Собачка

Юрий Погуляй

Собачка

(Ленинградская область, Приозерское шоссе)

От секущего ливня капот «логана» окутало водяное облако. Дворники с неприятным скрипом мотались по лобовому стеклу, но их самоотверженная работа пропадала втуне. Дождь яростно хлестал застрявший на проселочной дороге автомобиль и вспенивал воду в раскисшей колее. Призрачная стена мрачной хмари сожрала окружающий мир, погрузив машину в шипящее небытие. Поля справа, хлипкий кустарник слева и вышка электропередач где-то впереди — стихия спрятала все.

Вымокшая Света скорчилась на водительском сиденье и отжимала волосы, слушая голос бодрого радио-ведущего.

—Мои соболезнования всем тем, кто надеялся пожарить шашлычков за городом. Синоптики это вам не минздрав, ха-ха. Но не надо унывать. Уже завтра нам обещают тепло и солнце, так что держите за погоду кулачки и наслаждайтесь новой песней Влада Ашимского. Сегодня ты станешь моей, обещает он. Поддержим Влада, вдруг ему действительно перепадет в этот дождливый весенний день!

Двигатель «логана» мурлыкал, радуясь передышке. Задавали ритм безумные дворники. Шумела печка, гоняя теплый воздух по салону и сражаясь с запотевающими стеклами. Света скинула куртку и бросила ее на заднее сиденье, затем стянула кофточку, чувствуя, как тело покрывается мурашками. Зубы сами собой застучали друг о друга.

Как же там холодно!

Света протянула руку к рычажку обогрева, попыталась вывернуть его еще чуть правее. Добавить еще чуточку тепла. Пальцы скользнули по пластику. Тщетно. Уже на максимуме.

— Лучше бы я умерла, как папа, — сказала Тоня.

— Нельзя так говорить, — Света машинально пожурила дочку, посмотрела на телефон. Потертый белый Самсунг угнездился в подставке на лобовом стекле. Связи нет.

И вот что ей теперь делать?

Тоня надулась и погрузилась в свой смартфон, примеряя платьица нарисованной большеглазой кукле.

«Сегоооодня, сегоооодня ты станешь моеееееей», — надрывался в динамиках безвестный Влад.

Битый час Света пыталась спасти засевшую на проселке машину. Она выломала почти весь кустарник у дороги, заработав множество противных ссадин. Она подпихивала чертовы ветки под колеса, так как видела нечто подобное в каком-то фильме, но стоило нажать на газ, как хлипкий хворост перемешивался с жирной грязью и улетал прочь, а «логанчик» зарывался в колею еще глубже. Двигатель выл, плевался черным дымом, наполнял салон вонью чего-то горелого, но автомобиль не двигался ни вперед, ни назад. Так что Светлана лишь промокла до нитки да зря ободрала руки о проклятые кусты.

Не надо было ехать сюда. Не надо. Что за черт дернул ее собраться и пообещать дочке ночевку в самом настоящем деревенском домике? Неужели настолько сильно хотелось посмотреть на наследие Коли, полгода назад уснувшего за рулем своей «гранд витары» и вылетевшего лоб в лоб к лесовозу?

С осени стоял дом, и еще выходные простоял бы! А тут еще Вика Тереньтева звала в Икею погулять, посмотреть абажурчики для ее спальни. Перекусили бы в ресторанчике, поболтали…

Но чего уж теперь говорить… Любопытство. Этот дом достался Коле от деда, но муж никогда не привозил сюда семью. Мало того, он очень злился, когда Света робко предлагала съездить на выходные в его деревню…

Хотя сам проводил там много времени. Всегда один.

Один ли?

Боже, как же холодно. Света посмотрела в зеркало заднего вида, на то приближающуюся, то удаляющуюся стену ливня. Стоила ли тайна Коли таких мучений, а?

Честно говоря, к гибели мужа Света отнеслась с равнодушием. Так бывает. Иногда люди оказываются не в том месте, не в то время. Иногда что-то случается. Неожиданно для всех, непременно трагичное, но неизбежное.

Впрочем, для нее Николай умер несколько лет назад, когда ушел к длинноногой официантке из «Баскин Роббинс» на Московском. С тех пор он даже с дочкой не виделся, ограничиваясь жалкими десятью тысячами в месяц и дежурными вопросами в смс. О разводе ни он, ни она не заикались, хотя как та сучка не выклянчила у Коли печать в паспорте, Света не представляла.

Вообще, больно было только первые два года. Действительно больно. Потом как-то привыкла. На мужчин других смотреть не могла, жила себе женой без мужа. Ждала чего-то.

И вот теперь вдова.

Дождалась.

«Вдова», — одними губами промолвила Света. Дождь чуть отступил, преобразился, и тут же посветлело. Ох, неужели закончится?!

— Мам, смотри, собачка!

Света посмотрела направо: на широком и перепаханном поле, ограждающим проселок от шоссе, появился черный с рыжими пятнами пес. Весь мокрый от дождя, он неторопливо вынюхивал что-то в развороченной тракторами жирной грязи.

Шоссе… Если пойти прямо через поле, то она доберется до трассы и сможет попросить о помощи. Вот только дождь, и извозится вся! Вернуться по проселку до развилки? Эта чертова дорога тянулась вдоль полей километра два, не меньше. Тому идиоту, который ее спланировал, нужно было бы оторвать руки.

Отправиться по раскисшей дороге, под дождем, в поселок? Вдруг там найдется кто-то из местных и сможет помочь? И тут возникали сложности. Оставить девочку в машине? Ну уж нет. Тащить ее за собой по такому ливню? Тоже глупости. Но если идти, то с Тонькой!

Света чуть не выругалась.

— Какая классная! — прощебетала дочка. Игрушка в телефоне ей наскучила, и Тоня прилипла носом к стеклу автомобиля, наблюдая за мокрым псом.

Тот остановился, будто почувствовал внимание, поднял голову, и Света почувствовала на себе взгляд животного. В низу живота похолодело. Черт. А если он бешеный?

Иногда что-то случается…

«Просто сегооодня ты станешь моеееееей», — всхлипнул напоследок магнитольный Влад, и его сменил голос ведущего.

— А мы продолжаем субботнюю программу по заявкам. И у нас уже есть звоночек! Оп-па! А вот и он! Здравствуйте!

— Привеееет!

— Я вижу, у вас хорошее настроение! Представьтесь, пожалуйста!

— Меня зовут Степан! Привет Купчино! Привет Тонечке-лапочке! Я очень тебя люблю! Поставьте, пожалуйста, для нее песню Саши «Куда ты залезла, сука!»

— Отличный выбор, Степан из Купчино, надеюсь, Тонечка его оценит, ха-ха-ха!

Света уставилась на магнитолу. Ничего себе заявка!

— И наш сегодняшний эфир продолжает песня Саши: куда ты залезла, сука!

Сумасшедший дом. Света покосилась на дочку: услышала ли она слова диджея? Девочка увлеченно следила за животным и, слава Богу, не обращала внимания на музыку. Не желая отвечать на вопросы Тони о глубоком смысле такой песни, Света переключила радиостанцию на канал, где грустно играло фортепьяно. Лучше так.

— Ой, она к нам идет, мам!

Пес с безвольно опущенным хвостом медленно трусил по полю, не сводя взгляда с машины. На расстоянии около пятидесяти метров зверь остановился, оглянулся, а затем сел, склонив голову на бок и словно не замечая дождя, барабанящего ему по склоненным кончикам черных ушей. Света зачарованно смотрела, как по шкуре псины бегут ручейки.

Незатейливую мелодию оборвал резкий звук помех, сквозь который пробился уже знакомый голос ди-джея, будто канал налез на канал.

— Не переключайся! Не смей переключаться! Ха-ха!

Сердце дало сбой, отчего в груди екнуло. Ладони вспотели. Господи, что это было? Мелодия вернулась, вторя стуку дождя по крыше автомобиля, а Света по-прежнему смотрела на магнитолу, будто вместо нее из торпеды шипела гадюка.

— Мамочка, давай ее возьмем?

Пес на улице присел на задние лапы, и, будто робко здороваясь, поднял передние. Из распахнутой, словно улыбающейся пасти вывалился розовый язык. Одним словом — очаровашка.

Может, ей показалось? Просто наложилось на тоску фортепьяно что-нибудь с другого канала, вроде: «а теперь минутка рекламы — не переключайся, не смейте переключаться, ха-ха». Ну да, так, скорее всего, и было.

— Мам?

— Нет… — опомнилась Света. Пес вздрогнул, обернулся, будто его окликнули, плюхнулся в грязь и сделал несколько шагов к машине. Что у него с глазами?

Зверь вновь сел. Но на этот раз очень медленно, плавно. Не сводя мертвого взгляда со Светы.

— Ну мааааам…

—Не переключайся, сука! — затрещало радио, и Света дернулась, выключив магнитолу, будто сбросив с обеденного стола жирного рыжего таракана.

— Мам? — обернулась удивленная Тоня. — А почему ты выключила музыку?

— Ты ничего не слышала? — вырвалось у Светы. Боже, и это ее голос? Сиплый, сдавленный? Но что происходит?

— Неееет. Мам ну давай ее возьмем! Смотри, какая! — дочка счастливо засмеялась, отвернувшись.

Щелкнул центральный замок. Света заблокировала двери машины, напряженно глядя на сидящего пса и все еще не уверенная в том, что не придумала сама себе голос из магнитолы. Кто-то балуется? У Коли была рация, которой он иногда для развлечения глушил те или иные частоты. Может, и здесь какая-то сволочь развлекается?

Пес изогнулся и задней лапой принялся чесать себе шею. Затем посмотрел куда-то налево, ощерился, прижал уши и потрусил прочь, обратно в поле.

Только сейчас Света поняла, что не дышит. Шумно вдохнула пропахший сырой одеждой воздух и откинулась на спинку, унимая лихорадочный барабан в груди. Господи, что с ней?! Перепугалась, как девчонка. Нет, надо выбираться отсюда. Дождаться, когда кончится дождь, взять зонт на всякий случай, и вместе с Тоней пойти в поселок. Там наверняка кто-то есть — на дороге были свежие следы то ли трактора, то ли какого-то вездехода.

Хоть какой-то план действий прогнал необъяснимый страх прочь. Ну, показалось. Бывает. Людям на нервах иногда и не такое чудится. Глицин перед сном недельку, и все как рукой снимет. Или афабазол.

Вот только включать радио Светлане не хотелось.

— А почему мы не можем завести песика, мам? — спросила дочка.

— Потому что собачкам хорошо в деревне, а в городе им неуютно и плохо.

— А почему тогда их столько у нас на улице? У Машки Тиязовой есть собачка, у Витьки.

— Потому что их мамы и папы глупые, лапушка моя. А твоя мама не такая!

Тоня весело засмеялась любимой присказке Светланы.

Дождь преобразился в ленивую морось. Склонившись к рулю, Света посмотрела на небо. Ей показалось, будто в рваных темных кружевах проступила бледная голубизна.

— А я бы хотела такую собачку. Я глупая, да?

Светлана улыбнулась одними губами, выпрямилась, бросила взгляд в зеркало заднего вида и замерла. Боже…

Вдоль проселка в их сторону полз коричневый от грязи пикап. Огромные колеса с глубоким протектором без усилий тащили старую тушку внедорожника по полю в паре метров от колеи. Машина кренилась то на один бок, то на другой, то проваливаясь в ямы, то выбираясь отсюда. Яркие фары на крыше резали дождливую хмарь, дворники стирали со стекла летящую из-под колес бурую жижу.

Есть Господь на свете! Есть!

Натянув сырую кофточку, Света схватилась за зонт и открыла дверь.

— Мааа? — удивилась Тоня.

— Сиди смирно, я сейчас.

Дочка обернулась и увидела приближающийся пикап.

Кроссовки противно хлюпнули в грязи, хлопнул раскрывшийся зонт. Света обошла «логан» спереди, чтобы оказаться на пути пикапа, и замахала рукой, привлекая к себе внимание. Тарахтящий вездеход со скрипом, жуткими стуками подвески и завыванием двигателя продрался сквозь последние метры бездорожья и остановился рядом. Открылась дверь со стороны пассажира, и на поле выпрыгнул пожилой мужчина в высоких резиновых сапогах и зеленом дождевике, накинул капюшон на голову.

— Здравствуйте! Помогите, пожалуйста!

— Ну и занесло вас, — бодро проговорил пассажир. С веселой ехидцей посмотрел на застрявший «логан». Заскрипело стекло со стороны водителя, явив Свете мужчину лет тридцати с рыбьим взглядом и свернутым набок носом.

— Додумались же на пузотере сюда переть, — буркнул он.

Пожилой заглянул под днище Светиной машины, выпрямился и широко улыбнулся:

— Намертво села. Дернем, Саш?

Водитель скривился:

— Виктор Артемыч, какой смысл? Два километра ее на себе тащить? Даже я тут с трудом проезжаю. А с такой банкой на хвосте сами сядем. Лебедку цеплять не за что, так что только волоком. Чего ты тут вообще забыла?

— Дом у меня тут. От мужа достался… Николай Степанов.

— Степанов? — нахмурился Саша.

— А! Это за Кузьмичевыми сруб? — пригладил усы пожилой и глянул на нее с интересом. — Ну да, он. Это его собака по округе воет, Саша.

Водитель сплюнул:

— Пристрелить ее надо.

— Да, давно не заглядывал к нам Коля, — закивал Виктор Артемыч.

— Умер он… В том году. А что за собака? — удивленно проговорила Света.

— Умер? Вот дела… Соболезную. А собака — вон она, — Виктор махнул рукой в поле, — не дается никому, глупая животина. Убегает. Мы ее подкармливаем, как обычно, но в этот раз Николай как-то долго не было. Теперь понятно, почему. Что ж… Жаль Колю, конечно. Молодой же еще был. Вы, стало быть, дом решили проведать?

— Да…Никогда тут не была, и вот… — она растерянно посмотрела в поле. Этот пес — Колин?!

— Головой надо думать, когда на такую дорогу в таком корыте выезжаешь— недружелюбный Саша поморщился. — В прошлом году тут по весне широкий застрял, а ты на этом вот говне влезла.

— Широкий? — не поняла Светлана.

— «Джип Гранд Чероки», — охотно расшифровал Виктор Артемыч. — Видать, хозяин бросил машину и своим ходом ушел. Дрянь техника, гнилая насквозь. У меня племянник так свою машинку в Карелии оставил, километрах в пятидесяти от Сегежи. Так и продавал потом, с самовывозом, хе-хе. А широкий тут все лето простоял, мы оттащили его в сторонку, чтобы никому не мешал, у нас так каждую весну подарочки от путешественников остаются. Обычно из центра их сразу на эвакуаторе забирают, а широкий до осени торчал. Но вы не волнуйтесь, женщина, вас — вытащим. О, привет!

Пожилой помахал рукой прилипшей к стеклу Тоньке.

— Еще и с ребенком… — отметил это мрачный Саша. — Совсем головы нет.

Свете очень хотелось сказать ему что-нибудь гадкое, но ей нужна была помощь.