал с ним адним целым. Ни кого ни заботит что я пешу с ужосающими ашибками люди все такие. Безсмыслена корить другова в том, чем стродаиш сам, и чиво дажи незамечаешь.
Успиваимость по маиму придмету у всиво класа прикрасная. Я бы и рад аценивать абъективно но немогу. А они рады, их валнуют аценки, а не знания. Даже Альмиру.
Самае страшнае во всём этом то что мне больше не страшно. Я панимаю, што биз грамматин, но невижу этава. Незамечаю. А то чего незамечаешь непугает. Идинственное, что миня бес пакоит — маё собственое будущие. Уже сийчас по говаривают, что биз смыслена изучать язык, если права писания всё равно больше нет. Что будит дальши?
сиво дни я па лучил ращёт я уволин ибольши нинужон как пидагог идеоты!!! я иду намитенг учетилей больши делать не чего
ни навижу
Бредорассказик #8
Особенности употребления эвфемизмов при использовании обсценной магии
Экзаменаторы взирали на Ивана Мойнена, как стая голодных грифов. Только и ждут, сволочи, что он запнётся, собьётся с ритма или, что ещё хуже, просто переволнуется и забудет строчку. Этого нельзя было допустить. Нельзя позволить стервятникам торжествовать.
Задание-то по сути плёвое. Собрать парусную лодку из груды досок, верёвок и ткани. Только сделать это надо силой слова, а не руками — такой вот курсовой проект для третьекурсника магической академии.
И тот факт, что экзамен проходил не в кабинете, а на уютном пляже, где часто купались студенты, вдохновения не придавал. Какая разница, если в комиссии сидят одни и те же люди.
Иван откашлялся.
Он запнулся. Нет, нет, только не это! Ритм, он сбился с ритма!
Повисла тишина, которую нарушал только слабый скрип реи на центральной (и единственной) мачте. В немом молчании экзаменаторы смотрели уже на неё, а не на Ивана: грохнется или нет?
Рея продолжала покачиваться.
— Гм… — сказал завкафедры. — Плохо, господин Мойнен. Плохо. По традиции стоило бы проверить вашу лодку на воде, но, боюсь…
Грохот прервал его слова. Мачта всё же не выдержала.
— …на этом образце далеко уплыть вам не придётся.
— Да эти стихи ужасны! — возмутился декан и взмахнул рукой, едва не опрокинув стакан с водой. — Бездарная поделка! Строчки налеплены кое-как, это даже не белый стих, это… это… «Слушай, дерево прекрасное» — неужели не слышно, что здесь ритм сбоит? И эти дурацкие повторы! «Парус крепко держите», «пусть он будет крепким»… да у меня язык с трудом поворачивается выговорить это!
— Оставьте, Яков Семёнович, — поморщился научрук. — Бывали стихи и похуже…
— И их авторов мы обычно исключали ещё на втором курсе, — ядовито ответил декан. — Пусть они научатся писать, а тогда уже пишут! Кстати, о «пусть»: вы ведь не думаете, что господин Мойнен так пытался внести в свои вирши рефрен?
— Нет, непохоже. Хотя, если оценивать произведение как намеренное внедрение архаической стилистики эпоса…
— Глупость! И вот это «хорошо сплетитесь кверху»! Кверху — означает «наверх», а не «наверху». Это направление, а не местоположение. Вы хоть думайте, что говорите, господин Мойнен! Отвратительно!
— Корпус недурен, — сказал завкафедры, обходя лодку. — Неказист, но прочен. Правда, мы там положили сосну — зря вы про дуб ввернули… Но ладно. Киль… киль красив, — он указал на отломанный кусок дерева, расписанный узорами. — Но непрочен. А мачта и руль — совсем плохо. Фактически вы едва их наметили, но не укрепили. Вы вообще пробовали своё стихотворение на моделях?
Иван молчал, чувствуя, как краска заливает лицо. Вот почему он весь семестр пьянствовал и гонялся за юбками, вместо того, чтобы писать? Вон, Лёня Кайнов вдесятеро длиннее поэму написал, и всё у него получилось как надо. У экзаменаторов тоже, конечно нашлись претензии, но лодка-то удалась. На ней плавать можно. А это…
— На моделях работало, — промямлил он. Разумеется, это было враньём.
— Эх, Иван, — вздохнул научрук. — Жду вас через неделю на допзащите. Постарайтесь до той поры не тратить время на девушек и займитесь учёбой.
— Иначе мы поставим вопрос о вашем отчислении, — добавил декан, и сердце у Ивана упало.
— Ну не козлы ли? — возмущался он час спустя, опустошая то ли третью, то ли четвёртую пивную кружку. — Я почти собрал эту лодку! Трёх слов не хватило! Трёх, Наташа! Трё-ё-ёх! Руль, киль и мачта!
— Ой, Ваня, тебе надо просто успокоиться, — миловидная барменша, которую Иван очень ценил за объёмный, затянутый в тугое платье бюст и определённую лёгкость поведения, поставила перед ним тарелку с закусками. — Давай вечерком сходим в театр?
— Нет! Мне надо учиться! — он схватил кружку и разом выпил половину.
— Да-а-а, крепко тебя задело, — рядом плюхнулся довольный Леонид Кайнов. — Мне зато «отл.» вывели, хотя о метафорах во второй строфе спорили — жуть! Наташка, пива! И себе налей, я угощаю!
— Тебе-то легко, — вздохнул Иван. — Если б я нашёл эти три слова, мне хотя бы «удовл.» поставили бы. Для перехода на четвёртый курс хватит.
— Значит, нужно найти эти слова, — рассудительно заметил Лёня. Наташа подмигнула ему. — Всё и правда легко.
— Ну и как это сделать?
— Не знаю. Я твою структуру стихосложения вообще не понимаю. Архаика. Так бы подсказал, но тут разве что заново переписывать.
— А кто тогда может помочь?
— Ну… — Лёня задумался. — Я таких и не знаю. Можно заглянуть в «Песнь об Илье Маринове», там метафор красивых много. Для лодки тоже найдутся.
— Её все преподы наизусть знают, заметят сразу. Нет, это не годится.
— Вань, а ты слышал про Антона Випуна? — вдруг спросила Наташа.
— Кто ж про него не слышал, — проворчал Иван. — Мастер запретной магии, пугало для перваков.
— Ну да. Вот он тебе и поможет.
— Так он же чернокнижник!
Поделиться книгой: