Царевич с плохим резюме

– Он все равно вернется! – воскликнул Банкин. – Спасибо. Идите на ресепшен.

Гуля убежала, Роберт взял отца под локоть.

– Вот ответ на твой вопрос, как дела. Иногда так. Запаниковал пациент и сбежал. Пошли ко мне в кабинет. Не стоит мешать Сергею, он без меня теперь прекрасно справится.

Где-то через полчаса Роберт и его отец уехали, я отпустил пациента, вышел в холл. Там было пусто, одна Гуля сидела за стойкой. Она мне пять тысяч показала.

– Смотри, что мне хозяин дал за то, что я по его просьбе спектакль разыграла.

Только она похвасталась, как у меня в кармане телефон звякнул, в нем сообщение: «Кабинет номер два, средний ящик стола, возьмите конверт, он ваш. Спасибо». Я получил месячный оклад. Не спрашивайте, почему Роберт заранее предупредил сестру, а мне ничего не сказал. Не знаю. Но я сообразил: Банкин хочет, чтобы его отец не сомневался, что он весь день провел с бормашиной в руках.

Глава 11

– Роберт дантист только по диплому? – осведомился Сеня.

– Похоже на то, – ответила я. – В тот день, когда в клинику неожиданно приехал старший Банкин, Гульнара, которая ассистировала Роберту, прибежала к Сергею с просьбой помочь. Владелец заведения что-то неправильно сделал.

– Брат Лидии, получив диплом медвуза с помощью своего отца, стал владельцем стоматологической лечебницы, – начал Сеня, – но сам работать не хотел, нанял врачей, которые никак не могли устроиться в Москве. Платить таким докторам можно копейки, а на прием к ним с удовольствием придут граждане стран ближнего зарубежья.

– Роберт не имеет опыта как дантист, – перебил его Кузя, – чем он занимается, непонятно. Отец без предупреждения нагрянул к нему. То ли заподозрил неладное, то ли из родительского любопытства решил посмотреть, как на самом деле у сына идут дела, вот и не сообщил ему о своем визите. Но кто-то узнал о планах старшего Банкина и предупредил младшего. Сын сломя голову примчался в свою клинику и разыграл для отца спектакль. Зачем?

Я удивилась вопросу.

– Ответ понятен. Анатолию Петровичу нельзя знать, что сынок занимается чем угодно, но не орудует бормашиной, наверное, дипломированный стоматолог даже не помнит, как она включается.

Сеня стал ходить по комнате.

– Мне все больше и больше кажется, что Лидии вовсе не глупость пришла в голову. Что-то со Смирновым не так.

– Если вспомнить, какой бизнес затеял Никита, – подключился к беседе Кузя, – то, возможно, Лида не зря встревожилась, Андрей Владимирович попросил Орлова организовать ему «случайную» встречу с Софьей. Предварительно он с помощью того же Орлова устроил викторину и получил от дочери Банкина ответы, которые помогли Смирнову понравиться девушке. Есть и другие настораживающие моменты. В интернете об Андрее Владимировиче мало сведений. Да и понятно почему, он не медийное лицо, народу неинтересен. Есть его биография. Она чистая. Тяжелое детство, но трудолюбивый парень смог получить образование, стал автомехаником, честно работал. Потом на волне перестройки смог основать свой бизнес и взлетел ракетой к богатству. Вполне реалистично. Но я решил поискать о Смирнове сведения там, куда обычному, даже продвинутому, пользователю никогда не влезть. И выпал из шкафа скелет. Когда Андрею исполнилось восемнадцать, его задержали у одной гостиницы за фарцовку. Он покупал и выменивал у иностранных туристов банки с икрой, палехские шкатулки, иконы на джинсы, сигареты, жвачку. Смирнова закрыли в следственном изоляторе, там он просидел год, потом его освободили в зале суда. Вот почему он не служил, уголовников в те годы в армию не призывали. Аллергию на треску он выдумал, чтобы ответить на вопрос: почему его не призвали.

– Странно, что он скрывает прошлое, – хмыкнул Сеня, – фарцовка в анамнезе у многих ныне богатых россиян. Не такой уж великий по нашим сегодняшним разумениям грех. В советские же времена это было серьезное преступление. Странно, что Смирнова не посадили.

– Да его на ерунде взяли, – пояснил Кузя, – мелочовка типа блока сигарет и жвачки. Небось судья просто пожалела парня. Решила: хватит, что он год в Бутырке провел. Кстати, его там очень сильно избили, кости лица сломали, нос. С Робертом мы по условиям договора поговорить не можем. Никита мертв. История со сватовством Смирнова перестает мне нравиться. Зачем Софья Андрею? Он богат, материальная выгода отпадает, – вернулся к прежней теме Собачкин.

– Любовь! – вздохнула я. – Страсть!

– Смысл затевать такой спектакль? – продолжал недоумевать наш повелитель ноутбуков. – Можно просто познакомиться с девушкой!

Сеня перестал мерить помещение шагами.

– Софья не любительница вечеринок, шумных сборищ и отвязного веселья, интернет она использует исключительно для продвижения своего магазина. При нем есть мастерская, где работают несколько человек. Одни изготавливают стельки, другие шьют ботинки-туфли, сама она тоже тачает обувь.

– Неужели кому-то может нравиться возиться с чужими ногами! Фу! – изумился Кузя. – Сеня прав. В интернете у сестры Лидии только реклама того, как приобрести продукцию ее мастерской, снимки обуви. Ничего так, симпатичная, наверное, удобная. Но это не гламурное занятие для девушки.

– Софья врач, у нее нет брезгливости по отношению к больным, – возразил Сеня, – меня удивляет другое. У Банкиных отличное материальное положение. Родители купили всем детям по однокомнатной квартире.

– Точно, – согласился Кузя, – и, как говорила Лидия, они, чтобы избежать зависти среди наследников, приобрели всем одинакового метража норки в одном районе.

– Дорогие подарки! – пробурчал Сеня. – Откуда злато и серебро?

Я пожала плечами.

– Старшие Банкины прилично зарабатывают, отец психотерапевт, мать кандидат наук, они владеют клиникой реабилитации. Знаешь, сколько стоит час у известного душеведа?

Кузя погладил «мышку».

– Ты повторила сведения, которые сообщила Лидия. А я полазил в Сети. Полина Владимировна на самом деле имеет кандидатское звание. Анатолий Петрович психотерапевт с профильным образованием. У них все тип-топ. Никаких трений с законом, все чисто, прозрачно. Муж работает в клинике, которая является их с супругой собственностью. Пациенты платят не ему, а в кассу. Доктору отстегивается процент. Это обычная практика. Судя по налоговой декларации, глава семьи нормально зарабатывает. Клиника супругов не банкрот. Если родители аккуратно распоряжались своими деньгами, то вполне могли скопить на жилье для детей. Банкины не шикуют. Машины у всех средней ценовой категории. Родители приобрели загородную недвижимость, но продали московские хоромы. Особенно придраться не к чему. Есть только одна маленькая шероховатость.

– Какая? – хором осведомились мы с Сеней.

Кузя запустил пятерню в волосы.

– По словам Лидии, старшие Банкины познакомились, когда Полина открыла кабинет, который опрометчиво назвала массажным. И правдивость слов Лиды косвенно подтверждается датами. Свадьба состоялась через год после того, как возникло предприятие Поли. Через пять месяцев родился Роберт.

Сеня включил кофемашину.

– Интим до брака в наше время не является чем-то предосудительным.

Кузя потянулся.

– Согласен. Через год после рождения сына у Банкиных появляются Софья, потом Лидия. Они как из пулемета стреляли.

Я потянулась к вазе с печеньем.

– Хотели много детей, решили с этим не тянуть. Когда у братьев-сестер нет большой разницы в возрасте, у них сходные интересы, крепкая дружба.

Кузя перестал теребить волосы.

– Почти сразу после рождения Лиды Банкины меняют квартиру.

Сеня поставил перед собой чашку с кофе.

– Небось тяжело с тремя малышами жить в маленькой квартирке.

– Можно поспорить со словом «маленькая», – возразило наше компьютерное чудо, – у Полины была двушка, у Анатолия трешка. Но резон в твоих словах есть. Дом, где они жили, был старый. Апартаменты на первом этаже выходили окнами на шумную улицу. В двух шагах были вход в метро, остановки автобусов. Для кабинета Полины весьма удачное место, пациенты любят, когда им не надо далеко идти до подземки. Госпожа Банкина начала свой бизнес в то время, когда люди еще массово не владели собственным автотранспортом, это была эпоха Горбачева.

– Удобно для пациентов, плохо для детей, и спокойной жизни нет, – остановила я Кузю. – Первый этаж, мимо течет толпа, машины. Понятно, почему они оттуда решили съехать. И куда отправились?

– В Кратино, – ответил Кузьма.

– В Подмосковье? – удивился Сеня. – Сколько от него до столицы?

– Два часа примерно, – сообщил наш ходячий справочник.

– А как они на работу ездили? – изумилась я.

– Никак, – сказал Кузя, – продали все: жилье мужа, кабинет жены, у них еще машина была, вот куда колеса делись, не знаю. Тарантайка, похоже, была полной развалюхой, принадлежала Полине. «Мерседес» выпуска семьдесят второго года. Такие тогда из Германии пригоняли.

– Небось она на ходу развалилась, – развеселился Сеня, – у меня похожая карета была, только «Фольксваген». Когда я покупал его, автомобиль выглядел прилично, пробег был маленький, мне в уши насвистели, что «немец» много лет в гараже стоял. Потом мне объяснили, что километраж скрутили. Дедушка германского автопрома кряхтел, сопел, пукал, но ездил. В один «прекрасный» день из него выпала какая-то штука, и «динозавр» умер. Начало девяностых на дворе, тогда народ творил что хотел. Бандитское время. Я своего «дедулю» просто на обочине бросил, номера свинтил и ушел. Сегодня бы меня живо поймали, камеры повсюду висят. А тогда проблем не возникло.

Я доела последнее печенье.

– Долго они в области жили?

– Вернулись в столицу через несколько лет, – отрапортовал Кузя, – купили квартиру, открыли клинику.

– Откуда деньги на медцентр? – удивилась я.

– Хороший вопрос, – похвалил меня Сеня. – Чем они занимались в Кратине?

Кузя оттолкнулся ладонями от стола и отъехал к чайнику.

– Тайна, покрытая мраком. Никаких сведений, кроме прописки, нет.

– Работали? – задала я свой вопрос.

Кузя открыл холодильник.

– Официально нет. Но давай вспомним, о каких годах мы говорим. Вся страна занималась черт-те чем: торговала китайскими шмотками, старыми автомобилями, продуктами ужасного качества. Повсюду были стихийные рынки. Заплатил местному смотрящему, ставь лоток, отчисляй ему процент. И все. Какие кассовые аппараты? Где старшие Банкины деньги получали, выяснить невозможно.

У меня зазвонил телефон, я взяла трубку и услышала смутно знакомый голос:

– Дашенька, мы вас завтра ждем с нетерпением.

– Вы кто? – поинтересовалась я.

– Не узнали? – изумилась женщина. – Елена Васильевна. Организатор викторины из самого лучшего в мире центра похудения «Сто семь бегемотов». Уточните, когда вы приедете?

С языка едва не слетело: «Никогда», но я вовремя сцепила зубы и защебетала:

– Большое спасибо за чудесный приз.

– Рады услужить, – обрадовалась Елена. – Так во сколько вы появитесь? Семь? Восемь утра? Позднее не советую.

– Навряд ли смогу воспользоваться вашим предложением, – заныла я, – у меня много работы.

Из трубки донесся плач.

– Елена Васильевна, – испугалась я, – что случилось?

– Наша хозяйка сказала: «Если Васильева не появится, ты уволена», – всхлипнула женщина. – А у меня ребенок без отца! Он с голоду умрет!

Глава 12

– Дашенька, вы прибыли! – закричала Елена, бросаясь ко мне на парковке.

– Да, как обещала, – уныло ответила я.

– Отлично! – обрадовалась массовик-затейник. – Прямо к обеду. Конечно, лучше бы к завтраку, но…

– Еле-еле отпросилась с работы, – соврала я, – у нас очень строгий начальник. И есть я совсем не хочу.

Последнее заявление чистая правда. Памятуя о полднике, которым меня угостили первый раз, я основательно поела перед выездом. А в сумке у меня есть небольшой запас всякой вкуснятины, маленький чайничек, упаковка одноразовых стаканчиков. Я подготовилась по полной программе.

– Нельзя идти в столовую без посещения нашего любимого доктора, – промурлыкала Елена, – вы останетесь всего на одни сутки. Но надо прожить их по всем правилам, прочувствовать всю прелесть пребывания у нас. Ваш день расписан по минутам. Погнали к Игорю Петровичу.

Устроительница викторин схватила меня за руку, потащила вперед и через пару минут втолкнула в кабинет, где за столом сидел мужчина неопределенных лет. Доктор был запредельно худым, на лице его проступали все кости, цвет кожи напоминал много раз постиранную простыню. Шея походила на куриную. А капюшон черной толстовки, который эскулап натянул на голову, сделал его похожим на смерть. Именно так ее любили изображать художники прошлых веков.

– А вот и мы! – ликующим голосом заявила Елена.

«Смерть» моргнула.

– «Мы» тут неуместно. Оставь пациентку и покинь мой кабинет.

– Она победительница нашего конкурса… – начала Елена.

– Да хоть чемпион по тараканьим бегам на приз Дракулы, – отмахнулся доктор. – Уйди.

Моя сопровождающая насупилась, но вышла в коридор. Доктор сбросил капюшон, тот лег складками вокруг шеи Игоря Петровича. Подкладка у башлыка была белого цвета. И врач стал смахивать на дряхлого грифа: совершенно лысая голова на тощей шее торчала из толстовки, которая напоминала оперение птицы, любительницы падали.

– Изложите свою проблему, – проскрипел врач. – Коротко. Рассказывать о пятом любовнике матери не надо. С этим идите к психологу. Мне о еде.

– Все хорошо, – разочаровала я специалиста.

«Гриф» взял очки со стола и нацепил их на переносицу.

– Встаньте на весы.

– В одежде? – уточнила я.

– Зачем мне раздетая пациентка, – протянул «гриф» и показал рукой на стену: – Туда.

Я увидела небольшую платформу и встала на нее.

– Не шевелитесь, – зевнул «гриф», – стойте смирно, не дергайтесь, измеряю…

И вдруг на мою макушку упала книга. Судя по звону в ушах, это был «Толковый словарь живого великорусского языка» авторства Владимира Ивановича Даля. Да не один том, а все четыре сразу.

– А-а-а! – заорала я.

– Метр шестьдесят четыре, сто два кило, – меланхолично сказал «гриф». – Зачем так кричать? Я предупредил вас: «Не дергайтесь, измеряю».

– На меня что-то упало, – стала оправдываться я.

– Это не повод для истерики, – прогудел «гриф», – садитесь.

Я попыталась сойти с весов, но не смогла. Чья-то сильная рука вдавила меня в платформу, не давала пошевелиться.