Любимая женщина маньяка

Они обе нервно помешивали ложечками кофе, но кажется, так ни разу и не прикоснулись к напитку и на протяжении всей беседы практически не сводили с меня настороженных глаз. Их лица хранили одинаковое встревоженное выражение, а позы оставались напряженными. Тетя Мила была совершенно права, когда уверяла, что женщины очень переживают за Татьяну.

— Милы с нами не будет? — после приветствий и знакомства уточнила Вера, как мне показалось, облегченно.

— Нет, — заверила я, — несмотря на то что мы сейчас собрались по ее просьбе, эту встречу уже можно считать официальной беседой между телохранителем и его будущими нанимателями, так что посторонним здесь не место, ибо, чтобы помочь вам, я должна знать все подробности происшествий и рассчитываю на вашу полную откровенность. А вы, в свою очередь, можете рассчитывать на мое молчание.

— Но в нашем рассказе нет ничего такого компрометирующего, — растерялась Елена.

— Разумеется, — кивнула я, — но порой в процессе расследования всплывают разные сведения и факты. И вы должны знать, что эта информация останется между нами. Что до тети Милы, то вы, Вера, можете потом, по завершении расследования, поговорить с ней сами, как со своей подругой. И, разумеется, рассказать лишь то, что сочтете нужным.

— Конечно, спасибо, — кивнула женщина. — Мы не совсем понимаем, с чего нужно начать наш рассказ?

— С того, что кажется вам важным. Если что-то будет мне неясно по ходу повествования, я стану задавать уточняющие вопросы.

— Хорошо, договорились. Тогда начну с начала, пожалуй. Вас, наверное, очень удивило, что молодая женщина, представитель потомственной династии врачей, травматолог со стажем, внезапно стала преуспевающей художницей?

— Я не знаю всех подробностей и с интересом их выслушаю.

— На самом деле это случилось не внезапно! — горячо вмешалась Вера. — Танечка всегда была очень талантлива. Замечательно рисовала. А танцевать она начала чуть ли не раньше, чем ходить научилась, прямо с пеленок! Правда, и с малого возраста она поднималась на носочки, как балерины делают, и выделывала различные па. И где она все это брала, непонятно — нигде ведь поначалу не училась! Может, по телевизору что-то видела и повторяла?

— Значит, Татьяна всегда была натурой, одаренной талантами, — кивнула я в ожидании продолжения и заметила, как по лицу Елены пробежала мимолетная тень, — а к слову, кто из вас, сестер, старше?

— Татьяна, — кивнула молодая женщина, — и к слову сказать, мы с ней внешне совершенно не похожи. Таня больше в отцовскую родню пошла и в ней есть что-то восточное, может, даже татарское, от далеких предков. А я, как видите, похожа на маму и совершенно обычная. В общем, старшей дочери достались и редкая красота, и все возможные таланты.

«Мне кажется, или в ее голосе я слышу почти неприкрытую зависть?» — мелькнула у меня непрошеная мысль.

— Дорогая, ты тоже очень одаренная девочка, — поспешно вмешалась Вера, — просто пока так и не раскрыла себя полностью.

— Ладно, мам, — поморщилась Елена, — мы не обо мне сейчас говорим. Так я, пожалуй, продолжу. Большую часть жизни Татьяна посвятила медицине, как и наш отец. Но около трех лет назад она попала в автомобильную аварию и, несмотря на отсутствие внешних и внутренних повреждений, к удивлению врачей и нашему ужасу, несколько дней провела в коме. А когда очнулась, заявила, что живет не так, как мечтала, что всю жизнь хотела только танцевать и может еще писать картины маслом.

— У моей дочери открылся дар, который многие считают таинственным и мистическим! — восторженно воскликнула Вера.

— Да, мама, это, конечно, так. Но позволь, я продолжу. Таня уволилась с работы, взяла несколько уроков живописи и стала писать на первый взгляд обычные, но с глубоким внутренним посылом и смыслом картины. Некоторые их называют самобытными, мистическими и даже сакральными. По крайней мере так уверяет ее агент, Жорик Павлов. Он рассказывает всем, что полотна, написанные Татьяной, несут в себе огромный положительный заряд и посыл. И люди, которые приобрели картины, со временем стали замечать, что их дела идут в гору, здоровье налаживается, а старые проблемы разрешаются словно сами собой. Агент придумал для восходящей звезды псевдоним Татьяна Новая и в несколько раз поднял цену на ее полотна. Но поток желающих приобрести картины только растет, и теперь у Татьяны нет отбоя от заказов, а скоро должна состояться персональная выставка.

— То есть и ее дела пошли в гору? — усмехнулась я.

— Да. А финансовое положение значительно улучшилось, ведь труд медиков в нашей стране, несмотря на всевозможные реформы, до сих пор оплачивается весьма скромно.

— Понятно. Теперь давайте поговорим о посылках, что получала Татьяна.

— Да. Наверное, стоит пояснить, что теперь, после того как доченька стала популярной, или, не побоюсь этого слова, известной, вокруг нее вьется очень много разных людей. Это и клиенты, и поклонники, и просто странноватые личности.

— Знаете, такие, которые ходят на все светские мероприятия, выставки и премьеры, главным образом чтобы себя показать, а еще, конечно, ради бесплатной выпивки и закуски.

— Различные друзья, приятели — любители пожить за чужой счет?

— Да, Женя, можно сказать: прихлебатели всех мастей. Мы с мамой всегда предупреждаем Татьяну, чтобы она сторонилась знакомств такого рода, но ей все как об стенку горох.

— К сожалению, поклонники или даже фанаты — это бич всех популярных людей, их постоянные спутники. И чем больше известность человека, тем больше риск столкнуться с назойливым вниманием или встретить людей не совсем порядочных. Бывает, что среди таких попадаются и любители пожить за чужой счет. У Татьяны кто-то вымогает деньги или дорогие подарки?

— Нет, Женечка, наоборот! Ей постоянно что-то шлют! Присылают цветы, конфеты или алкоголь!

— И что вас в этом пугает? Ей ведь не дарят брильянты, шубы и дорогие машины. Мелкие презенты принимать вполне прилично и ни к чему не обязывает.

— Дело не совсем в этом. Понимаете, Татьяна устроила мастерскую прямо у себя дома. И возможно, в самом начале карьеры имела неосторожность обнародовать свой адрес, и все эти дары приносят ей прямо домой!

— Да если подумать, и это не самое страшное! — азартно перебила мать Елена. — Некоторые подарки вообще пугающие, потому как более чем странные!

— Именно, Женя! — словно призывая меня обратить особое внимание, воскликнула Вера.

— И нас это очень сильно пугает! Ведь если их присылает неадекватный поклонник, то он и адрес Тани прекрасно знает! А кто скажет, что у странного человека может быть на уме?! И чем это обернется?! Так что можно считать, что сейчас Татьяна постоянно находится в опасности!

— Да, откровенно говоря, обнародовать свой адрес действительно было неосмотрительно. Но какого именно рода те подарки, что вас так сильно испугали?

— Понимаете, Женя, некоторые презенты сопровождаются записками, и содержание их обычно вызывает большие вопросы и опасения.

— Будьте добры, приведите конкретные примеры.

— Например, та корзина с фруктами. Там было что-то довольно личное.

— Да нет, мама, — нетерпеливо возразила Елена, — записка в корзине с фруктами была довольно безобидной. Что-то из серии: «Твои щечки такие же нежные, как и эти персики, и такие же румяные, как эти яблочки». И подпись была: «От верного поклонника».

— Это не подпись, если человек имени-фамилии не изволил написать, — возразила Вера, — но ладно, пусть ту записку можно назвать лишь фривольной. А остальные?!

— Другие и в самом деле пугают. Например, в упаковку с бутылкой вина была вложена карточка с надписью: «Это прекрасное вино зажжет огонь в твоей крови и заставит ее бежать быстрее, ведь оно такого же оттенка, как твоя кровь». А в букетах с цветами были такие записки: «По твоим полотнам видно, что ты побывала на той стороне бытия». Или вот еще: «Гению не место среди живых». Что скажете, Женя?! Это же почти неприкрытая угроза?!

— Записки и впрямь странные и двусмысленные, так что трактовать их можно по-разному. Но автор, если они принадлежат перу одного автора, пожалуй, не угрожает, а скорее восхищается. Или это смесь комплиментов и угрозы, но скрытой и очень тонкой.

— Вот и Таня сказала нечто подобное. А потом добавила, что на свете много странных людей! Напишет этот поклонник записку-другую и отстанет. Просто надоест ему, или другой предмет для восторгов найдет. И в полицию идти наотрез отказалась.

— Здесь она совершенно права. Полицейские не станут копаться в посланиях со скрытым смыслом, даже дела заводить не станут. Скажут, что это пока не тянет на преследование или угрозы.

— Да, но мы с Леной уверены, что Таня нам не говорит всего! Может, есть и другие записки, может, и угрозы были, а она молчит!

— Почему вы так думаете?

— Я это подозреваю главным образом потому, что Танюша всегда была скрытной девочкой и не любила делиться своими неприятностями с детства.

— Мам, ты, как всегда, упускаешь суть. Мы знаем, что Татьяна рассказывает нам далеко не все. Недавно, буквально несколько дней назад, мы были в гостях у сестры. Мы давно не виделись. Я работаю, Татьяна тоже вечно занята. Так что приехали на обед да заболтались. Решили еще чаю выпить и просидели до самого вечера. Тут и доставили букет.

— Да, мы как раз снова подогрели чайник и собрались выпить чаю с бутербродами и пирожными, а тут звонок в дверь!

— Посылку принес курьер?

— Нет, просто оставили на пороге. И это был букет в красивой, объемной упаковке из блестящей фольги и бумаги.

— Да, но когда Татьяна развернула упаковку, чтобы поставить цветы в воду, оказалось, что внутри букет обернут траурной лентой. Клянусь, она испугалась! И расстроилась, только виду не подала! И поставила-таки цветы в вазу. Упертая как черт знает что!

— Леночка, я думаю, что она главным образом нас с тобой пугать и расстраивать не хотела.

— Или не желала показывать, что ей страшно. Почему она оставила цветы?! Я бы, например, выбросила эту гадость в мусор незамедлительно.

— Кроме траурной ленты было что-то еще? Вижу, вас не только она напугала и расстроила.

— Вы очень проницательны, Женя! Дело и в самих цветах, и в их количестве!

— Четное число? — снова догадалась я.

— Именно! У нас принято приходить на похороны с четным количеством цветов, а дарить его живому человеку считается дурной приметой.

— Или пожеланием зла!

— А еще сами цветы.

— А что с ними?

— Это были белые лилии и каллы! Такие цветы дарят только покойникам! Лилии — девушкам, что умерли совсем юными, а каллы — старушкам, что и при жизни уже были одной ногой в могиле. Вот скажите, это ли не намек на скорую смерть?! Или пожелание таковой?!

— А записка была приложена к букету? — Я предпочла отказаться от комментария и задать встречный вопрос.

— Нет, в этот раз записки не было, насколько я знаю.

— Но все и так вполне понятно!

На некоторое время я задумалась. Все же Татьяна была права, когда отказалась идти с этим в полицию. Ясно, что напугало мать и сестру молодой женщины, но говоря объективно, ничего ужасного в этом букете я не вижу. Традиции в разных странах и культурах сильно различаются. Многие, к примеру, не видят в каллах ничего зловещего. В переводе с греческого это название означает «красивый», и во многих странах калла является символом юности и чистоты. Этот цветок означает уважение, преклонение, восхищение и благоговение и, наоборот, рекомендуется для букета невесты. Что до лилии, то ее значение: благородство, слава, невинность, величие и нежность. Этот цветок считают лучшим украшением свадебного стола или помещения для торжеств во многих культурах. Так что даритель, выбирая цветы, возможно, и не желал никого испугать. Что до количества цветов, то, к примеру, за границей принято дарить именно четное их количество. Остается траурная лента. Тут тоже можно найти свое объяснение. Могла произойти банальная ошибка или путаница.

Остаются странные записки. Их можно трактовать по-разному. И что конкретно хотел сказать писавший, сложно понять. И пожалуй, стоит расспросить саму Татьяну о смысле посланий. Вдруг ей как получателю писем понятно гораздо больше, чем нам, посторонним людям.

Но если здесь и имеют место угрозы, то очень тонкие и скрытые, и оставлять совершенно без внимания подобное нельзя, ведь если автор записок — недоброжелатель Татьяны, на этом он может не остановиться, и тогда события будут развиваться по нарастающей, так всегда бывает. И до чего может дойти этот преследователь, предположить сложно. Значит, во всей этой истории обязательно нужно разобраться. Но спокойно, без лишних нервов и ажиотажа.

— Что скажете, Женя? — кажется, пауза несколько затянулась, и Вера начала проявлять нетерпение.

— Наше дело очень сложное? — по-своему истолковала мое молчание Елена.

— Главное, скажите, вы возьметесь спасти мою дочь?!

— Вы неверно истолковали мое молчание, — попыталась я легкой улыбкой успокоить разволновавшихся женщин, — по давней привычке я просто размышляла, с чего стоит начать.

— То есть вы не откажетесь нам помочь?

— Я обещала вмешаться и сделаю это обязательно. Что до сложности проблемы, пока никаких конкретных выводов сделать не могу. Это преждевременно. Нужно разобраться во всем, провести расследование. Пока могу сказать, что ваши опасения и страхи могут иметь под собой конкретную почву, а может, и наоборот, права Татьяна, и письма с подарками ей шлет поклонник со странной манерой высказываться или нетипичным чувством юмора. И тогда оснований для беспокойства нет совершенно никаких.

— Женечка, огромное спасибо вам! За то, что вы отложили свои дела в Европе и согласились помочь! — воскликнула Вера.

«Так, без тети Милы здесь не обошлось, — усмехнулась я про себя. — Похоже, тетушка снова решила слегка прихвастнуть».

— Мой контракт за границей не срочный, время терпит. Что до вашего дела, мне нужно незамедлительно начать расследование. Но главное, как я понимаю, убедить саму Татьяну в его необходимости.

— Да, нас она не слушает!

— Что ей мама и сестра, разве это авторитеты?! — сердито фыркнула Елена.

— Но вас, человека со стороны, причем телохранителя с таким опытом, она обязательно послушает.

— Хорошо. Отправлюсь к ней завтра с утра. Мне нужен адрес Татьяны и телефон.

— А наше присутствие? — женщины с тревогой переглянулись.

— Думаю, в этом нет особой необходимости. Вы, Вера, просто позвоните ей сегодня вечером и скажите, что утром приедет племянница тети Милы. Если не хотите, можете даже не пояснять цель моего визита. У Тани ведь не возникнет вопросов по поводу моего невинного желания свести знакомство?

— Конечно, нет, она вежливая, хорошо воспитанная девочка.

— И новая знакомая — это ведь в будущем потенциальный клиент, — в тоне Елены снова, на сей раз явственно прозвучали нотки зависти и даже легкого злорадства.

* * *

Поскольку приступать к работе мне нужно было не раньше завтрашнего дня, я не стала отменять встречу с Генкой, назначенную ранее.

Приятель пригласил меня на ужин в небольшой ресторанчик в центре, расположенный недалеко от управления. С Генкой мы дружны много лет. Когда-то вместе учились в Ворошиловке, постигали науку, преодолевали различные трудности, что с таким азартом создавали для нас инструкторы и преподаватели, и, как говорит народная поговорка, пуд соли вместе съели. Так что обсуждали мы обычно любые темы без утайки или стеснения. Наших отношений не портили даже постоянные признания Генки в неземной любви ко мне, которые я обычно не воспринимала всерьез или намеренно переводила в шутку.

Сначала мы, как водится, обменялись свежими новостями. Потом Генка расспросил о нашем с тетей Милой отдыхе, а также, усмехаясь, отпустил несколько шуточек, уверяя, что только я со своим везением и жаждой приключений могла ввязаться в расследование, будучи в отпуске на тропическом необитаемом острове, где отдыхающих раз, два и обчелся, да и делать-то особо нечего, кроме как плавать, загорать и поглощать различные экзотические фрукты. Мы развили эту тему и немного посмеялись. Потом Генка погрустнел, озабоченно нахмурился и замолчал, будто вспомнил нечто неприятное. Наблюдая за поведением приятеля, я тоже задумалась. Конечно, у полковника полиции и начальника областного управления обычно бывает много забот и поводов для беспокойства или размышлений, но создавалось впечатление, что приятеля гложет нечто очень неприятное, сложное или непреодолимое.

— Генка, у тебя много работы или какие-то неприятности одолели? — попыталась я наконец вывести его из состояния задумчивости.

— С чего ты это решила? — Приятель часто отвечал вопросом на вопрос, когда не мог вовремя придумать отговорку.

— Встречу назначил возле управления, значит, несмотря на конец рабочего дня, планируешь вернуться назад, в свой кабинет. Значит, работы много.

— Да, — с готовностью согласился он, — навалилось как-то все сразу. Сама понимаешь: начальство, отчетность, внезапный рост особо тяжких. То мне холку мылят, то я, в свою очередь, устраиваю головомойку подчиненным.

— Не, — хмыкнула я, — не понимаю. Давным-давно уже сама себе начальник и босс. А ты колись давай, что-то еще тебя беспокоит?!

— Вот с чего ты это взяла?!

— Все вышеперечисленное — твои обычные рабочие будни, привычные трудности. Они тебя никогда аппетита не лишали. А сейчас сидишь, хмуришься. Задумался, да так, что любимый стейк жевать перестал. Того и гляди остынет, инеем покроется прямо на тарелке.

— Да нормально у меня все, — не повелся Генка на предложение пооткровенничать, — ты лучше скажи, как плечо поживает? Рана не сильно беспокоит?

— Чего об этом вообще разговаривать? Ранение было пустяковое. Все осложнения лишь оттого, что я к врачу не смогла сразу обратиться и пыталась лечиться подручными средствами. И потом, все давно прошло. Я уже отдохнула, полностью восстановилась и больше месяца занимаюсь с полной выкладкой, как обычно.

— И даже на погоду не ноет?

— Да нет. Нормально все. Отдых в тропическом климате на пользу пошел.

— Плавание в соленой морской воде? Да, говорят, это помогает, — меланхолично кивнул Генка.

— И что не так?! — не поняла я, почему приятель до сих пор сидит с кислой миной.

— Ты пулю получила на задании, которое я сосватал! Вот что! — выкрикнул полковник и даже, кажется, слегка стукнул кулаком по столу.