Помоги проекту - поделись книгой:
А вопросы в голове все множились и множились Алексей почесал затылок — не помогло, никакого просветления не произошло.
«Что за химера? Зачем здесь в скрытой части полный дубляж основных статов, да еще и так плохо читаемый?»
Знамо дело, попробовал улучшить.
— Откалибровать скрытое клеймо развития на удобочитаемость.
Получил от системы ответ еще больше настороживший.
Алексей в задумчивости поскреб суточную щетину.
«Во дела, а что же у меня перед глазами, галлюцинация, что ли? Ничего себе выкрутасы, похоже на то, что система просто не видит это клеймо от слова совсем. И соответственно, ту букву “ха” (подразумеваем химера) в основном клейме на шее тоже не различает. Как-то все запутано и пока непонятно, но, судя по всему, это имеет очень большое значение. Надеюсь, вскорости все же разберусь, и уж поскорей бы этот пропащий джин из бутылки объявился. Закапсулировался он, понимаешь ли».
Обращало на себя внимание так же мизерное количество возрождений.
Вот же ублюдки хитросделанные, даже у кошки девять жизней, а тут всего три, с таким-то развитием событий.
От раздумий над этим клеймом и лицезрения нескольких лучей света, пробивающихся через ночной навал, в которых, как умалишенный, скакал белоснежный Всполох, отвлекала иконка перед глазами. Вела себя эта ненормальность вызывающе. Бешеный графический элемент интерфейса трясся, менял цвет, и метался по всему обзорному полю, похоже, всячески пытаясь привлечь к себе внимание. На иконке отчетливо значилось «помощник».
— Ха, вот ты-то как раз мне и нужен, — высказался Алексей и задействовал эту мелкую кнопку эквилибриста. И сразу же:
«Приветствую, Феникс, чем могу быть полезен?» — загудел в голове приятный баритон, буквально дикторский голос, но все равно Ал не назвал бы его живым.
— Интересует строка характеристик Полезность, сколько там градаций, ступеней, или как там у них, у Админов, называется?
«Понял. — И помощник продолжил: — Самый низкий класс — это цивилизации Сырье, следующий кла-а-асс, — на этом слове помощника словно заклинило. И тут вдруг в их диалог вклинился очень взволнованный и в то же время воодушевленный голос, ранее уже слышимый Алексеем: «Алексей, это я, Джо».
Феникс едва не подпрыгнул, радостно затараторив:
— Слава тебе равноправие и братство, это ты, пропащий Джокейро!
«Я, и времени у нас очень мало, землянин, поэтому слушай и не перебивай».
Алексей с притворной злостью ударил кулаком об землю.
— Вот те раз, опять спешка, опять не перебивай, целый мессия сидит тут в норе, понимаеш-ш, и ни хрена не может разобрать, как же так?
Однако ментор пути Джо, как он сам себя назвал, не обращая на сарказм и негодование землянина, почти скороговоркой шпарил свое: «Знай, пока твои возможности не смогут надежно прикрыть мою деятельность, на помощь не рассчитывай. Слишком много вокруг вашего мира следящих станций Админов. Очень похоже, что солнечная система выбрана для сосредоточения и накопления флотов для дальнейшей экспансии в этом секторе космоса. Каждый час в систему проникают тысячи судов и автоматических систем. Так что осторожничаем по максимуму.
Теперь из хорошего. Ваша планета, ваша цивилизация — это нечто необъяснимое и уникальное, настоящая аномалия вселенной. Причины неясны, но каждый из землян имеет скрытые уник-способности, которые не определяет сама Система. Более того, и звери, принятые землянами как петы, приобретают невероятные характеристики. Только представь себе, человек. Многие тысячелетия готовящаяся миссия Хранителей теперь подлежит срочному пересмотру. Все мои мощности сейчас работают на просчет возможных вероятностей, от которых, говоря вашим языком, дух захватывает. Первый и, возможно, даже главный удар по Админам, очень вероятно, можно будет нанести уже в самое ближайшее время. Поэтому, Феникс, не рискуй будущим вселенной, береги себя. — Джо замолк и, выдержав небольшую паузу, словно с чем-то сверяясь, выдал: — Твоя главная задача — выжить семь дней и семь ночей, ты понял меня, человек?»
— Понял, — пробурчал ошарашенный Алексей.
Все это «будущее вселенной, главный удар» как-то не очень воспринималось под завалами хлама и одной единичкой в показателе уровня.
— Вообще-то я намеревался еще лет семьдесят как-нибудь протянуть, — дополнил Феникс.
«Ты интересный и необычный, — Джо хохотнул. — Эх, парень, забудь, впереди тысячелетия! И не откладывай, прими интеллектум, причем сразу максимальную дозу. Хотя так и не делается, обычно это происходит, когда добыть новый уровень становится большой проблемой, но ты другой случай. Да и про дары не забудь. Все, время! Будь начеку». И снова, словно ничего и не случилось, он услышал баритон помощника с того места, где того и переклинило: «Следующий кла-асс — это цивилизации Прислужники, затем идут Низшие расы, Привратники, Высшие расы и, наконец, владетели, носители всей полноты власти во вселенной Админы, администраторы жизни и смерти».
— С этим понятно, а что такое ПХ, уровень один?
— Подпространственное хранилище, вам лишь стоит визуально определить, что перемещаете туда, и дать название грузу для последующего облегчения поиска и складской логистики.
— А вот это здорово! Всполох, давай ко мне, — позвал горностая Алексей. — Нам, мессиям, долго не дадут попрыгать, порезвиться там, позагорать. Нужно, брат, идти вселенную спасать, — только и успел сказать ухмыляющийся парень, как на его плече появился белоснежный зверек.
— Цацацык! Цацык! Цацык! — издал резкие звуки Всполох.
— Согласен, белоснежный мой, надо выбираться и, по-хорошему, разведать территорию. — Согласился Ал и кинул имеющиеся несчастные пять очков характеристик своему питомцу.
Сборы вышли недолгими. Нищему с подпространственным карманом собраться — только подпоясаться.
— А ты у меня, оказывается, еще и альбинос, — определил молодой парень. — Ну, давай, обер-мастер диверсий, искать выход наружу.
Алексей поставил на поп
«Груз номер один. Под перроном», — назначил Алексей, и груда рюкзаков тотчас пропала, словно их здесь никогда и не было.
— И правда, впечатляет… Ну что, пошли, братка? — тихо сказал Алексей и махнул рукой, указывая направление. И они двинулись вдоль искореженной электрички, горностай вприпрыжку, а человек на четвереньках. Первые же прошедшие вагоны надежды не прибавили, прохода наверх пока не наблюдалась — разве что для горностая. Зато шустрый разведчик почти сразу показал свою пользу. Алексей вдруг заметил, что Всполох стремглав бежит к нему, а в зубах зажата белая бумажка.
— Ба! Да это же билет. — Расправил, посмотрел, несмотря на пробитые дырки от зубов и плохое освещение, кое-что разобрать все же представлялось возможным. И это были две надписи, отпечатанные крупным шрифтом. Балтийский вокзал, а строкой ниже Новый Петергоф. — Я в Питере, — сказал Алексей, четко понимая, куда попал.
А уже через несколько минут Всполох нашел-таки выход наружу почти в самом конце перрона. Головной вагон с кабиной управления как более тяжелый снес своим весом часть перрона. И, видимо, только опоры железобетонной конструкции удержали его от полного опрокидывания, хотя он и так лежал почти на боку. Опасно, конечно, но пришлось подлезать под эту многотонную махину, чтобы проникнуть в первый головной. Что удивительно, оказалось, что все противоположные окна, теперь находящиеся сверху, были целы. Первое, что сделал Алексей, — это вскочил на ноги, и тут же пришло понимание, что ранее почти невозможное произошло само собой, да так легко, что Фениксу даже не поверилось. И он, находясь под сильным впечатлением, подпрыгнул несколько раз, спокойно доставая рукой до стекла.
— Жесть! — закусив губу, дабы не закричать, произнес Алексей, лихорадочно спуская штаны.
Ноги как ноги. В общем-то, статистически нормальные мужские ноги, без чрезмерной волосатости. Но для Алексея это было сродни чуду, и он пошептал:
— Вот что восемь очков животворящих, вбитых в ловкость, делают.
Осмотрелся, привлек внимание длинный сверток, подобрал и увидел, что это латунный карниз, скорей всего, для ванной комнаты.
«Самое то», — обрадовался Алексей.
Вынести ближайшее окно не составило труда. Тщательно очистив проем от остатков стекла тем же латунным приспособлением, он разогнался и, оттолкнувшись от кресла, зацепился за обрезиненный край. От возможности таких выкрутасов внутри все пело.
Выбрался, осмотрелся и ужаснулся, аж дыхание сперло, пришлось присесть, дабы не упасть. Скулы свело, а на глаза навернулись слезы. Полдень, обычное для северной столицы время. Низкие перистые облака на летнем лазоревом небе, а кругом страшные руины и столбы черного дыма. Огромная арочная крыша Балтийского вокзала вырвана и завалена в близлежащую реку, обрамленную в гранит, мутная вода уже бежит по набережной. Где-то впереди примерно в двух кварталах трещал и бушевал большой пожар. Но шумел не только костер, что-то происходило и за спиной молодого парня. Посмотреть, что это, не было никакой возможности из-за страшного завала и огромного рекламного щита Volkswagen, стоявшего ребром на этом самом завале. Тут на него и навалилось, будто железобетонная плита, окончательное осознание того, что человечество, словно хрустальная ваза, вдребезги разбито. Все сметено и выброшено, а в остатке всего лишь мизерный осколочек, почти случайно попавший меж половиц мироздания. И то оставленный лишь ради прихоти и зрелища.
Вспомнились Лулу, друзья, знакомые, представилось, сколько здесь всегда было народу, а теперь пустота и треск пожарищ. Алексей закусил рукав и зарыдал, прижимая к себе горностая.
Успокоившись, он быстро спустился, можно было, конечно, попробовать спрыгнуть, но Алексей все же побаивался за ноги, поэтому слез, не торопясь. Тихо по каким-то жестяным обломкам они вышли на открытый участок, вот тут, несмотря на предупредительные сигналы горностая, его впервые основательно застопорило.
Молодой человек, у которого в лице не было ни кровинки, стоял растеряно, словно пришибленный, и хватал ртом воздух. А метрах в ста или чуть больше от него высились выгнутые вверх рельсы. И их сочные свежие ростки жрали две особи, представлявшие собой что-то среднее между богомолом и саранчой, вот только под пять метров ростом. Рядом сидело еще одно такое же кошмарное чудовище, хрустя огромной деревянной балкой, за раз поглощая, наверное, по метру. Вдруг оно уставилось на него, и балка с немалым грохотом выпала из челюстей монстра. Оглушающе завизжав, словно идущая в разнос пилорама, бледно-зеленая в крапинку образина — Коррер Жрун тридцать седьмого уровня — бросилась на одиноко стоящего среди развалин землянина. А за ней, оглушающе вереща, припустили и остальные чудовища, словно быстроходные локомотивы.
Как он бежал! Как мчался в обратную сторону, только пятки сверкали, а в голове почему-то сложилась рифма и крутилась, как насмешка над собой дуралеем: «Гром гремит, земля трясется, это Жрун за мной несется».
В вагон нырнуть они успели, а вот утечь под перрон нет — не дали. Эти Крреры оказались очень шустрыми. Здоровенные бестии резали и протыкали головной вагон своими конечностям, больше похожими на широкие мечи, легко, будто тонкостенную пластиковую бутылку. Между тем остроножные демоны еще и успевали устраивать разборки между собой. Алексею удалось-таки продержаться несколько секунд, мечась и уклоняясь от этой шинковки вагона. Умирать разрубленным надвое было не больно, а вот возрождаться на месте начального распределения стало поистине предельным испытанием на выдержку. Привычное уже прокусывание губ не помогало, отвратно пахло кровью. Он едва сдерживался, скрипя зубами, чтоб не заорать, хорошо понимая: если он здесь даст слабину, то быстро умрет во второй раз и, что еще страшней, возродится здесь же. Двигаться он не мог: тело выгнуто дугой, со всех сторон зажат, по лицу течет кровь. Нужно было как-то осмотреться. Почему-то вспомнился детдом и игра в прятки на темном большом складе, где хранились списанные кровати и другая рухлядь, жутко страшно, холодно, и они сидят на полу кружком, трясутся и считаются шепотом:
Поделиться книгой: