Помоги проекту - поделись книгой:
Миранда взвизгнула и бросилась к неприметному шкафчику, откуда извлекла три глиняные кружки, из которых мы иногда по вечерам хлебали горячий отвар. Самый лучший, бодрящий и ароматный отвар во всей академии. Недаром Софи и Миранда считались лучшими травницами среди адептов. Мне же лучше давалась магия, а в зельях и ингредиентах я разбиралась посредственно. Куда лучше живые магические потоки.
Со звонким «чпок» Софи откупорила бутыль и плеснула в две кружки, а третью я едва успела накрыть рукой.
– Мне воды.
О том, что адептам с даром разрезать пространство спиртное запрещено, каждого уведомили еще при поступлении. И если лекарям, травникам, зельеварам, прорицателям и даже стихийникам делали некоторые послабления, то к портальщикам были суровы.
– Сэм, брось! Мы всего по глоточку! – улыбнулась Миранда. – Только ради желания!
Софи промолчала и просто улыбнулась мне. И почему-то ее улыбка показалась мне неприятной, фальшивой, словно наклеенной на хорошенькое личико подруги и соседки по комнате. Может быть, потому, что ее глаза оставались слишком серьезными. Интуиция встрепенулась и вопила не рисковать, но дрожь, вызванную недавним разговором о драконе, следовало унять, заодно хоть немного успокоив нервы. И я решилась, подставив свою кружку.
– Только глоток! – предупредила я.
– Кто же тебе больше-то нальет столь ценного продукта? – лукаво поинтересовалась Софи и щедро плеснула настойки миссис Келли. – Ну, за все хорошее!
Глиняные бока ударились с глухим звуком, и мы отхлебнули вишневый напиток. Желание я все-таки загадала. Обычное для простой девушки, но такое заветное для дочери графа Тайлера – мне хотелось любви, настоящей.
Последнее, что увидела, пытаясь удержать ускользающее сознание, – легкую, чуть извиняющуюся улыбку Софи и удивленное личико засыпающей Миранды. И вот теперь я пристально вглядывалась в красивое, нагло ухмыляющееся лицо бывшего жениха. Что он сказал? Узнала ли я его? О да! Я узнала бы его за тысячу шагов из миллиона мужчин нашего мира лишь потому, что до паники боялась быть пойманной.
– Милорд?.. – снова прошептала я, никак не отреагировав на его предыдущие слова. О чем он просил? Что-то принести ему?
Заерзала, пытаясь отстраниться от дракона, который с каждым моим словом становился все серьезнее. Улыбка сползла с его лица, густые темные брови сдвинулись, и между ними залегла складка. Взгляд заледенел и уже откровенно пугал меня. «Узнал… Узнал…» – билось в голове, а сердце стучало так бешено, что, казалось, вот-вот выскочит.
Тяжелая рука герцога сместилась с моей пятой точки вверх по спине, а потом грубо легла на затылок и сдернула капюшон. Да, в наших крохотных комнатках старого как мир замка зимой бывало так холодно, что приходилось спать в мантиях. Значит, хоть мы и провели ночь вместе, но, судя по наличию одежд, ничего между нами не было. Но как, бездна побери, он здесь очутился так быстро? Ах да! Проверка…
Герцог зарычал и со злостью столкнул меня с кровати, выдохнув:
– Блондинка! Ненавижу блондинок!
Я слетела на пол и больно приложилась бедром об угол деревянной койки, но не это меня сейчас беспокоило. Взгляд хищника не отпускал, вызывая во мне дрожь.
– И пахнешь так же сладко и омерзительно!
Что? Да я моюсь каждый день, хотя, семеро свидетели, в этом богами забытом замке это непросто! Я негодовала, но продолжала сидеть молча, лишь яростно таращилась на злую рептилию.
– Неси вина и убирайся! – приказал мне герцог и отвернулся, показав тем самым, что его интерес ко мне исчерпан.
Не узнал! Иначе ни за что бы не отпустил, не насладившись местью. Где-то внутри немного ослабился тугой узелок беспокойства, что причиняло последние несколько минут почти физические страдания. Превозмогая головную боль и не обращая внимания на ноющее бедро, на котором под теплыми штанами наверняка наливался внушительный синяк, я резво вскочила на ноги и осмотрелась.
