Помоги проекту - поделись книгой:
Дмитрий Лазарев
Воскресная прогулка
Тусклый свет зарождающегося пасмурного дня без всякого толку изливался на мир, бессильный разбудить кого бы то ни было, в том числе и Андрея Шохина, спавшего сном младенца и беззаботной улыбкой и оповещавшего всю вселенную, что он испытывает от этого процесса громадное наслаждение. Однако ленивое солнце, уже предвкушавшее осенний отдых, нашло-таки узенькую щель в плотной облачной шубе, в которую старательно куталось августовское небо, и снайперски отправило свой лучик через окно прямо в смеженные веки Андрея. Пробиваясь сквозь них и прогоняя остатки сна, луч стремился достучаться до его сознания, упорно не желавшего покидать страну грез.
— Пошел к черту! — сонно буркнул Андрей и перевернулся на другой бок: он не собирался позволять какому-то яркому поганцу лишить его величайшего удовольствия в жизни — воскресного утреннего сна.
Но уже через несколько секунд вдруг истерично заржал японский электронный будильник, стоявший рядом с его кроватью. О, это был не просто смех: из маленького динамика вырывалось какое-то безумное хихиканье, переходящее в дикий гогот, который иногда перемежался подвываниями и хрипом. Такие звуки могла бы издавать гиена, обкурившаяся марихуаны.
Не проснуться после
«Придушив» мерзавца, Андрей некоторое время отчаянно боролся с огромным желанием шваркнуть им с размаху об стену. Совладав, наконец, с нервами и убедившись, что разрушительные инстинкты не вырвутся на волю, грозя причинить будильнику непоправимый ущерб, он водрузил его обратно на тумбочку.
И вот тут Шохин впал в глубокую задумчивость. Перед ним встал очень важный вопрос: что делать дальше? Причем он имел в виду не жизнь вообще, а конкретно сегодняшнее утро. Не было нужды смотреть на злосчастный будильник, ибо Андрей и так знал, что там увидит: 6:30 — безумная рань для воскресенья. Перед ним открывались два варианта: лечь и постараться заснуть снова, что представлялось весьма проблематичным — все-таки встряску он получил изрядную, или каким-то образом толково использовать внезапно образовавшееся у него свободное время.
Андрей предпочел второй вариант и со страдальческим вздохом вылез из кровати. Он несколько раз ритмично взмахнул руками, обозначил повороты туловища вправо-влево… В общем, через пять минут процедура, которую он громко именовал утренней зарядкой, была завершена, и теперь Андрей мог заняться более актуальным делом, то есть придумывать, на что лучше потратить эти три часа (ведь именно столько времени украл у его сна проклятый будильник). Тут вариантов было уже гораздо больше, и Шохин, будучи приверженцем логического подхода к делу, решил сократить их количество, выбирая только из тех занятий, на которые ему вечно было жалко времени. «Когда я буду более свободен, то обязательно…», — обычно говорил он себе. Но это «когда» приходило, а у Андрея неизменно находились какие-нибудь дела поважнее или поинтереснее, а иногда ему было просто лень. Мысленно составляя перечень таких дел, Шохин поразился его длине.
Разочаровавшись в логическом подходе, он решил сделать первое, что придет на ум. Таковой стала прогулка по парку, который в конце лета и начале осени был особенно красив, и Шохин не раз давал себе слово «как-нибудь непременно» сходить туда. Похоже, пришло время выполнить это обещание, благо погода была хоть и не солнечной, но дождя все-таки не предвещала.
Сказано — сделано! Андрей быстро оделся и вышел на улицу. Во дворе горела куча мусора, сваленная рядом с контейнерами, и ветер сдувал дым как раз в сторону Шохина. Молодой человек недовольно поморщился и постарался, задержав дыхание, быстро пройти сквозь дымовую завесу. Но сказался недостаток сна, и по закону всемирной пакости именно в этот момент он ощутил неудержимое желание зевнуть. Пару секунд Андрей с ним боролся, но не выдержал и хватанул дыма, что называется, всеми легкими. Кто курит, тем не понять, хотя, если вспомнить первые затяжки… Едкий дым вызвал у него приступ удушливого кашля, который окончательно вымел из головы остатки дремы.
— Да, неплохо денек начинается! — пробормотал Андрей, закончив кашлять, и мысленно от души выругавшись. — С самого утра все наперекосяк!
Тем не менее отказываться от своего намерения он не собирался. Шохин был тяжел на подъем, но уж если что решил, свернуть его с пути можно было разве что бульдозером. В парк, так в парк! Это царство летне-осенней природы лежало через дорогу от его дома. Однако дорога эта была весьма оживленной магистралью, а потому напротив входа в парк был сделан подземный переход.
Переходом этим Андрей пользовался как минимум дважды в день, так как место его работы располагалось тоже по ту сторону от дороги, поэтому надписи и граффити, которыми пестрели его стены, он уже успел выучить почти наизусть. Однако сегодня в переходе появилось нечто, коренным образом изменившее его облик: на одной из стен висело громадное зеркало.
Андрей в изумлении замер.
— Интересно, какому идиоту взбрело в голову повесить зеркало в подземном переходе? — вслух поинтересовался он.
Ответа Шохин, разумеется, не получил, ибо поблизости не наблюдалось других любителей ранних воскресных прогулок. Замедлив шаг, Андрей приблизился к зеркалу и заглянул в него. В глазах у него на мгновение потемнело: так бывает, когда долго что-то делаешь в наклон, а потом резко поднимаешься. Через пару секунд его взгляд вновь сфокусировался на стене, и Андрей просто обалдел: зеркала на ней не было.
— Ну, дела! — снова вслух удивился Шохин. — И чего только не померещится с недосыпу!
И только он пришел к такому успокоительному выводу, как сзади что-то громко хлопнуло. Шохин вздрогнул и обернулся, но ничто больше не нарушало тишины — воскресный город еще спал. Молодой человек пожал плечами и продолжил свой путь к парку.
Но, выйдя из перехода, Андрей вновь замер и на этот раз — на гораздо более долгий срок. Он стал форменным олицетворением безмерного удивления: отвисшая челюсть и глаза, расширенные настолько, что, казалось, еще немного — и они выпрыгнут из глазниц. Удивляться было чему: парка как не бывало, а на его месте располагались обычные городские кварталы, выглядевшие так, словно они здесь стоят уже не один десяток лет.
— Беспредел какой-то! — сказал себе Андрей. — Такого не бывает. А-а, все ясно! Этой дикой побудки не было. Я продолжаю спать, и вся эта чертовщина мне только снится. Но с меня хватит — я хочу проснуться. Раз, два, три…
Однако «заклинание» не сработало, равно как и внушительный щипок, с помощью которого Шохин пытался вернуться в привычную реальность. Перед ним незыблемо стояли все те же городские кварталы и исчезать никуда не собирались.
— Да-а-а! — протянул Андрей, пребывая в состоянии нокдауна.
Ситуация выглядела настолько абсурдной, что любая попытка найти выход, пока не ясна ее причина, была заведомо бессмысленной. Единственное, что приходило в голову Андрею — это вернуться в переход и выйти с другой стороны, надеясь, что все возвратится на круги своя. Глупо, конечно, но ничего умнее Шохин сейчас придумать не мог.
И только он развернулся, намереваясь привести свой план в исполнение, как чьи-то стальные пальцы как кл
И только оказавшись в ближайшей подворотне, по-видимому, и являвшейся конечной целью «похитителя», Шохин смог его толком рассмотреть. Точнее, их, так как «похитителей» было двое. Тащивший его был долговязым бесцветным блондином лет тридцати, одетым в серый свитер, синие спортивные штаны и кроссовки. Его спутницей была симпатичная темноволосая девушка с короткой стрижкой, выглядевшая как типичная байкерша.
Она сразу же, не давая Андрею опомниться, возмущенно набросилась на него:
— Нет, вы только посмотрите на этого чокнутого! Его все шады города разыскивают, а он преспокойно по улицам разгуливает! Да еще по сторонам глазеет, словно какой-нибудь хренов турист! У тебя что, крышу снесло?
— Чего-чего? — очумело переспросил Шохин.
— Слушай, Стелс, кончай тормозить! Не проснулся еще, что ли? — вмешался долговязый. — Сказано тебе было: мотай из города, пока можешь! Поверь мне: попасться шадам — чертовски мерзкий способ самоубийства!
— Погодите! Да послушайте же! — остановил их натиск Андрей. — По-моему, вы меня с кем-то путаете.
«Похитители» переглянулись. Секунд на пятнадцать воцарилось ошеломленное молчание. Первым его нарушил долговязый.
— Знаешь, Кэт, — задумчиво произнес он, — кажется, он из О-мира.
— Да ну! — усомнилась «байкерша». — С чего ты взял? По-моему, он нам просто мозги парит!
— Да точно тебе говорю! Ты посмотри на него — лох лохом. И о шадах, похоже, ничего не слышал. У любого из
Андрей был слишком ошеломлен, чтобы обижаться на «лоха», но ему уже здорово надоело чувствовать себя идиотом.
— Стоп, притормозите! — попросил он. — Какой Омир? Какие шады? И вообще, что, черт возьми, происходит?!
— Во-первых, не Омир, а О-мир, — поправил его долговязый. — Это сокращение от «Оригинальный мир». А во-вторых, не психуй! Ты здорово влип, и чтобы выпутаться, тебе понадобится холодная голова… если, конечно, у тебя вообще есть хоть какой-то шанс, в чем я лично сомневаюсь.
— Спасибо, утешил! — с мрачной иронией сказал Шохин. — Может, объяснишь мне, во что именно я влип?
— Сначала расскажи мне: не произошло ли с тобой сегодня чего-нибудь необычного?
— Да вроде не было ничего особенного до того момента, как я вышел из перехода, — пожал плечами Андрей.
— Ты уверен?
— Конечно, уве… Стоп! Было! Зеркало!
— Какое зеркало? — заинтересовалась девушка.
— В подземном переходе откуда-то взялось здоровенное зеркало. Помню, я еще подумал: какой придурок его там повесил? А потом оно исчезло.
— Та-ак! — крякнул блондин. — Теперь все ясно.
— А мне — ни черта не ясно! — заявил Шохин. — Будь добр, объясни!
— Ладно, слушай. Ты попал из Оригинального мира в Зеркальный или З-мир.
— В Зазеркалье, что ли? — переспросил Андрей.
— Кэролла начитался? — хихикнула Кэт. — Его термин. Забавный был дядька. У нас ходят настойчивые слухи, что он как-то умудрился попасть на нашу сторону, хотя, как говорят ученые, это практически невозможно… Миры наши во второй половине девятнадцатого века еще практически не отличались. Правда, наш-то Кэррол в то время в Шотландию уехал, так что встретиться они не могли. Уж не знаю, напоили здесь вашего, или курил он чего, а только, каким-то образом сумев вернуться обратно к вам, он написал эту бредятину про шахматное королевство… Те, кто ратует за то, что О-Кэррол посещал нас, утверждают, что он был «мерцающим», то есть умел как-то входить в «измененное» состояние, позволяющее запросто ходить между мирами. Так как в то время мы еще знать не знали про О-мир, все эти исследования проводились, как ты понимаешь, задним числом, а потому доказать справедливость той или иной теории попросту невозможно.
— Может, вы не будете меня перебивать? — с раздражением сказал долговязый. — А то мы до полудня не закончим. Не забывайте — скоро шады на охоту выйдут!
— Извини, продолжай.
— Так вот, насколько смогла выяснить наша наука, миров не всегда было два. Изначально существовала только исходная реальность, то есть ваш мир, оригинальный. Разделение реальностей произошло, предположительно где-то в начале девятнадцатого века. Как и почему, неизвестно, хотя некоторые предположения имеются. Однако о них позже. Существование О-мира было открыто Альбертом Эйнштейном в 1925 году. З-Эйнштейном, разумеется. Ваш в то время проводил совсем другие исследования. Изучение параллельного мира было признано куда более перспективным направлением для науки, чем создание ядерного оружия. Тут мы оказались благоразумнее вас, — он горько усмехнулся, — зато прокололись кое в чем другом. Наши ученые выяснили, что долгое время развитие миров шло почти идентично (что и не мудрено, ведь наш мир является отражением вашего), но с 1925 года число различий начало расти и чем дальше, тем быстрее. Но одно неизменно — у каждого человека из вашего мира есть двойник в нашем. Вы о нас практически ничего не знаете, а вот мы за вами наблюдаем. У нас даже есть такая хитовая телепередача — «О-мир на ладони», своеобразное реалити-шоу. Ну ладно, не будем отвлекаться. Незадолго до начала Второй Мировой войны — в 1938 году Роберт Оппенгеймер изобрел генератор зеркального перехода — устройство, с помощью которого можно посещать ваш мир, меняясь телами со своим двойником. Не стану объяснять тебе подробности процесса: поскольку ты — не ученый, все равно не поймешь…
— А ты — ученый что ли? — спросил Шохин. — Тебе-то откуда столько известно?
— Так ведь я вместе со Стелсом работал в Институте Физики Пространства. А ушел, когда всех нас взяли к ногтю шады. Когда эти твари контролируют каждый твой шаг, работать творчески достаточно затруднительно. Особенно таким свободолюбивым кадрам, как мы со Стелсом. Только у него терпения и хитрости оказалось побольше. Я ушел, а он остался, видимо, уже тогда затевая какую-то авантюру. В общем, как ты уже, наверное, догадался, наш приятель Стелс и есть твой двойник. Он умудрился крупно разозлить шадов, а им всепрощение не свойственно. Стало припекать, и он смылся в О-мир, поменявшись с тобой телами.
— Вы что, можете ходить в наш мир когда вздумается?
— Не когда вздумается, — возразила Кэт. — Будь так, мы бы уже давно все переселились к вам, совершив обмен. Жить в одном мире с шадами — это, знаешь ли, удовольствие ниже среднего. Но Стелс — в своем роде гений, а заодно и жуткий пройдоха. Ума не приложу, где он ухитрился раздобыть генератор перехода?
— А можно об этой штуке поподробнее?
Блондин прокашлялся.
— Гм, времени у нас не слишком много, но… вот вкратце суть. Как я уже сказал, путешествовать из нашего мира в ваш и наоборот можно только путем обмена телами со своим двойником, — пояснил долговязый. — Генератор перехода запускает процесс обмена. Причем, активировать его можно только отсюда. Обычно, после того как путешественник оказывается в О-мире, его двойника здесь усыпляют, а когда наш человек там закончит работу, он дает сигнал наблюдающим за ним отсюда коллегам, и те совершают обратный обмен. Все чисто и без проблем. А вашему потом кажется, что он видел сон. Некоторые, правда, считают, что их похищали инопланетяне… Короче, технология перехода всегда, а сейчас — в особенности, доступна исключительно ученым, да и то под полным контролем шадов. Этим последним для путешествий в ваш мир двойники не нужны, но они почему-то этого почти не делают… на ваше счастье.
— Да кто такие эти шады? И почему вы их так боитесь?
— Когда в О-мире шла Вторая Мировая война, подобная заварушка началась и у нас. Но когда уже все шло к логическому завершению, и у вас на Японию упали атомные бомбы, у нас… произошло что-то непонятное. Мы не имели ядерного оружия (и не имеем его по сей день), но исследования О-мира, разводя все дальше наши с вами пути, одновременно каким-то образом упрочили связь между мирами. И ваши взрывы породили в З-мире какую-то аномалию. Как раз в Японии, кстати. И, полагаю, данный факт — ни фига не совпадение. Вот из этой-то аномалии и появились шады — жуткие твари, обладающие умопомрачительными возможностями. Они как тени… И появляются из теней. Но теней не бывает без света, поэтому ночь — не их время. Они живут в одном ритме с нами, и это самое страшное. Тени, способные принять любую форму, но предпочитающие человеческую. Тени, но в то же время достаточно материальные, чтобы нести смерть. Мы против них совершенно беспомощны: даже самое мощное наше оружие их не берет, а вот они убивают умело, безжалостно и очень болезненно. Я видел, как умирал человек, к которому только прикоснулся шад. Это было жутко… В общем, наш мир был захвачен ими за считанные недели, хотя по сравнению с нами их довольно мало…
— Прямо ужастик какой-то… А откуда они, вообще, взялись?
— На сей счет есть масса гипотез от мистической про демонов из преисподней, до классической НЛО-шной, которая говорит о захватчиках с другой планеты.
— Ты-то сам к какой склоняешься?
— А ты как думаешь? Я же физик, и верить в мистику — не мой профиль. Моя ставка — другая цивилизация, а уж из космоса или из другой реальности — вопрос второй. По-моему, последнее вероятнее.
— Почему?
— Логика тут довольно простая. — Блондин, вопреки собственным словам о недостаточности времени, сам увлекся рассказом. Похоже, сел на любимого конька. — Был только ваш мир. На каком-то этапе произошло разделение реальностей. Само по себе? Не верю! Кому-то это было нужно. Не исключено, что тем же шадам. Они, возможно, и инициировали процесс извне. Будь эти твари из космоса, вряд ли бы они стали этим заниматься. А вот если их родина — другая реальность, логика появляется. Раз умеют путешествовать между мирами, могут уметь и творить с ними всякие непотребства.
— Но зачем?! Раз они такие крутые, захватили бы сразу О-мир! К чему такие сложности и многоходовые комбинации?
— Если б знать! Мое мнение — это начиналось как эксперимент. Шады пробовали свои силы в стиле: получится или нет? Кроме того, подозреваю, эти монстры ваш мир давно посещали, и львиная доля ваших мистических легенд имеет в своей основе их визиты. Но что-то у них с О-миром не срасталось. Какие-то условия там мешали их экспансии. Тогда они решили сделать его близнеца и начать исподволь менять уже его, приспосабливая под свои нужды. А когда таки приспособили, началось вторжение. Вас ведь они почему-то не тронули. Только нас. В чем причина? Вот то-то и оно! Здесь они непобедимы и вездесущи. В О-мире ситуация может быть иной, но этого никто не знает, за исключением, возможно, только Стелса…
— Постой! — вдруг всполошился Андрей. — Значит, теперь эти твари охотятся за мной, считая, что я — это Стелс?
— Да.
Андрею стало дурно.
— Так надо же что-то делать! Как-то совершить обратный обмен…
— Разбежался! — фыркнул долговязый. — Стелс в твой мир не на экскурсию пошел. Он свою жизнь спасал. Возвращаться сюда ему нет никакого резона, и наверняка он позаботился о том, чтобы его не могли вернуть насильственно.
— Но здесь же должен был остаться этот ваш… генератор перехода…
— Вовсе не обязательно. Стелс — малый не промах. С него станется смастрячить небольшую бомбочку с часовым механизмом и прикрепить ее к генератору. Ты, кстати, ничего подозрительного не отметил, когда прибыл к нам?
— Ничего… Только хлопок какой-то слышал, как глушитель у машины.
Долговязый ухмыльнулся:
— Поздравляю — очевидно, это и был генератор. Пишите письма!
Андрей похолодел:
— А… вы мне поможете?
— Вернуть Стелса? Это вряд ли. Во-первых, мы не знаем как. А во-вторых, даже если б знали…
— Но почему?
— А ты не понимаешь? — Блондин посмотрел на него со смесью жалости и презрения. — Стелс нам — какой-никакой, а приятель. Ты же нам — чужой. По-моему, выбор очевиден.
С последней отчаянной надеждой Шохин посмотрел на девушку. В ее глазах мелькнула тень сочувствия, но, похоже, она была полностью солидарна с блондином.
— Но… я же здесь, вообще, ни при чем! — растерянно воскликнул Андрей.
— Это уже твои проблемы, парень.
Шохин внезапно разозлился:
— А если я расскажу этим вашим шадам, что настоящий Стелс сейчас в моем теле разгуливает по О-миру?
— Они тебя и слушать не станут, — отмахнулся долговязый. — Сразу прикончат и все.
— А если станут? Что им проку в моей смерти? Я — их шанс вернуть Стелса, который им здорово досадил. Думаю, они за него ухватятся.
— Дурак ты! — беззлобно сказал блондин. Его рука нырнула в карман и вернулась с миниатюрным электрошокером. — Мы бы могли сейчас тебя вырубить и сдать шадам. Но не делаем этого, да еще лясы тут с тобой точим, рискуя показаться твоими сообщниками. Не надо с нами ссориться, парень, и, может быть, мы расскажем тебе, как поскорее выбраться из города. Впрочем, в любом случае, долго ты от шадов не пробегаешь…
— Спасибо, обойдусь, — холодно ответил Шохин. В его голове созрела кое-какая идея.
— Как знаешь, — пожал плечами долговязый. — Тогда будь добр — избавь нас побыстрее от своего общества: оно может оказаться вредным для нашего здоровья.
— Один вопрос напоследок, — произнес Андрей. — Ответьте на него, и мы расстанемся.
— Задавай, — ответил за двоих блондин.
— Что Стелс не поделил с шадами?
Долговязый нахмурился:
— Честно говоря, понятия не имею. Но они просто взбеленились.
Поделиться книгой: