Влад Хельсинг (СИ)

– Просто смотрело?

– Да.

– Не нападало? Не пыталось загрызть или покусать? Не покушалось на твою мужскую невинность?

– Нет.

После этого ответа Цент шагнул к Владику, и влепил тому звонкую оплеуху.

– За что? – возмутилась Машка. – Владик просто испугался.

– За то, что этот недоумок поднял панику на ровном месте, – обосновал свои действия Цент. – Ему там что-то померещилось, а он и рад в штаны наложить.

– Мне не померещилось! – с каким-то маниакальным упорством заявил Владик, и тут же получил вторую оплеуху.

– Давай я тебе расскажу, как было дело, – предложил Цент. – Ты пошел к роднику, и, будучи диким трусом, думал о всяких ужасах и монстрах. В лесочке было мрачно, задувал ветер, и ты, накрутив себя думками инфернальными, что-то увидел. Скорее всего – тень от дерева. Или старый пенек. Или ничего – просто почудилось. А дальше классика – навал в штаны, истерика, слезы, крики, паническое бегство.

– Но я точно что-то видел, – не отступал Владик.

Цент снисходительно улыбнулся.

– Если там действительно был какой-то монстр, как случилось, что ты до сих пор жив? – спросил он.

Владик открыл рот, но не нашел, что ответить. Цент попал в точку. Действительно, каким чудом он сумел спастись? Будь чудовище реальным, оно бы не позволило ему сбежать.

Тут-то Владик и усомнился в том, что существо, виденное им у родника, являлось реальностью, а не плодом его воображения. Ведь Цент сказал дело – он действительно славно накрутил себя, пока спускался в ложбину. А что, если все это ему просто померещилось?

Но какая-то часть Владика решительно возражала против такого простого и заманчивого объяснения. Он ведь точно что-то видел там. Что-то. Нечто. Но почему оно, это нечто, не причинило ему вреда? Не успело? Или у этого нечто были какие-то иные планы на его счет?

От раздумий Владика отвлек голос Цента.

– Так, с монстром разобрались, – произнес он, пристально глядя на бледного и сырого Владика. – Теперь давай разбираться со всем остальным.

– С чем? – пискнул Владик.

– С тем, например, где канистры с водой. Где они, Владик?

– Кажется, я забыл их там.

– Прекрасно. А дробовик? Ты ведь брал его с собой? Ты принес его обратно?

Владик отрицательно мотнул головой.

– Подведем итог, – предложил Цент. – Воды нет, ружье потерял, сам выпачкался, как свинья, и поднял всех на уши своими галлюцинациями. Что все это значит?

– Что? – заинтересовалась Машка.

– А то, что кто-то сегодня пойдет ночевать к Ивашке. Бери, Владик, подушку, одеяло, эту ночь проведешь в погребе. Не бойся, ты будешь не один. Ивашка составит тебе приятную компанию.

– Так, все, хватит, – решительно произнесла Машка. – Владик, снимай с себя всю одежду, она насквозь сырая и грязная. Переоденься в сухое.

– Как переоденешься, начинай готовить ужин, – добавил Цент, злобно поглядывая на съежившегося жалкого программиста. – И только попробуй еще раз заикнуться о каких-то воображаемых монстрах. А завтра, рано поутру, ты пойдешь к роднику….

– Нет! – в ужасе выпалил Владик.

– Пойдешь к роднику, – продолжил Цент, не обратив внимания на его выкрик, – заберешь канистры с водой, и найдешь дробовик. Не найдешь, можешь прямо в роднике и утопиться. Потому что иначе я тебя точно к Ивашке пристрою. Клянусь святыми угодниками, великомучениками и всем небесным воинством – так и будет.

Владик смотрел на Цента испуганными глазами. От одной мысли, что он вновь вернется в то страшное место, ему делалось нехорошо. Но, в то же время, он знал, сколь опасно перечить Центу. Тот подобного не терпел ни от кого, и действительно мог наказать за непослушание самым страшным образом, в том числе сбросив его в погреб к Ивашке.

– А теперь переодевайся и готовь ужин, – приказал Цент, после чего развернулся и пошел в свои апартаменты. Машка утешительно погладила Владика по спине и тоже вернулась в свою кровать, дабы продолжить борьбу с простудой безотказным постельным режимом.

Владик остался один, растерянный и жалкий. Здесь, в доме, за надежно запертыми дверями, его взяли сомнения – видел ли он что-то у родника? Или все это просто видение на почве не покидающих его голову дум о всякой чертовщине? Да и то ощущение чужого взгляда у кладбищенской ограды могло быть вызвано тем же. Он ведь всегда был излишне впечатлительным, даже фильмы ужасов смотрел только с включенным светом.

– Владик! – прогремел из комнаты голос Цента. – Ужин!

Страдалец стал торопливо стаскивать с себя мокрую одежду, стараясь не думать о монстрах. Очень старался. Изо всех сил. Но у него не получалось.

4

– Слушай, ну куда ты нас завез? – недоумевала Света, стараясь рассмотреть хоть что-то сквозь дверное окно. Но за стеклом царила непроглядная тьма.

Автомобиль перекатывался с кочки на кочку, медленно ползя по бездорожью. Андрей, вцепившись руками в баранку, не отрываясь, смотрел сквозь лобовое стекло.

Техника у них была что надо – настоящий вездеход. Андрей очень тщательно подошел к выбору автомобиля, и эта тщательность вполне окупилась. За те два месяца, которые они владели этим чудо-вездеходом, он не подвел их ни разу, вывозя из глубоких луж, непролазной грязи и коварного песка.

– Все хорошо, – ответил Андрей. – Просто высматриваю место для ночевки.

– А чем тебе конкретно это не угодило? – спросила Света, и указала пальцем вниз.

– Предлагаешь встать посреди поля?

– Я не понимаю, зачем ты вообще свернул с дороги.

Андрей стиснул зубы и мысленно сосчитал до десяти. Ругаться на ночь глядя не хотелось, а все к тому и шло.

– Я свернул с дороги, потому что на ней опасно, – спокойным голосом объяснил Андрей. – Ты же и сама это прекрасно знаешь. Останавливаться на дороге нельзя.

– Если верить карте, тут где-то должна быть деревня, – сообщила Света.

– Ты предлагаешь сунуться в нее ночью?

Прозвучало это слишком резко, и Андрей, замолчав, решил про себя, что больше не будет поддерживать разговор, уверенно идущий к ссоре. Ссорились они не часто, но уж если ссорились, то на все деньги, а после по нескольку дней старательно дулись друг на друга.

– Если застрянем, это будет твоя вина, так и знай, – сообщила ему Света, и отвернулась, как бы давая тем самым понять, что ответная реплика ее не интересует. Та и не прозвучала. Андрей решил не отступаться от своей тактики, и молчать в тряпочку. Лучше оставить последнее слово за подругой, чем полночи выяснять отношения, что будет сопровождаться криками, рыданиями, угрозами и прочими бурными проявлениями.

Он уже хотел остановить автомобиль, благо они прилично отдалились от дороги, но тут увидел в свете фар заросли кустарника. А сквозь них просматривалось нечто, напоминающее старую кованую ограду. Что это могло быть? Они все-таки налетели на деревню? Если так, следовало немедленно уносить ноги, пока здешние мертвецы, привлеченные светом фар и шумом двигателя, не подтянулись на поздний ужин.

– Что это такое? – вслух помыслил Андрей.

– Ты о чем? – спросила Света.

Она тоже посмотрела вперед, и увидела ограду. А затем деревья, встающие стеной за оградой.

– Я выйду, гляну, что там, – сказал Андрей, взяв с заднего сиденья фонарик.

– Может, просто поедем отсюда? – предложила Света, с тревогой поглядывая в окно.

– Я быстро.

Андрей проверил пистолет, затем включил фонарик, дабы убедиться в том, что в нем не сели батарейки. Он направил луч света наружу сквозь боковое окно. Ничего опасного там не было.

– Не отходи далеко от машины, – попросила Света. – Мне здесь не нравится. Не понимаю, зачем мы заехали в эту глухомань.

Андрей открыл дверь и выбрался наружу. Постоял, прислушиваясь, и водя по сторонам фонариком. Вокруг него было голое поле, поросшее высокой, выгоревшей на солнце, травой. Затем он посмотрел на ограду, освещенную фарами автомобиля. Отсюда невозможно было понять, что это. И Андрей медленно побрел в ее сторону.

Света следила за ним из салона автомобиля. И чем дальше, тем больше ей здесь не нравилось. Когда Андрей отдалился от машины на два десятка шагов, она решила, что с нее хватит, и собралась окликнуть его. Ее буквально бесила склонность Андрея выискивать приключения на свой зад. И ладно бы только на свой. Искал он один, а зады страдали у них обоих.

Тут что-то зашуршало под ее ногой, и Света, опустив взгляд, увидела обертку от шоколадки, что валялась на резиновом коврике. Сама она не имела привычки превращать их автомобиль, который одновременно являлся и домом, в мусорную корзину. Подняв бумажку и скомкав ее в ладони, она решила еще раз поговорить об этом с Андреем, когда тот вернется. Как будто трудно опустить стекло и выбросить мусор наружу? Зачем складировать его в салоне? И бумажка, это ведь еще цветочки. На прошлой неделе она нашла под своим креслом пустую банку из-под тушенки. Стоило ли после этого удивляться, что в салоне их автомобиля пахнет как изо рта у зомби.

Света подняла взгляд, но Андрея не увидела. Тот исчез, покинув освещенную фарами область. Более того, она нигде не видела света его фонаря.

Вспышка страха быстро сменилась раздражением. Света догадалась, что Андрей, скорее всего, перелез через ограду и отправился исследовать незнакомую местность. С ним такое случалось. Очень он любил лазать по всяким гиблым и жутким местам. Это было опасно днем, а ночью так и вовсе сродни самоубийству.

Света решила, что с нее хватит. Сейчас она пойдет, отыщет этого умника, и предъявит ему ультиматум: либо он перестает вести себя как конченый кретин, или их пути завтра же расходятся.

Она вынула из бардачка фонарик, проверила пистолет и выбралась наружу. Мелкий дождик продолжал моросить, но ветер, который яростно задувал весь прошлый день, к полуночи стих полностью. Света надела на голову кожаную кепку, и направилась в сторону ограды. Андрея она по-прежнему не видела и не слышала. Не видела даже мелькающего света его фонарика.

Когда она добралась до ограды, ее злость на Андрея сменилась страхом. Ее приятель как сквозь землю провалился.

– Андрей? – тихо позвала Света, боясь повышать голос.

Она стояла перед оградой. Та была старая, ее металл почти полностью превратился в ржавчину. По ту сторону чернел настоящий лес. Это точно было не подворье. Это было….

Блуждающий свет ее фонаря выхватил из темноты каменное надгробие, и Света невольно вздрогнула. Так вот куда их занесло. Кладбище. Старое, заросшее лесом, кладбище, где наверняка уже давно никого не хоронили. Не самое опасное место в нынешние времена, но и не самое приятное. Особенно ночью.

– Андрей! – чуть громче позвала Света.

Она представила, что ее приятель отправился бродить по древнему погосту, и ей захотелось убить этого болвана. Хоть бы предупредил, что ли. Ей-то что делать? Сидеть в машине, и ждать, когда этот любитель острых ощущений соизволит вернуться с экскурсии?

– Андрей! – крикнула Света. – Если ты не вернешься через пять минут, я уезжаю. Слышишь? Уезжаю навсегда. С меня хватит.

Ответом ей была тишина.

Света, постояв немного возле ограды, повернулась и пошла обратно к автомобилю. Что ж, она дождется этого олуха, а потом все-все ему выскажет. И он все-все выслушает.

В первое мгновение она не поняла, что случилось. До машины оставалось четыре шага, когда ее ноги вдруг подломились, и она тяжело рухнула в сырую траву. По шее и затылку расползалось странное тепло, постепенно переходящее в обжигающий жар. Света попыталась собраться с мыслями, но те путались. Попыталась встать, но тело ее не слушалось. Ее гаснущее сознание еще силилось понять, что же произошло, когда рядом с собой она услышала шаги. Понадеялась, что это вернулся Андрей, и сейчас он ей поможет.

Но это был не он.

5

Владик был уверен, что после пережитого им ужаса он вообще больше никогда не сможет уснуть. Так и будет ходить до конца жизни с дико вытаращенными глазами. И еще его беспокоила пищеварительная система. На фоне эмоционального потрясения, пережитого им возле дьявольского родника, она явно дала сбой и работала как-то странно.

Но когда он сготовил ужин и насытил гриппозный коллектив, а затем подал чай, а затем еще почитал Центу на сон грядущий его любимую книгу ужасов, программист почувствовал такое утомление, что едва сумел доползти до кровати. Он рухнул на нее колодой, и тут же захрапел. И проспал до самого утра, вообще без сновидений. Это было как-то нетипично, поскольку, после конца света, ему почти каждую ночь стабильно снились кошмары, один другого ужаснее. Травмированное сознание рождало в его голове такие чудовищные видения, что Владик частенько просыпался не просто с криком, а с истеричным ором, и еще долго не мог успокоиться, потому что не понимал до конца – сон ли это был, или страшная действительность.

И вот, в кой-то веки удалось нормально выспаться. Владик проснулся свежим и отдохнувшим, чувствуя себя непривычно хорошо. Он даже испугался своего самочувствия, поскольку ему показалось, что это ни в коем случае не к добру.

За окном было непривычно светло. Цент и Машка еще спали, и Владик, обувшись, тихонько выскользнул из дома. Вышел на крыльцо, и буквально обомлел. Потому что снаружи вновь стояло лето. От туч не осталось и следа. Небо полностью очистилось, и жарко палящее с него солнце стремительно высушивало землю. Ветер тоже стих.

Владик полной грудью вдохнул теплый сельский воздух. Наконец-то. Дождливая пасмурная погода нагоняла на него депрессию и рожала в голове думы суицидального свойства. Теперь же, пригревшись под теплым летним солнышком, Владик позволил себе робко и не без опаски возрадоваться жизни.

При ярком свете дня вчерашние страхи показались ему чем-то нереальным. Судя по всему, Цент был прав – ему все это просто привиделось. С ним и раньше случалось подобное. Например, когда его невеста, Маринка, была еще жива, она казалась ему красивой женщиной. А когда он недавно глянул на ее фотографию, которую, в тайне ото всех, бережно хранил, у него едва волосы не встали дыбом – со снимка на него взирала страхолюдина потасканной наружности. Вот и вчера ему что-то такое то ли привиделось, то ли померещилось, то ли он сам все это придумал и поверил в собственные выдумки.

Так или иначе, Владик больше не испытывал суеверного страха перед родником. И это было весьма кстати, поскольку туда-то ему и предстояло отправиться. Следовало принести воду и найти дробовик прежде, чем проснется Цент и потребует чаю. А иначе, чего доброго, свирепый истязатель точно сбросит его в погреб к загробному Ивашке.

Стоило вспомнить о питомце Цента, как тот тут же подал голос – зарычал из погреба, но как-то беззлобно, даже почти дружелюбно. Видимо, хорошая погода благотворно подействовала и на него.

Насвистывая, Владик побрел по тропинке вниз по склону, в направлении ложбины. Прошел мимо зарослей лопуха, но те не показались ему страшными. Миновал навозную кучу, но и в ней больше не было ничего зловещего. А когда впереди замаячили вершины растущих на дне ложбины деревьев, Владик даже не замедлил шага. И даже старая колокольня, которая сегодня была хорошо видна, больше не напоминала башню ужасов, с вершины которой силы ада высматривают себе добычу. Это были просто старые развалины, не более того. И Владик был уверен, что если сегодня он дойдет до заросшего лесом кладбища, то и оно не повергнет его в ужас. Да и чему там ужасаться? Людей там нет, мертвецов тоже – те давно сгнили в своих могилах. И кто же может там обитать? Ответ напрашивался очевидный – никто. И тот взгляд, что он ощутил на себе, был рожден игрой воображения. Некому было смотреть на него со старого кладбища. И у родника тоже никого не было. Дело просто в том, что он слишком труслив, а его воображение чересчур богато и скоро на разные жуткие фантазии.

Дробовик Владик нашел возле самого спуска в ложбину. Тот лежал в грязной луже, и Владик обязательно прошел бы мимо, не заметив ружья, если бы не зацепил его ногой. Патроны в нем наверняка пришли в негодность, но в этом не было большой трагедии. Боеприпасов у них хватало. А сам дробовик был в порядке. Его только требовалось разобрать, почистить и смазать.

Повесив оружие на плечо, Владик по земляным ступеням спустился в ложбину. Спустился, остановился и огляделся. И невольно усмехнулся. Как же мирно, спокойно и безопасно выглядело это место при ярком дневном свете. И как же надо было накрутить себя вчера, чтобы увидеть здесь какое-то неведомое нечто.

Канистры стояли там, где Владик их и уронил. Рядом валялся алюминиевый ковшик, ручка которого сильно погнулась. Владик сообразил, что когда он вчера метался по ложбине в приступе беспричинной паники, то, вероятно, наступил на ковшик ногой. Вновь усмехнулся, представив себе эту картину – он, в слезах и соплях, с диким криком бегает по роще, бьется об деревья, валяется в грязи. Стало даже немного стыдно перед самим собой за подобное поведение.

Владик слил из канистр воду и наполнил их заново. Подняв их по земляным ступеням, он остановился, подумав о том, что спешить домой особо незачем. Цент едва ли проснется раньше полудня, Машка тоже, а погода сегодня чудо как хороша. Ему захотелось немного погулять на свежем воздухе, и он сразу понял, куда хочет пойти. К развалинам церкви. Не то чтобы Владика тянуло туда, место, что ни говори, было не самым приятным. Но он чувствовал, что должен это сделать. Чтобы окончательно победить свой страх, и убедиться в том, что ощущение жуткого взгляда было лишь плодом его воображения.

Оставив бесполезный дробовик вместе с флягами, Владик миновал ложбину и стал подниматься на холм. Он видел колокольню, возвышающуюся над деревьями, и в его прямой кишке начали образовываться первые кристаллики льда. Программист стиснул зубы и приказал себе не быть бесполой тряпкой. Мужик он, или где? Испугался старого кладбища, как маленький ребенок. И после этого еще удивляется, что Машка не обращает на него внимания. Конечно, не обращает. Зачем ей нужен такой кавалер, который в страхе шарахается от собственной тени, и которому на ровном месте мерещится всякая потусторонняя дичь?

Владик твердо решил встать на путь исправления и развивать в себе мужицкие качества характера. И начнет он это дело с похода к старому кладбищу. Он не просто дойдет до ограды, он зайдет за нее. И не просто зайдет, а дойдет до склепа, который увидел во время прошлого визита. И даже войдет внутрь….

Тут Владик прекратил наговорить на себя. Мужицкие качества характера, это, конечно, хорошо, но нужно же быть реалистом. За ограду он, возможно, и зайдет, что тоже не факт, но внутрь склепа он может попасть только связанный и влачимый на аркане. По доброй воле он к нему и близко не подойдет. Впрочем, оно ему и не надо. Проникновения в старые склепы явно выходили за рамки обычного мужицкого поведения. Для этого требовалось быть на всю голову героем, а на подобную недосягаемую высоту Владик даже не пытался покушаться. Ему бы освоить то, что попроще: перестать дико бояться темноты да обуздать свой кишечник, имеющий привычку не в меру обильно опорожняться в любой экстремальной ситуации.

Как бы то ни было, Владик собой гордился. Вчера он едва не умер со страху, и был уверен, что отныне вообще больше никогда не решится выйти из дома, а сегодня он идет, и куда – прямо к жуткому старому кладбищу. Ну, и кто после этого мужик?

Ощутив себя альфа-самцом и кумиром юных дев, Владик подвергся процедуре фантазирования. Возмечтал, что есть мочи, каким он станет, когда его новообретенная мужественность достигнет пика развития. И пригрезилось ему дивное видение, в коем он предстал в образе могучего героя и богатыря, что отважно побеждает зомби и прочих недругов. Без тени страха врывается он в злодейские логова, и разносит там все вдребезги. Все его боятся, даже зомби, хоть и безмозглые, при виде его обращаются в бегство. И Машка, конечно же, любит его без памяти, это уж само собой. Да и как можно не любить этакого героя? И, кстати, не только Машка. Он секс-символ постапокалипсиса, кумир женщин. Те ему любовные письма шлют пачками, по ночам о нем грезят. Слава его столь велика, что в его честь уже установили три памятника, пять бюстов и восемь мемориальных досок. А что касается Цента, то его героический Владик держит при себе в качестве мальчика для битья, периодически поколачивает и заставляет прислуживать себе за столом. Сам ест тушенку, а Цента кормит одним луком. А еще….

6

С головой погрузившись в сладкие мечтания, Владик едва не налетел на автомобиль, припаркованный неподалеку от церковной ограды. Это был мощный внедорожник, отличающийся, по-видимому, завидной проходимостью, раз сумел добраться сюда.

Программист остановился, тупо взирая на автомобиль. Он точно помнил, что во время его прошлого визита к руинам церкви никакой машины здесь не было, а не заметить ее он просто не мог. Следовательно, прибыла она сюда в течение последних нескольких дней.

Владик не без опаски приблизился к автомобилю. Передняя пассажирская дверь была распахнута, фары светились, но слабо, словно в аккумуляторе почти не осталось заряда.

Владик точно знал, что зомби не пользуются автотранспортом. Подозревал, что и иные монстры, если таковые имеются на свете, тоже его игнорируют. Следовательно, на внедорожнике приехали люди. Приехали, вышли из него, явно не собираясь уходить далеко, потому что даже не захлопнули двери и не выключили фары, а затем куда-то исчезли. Но куда?