Определенно, я все еще находилась в академии. Правда, комната, в которой разместили дракона, размером превосходила нашу келью раз в десять и была обставлена достаточно богато. Одна массивная кровать из черного каменного дерева с высокой резной спинкой и ножками в виде драконьих лап чего стоила. О покрывале из соболиного меха я вообще молчу. Подобной роскоши я не видывала даже в замке отца. Вот, значит, как встречают в академии важных гостей.
Рядом с полыхающим камином стоял добротный стол, сплошь уставленный бутылками, кружками и остатками позднего пышного ужина, и несколько кресел с высокими резными спинками. На негнущихся ногах, превозмогая тошноту и головокружение, доковыляла и оперлась на столешницу, чтобы перевести дух и позорно не свалиться на глазах у лорда Элиона Карра.
– Чего задумалась? – зло буркнул дракон. – Материк опознала?
Отвечать на его шутку не стала. Потянувшись за бутылкой, наполнила до краев огромную кружку, куда вмещалось никак не меньше двух пинт жидкости.
– Уже несу, милорд! – крикнула я. Горло саднило, и голос слегка охрип, что сыграло мне на руку. Развернувшись, бодро засеменила к тому, чье общество мне не терпелось покинуть как можно скорей.
Передав вино, склонилась в низком почтительном поклоне и медленно попятилась к двери, отчаянно молясь, чтобы герцог не передумал. Но боги оказались глухи.
– Стоять! – Резкий окрик заставил замереть в неудобной позе. – Как звать!
– Адепт Лер, ваша светлость! – хрипло отрапортовала я.
– А имя?
– Сэмми, милорд.
– Сэмми, значит…
И в этот момент, когда я выпрямилась и заглянула в прищуренные, полыхнувшие огнем глаза, дверь резко распахнулась.
– Дорогу королю! – раздалось в коридоре.
Глава 2
Голова гудела, как медный чан, по которому ударили молотком. Бездна раздери этого ректора! Неужели несколько бутылок не самой крепкой выпивки смогли свалить с ног дракона? Видимо, очень устал, преодолевая пространство от дворца до этого богами забытого места. И почему брат так настаивал, чтобы провинциальную академию инспектировал я? Подобного бреда я не слышал от Тарка со времен моего мнимого сватовства.
– Сир, рубашки доставлены! – Вошедший слуга низко поклонился, привлекая наше внимание.
На натертых пчелиным воском столах стояли изумительные золотые кубки, наполненные гаальским вином, прямо перед нами истекал соком зажаренный на вертеле кабан, начиненный поздними апельсинами и крашеным рисом. В рот зверя повар вставил огромное яблоко, отчего казалось, что убитый нами монстр просто прилег перекусить, а не сам является пищей. Золотился острый сыр, под льняными салфетками благоухал только что испеченный хлеб. И ничто не предвещало…
Не предвещало.
– Рубашки? – переспросил я, вперив взгляд в брата.
– Ты знаешь условия! – Да, сейчас передо мной сидел не Тарк, которого я любил и почитал с детства. Передо мной сидел король, и он ждал от меня исполнения приказа.
– Нет! – Мне казалось, что мы решили этот вопрос еще тогда, у смертного одра его мнимой истинной пары. – Нет! Ты не можешь со мной так поступить! Я слишком люблю эту жизнь и женщин! Я нужен женщинам этого королевства, брат!
– Какой толк в пахаре, что не может посеять и дождаться всходов.
– Хмм… Многие мои любовницы утверждали, что родили моих бастардов.
– Элион, ты прекрасно понимаешь, что это ложь. Родись хоть от одной из них истинный Карр, и мы оба это почувствовали бы. Единственная причина, почему эти лживые дуры еще не сложили головы на королевской плахе, – их ложь отвлекает людей от проклятья, которое лежит на нашем роду. И тебе об этом известно.
– Но драконы все же рождаются, брат, – прибегнул к последнему аргументу.
– Рождаются, с каждым поколением все слабее. В основном это полукровки, никогда не видящие неба так близко, как мы. У Карров не бывает полукровок, а миру нужен истинный дракон. Поэтому да, рубашки.
– Но это глупость, Тарк! Вспомни Марту! – Я все еще отчаянно пытался достучаться до него.
– Как я могу забыть женщину, с которой переплел свою судьбу, которая умерла, пытаясь привести в мир истинного Карра! Да, я ошибся. Фатально. Трагически. Но лишь потому, что среди тех рубашек не было рубашки моей истиной пары. Кто-то из дворянских родов схитрил, а я выбрал ту, что наиболее мне подходила, получив мою бедную Марту. Она жертва, но не ошибка, и я был ей хорошим мужем.
– Ты был ей хорошим мужем, но что с тобой стало после ее смерти?
– Если бы она оказалась моей истинной парой, Элион, я бы ушел вслед за ней, и все бремя власти, а с ним и вся ответственность легли бы на твои плечи. Но, как видишь, я жив, хоть и не смогу никогда обзавестись потомством.
– Тарк, времена меняются. Выбирать себе жену, нюхая ее исподнее, – это не просто смешно, это аморально. Давай не будем делать глупостей, а просто доживем свой век. Поверь, я трахнул столько аристократочек, что, будь среди этих сучек моя истинная пара, я давно бы ее нашел.
– Сопливый юнец! – взревел брат, схватив меня за грудки. – Если я прикажу тебе перенюхать недельные панталоны всего двора, ты сделаешь это, молокосос! Потому что я твой король, я твой сюзерен, и я твой брат! Бездна тебя подери! Лишь благодаря пророчеству старой ведьмы Карры все еще оставляют следы в этом мире. Только благодаря этой традиции наш отец нашел нашу матушку, и на свет появились ты и я. Если бы Марта оказалась моей парой и родила наследника, я бы позволил тебе прожить жизнь, наполняя своим пустым семенем нутро шлюх, но ты, Элион, последняя надежда некогда могучего рода истинных драконов! Поэтому ты прихлопнешь свою пасть и молча пойдешь и тщательно обнюхаешь каждую привезенную рубашку.
– Надеешься, что среди владелиц этого белья окажется потомок древней королевы? – не удержался я напоследок, хотя отлично понимал, что битва мною уже проиграна. – Зря, их тела, пронзенные мечами черных драконов, давно сгнили, а души витают в бездне.
Тарк сжал кулаки и так треснул ими по столу, что дубовая столешница в руку толщиной не выдержала и проломилась прямо посередине, увлекая за собой яства, которые могли бы стать нашим пиром.
– Иди! – зарычал брат, и кожа на его щеках вмиг задубела, почернев и покрывшись панцирем из чешуек.
Я шел такими знакомыми коридорами дворца, не обращая внимания на встреченных по дороге, кланяющихся мне придворных. Еще больше раздражал личный слуга брата с его вечными «прошу, милорд», «осторожнее, ваша светлость», «по этой лестнице, милорд». Словно я знаю это место хуже, чем напыщенный болван, подающий королю ночную вазу.
Мы свернули в неприметный коридор, и я с удивлением понял, что не все тайны дворца мне известны. Через минуту мы оказались в просторной комнате, стены которой были обиты кедровыми панелями. Только вековые кедры обладают таким свежим, чистым запахом и такой живительной энергией.
Вдоль стен были развешаны нижние сорочки всех размеров, расцветок и фасонов, от легких до фривольности южных до плотных, длинных северных. В центре комнаты стоял королевский секретарь лорд Блекли. А вот рядом с ним маркиз Дуоли, повеса, игрок и сплетник, но при этом занимающий почетную должность хранителя королевского гардероба. Какой позор! В секретаре брата я не сомневался, а вот в другом свидетеле моего унижения… Завтра весь двор будет судачить о том, как герцог Карр нюхал нижнее белье девственниц Королевства объединенных земель.
Слуга вышел, и лорд Блекли произнес:
– Итак, милорды, мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать выбор невесты герцога Каррского, лорда Элиона Гермия Карра. Прошу вас, ваша светлость!
И мне низко поклонились оба придворных. Клянусь, на пухлых губах этого выскочки-маркиза мелькнула глумливая улыбочка. Ну ничего, будет и в моем замке фейерверк!
– Надеюсь, вы понимаете, что если ни один из ароматов не привлечет меня, то выбор не состоится! – Я в упор посмотрел на лорда Блекли, и невысокий человек с умным взглядом в безупречно строгом сюртуке коротко кивнул, соглашаясь с моим доводом.
– Но приказ короля… – попытался сладко возразить Дуоли.
– Как звучал приказ? – нарочито спокойно поинтересовался я, хотя внутри все клокотало от бешенства. Видимо, маркиз это заметил.
– Простите, милорд, – ответил он, опустив глаза.
– Как звучал приказ короля?
– Присутствовать при выборе герцога, – выдохнул он.
– Разве там оговаривалось, что я в обязательном порядке должен сделать выбор из того… – я обвел взглядом комнату и презрительно хмыкнул, – что мне предложено?
– Нет, – еще тише произнес маркиз.
– Не слышу! – Зарвавшихся выскочек всегда нужно опускать, иначе они сядут вам на шею.
– Нет, ваша светлость.
– Итак, приступим, милорды! – улыбнулся я, сделав вид, что произошедшее меня более не интересует, хотя Дуоли не перестал раздражать, несмотря на затаившийся страх в его подведенных сурьмой глазах.
Обуреваемый сомнениями и даже страхом, я все же решительно двинулся вдоль вывешенной изнанки высшего света Саатара. Мне не хотелось повторять ошибку Тарка, но брат прав, бездна его побери! Только от моего правильного выбора зависит судьба королевства и существование Карров. Нет, не только Карров. От моего выбора зависит само существование могучих, всесильных драконов, а значит, и существование магии в нашем мире.
Проклиная наш род, королева Аталанов не понимала, что без нас мир будет похож на горстку других миров, в которых существа живут, копошатся, всячески пытаясь выжить, и сами же губят то, что им подарило мироздание. Драконы – это разум, основа и оплот любого мира, которому посчастливилось создать их.
С каждым шагом прежняя уверенность вновь возрождалась. Зверь откликнулся, и его дух находился сейчас совсем рядом, жадно втягивая ароматы, заполняющие мои ноздри. Я чувствовал все их оттенки, прекрасно осознавая, что собой представляют владелицы ночных сорочек.
Остановившись перед легким розовым великолепием, спускающимся к полу пеной тонких кружев, втянул воздух.
– Чья это?
Секретарь тут же углубился в записи, зашелестев бумажками.
– Леди Иона, дочь виконта Турэ, ваша светлость, – быстро зачитал лорд Блекли.
– Почему она здесь?
– Простите? – озадаченно захлопал глазами чиновник. – Не понял вашего вопроса.
– А это и не вопрос. На свадьбе с этой… хм-м… «леди» муж будет единственным гостем, который еще не возлежал с невестой, – рассмеялся я.
– Но как же… Мы же проверяли… Мы же…
Блекли снова зарылся в бумаги, что-то проверяя в отчетах королевских шпионов.
– Не утруждайте себя. Там, где дело касается женской хитрости, все мужские усилия спят, и лишь драконье чутье помогает открыть истину.
Дальнейший обзор рубашек ничего не дал, и внутренне я уже ликовал, что из затеи Тарка ничего не вышло. Сделав круг и дойдя до последней, победно улыбнулся.
– Милорды, прошу вас засвидетельствовать, что избранницы дракона среди владелиц этого нет.
– Разумеется, милорд, – не стал спорить секретарь, видимо, наученный горьким опытом Дуоли. Но вот следующая его фраза напрягла меня не на шутку: – Выпьете вина и отдохнете или прикажете сразу развесить следующие?
– Следующие? – с тихой яростью процедил я, ощущая, как ногти превращаются в отрастающие когти.
Маркиз затрясся и побледнел. Цвет его лица сравнялся с белой сорочкой, на фоне которой он стоял. Секретарь хоть и вздрогнул, но ответил почтительно и спокойно:
– Да, ваша светлость. Рубашек оказалось так много, что пришлось разделить их на три партии.
Я застонал. Не знаю, мысленно или все же звуки вырвались из моего рта. Подумать только, что среди саатарской аристократии оказалось так много девственниц, готовых разделить судьбу дракона! Впрочем, почти половина из них была не столь невинна, как они хотели показать своим строгим родителям.
– Следующие! – рыкнул я.
Лорд Блекли позвонил в колокольчик, и тотчас вошедшие слуги принялись снимать развешанные сорочки и заполнять пустующие места новыми.
– Что это? – заинтересованно спросил я, когда двое лакеев развернули нечто огромное, насквозь пропахшее хлебом, кроличьим рагу и жирным жареным каплуном. – Чехол для королевских пушек? Один на все?
– Это сорочка, милорд! – невозмутимо заявил секретарь, чем поверг меня в состояние легкого шока.
Поделиться книгой: