— Ты куда собрался на ночь глядя? — Татьяна с удивлением смотрела на мужа, копающегося в старом шкафу, в веранде.
— Тань, ты не видела мои кожаные перчатки?
— Слава, ты что, банк собрался грабить?
— Да на рыбалку с Витьком собрались, сеточки поставить. Да заодно с бредишком на раков забрести, а они знаешь, как клешнями руки режут…
— Тебе что, со своим дружком малахольным, дня что ли мало?
— Татьяна, не шуми, днем сейчас «Рыбнадзор» гоняет. Еще штрафов нам не хватало, для полного счастья…
Он наконец нашел перчатки, и быстро положил их в карманы джинсов, достал сотовый и посмотрел на часы: 22:55.
Дом тещи, большой, деревянный, с красивыми резными ставнями, стоял возле заброшенного клуба. Друзья встретились в условленном месте, и молча, пошли вдоль забора к дому. Из-за угла клуба тихо вышел человек, стараясь не попадаться на глаза, он пошел за ними, стараясь держаться в темноте. Во дворе тявкнула собака.
«Тише, Тузик, свои…» — Слава подошел, погладил пса, затем снял с него ошейник:
«Давай, побегай…»
Радостная дворняга выбежала за калитку, в сторону соседского сада.
Они быстро выкрутили проушины, державшие старый амбарный замок, и проникли в дом.
— Деньги она в подвале держит, — прошептал Слава, — я сколько раз видел, как с базара придет — сразу в подвал.
Друзья откинули тяжелый люк, и спустились вниз, по деревянной лестнице, одновременно включив маленькие фонарики.
— Ну и хлама здесь… — удивился Витя.
— Давай, пройдем по шкафам и стеллажам, ты слева, я справа…
Витя прошел, проверяя шкафы, забитые всяким старьем: старыми газетами и журналами, посудой и тряпьем, и вдруг заметил за нишей, под стеллажами с закруткой, большой железный ящик. Он аккуратно выдвинул его, и приоткрыл крышку: прямо на него из глубины ящика смотрел пустыми глазницами череп. Сердце быстро запрыгало в груди, Витя бросился прочь, и наступил ногой на крысиный капкан, который тут же захлопнулся. Ногу сжало, будто в тисках, он истошно заорал, и кинулся прочь, к выходу из проклятого подвала, но на ходу головой врезался в стеллаж со стеклянными колбами и пустыми банками, и упал прямо в него, проваливаясь головой в нишу… А с верхних полок, как серебряный град, продолжали падать и биться пустые колбы, Витя закрыл голову руками и застонал.
Слава, услышав крики друга, бросился к нему на помощь, но запутался в свернутых на полу физкультурных матах, сверху на него упала волейбольная сетка, и опутала всего с ног до головы. Фонарик упал на пол. Слава скользил в темноте, пытаясь выпутаться, как бабочка в паутине, пока не ударился спиной о какой-то шкаф. Прямо на голову ему свалилось что-то очень тяжелое. Перед глазами запрыгали искры и тысячи радужных шаров, а потом он провалился в темноту, склонив голову на бетонный пол. Рядом с ним лежала большая гипсовая голова Ильича, смотревшая на него с хитрым прищуром.
В это время на лестнице, опускавшейся в подвал показались ноги, в начищенных до блеска туфлях, и в милицейских брюках. Человек медленно спустился, накинул на Витю брезентовый полог, и пристегнул его руку пластиковыми наручниками за арматуру, торчащую из бетонной опоры. Затем он подошел к Славе, ощупал его пульс, и также приковал его к забетонированной трубе-стойке. Осмотревшись, человек медленно вылез из повала, закрыл люк, вставил в проушины висячий замок, а ключ положил на стол. Отряхнувшись, он медленно вышел из дома.
3
Славе снился сон, будто он спал на ромашковом летнем лугу, ветер трепал его волосы, а жена Татьяна лежала рядом, и целовала его, но только как-то странно, как будто она пыталась вдуть в него воздух. Слава открыл глаза, и увидел, как над ним склонился Витя, и прильнул сухими потрескавшимися губами к нему.
— Уйди, придурок! — Слава быстро оттолкнул друга.
— Блин… хорошо ты очнулся, я уже искусственное дыхание хотел делать.
Слава попытался встать. Голову сковало, будто железным обручем, он потрогал рукой, волосы слиплись от крови, а прямо на макушке выросла огромная шишка, будто рог. Правая рука была пристегнута наручником к трубе.
— Отстегни меня, проклятый извращенец!
— Не ори, кто-то и меня пристегнул, — Витя показал в руке разрезанные пластиковые наручники. Слава только сейчас заметил, что волосы и лицо у друга также были в крови.
— Я осколком стекла разрезал наручники, — он быстро вытащил осколок и разрезал наручники, держащие Славину руку. — Здесь, в подвале, кто-то третий. Нужно побыстрее выбираться отсюда….
Он приподнял друга, и указал пальцем на железный ящик:
— А в ящике скелет лежит, не иначе бывший муж старой ведьмы.
— Дурак ты Витя, это скелет из кабинета биологии.
Виктор облегченно вздохнул.
— Все равно, нужно быстрее линять отсюда…
Но люк погреба был закрыт снаружи. Витя застонал от досады. Слава присел на бетонный пол и обхватил руками лицо. Ему было больно, страшно, и стыдно. Как тогда, когда он в шесть лет потерял портки на реке, и возвращался в хутор без штанов… Слава громко всхлипнул.
Зое Андреевне не спалось в душной городской квартире сестры Елизаветы.
Она тихо встала, и пошла на балкон.
— Зойка, ты чего так рано, пять часов только…
— Это вы, городские, привыкли пузо греть до обеда. А у нас надо буренку подоить, курочкам дать.
— Курочкам дать,¬— передразнила Елизавета, — лучше бы ты в молодости мужу чаще давала, может и не сбежал бы он с той училкой…
Зоя Андреевна заскрежетала зубами.
— Зойка, ты наверное, из-за покупки переживаешь? Все нормально будет.
Васька к девяти часам придет, вместе с ним и сходите в автосалон.
Елизавета Макаровна медленно поднялась, такая же плотная, сбитая (одна порода):
— А пока пойдем, сестра, чай пить, расскажешь мне о деревенском житье-бытье…
…Неожиданно люк погреба приоткрылся. Сверху забрезжил солнечный свет, и друзья поняли, что на улице уже рассветает. Они быстро спрятались за бетонную колонну.
— Ну, Зойка, зараза, — услышали они голос тещиной соседки, бабы Нюры, она спустилась по лестнице, и посмотрела в глубину подвала, — Твою ж мать, ну и завал! Придется за ведром домой идтить, корова у нее орет-разрывается, а она по гостям вздумала ездить, зараза, да еще все ведра попрятала…
Баба Нюра поднялась, захлопнула люк погреба, но замок одевать не стала.
Друзья тихо выбрались из погреба, и незаметно, через огороды, держась друг за дружку пошли к старому клубу.
«Чудом ушли», — стонал Витек, стараясь не наступать на синюю и распухшую правую ступню.
Из-за угла резко выехала «Нива»:
— Стой, стрелять буду! — крикнули из машины.
Витя упал на асфальт, закрыв голову руками, Слава стоял, растерянно приоткрыв рот и моргая ресницами. Из машины выскочил улыбающийся Кузьмич:
— Да что с вами, хлопцы? — он растерянно посмотрел на односельчан, — Ого! Да вам в больничку надо!
Кузьмич быстро посадил друзей в машину, и они поехали в сторону районной больницы.
Зоя Андреевна и ее племянник Василий почти целый час ходили по автосалону «Лада-центр»
— Тетя Зоя, на рынке можно за эти деньги — хорошую иномарку купить, правда немного поддержанную.
— Нет, Васятка, мы с Татьяной новую машину решили покупать.
Перед ними вырос высокий лысый парень в костюме:
— Добрый день, меня зовут менеджер Юрий. Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Зятю, Славочке, машину хочу новую, на День рождения…
— А что вас интересует? Хэтчбек? Седан?
Зоя Андреевна поморщилась:
— Васятка, объясни ты человеку, я его вообще не понимаю…
Вперед вышел племянник:
— В пределах четырехсот тысяч можно что-то подобрать?
— Лада Гранта, базовая комплектация, триста восемьдесят тысяч, — он кивнул на автомобиль.
Баба Зоя селана мягкое кресло, вдохнула запах нового салона их кожзаменителя:
— Берем! Где касса?
— У вас наличные или карточка?
Зоя Андреевна достала из сумки трехлитровую банку с купюрами:
— Считай сынок, здесь должно хватить…
Через час они с племянником выехали из автосалона. Василий улыбался, вспоминая, выражение лица молодой, смазливой кассирши, когда перед ней поставили банку с деньгами.
Зоя Андреевна вспоминала разговор с дочкой неделю назад.
— Я вот, Танюшка, хочу помочь вам, поднакопила немного. Хотите пристройку к дому сделайте, или машину купите.
— Ой, мама, да ты что? Слава так мечтает о новой машине, старая — постоянно ломается, он все время ее ремонтирует. А Светка поступит — надо ей харчи в общагу возить, да и вообще, хорошая машина. конечно нужна… Давай, мам, и вправду, подарок ему на сорок лет сделаем…
Зоя Андреевна кивнула:
— Хорошо, Танюшка, я в субботу в город съезжу, заодно Елизавету проведаю. Будет Славочке новая машина.
В полдень с автострады они повернули к хутору. У самого въезда, на развилке, стоял странный человек. Неопределенного возраста, в старой милицейской форме и в большой генеральской фуражке.
— А это что еще за тело? — спросил Василий.
— Да это дурачок местный, Толик. Нацепил милицейскую форму и ходит алкашей стращает, да пацанят маленьких, чтоб не хулиганили.
Когда они проезжали «липового» милиционера, он вытянулся в струнку, и отдал честь.
— Участковый даже в шутку зовет его помощником шерифа, а недавно подарил ему несколько пластиковых наручников, чтобы хулиганов пристегивал. Да ты куда поехал, Василий, забыл, где Танюха живет?
— Тетя Зоя, забыл, уже семь лет у вас в хуторе не был…
— Вон же ее дом, с зелеными воротами.
Они подъехали и остановились у калитки. Из дома вышла бледная Татьяна.
Зоя Андреевна встревоженно подбежала к ней:
— Что случилось, Таня?
— Слава и Витя с рыбалки под утро возвращались, какой-то придурок городской на «Джипе» их сбил и уехал. Хорошо, Кузьмич ехал утром на рыбалку, подобрал их, в райбольницу отвез.
— Ой, Господи, ну как Слава-то?
— Да ничего, привезли его полчаса назад, вроде легкое сотрясение мозга. А Витьку в больнице оставили, у него восемь швов на голове наложили, и трещина на ступне.
Татьяна только сейчас заметила новую машину, и сидящего за рулем двоюродного брата Ваську. Она быстро всплеснула руками:
— Пойду Славку позову, пока не уснул!
Слава лежал на кровати с перевязанной головой, недавно он принял обезболивающее, и стараясь уснуть, разглядывал на потолке маленькое желтое пятно.
В комнату, как вихрь, ворвалась жена: