Новая жизнь Семёновны и Захаровны (СИ)

— Зина, не начинай.

— Ладно, забыли. Давай поговорим о наших делах. Ты пакет документов Петровне передала?

— Не до этого как-то было, блог делала, вещи собирала, но документики в папочку все положила: дарственные, заверенные нами у нотариуса, завещание на наши пожитки тоже, осталось Петровне передать план действий на случай, если не вернёмся. Хотя этот расклад меня не устраивает — я ещё жить хочу, дел-то непочатый край. Петровна намедни, приходила и дала наводку на одного барыгу, который чинит беззакония, а возмездие его никак настигнуть не может — изворотлив, гад. Так что нам нужно постараться вернуться тобой целыми и обязательно в добром здравии.

— Всё будет ок, — ответила ей подруга, набирая номер Петровны.

— Петровна, ты как там? — начала она, но, услышав ответ, тут же отняла трубку от уха и закатила страдальчески глаза. И вновь приложив её обратно, начала сосредоточенно слушать оппонента.

— Что стряслось-то с это старой перечницей? — неверно расценив мину подруги, заволновалась о здравии из преемницы.

— Челюсть вставную, наверное, опять потеряла склеротичка наша, вот и шепелявит безбожно, создавая помехи, — пояснила, немного отстранив телефон от уха.

— Так в шкафчик она стакан с протезами обычно ставит, на вторую полку. Постоянно забывает об этом, что с неё взять — старческий склероз…

— Петровна, поднимай свою костлявую задницу, иди к шкафчику, там на второй полке твои протезы, надевай их и звони Фёдоровне, пусть быстро ковыляет к Семёновне для передачи дел и должности на период нашего отсутствия.

Примерно через пятнадцать минут в квартире раздался звонок, и Семеновна, резко соскочив с табуретки, погарцевала открывать гостям.

— Клавдия, а ну прекращай козочку молодую из себя изображать! — взвилась Захаровна, наблюдая за бегом трусцой подруги.

Её волнение понять можно, одно неверное либо резкое движение бедром — и запланированный отпуск мог накрыться медным тазом, а вернее — прощай звание пилота аэростата, и да здравствуй снова сиделка у постели больной!

— Зина, не начинай, — остановила её подруга, так как знала, если та сейчас заведётся, то остановить её можно только чем-то очень вкусненьким — по-другому никак. А вкусненькое они уже всё съели.

Гостья зло полоснула взглядом вслед удалявшей фигурке, недовольно поджала губы, но бурчать прекратила. Скрестив руки на груди и приняв грозный вид, застыла в ожидании преемниц. Те зашли в кухню, еле передвигая ногами, ей-богу, черепахи и те быстрее передвигаются. И тут они узрели воинственный вид Зинаиды.

— Что стряслось-то? — взволнованно поинтересовались у хозяйки квартиры, а сами судорожно стали вспоминать, нет ли греха перед Захаровной? Но, как назло, ничего на ум не приходило, что заставляло их нервничать ещё сильнее.

— Ничего особенного. — Только облегчённо выдохнули, как последующие слова ввергли в ужас. — Так, метеоризмом мучается, но я таблетки ей дала, сейчас газы выйдут, и всё будет хорошо, — решила она немного поглумиться над супермедлительными старушками.

Те после этой новости резко засуетились и с невероятной скоростью принялись вникать в дела, а то не дай бог рванёт! Их понять можно, пришли они как-то в гости к Захаровне, когда у неё приступ метеоризма был, еле оттуда выползли, так что им доподлинно известно, чем это грозит, а метеоризм у них ассоциируется с газовой атакой, которую, между прочим, ещё пережить нужно! А с другой стороны, что они хотели? Возраст, поэтому организм сбоит.

После того, как со всеми делами разобрались, Захаровна предложила отметить их отъезд.

— Зин, тебе ж нельзя, вдруг давление поднимется? — заволновалась Клавдия.

— Для вас главное, чтобы моё настроение не понизилось.

После её слов народ решил — фиг с её давлением. Быстро соорудили на стол, нарезали лимон, разлили по пятьдесят грамм коньячку.

— Ну, здравствуй, стаканчик, до свидания, винцо! — произнесла тост Зинаида и залпом опрокинула содержимое стопки.

— Коньячок, — поправила её Петровна.

— Да какая разница, всё одно бормотуха, — сипло произнесла гостья, закусывая лимоном.

Остальные участники застолья посмотрели на неё, потом на стопку, и их слегка передёрнуло, но отказываться никто не стал — жадность взяла верх. Как только они выпили, Петровна и Фёдоровна вспомнили про недуг Захаровны и тут же засобирались, мол, у них срочное дело, и откладывать его никак нельзя. Быстро собрав документы, коротко попрощавшись, стремглав помчались на выход. Стоило за ними закрыться двери, раздался раскатистый смех Зинаиды.

— Десятый раз срабатывает твой план, и всё как в первый раз! Не жалеешь ты психику соратниц, — продолжала веселиться она.

— Да ничего с ними не будет, они за дверь выйдут и забудут об угрозе. Не знаю, как Фёдоровна, а Петровна точно.

— М-да, склероз, оказывается, довольно-таки выгодная штука, — хохотнула гостья. — И всё же ты немного круто с ними обошлась.

— А что делать? Не я такая, а обстоятельства, сама же понимаешь, без дополнительного стимула наши перечницы до утра бы дела принимали!

Наутро вышеуказанные перечницы и другие жители близстоящих домов пришли провожать наших бабушек. Всё это напоминало не проводы в отпуск, а проводы в последний путь. Народ не скрывал своего горя, некоторые даже украдкой вытирали скупые слёзы. И что-то мне подсказывает — у большей части провожающих это были слёзы радости, ведь во взглядах их читалась затаённая надежда на счастливое избавление от вредных старушек.

Глава 2.

Наши бабушки-одуванчики наконец приземлились в Санкт-Петербурге. Погода стояла солнечная, небо ясное, что редкость для этого прекрасного города. Захаровна сгорала от нетерпения, ведь вечером сбудется её мечта — полёт на воздушном шаре! Чтобы как-то унять свой буйный темперамент, почтенные дамы решили погулять по Невскому проспекту и заглянуть на Дворцовую площадь — им очень нравилось отдыхать в скверике возле фонтана, и они всегда туда приходили, когда прилетали в этот город. Прохладно, музыканты, в общем, полный релакс.

— Зин, точно никаких сюрпризов не будет? Ну, я имею, в виду, нам не дадут отворот поворот, как в прошлые разы из-за того, что у тебя вес большой? — обратилась к ней подруга, когда они сели немного отдохнуть на лавочку у фонтана возле Зимнего дворца.

— Нет, на этот раз такой пакости не произойдёт. Я всё узнала заранее. Шар, на котором мы полетим, объёмом до трёх тысяч кубометров, он может поднять в воздух двести – двести пятьдесят килограмм, не считая пилота. Так что, если взять мои сто сорок и твой бараний вес, то мы даже не дотягиваем до двухсот.

— Так-то да, но никто не отменяет форс-мажора и … — начала она, но тут же её монолог, наполненный сомнением, прервал грозный рык подруги.

— Клавка, не каркай!

В общем, волнения Семёновны были напрасны. Почти. Когда они прибыли на место, их воздухоплавательное судно было на месте, и рядом с ним крутился пилот. Увидев приближавших бабушек, а именно Захаровну, он замер на месте, и его глаза округлились, а челюсть непроизвольно отвисла.

— Что рот раззявил? Я не настолько много вешу, как выгляжу, — выпалила бабушка-бегемотик, поняв, по какому поводу у парня ступор.

— А…а какой у вас вес? — заикаясь, поинтересовался он.

— Сто десять килограмм, — соврала, не моргнув и глазом старушка.

— Точно?

— Мне что, весы сюда притащить и взвеситься, чтобы ты убедился? — надвигаясь на бедолагу, начала она давить его своим огромным авторитетом.

Тут Семёновна поняла, что всё-таки накликала, и кинулась спасать ситуацию — слушать недовольное ворчание Зины еще нескольких дней у неё не было желания.

— Зин, да что ты с ним препираться вздумала?! Не трать свои нервы, лучше пойдём домой и ославим эту шарашкину контору в мировом масштабе, после нашей «рекламы», считай, что их бизнесу конец. — Она сделала вид, что собралась уходить, но её остановил перепуганный голос парня.

