Талисман богини тьмы

– Девочка, уступи место пожилому человеку.

Недовольный голос прервал воспоминания. Я встала, прошла к двери и, проигнорировав надпись «не прислоняться», облокотилась на нее плечом. За стеклами, в мрачном тоннеле метро изредка вспыхивали тусклые огни, похожие на глаза страшного пса… Поезд пересекал Москву, унося меня навстречу новым приключениям.

– Привет, Зизи! – Андрей стоял на платформе у первого вагона, сияя ослепительной улыбкой.

Осмотрев своего знакомого свежим взглядом, я пришла к заключению, что не зря отправилась на это свидание. С таким парнем, как Андрей Милославский, не стыдно было показаться на людях и гордо пройтись по улице на зависть соседским девчонкам. Поздоровавшись, Андрей протянул мне розу на длинном-длинном стебле и нечто упакованное в изящный футлярчик. Признаюсь, такой роскошный цветок мне дарили первый раз в жизни, это впечатляло. Когда же очередь дошла до футлярчика, то в нем обнаружилась очень милая подвеска в виде выгнувшей спину кошечки.

– На память о нашей московской встрече, – потупился Андрей.

– Спасибо, как ты узнал, что я люблю литые фенечки?

– Просто мне самому очень нравятся миниатюрные металлические фигурки.

Болтая о пустяках, мы вышли из метро и неторопливо проследовали вдоль шеренги магазинчиков. Вскоре Андрей свернул с многолюдного проспекта, направившись к заросшим зеленью кварталам пятиэтажек.

– Прости, что я не приглашаю тебя в дом, Зизи. Сестра по-прежнему тебя недолюбливает, считает виновницей всех бед и несчастий.

– Но ведь именно благодаря мне она тогда уцелела! – возмутилась я, припомнив жуткие события начала лета. – Мы с ребятами остановили ведьму, сорвали ее кошмарные планы.

– Анюта этого не отрицает, но убеждена, что встреча с ведьмой произошла именно по твоей вине и ты пробудила силы зла.

– Что за бред!

– Возможно. Но Анна – единственный близкий мне человек, и я не хочу ее расстраивать. Последнее время у нас и так неважные отношения… – Андрей умолк, а потом, помедлив, заговорил вновь: – Когда погибла бабушка и сгорел наш дом, надо было решать, как жить дальше. Анна поехала в Москву. Ей удалось устроиться на фирму, правда, не по специальности, но там неплохо платят, можно снимать квартиру. Она переехала сюда ради меня. В Москве больше возможностей, а мне пора подумывать о поступлении в институт. Из-за этого мы постоянно ссоримся.

– Чем же ты ей не угодил?

– Анна считает, что главное в наше время – обзавестись высшим образованием. Любым. А я решил стать актером. Но сестра уверена, что в театральный институт мне не попасть. Анюта видит меня бухгалтером и требует, чтобы я готовился к поступлению в любой институт, где есть экономический факультет и маленький конкурс.

– А у меня свои запутки. Наша математичка решила извести меня любой ценой. Боюсь, ей это неплохо удается, ведь я ничегошеньки не смыслю в алгебре, да и в геометрии, кстати, тоже. Как представлю, что встречусь с Воблой (это ее прозвище), так и хочется все бросить и сбежать на край света.

– Анна со мной почти не разговаривает. Я стараюсь не попадаться ей на глаза и целыми днями брожу по парку…

Разговор навевал уныние и глубокую печаль. Это не вдохновляло, и я обрадовалась хорошему поводу для перемены темы: миновав пятиэтажки и перейдя улицу, мы наконец-то добралась до лесопарка.

– Чем будешь удивлять, Андрей? Какие здесь скрываются чудеса?

– Терпение, Зизи. Скоро ты сама все увидишь. Тут такая красота кругом, что… ну ты понимаешь.

Местечко оказалось довольно милым – поросшие сосенками бугры, живописные полянки и растянувшиеся длинной-длинной цепочкой пруды производили неплохое впечатление, и неудивительно, что восторженному Андрею сей пейзаж казался верхом совершенства. Обогнув пруд, мы пошли по дорожке, протянувшейся между дремавшими у воды старыми ивами и стеной елово-соснового лесочка. Вскоре заросли поредели, между стволами стал виден возвышавшийся на бугорке ржавый забор.

– Смотри! – Легко взбежав наверх, Андрей указал на исписанный ненормативной лексикой и признаниями в любви лист железа.

– Глубокомысленные изречения, – заметила я, подойдя поближе, – но в кабине нашего лифта есть фразочки и покруче.

– Прости. Они не имеют никакого отношения к нашей тайне. Присмотрись повнимательней. Видишь полустертый рисунок? Ему не меньше года.

Тонкие пальцы Андрея указали на желтоватые, плохо различимые закорючки – цветочки, спиральки, крестики.

– Ты интересуешься детскими рисунками?

– Сперва я тоже так подумал, но потом присмотрелся и понял, что орнамент чертил самый настоящий художник. Потом я заметил подобные символы и в других уголках парка. Вот, посмотри… – Андрей достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул. На нем были изображены цветок с закорючкой и извивающаяся змейка. – Этот рисунок был приколот к дереву неподалеку отсюда. Что скажешь, Зизи?

– Бродит по парку какой-то псих и развлекается, как умеет.

– Так может думать непосвященный. На самом деле эти узоры напоминают магические письмена, я видел в книге об оккультизме. Например, знак, похожий на топорик с двумя лезвиями, символизирует превращение и обновление, а «рога» – Лунную богиню.

– Ну и что? – Прогулка на свежем воздухе вызвала у меня приступ аппетита, затмившего интерес к магии и оккультизму.

– А то, что Лунная богиня – одно из древнейших языческих божеств. Между прочем, ей поклонялись и жители Британских островов. А теперь кто-то взывает к луне здесь, в Москве, в начале третьего тысячелетия!

– Этот кто-то начитался заумных книжек и всерьез думает, что стал колдуном.

– Возможно, но вера в древние божества порой пробуждает сверхъестественные силы.

– Ты хочешь сказать, что в московском лесопарке завелись эти… Комет с Ванишем.

– Может быть, фейри – миф, может быть, луна – громадный булыжник, скользящий по своей орбите, может быть, эти рисунки – дело рук сумасшедшего. Может быть… Но тогда жизнь становится скучной, как бухгалтерская книга. Попробуй поверить в чудо, Зизи.

– И что потом?

– Оно случится.

Признаюсь, меня саму заинтересовали странные каракули на заборе, и потому я охотно согласилась поучаствовать в поисках их автора. Однако прежде, чем заниматься прочесыванием лесопарка, нам следовало основательно перекусить. Я сообщила об этом витавшему в облаках Андрею, и, спохватившись, он отправился к ближайшему летнему кафе.

* * *

Ничего сверхъестественного в лесопарке обнаружить не удалось. Битых два часа мы с Андреем тщательно обследовали каждую его тропинку, а потом расстались, условившись продолжить поиски после обеда. Я поехала домой.

– Зинаида, ты помнишь, что должна сходить за памперсами? – с порога спросила мама.

– Сейчас, только розу в воду поставлю.

Водрузив привядший цветок в вазу, я вновь покинула квартиру. На лестничной площадке кипела работа – соседи из квартиры напротив избавлялись от старых обоев и прочего оставшегося после ремонта хлама.

– Зизи, ты не поможешь?

Я недолюбливала Милу – неприметную тихую блондиночку, вечно загруженную какими-то курсами и факультативами, но повода отказать ей не было.

– Да ради бога, – подхватив забрызганный побелкой пакет, я вызвала лифт.

Избавившись от мусора, мы вместе пошли к метро. По дороге Мила пыталась «загрузить» меня умными разговорами, но не слишком преуспела в этом деле – поддакивая и согласно кивая головой, я думала о собственных заботах. Хотя до школы оставался почти целый месяц, предстоящее свидание с математичкой тревожило и теперь. Припомнив рыбьи глаза Татьяны Эдуардовны, я досадливо поморщилась и посмотрела по сторонам. Залитая жарким послеполуденным солнцем улочка совершенно обезлюдела, и только в самом ее конце виднелись двое гонявших на самокатах мальчишек. Потом в поле зрения попала ползущая вдоль тротуара бежевая «девятка». Проезжая мимо нас, машина притормозила, дверь открылась, и сидевший за рулем мужчина рванул меня за руку, втягивая в салон. Я лягалась, брыкалась, кусалась, пытаясь вырваться из сильных рук похитителя, но вскоре в легкие проник сладковатый запах эфира, и мир погрузился в жаркую, вязкую мглу…

* * *

Не понимая, почему кровать обрела жесткость бетонных плит, я заворочалась, пытаясь изловить уползшее одеяло, а потом резко вскочила на ноги, в один миг вспомнив, что меня похитили. Перед носом маячили толстые вертикальные прутья решетки, а за спиной возвышалась глухая стена – скорее всего это был подвал старого, нестандартной постройки, дома. Грязно-белые стены, тусклая лампочка на длинном шнуре, немного не доходящие до потолка решетки, отгораживавшие углы комнаты, делали ее похожей на логово маньяка из низкобюджетного триллера. А потом я заметила запертую в соседней клетке Милу. Она сидела в довольно неудобном положении, которое, кажется, называлось позой лотоса, и ничего не делала.

– Эй!

Пленница открыла серые, широко расставленные глаза:

– Ты долго не приходила в себя, потому что сопротивлялась и вдохнула много эфира…

– Надо было самой лезть в машину? Ты не в курсе, где мы, кто он и что с нами будет?

Похожая на скромную серую мышку Мила отрицательно покачала головой:

– Когда тебя схватили, я попыталась убежать, но не успела. Очнулась здесь. Вот и все.

– Ясненько.

Конечно, можно было до бесконечности строить догадки относительно нашей дальнейшей судьбы, но это отвлекало от поисков выхода. Тщательно осмотрев клетку, я заметила закатившийся в угол блестящий предмет. Это была подвеска от сережки.

– Похоже, мы не первые гости.

– Ничего не поделаешь, придется смириться, – равнодушно изрекла Мила.

– Хочешь быть разрезанной на кусочки – пожалуйста, но лично меня такая перспектива не вдох…

Я умолкла на полуслове – за дверью раздался приглушенный, полный боли и отчаянья вопль. Спустя мгновение он повторился, а потом все стихло. На дискуссии с «мышкой» не оставалось времени, и я с удвоенной энергией продолжила обследование своей тюрьмы. Протиснуться между соседними прутьями не удавалось, раздвинуть их не хватало сил, а проделать дыру в капитально сложенной кирпичной стене и вовсе не представлялось возможным. Последней нашей надеждой оставался запиравший клетку амбарный замок. Его несложно было открыть обыкновенной шпилькой, но увы, для моей суперкороткой прически шпильки и заколки не требовались. А вопли за стеной звучали все чаще и громче…

– Мила, у тебя есть какая-нибудь булавка?

Она не ответила. Я отчаянно дернула прутья решетки, перевела взгляд на собственную руку и едва не запрыгала от восторга – указательный палец украшало дешевенькое спиральное колечко, по случаю купленное в газетном киоске. Это было именно то, что надо! Разогнув проволочку, я изловчилась дотянуться до замка и вставила ее в скважину…

Отмычка мне больше не потребовалась. Вырвавшись из клетки, я взяла висевшую на штыре у входной двери связку ключей и занялась освобождением Милы. Пока все складывалось неплохо, но до спасения было еще далеко. К счастью, дверь в темницу оказалась не заперта, и мы осторожно выглянули наружу – неосвещенный, заставленный допотопной мебелью коридор оканчивался ведущей наверх лестницей. Мила обрадованно ринулась к выходу, а мое внимание привлекла выбивавшаяся из полуоткрытой боковой двери полоска света. Осторожно, стараясь не шуметь, я подкралась к двери и заглянула в комнату. Открывшееся зрелище вгоняло в холодный пот. Посреди помещения возвышалось зловещего вида кресло, к которому был пристегнут белый, как бумага, паренек, а рядом спиной к двери стоял маньяк и проделывал со своей жертвой какие-то непонятные манипуляции… Я начала озираться в поисках подходящего тяжелого предмета. Тем временем крутившаяся у выхода из подвала Мила вернулась назад и, отведя меня в сторонку, зашептала:

– Что ты задумала, Зизи? Надеюсь, мы не станем здесь задерживаться?

– На нашей стороне – внезапность. Я долбану маньяка по башке, ты отстегнешь парня, и мы веселым галопом понесемся прочь из «гостеприимного» дома.

– Но это безумие! Ты не справишься со взрослым мужчиной. И вообще, что, если у него есть сообщники?

– Маньяки всегда действуют в одиночку. По-твоему, надо спокойно смотреть, как он мучает этого парня?

– Выбравшись отсюда, мы позовем на помощь.

– А если его уже убьют? – Стоявший на этажерке ящик с инструментами привлек мое внимание. – Парня надо спасать сию же минуту.

– Зизи, бежим, пока мы свободны.

– Спокойно, Людмила, все под контролем. Надо только точно рассчитать удар и управиться с первой попытки. – Я подбросила на руке увесистый гаечный ключ. – Прорвемся.

Мила собралась возразить, но выслушать ее точку зрения не удалось – дверь неожиданно распахнулась, и маньяк вышел в коридор. Мне оставалось только броситься вперед и одним ударом решить исход боя. Но атака не удалась. Маньяк молниеносно обернулся, перехватил мою руку и так сильно сжал запястье, что, охнув от боли, я выронила ключ. Лицо злодея скрывала темнота, но его правая рука попала в полосу света, и тогда стал заметен рваный шрам, протянувшийся от локтя до ладони. Недолго думая, я извернулась и впилась зубами в эту старую рану. Собачий стиль драки произвел на маньяка сильное впечатление, и он на миг ослабил хватку. Воспользовавшись замешательством, я вырвалась из цепких рук и с огромной скоростью рванула прочь из подвала. У выхода из дома суетилась Мила. Она изо всех сил дергала дверь, забыв при этом открыть простенькую задвижку. Мне в два счета удалось справиться с засовом, и мы вихрем вырвались на свободу.

* * *

Мрак был непроглядным. За время нашего пребывания у маньяка успело стемнеть, а вокруг не просматривалось ни единого фонаря. Мы бежали, не разбирая дороги, и желали лишь одного – оказаться как можно дальше от логова злодея.

– Больше не могу! – Мила опустилась на землю. – Моя нога…

Остановившись и немного отдышавшись, я занялась осмотром местности. Впереди, в нескольких шагах от нас тянулась лента шоссе, дальше – черное, как лоскут бархата, поле, а за спиной стояла чахлая рощица. Остальное скрывала темнота.

– Как ты думаешь, маньяк отправился в погоню? – донесся жалобный голосок Милы.

– Скорее всего. Ему не нужны свидетели.

– Но моя лодыжка…

– К шоссе доковыляешь? – Я указала на вспыхнувшие вдалеке фары. – Может быть, нас подбросят до Москвы.

Третья по счету машина притормозила у обочины. Возвращавшееся с дачи семейство согласилось подвезти нас, и мы кое-как втиснулись на заднее сидение «жигуленка». Расслабившись, я задремала.

– Зизи… – Тихий голос пронзил мозг, как раскаленная игла. – Зизи…

– Кто здесь?! Что случилось?! Где мы?!

– Мы только что пересекли Кольцевую дорогу, – пояснил сидевший за рулем лысоватый мужчина. – Твоя подружка тоже спит, но тебе, по-видимому, приснился дурной сон.

– Вроде того. – Окончательно проснувшись, я сообразила, что неплохо было бы узнать, откуда мы едем. – Скажите, а где вы нас подобрали?

– Километрах в двадцати отсюда. Разве вы сами не знаете, где проводите время?

– Нас подвезли на машине, а адреса не оставили.

– Какое легкомыслие! Я не хочу никого осуждать, но с такой необычной, вызывающей внешностью ты будешь часто попадать в скверные истории.

– Жизнь без приключений не имеет смысла. – Я уставилась в окно, гадая, почему взрослым так не нравятся мой супермодный прикид и продвинутый макияж.

Нас с Милой высадили у Киевского вокзала. Метро еще работало, но поезда ходили редко, с очень большими интервалами. Мы устроились на лавочке в конце безлюдной платформы, и я начала вдалбливать в голову «мышки» совершенно очевидную истину:

– Мила, надо немедленно обратиться в милицию, но мы должны сделать это вместе. Весь фокус в том, что мне одной не поверят. Решат, будто я гуляла невесть где, а потом, в качестве оправдания, придумала историю о маньяке в бежевой «девятке».

– К такой важной информации отнесутся серьезно, кто бы ее ни сообщил. – Мила поглаживала больную ногу, равнодушно глядя в глубь черного тоннеля.

– Если бы… Пару раз я проделывала нечто подобное, и теперь мне никто не поверит. Главное, нет никаких улик и доказательств. Мы даже приблизительно не знаем, где живет этот маньяк. Двадцать километров от МКАД по Киевскому направлению – хорош адрес, ничего не скажешь! Пойми, Людмила, только твой рассказ может быть воспринят серьезно. Ты – человек положительный, добропорядочный…