— По… подождите любезные, — начал он, заикаясь от волнения, ведь эту парочку знают многие — это ж звёзды ютуба! Поэтому у него не было сомнений, что это не простой блеф, а реальная угроза для бизнеса дяди, и если он сейчас оплошает, семья ему этого не простит. — Я вам не отказываю в полёте, только…— он замолчал, его губы подозрительно начали дрожать, то и гляди заплачет. Смотря на шантажисток с мольбой, произнёс дрогнувшим голосом, — мне никак рисковать нельзя, и работу терять тоже, жена у меня, и сынок маленький…

— Так бы сразу и сказал, что лететь с нами боишься, — прекратила из себя изображать обиженную и оскорблённую Захаровна. — Это вообще не проблема, у нас документики есть, что мы сами можем управлять этой штуковиной. Вон смотри: диплом, лицензия, — поднесла ему липовые документы под нос, чтобы он не мог их нормально разглядеть.

Когда только успела их состряпать?

— У нас так не положено… — заныл он.

— А давай сделаем так: мы сами без тебя полетаем, а ты где-нибудь схоронись на время, а когда вернёмся, сделаем вид, что ты с нами летал. Всё равно уже темнеть будет, когда приземлимся, так что о нашей шалости никто не узнает. Как тебе этот вариант решения проблемы? — начала обрабатывать парня Зинаида.

— А если случиться страшное? — начал он, и тут же его остановил гневный окрик Захаровны.

— Не каркай!— начала она заводиться.

— Милок, а если случится страшное, то сделаешь вид, что мы украли аэростат, пока ты нужду справлял. Нам-то будет уже всё равно, зато ты как бы невиновен, — предложила Клавдия.

Парень смотрел на старушек, и его разрывали противоречивые чувства: с одной стороны, это выход из ситуации, а с другой… нельзя поддаваться на их уговоры. Жаль, что умных мыслей у него не было, чтобы разрулить ситуацию без репутационных проблем для фирмы, или убедить старушек не лететь. Наверное, он бы долго ещё искал выход, но внушительная пачка зелёных банкнот перевесила чашу весов в сторону предложение бабушек. Они обменялись телефонами, и он тут же провел вводный инструктаж, причём на совесть это делал, так, что после его пояснения они действительно могли сносно управлять воздухоплавательным судном.

Бабушки залезли в гондолу аэростата, поддали огоньку, стропы протяжно взвыли от натуги, и шар поднялся в воздух.

— Красота! — с восхищением произнесла бабушка-одуванчик, смотря в голубое небо, где плыли несколько серых облаков. Учитывая, что время близилось к закату, это выглядело невероятно красиво. — Зин, а ты когда успела липу сварганить? — обратилась к стоящей посередине гондолы подруге.

— Делов-то на пять минут, — хмыкнула она и направилась к краю, — лепота! — улыбаясь, произнесла, осматривая открывшийся её взору пейзаж.

Они полчаса парили и наслаждались видами, правда, усиливающийся ветер немного портил прогулку, да и появившиеся в небе тучи своей угрюмостью уже портили впечатление от полёта. Вдруг неожиданно раздался звонок сотового.

— Кто такой смелый? — нахмурила брови Захаровна и полезла в карман за телефоном. Посмотрела на дисплей и, хмыкнув, приняла вызов, несколько секунд сосредоточенно слушала собеседника, и стоило закончить разговор, не скрывая досаду, произнесла: — Вот тебе и форс-мажор! Накаркала-таки ты Клавдия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Чё случилось-то? — встала в стойку суслика обвиняемая.

— Возвращаться нужно, погодные условия резко ухудшаться начали. Вот утырок, не мог вначале нормально прогноз погоды посмотреть! Всё им бабла срубить, да побольше, а о качестве услуг ни фига не заботятся! — завелась не на шутку Зина.

Возможно, она бы возмущалась ещё долго, но резкий порыв ветра остудил её пыл. Гондолу порядком качнуло, и старушек бросило к правому борту. Пришлось скандал отложить и экстренно начать спуск. Когда парень объяснял, все казалось проще простого, а вот на деле, да ещё когда нервничаешь — сложно. Зина перепутала и дёрнула не за верёвочку, которая открывает клапан, чтобы опустить шар, а наоборот — поддала огоньку, а когда поняла, что натворила, испуганно посмотрела на Клавдию. Та время на упрёки тратить не стала, тут же поспешила исправить оплошность. И, возможно, всё бы закончилось не столь трагично, но сильный порывистый ветер начал мотать шар из стороны в сторону. Бабушки цеплялись за стропы и что под руку подвернется, и наподдали огоньку еще больше, поднимаясь ввысь. Клавдия хотела исправить ситуацию, но их так болтануло, что пламя задело купол.

— Полундра, горим! — заорала Семёновна и занесла ногу, чтобы сигануть вниз.

— Ты что дурында, творишь?! — хватая её за шкирку, остановила десантирование. — Высота большая, разобьёшься!

— А так поджарюсь! Не хочу в гробу копчёной лежать, это некрасиво, — выдвинула она весомый аргумент в пользу самоубийства, смотря на огонь большими глазами, как фары у КамАЗа, а ноги тряслись — в общем, видок ещё тот.

— Погоди умирать, давай тушить.

— Чем? Плевками?

Пока старушки перепирались, огонь поглотил большую часть воздушного судна, и они резко полетели вниз.

— Аааа — перешла на ультразвук Семёновна, цепляясь в подругу всеми конечностями.

— Клавдия, ты меня задушишь, отпусти!

— У тебя масса больше, ты первая достигнешь земли. А я не хочу видеть, как ты умрёшь!

— Логи…

***

— Всё, что ли? — послышался удивлённый голос Клавдии в воздухе.

— Кажется, да, — Семёновна хотела посмотреть вниз, но строгий окрик подруги её остановил.

— Не смотри!

— Чё, сильно плохо выглядим?

— Очень, особенно я.

— Слушай, я, кажется, обмочилась от страха.

— Да какая теперь разница! — ответила ей подруга, пока их души поднимались ввысь.

— Ну, как-то неудобно получилось.

— Неудобно ей, — промолчала душа рядом. — Всё, подруга, земные проблемы нас больше не касаются, баста, мы мертвы.

— Так-то да, но мы же не совсем мертвы, вон разговариваем даже. И спина у меня больше не болит.

— А чему у тебя болеть? Тела-то нет.

— И то верно.

— Зин, а ты чего так спокойно воспринимаешь, что умерла?

— А смысл истерить?

— Смысла нет, конечно, но для порядку-то нужно, наверное.

— Клавдия, прекращай ерунду нести, лучше смотри по сторонам и ищи карету на тот свет, или светлый тоннель — мы как бы должны предстать перед Всевышнем.

— А не рано? Я думаю, мы ещё тут должны немного побыть, проститься с близкими подругами, поприсутствовать на своих похоронах и уже потом уйти на небеса, ну или…

— Не в вашем случае… — прервал размышления Семёновны чей-то скрипучий голос.

Глава 3.

— Это ещё почему? — развернули в сторону звука свои астральные тела старушки. Когда увидели, кто это говорил — растерялись: перед ними был скелет в чёрном балахоне с косой в руке, его пустые глазницы невероятно нервировали.

— Ух ты ж… — первой отмерла Семёновна. — Всегда думала, что это всего лишь миф…

Смерть не стала говорить, что специально для них такой образ выбрала. Она в общих чертах знала, с кем придётся иметь дело, поэтому рассчитывала на устрашающий эффект, надеясь, что это проймёт почивших, и они сразу пойдут на сделку.

— Не подскажете, любезная, почему это не в нашем случае? — перешла Захаровна к делу, предчувствуя неладное.

— С превеликим удовольствием. Вам дан шанс исправить грехи в новых телах в другом мире.

«В чём подвох?» — задались старушки вопросом, понимая, что просто так такой шанс не дают. Обязательно жди какой-то подлянки — сами много раз такое проворачивали. Поэтому тут же начали искать причину отказаться от столь «щедрого» предложения.

— Какие ещё прегрешения?! — якобы возмутилась Семёновна, а сама судорожно стала подсчитывать свои грехи — интересно же, сколько она их совершила.

— Я сказала — грехи, а не прегрешения.