Смертельные фантазии

Наташа сидела на лавочке возле лодки — как и обещала — и смотрела на водную гладь пруда. В руках у нее был стаканчик с мороженым, и она с удовольствием поглощала холодное лакомство. Волосы она забрала под яркий летний берет, помимо этой детали, ее одежда оставалась такой же, как и во время нашей первой встречи. Иногда она болтала ногами, как маленький ребенок, и это придавало ей беззаботный, легкомысленный вид.

Я окликнула ее и подошла к лавочке поближе. Эрри улыбнулась мне в ответ и спросила:

— Нашли нитки? Какие подобрали?

Я опустилась на лавочку рядом с ней и покачала головой.

— Нет, нитки я не нашла, — проговорила я серьезным голосом. — Зато мне удалось побеседовать с вашим молодым человеком.

— А, насчет видеорегистратора? — вспомнила Эрри. — Как, он помог вам найти нужный?

— Помог, — кивнула я. — И еще кое-что мне рассказал. Как ни странно, Евгений оказался весьма разговорчивым человеком, и теперь я все знаю.

— Что знаете? — недоуменно посмотрела на меня Наташа. Я изогнула губы в ухмылке.

— Наташа, вы скрываете тот факт, что ваш молодой человек бежал из Хабаровска, а не переехал в Тарасов просто так, — заявила я. — А мне известно, что Евгений в свое время нанес тяжелые телесные повреждения некоему человеку по имени Игорь. Евгения не посадили в тюрьму, он скрывается от закона.

Наташа с ужасом посмотрела на меня, лицо ее сравнялось по цвету со сливочным мороженым. Глаза стали казаться еще больше, губы приоткрылись в изумлении, смешанном с ужасом.

— Вы… вы не могли узнать это… — прошептала она хриплым голосом. — Женя, он… он ничего не совершал, вы все придумали! Вы… вы ведь не собирались ничего у меня заказывать, правда?

— Правда, — не стала скрывать я. — Мне не нужны от вас ни шарф, ни статуэтки. Мне нужна информация. Наташа, или Эрри, как вас называть… Я понимаю, вам неприятен этот разговор. Если вы не пожелаете со мной сейчас побеседовать, я направлюсь в ближайшее отделение полиции и все расскажу про Евгения. Ваш выбор?

— Нет… — Голос Наташи стал громче. — Нет, не надо, пожалуйста! У меня нет денег, но я заплачу вам за молчание, сколько вы скажете. Назовите сумму, я наберу, только, пожалуйста, не ходите в полицию! Женя ни в чем не виноват, обстоятельства так сложились. Он и так довольно пострадал за это, он… Пожалуйста, скажите, сколько денег вы хотите!

— Не в деньгах счастье, — хмыкнула я. — Не нужны мне ваши деньги. Но если вы действительно хотите помочь вашему Жене и оставить все в тайне, я могу предложить вам кое-что. Мне продолжать?

— Да, пожалуйста. — Наташа выглядела совсем потерянной и несчастной. Недоеденное мороженое неумолимо таяло, но девушка совсем о нем позабыла, только сжимала в руках пластиковый стаканчик. Сейчас она все больше напоминала обиженного, растерянного ребенка, и мне даже стало ее жалко.

— Я сделаю все, что вы скажете! — пообещала девушка. — Только не надо идти в полицию. Женя не может забыть этого, он переживает за свою сестру и родителей. Но если бы он не уехал из Хабаровска, те люди нашли бы его и убили. Он чудом избежал смерти, но он до сих пор не может прийти в себя.

— Поэтому он и пьет каждый вечер? — бессердечно проговорила я. — Потому что забыть не может?

— Да, — опустила голову Эрри. — Я стараюсь сделать так, чтобы ему было полегче. Отвлекаю его на разные дела, пытаюсь вернуть ему радость, но… Он пропадет без меня, он не сможет… Если его посадят, он сломается, и уже ничего нельзя будет сделать.

— Хорошо. Я не буду заявлять в полицию, — сказала я жестко. — В обмен на одну вещь. Сейчас вы мне расскажете, где находится Жанна Климова, и от вашего рассказа будет зависеть судьба Евгения. Если я пойму, что вы лжете, я встаю и иду в полицию. Ложь я чую за версту, поэтому не пытайтесь меня обмануть. Мои условия ясны?

— Да, — снова прошептала Наташа. Она опустила голову и шмыгнула носом. Не хватало мне еще, чтобы девчонка разревелась, надо же, какие мы чувствительные… А со слов Анны Климовой я поняла, что Эрри — весьма беспринципная особа, которая привыкла брать все от жизни и не думать ни о чем, кроме получения удовольствия. Оказывается, я ошиблась — Наташа искренне любит Евгения, раз готова заплатить мне деньги за молчание.

— Только я мало что знаю о том, где сейчас Жанна и чем она занимается, — прибавила Эрри. — Это правда, я честно вам говорю! У меня нет причин вас обманывать.

— Начнем по порядку, — заявила я. — Итак, первый вопрос. Почему Жанна с этой весны ночевала у вас? Точнее, почему она жила в вашей с Евгением квартире?

Эрри отрицательно покачала головой. Потом сказала:

— Не было ничего такого. Жанна даже в гости ко мне не приходила, не то что ночевала. Мы с ней только здесь в парке гуляли и учились пои крутить. Ну иногда пили глинтвейн или вино, и все. Она не вписывалась у меня никогда.

Внезапно Эрри запустила свободную руку в карман и вытащила оттуда пачку тонких сигарет с ментолом. Стаканчик с мороженым она поставила на лавочку, а из пачки вытащила сигарету и виновато покосилась на меня:

— Простите, можно я закурю? Понимаю, это вредная привычка, но… Просто я…

— Курите, — махнула я рукой. — Если не боитесь, что вас оштрафуют за табакокурение в парке…

— Да мне плевать, — заявила та и щелкнула зажигалкой. — Пусть штрафуют, только здесь обычно мало народу ходит, никто не заметит.

— Что ж, тогда составлю вам компанию, — улыбнулась я и тоже вытащила сигареты. С минуту мы вместе молча дымили.

— Тогда почему Жанна не ночевала дома? — нарушила я возникшую тишину. — Насколько я понимаю, вы с ней дружили, верно? И наверняка вам Жанна рассказывала, почему не появляется дома и где проводит время.

— Рассказывала, — эхом откликнулась Эрри, туша окурок о землю. — Она весной, ну как раз в то время, когда началось все, — влюбилась в одного парня. Жанна ездила на ролевые игры, там они и познакомились. Я его не знаю, в глаза не видела, но как я поняла, он не слишком любил ее, вот она и страдала. Его Морт зовут, в переводе с какого-то языка означает «смерть». Жанна у него ночевала, а матери своей говорила, что у меня зависает. Ну, стеснялась она, что с мужиком живет, поэтому и врала.

— Странная позиция, — заметила я. — Жанне вроде как не двенадцать лет, в ее возрасте все девушки встречаются с парнями. Мне кажется, скажи она матери правду, та бы поняла ее, а вот ночевки у подруги, которая к тому же живет с молодым человеком, наводят на не очень красивые мысли.

— Ну, Жанна думала, что ее мать будет ее осуждать за то, что она спит с мужчиной, — заметила Наташа. — Который к тому же и жуткий бабник. У них ведь свободные отношения были, а Жанна страдала из-за этого. Она вообще очень замкнутая и постоянно пребывает в депрессии. Я пыталась ее растолкать, вытащить из этого. Не просто, конечно, но когда она мне все рассказывала, то ей становилось легче. Я ее и поями пыталась занять. Мне это было интересно, и я хотела, чтобы и у нее появилось какое-то увлечение, помимо Морта и ролевок.

— Ролевок? — переспросила я. — Это вы про ролевые игры говорите? Жанна что, в каком-то клубе в компьютерные или настольные игры играла?

Мне живо вспомнился рассказ моей приятельницы Олеси о дочери, которая не отходит от компьютера. Я слышала, что в Тарасове есть специальные клубы для игроманов, где народ играет в компьютерные и настольные игры, используя специальные карты. От обычных игральных они отличаются — на них не нарисованы никакие валеты или дамы, масти отсутствуют. Зато имеются персонажи из фэнтезийных миров. В подробности я не вдавалась — оно мне не нужно, так, развития ради поглядела в Интернете.

Однако Эрри отрицательно покачала головой.

— Нет, Жанна не играет в компьютерные игры, — сказала она. — С Мортом они познакомились на полигонной ролевой игре.

— Честно говоря, плохо себе представляю, что это такое, — призналась я. — Полигонная игра? Это как выглядит?

Естественно, на ум мне пришли взрослые «ролевые игры» между мужчиной и женщиной, которые, признаться, не вызывали у меня положительных эмоций. Скорее всего, некое сексуальное отклонение или развлечение от пресыщенности. Я не ханжа, но существуют некоторые вещи, которые мне непонятны и которые я не приемлю.

Оказалось, что я снова ошиблась.

— Ролевые игры — это очень интересная вещь, — проговорила Наташа. — В общем, они похожи на компьютерные с тем лишь отличием, что игроки — люди, а не персонажи на экране монитора. Мастер придумывает концепцию игры и пишет правила. Желающие выбирают себе персонажей, шьют костюмы, а в назначенный день игры едут на полигон, где она будет проходить. У нас в Тарасове несколько таких полигонов — Ивановский, Буркино, тридцать восьмой километр. Туда надо добираться на электричке или на машине. Обычно игра длится три дня, с пятницы по воскресенье. Я, к сожалению, за всю свою жизнь была только на одной — по Дикому Западу. Мы с Жанной вместе ездили, это было где-то в июне. Большая часть игр проходит летом, но есть и осенние или весенние ролевки. В этом году весна была теплой и ранней, поэтому Кали — мастер — сделала свою первую за сезон игру в конце апреля. Я на нее не попала, а вот Жанна ездила. Там она с Мортом и познакомилась.

— Надо же! — удивилась я. — Честно говоря, никогда о таком развлечении не слышала…

— Ой, да что вы! — изумилась Эрри. Она внезапно вспомнила про свое недоеденное мороженое и взяла стаканчик с лавки. Оно давно растаяло и превратилось в белую густую воду, но Наташа не придала этому никакого значения — ложкой она с удовольствием зачерпнула порцию и с наслаждением прищурилась, смакуя вкус лакомства. Ела она аппетитно, и даже мне, человеку, с детства равнодушному к мороженому, внезапно захотелось купить себе летний десерт. Не могу сказать почему, но Эрри мне нравилась все больше и больше, несмотря на негативное к ней отношение Анны Климовой. Да, Наташа не имела привлекательной внешности, она была странной и даже говорила не очень внятно, вероятно, имела проблемы с дикцией. Но была в ней какая-то свежесть, неиспорченность, этакая искренняя непосредственность. Она любила жизнь и наслаждалась каждым ее мгновением, не работала на публику — хотя по ее одежде у меня создалось мнение, что она склонна к эпатажу. Однако на самом деле Наташа одевалась так потому, что ей было удобно и комфортно в столь необычной одежде, и, как ни странно, яркий и несуразный облик ее был гармоничен и отражал ее внутреннюю сущность. Этакая Пэппи Длинный Чулок и Алиса из Страны чудес в одном лице. Раньше мне не попадались подобные люди, а Эрри словно сошла со страниц детской сказки и своим присутствием разукрашивала наш будничный, скучный мир яркими красками безумного акрила.

— Знаете, у нас в Тарасове чем только народ не занимается! — Наташа не обращала внимания на то, что я пристально разглядываю ее, и с упоением продолжала свой рассказ: — Вот Жанна, она и страйкболом какое-то время увлекалась. Мне это не нравится, я стрелять не умею, зрение плохое. Да и вообще, не люблю всякую военную тему. А Жанка даже автомат себе купила, показывала мне. Она у меня его хранила, а то мама бы ее точно в восторг не пришла. Страйкбол — это тоже игра, но там надо подстрелить вражескую команду и выполнить какой-нибудь квест.

— Квест? — переспросила я. — Задание, что ли?

— Ага, — кивнула Эрри. — Например, найти что-то, какой-то артефакт. Ну, предмет спрятанный. Или отвоевать бункер, или что-то подобное. В ролевых играх тоже квесты есть, но другие. Вот, например, на Диком Западе мы с Жанкой постоянно выполняли какие-то задания мастеров. Оторвались по полной, надо сказать. Я‐то играть особо не умею, в основном Жанка нам приключения искала. Нас убивали аж пять раз, мы замучили мастеров, только и шлялись до мертвятника.

— Мертвятник? — снова прервала я Эрри, стараясь успеть переварить всю информацию с обилием малопонятных терминов. — Поясните, пожалуйста, что это.

— Мертвятник — это место, куда ты идешь после того, как тебя убивают, — начала объяснять Наташа. — Вот смотрите, наверно, проще будет, если я объясню все на примере той игры, куда мы с Жанной ездили. Значит, игра была по Дикому Западу. Мы выбрали себе имена: меня звали Джейн, а Жанну — Анна-Мария. Мы были девушками-ковбоями. Ездили на лошадях — лошади отыгрывались кокосами. Ну, топот лошадиный — когда идешь, надо было бить половинками кокоса друг о друга, получается звук, похожий на лошадиный топот. У нас была вводная — мы на самом деле были преступницами, которые скрывались от закона, и нужно было совершить какое-нибудь преступление. Мы решили ограбить кабак — то есть место, где за игровые деньги покупается еда и напитки. Кабак есть на каждой игре, потому что игроки не всегда успевают поесть, а так можно пообедать и при этом не бежать к своим палаткам. Если, конечно, деньги есть. По пути в кабак мы убили какого-то человека — у нас и пистолеты были, которые стреляли пульками. Ну, обычные детские игрушки, от выстрела ни капли не больно. Но по пути нас тоже убили, и мы пошли в мертвятник. Там сдали наши игровые паспорта, и мастера дали нам новые имена. Жанну звали Орейн, меня — Лили. Возвращаясь из мертвятника, мы ограбили дилижанс и получили кучу денег, но до кабака так и не дошли, потому что нас снова убили. Мы вернулись с деньгами в мертвятник, и мастера дали нам задание насобирать шишек в лесу, чтобы они зажарили к вечеру свинью. Свинья и шишки пожизневые, то есть настоящие. Ну, вечером же все голодные, вот мясо бы было. Мы пошли в лес и там нашли могилу с сокровищами индейца. Могила — игровая, индеец тоже игрок. Мы пришли к мастерам, и те сказали, что выпускают нас из мертвятника призраками, потому что на нас пало проклятье от могилы. И нам надо было свести с ума шерифа. Мы вернулись в игру, пошли в кабак. Нас не убили, потому что мы и так были мертвыми, и мы стали сводить с ума шерифа. Я мяукала, а Жанна пела во все горло, и в результате мы свели с ума весь полигон вместе с мастерами. Но убить нас уже было невозможно, и мы развлекались в свое удовольствие — купили в кабаке дыню на двоих, а потом танцевали вальс и тоже орали и мяукали. В конце концов мастера не выдержали и сказали, что мы — немые духи. Но мы продолжили танцевать все подряд, и в результате из кабака разбежался весь народ, потому что мы вальсировали очень быстро и всех сбивали с ног. Потом стемнело, и мы наконец пошли разводить костер около палатки. Там сварили глинтвейн, потому что, кроме вина и яблок, ничего с собой на игру не взяли — рюкзаки были тяжелые из-за одежды. Зато у нас была хорошая соседка — Дайна, которая поделилась с нами тушенкой и дошираком, а мы ей налили глинтвейна. Мы попили глинтвейн и пошли к речке, купаться. Но у нас не было купальников, хотя мне было без разницы. Правда, берег был весь в тине, и мы вышли оттуда грязными, как черти. Но несмотря на это, было очень весело, и по пути к палатке мы еще напились вина у индейца и потом всю ночь танцевали возле костра. В общем, это было очень весело…

— Да уж… — У меня не было других комментариев. — Похоже, весело от вас было всем игрокам…

— Ага, — усмехнулась Эрри. — Жаль, что больше на игры я не выбиралась…

— А Морт — он тоже был на этой игре? — Я решила вернуться к интересовавшей меня теме. Но Эрри отрицательно покачала головой.

— Нет, он не поехал, — сказала она. — Я его в жизни не видела, зато очень наслышана. Жанна только о нем и говорила, когда мы встречались с ней. Но ей, вообще, в любви не везло никогда — то она встречалась с жутким типом по имени Антон, с которым вообще общаться было невозможно, потом — Морт… Бедняга, мне ее очень жаль. Обычно говорят, если не везет в деньгах, то в любви — красота, но Жанке ни в том, ни в другом не фартило. Вечно без денег и в депрессии.

— А на что же она покупала себе алкоголь? — поинтересовалась я. Эрри пожала плечами.

— Ну, какие-то копейки ей мать давала, — предположила она. — На проезд, столовую там… А она покупала себе коктейли. Ну и иногда мы вместе вино покупали, пили его или глинтвейн варили. И трубку курили.

— Глинтвейн, как я понимаю, самый популярный напиток у ролевиков? — догадалась я.

Наташа пожала плечами:

— Ну как сказать… В лесу его варить — самое то, он же горячий и с фруктами. Вдобавок ко всему не особо крепкий, но вкусный, если туда приправ добавить. Я еще сбитень очень люблю, это безалкогольный напиток из меда с приправами. Но Жанка в последнее время, когда мы с ней общались, сильно на алкоголь подсела, даже похуже меня. Я, не скрываю, тоже частенько пью вино, но все же не каждый вечер стараюсь. А Жанка, как у нее вся эта история с Мортом началась, постоянно выпивала. Со мной — вино, если дома ночует, какое-нибудь пойло, и у Морта наверняка добирала… Я ей ничего не говорила — сама ведь не трезвенник, — но ничего хорошего в этом нет. Она и пои потом забросила, все страдала от своей неразделенной любви. Книжки писала депрессивные и даже подписывала их — «Эмилия Морт». Псевдоним у нее такой был.

— Книжки? — изумилась я. — Вот это да! И где они?

— На флешке в основном, — пояснила Наташа. — Наверно, у Морта, когда вписывалась, набирала. Не помню когда, она мне скинула одну на компьютер, но я до конца не дочитала, длинная слишком. И мрачная, что-то вроде Стивена Кинга.

— И в ней она описывала свою историю отношений с этим Мортом? — предположила я.

Эрри покачала головой:

— Нет, не сказала бы. От Морта там только ее псевдоним, та книга была про какой-то другой мир, который перекликается с современным. Вроде героиня книги то там, то тут живет, и сперва непонятно, что и как там происходит. Непонятная слишком вещь, я пыталась дочитать, но не смогла. Ну и жуткая довольно, что ни глава — так чья-нибудь смерть.

— Мда, невеселое чтиво, — согласилась я. — А скажите, как можно найти этого Морта? Вы когда видели Жанну в последний раз?

— Давно, — покачала головой Наташа. — Она с месяц не писала мне ни в сети, ни в сообщениях. Я ей в соцсети оставила сообщение, но она даже не прочитала его. Скорее всего, у нее какие-то проблемы с Мортом. Жанна часто так пропадала — у него зависала, а потом внезапно объявлялась и мне на судьбу жаловалась. Ну, мы с ней вино пили, я ее ткать пыталась научить, но ей это было скучно. Я привыкла, что она так исчезает, а потом появляется, как снег на голову, поэтому не беспокою ее. Понадобится моя поддержка — сама напишет. Я нисколько на нее не сержусь, что она так пропадает, забывает обо мне. Такой у нее период, любовь, тем более безответная — штука нелегкая.

— То есть сейчас она, по всей видимости, находится у Морта? — спросила я.

Эрри пожала плечами.

— Наверно, — неопределенно протянула она. — Если ее дома нет, то только у него. Может, у них все хорошо, вдруг он бросил всех своих любовниц и остался с ней? Потому что если бы было наоборот, то есть если б он бросил Жанну, та бы мне позвонила, и мы бы с ней нажирались вином, глинтвейном и прочим алкоголем. А раз ничего такого не произошло, вероятно, разобралась она со своим кавалером.

Я собиралась было задать новый вопрос, но Эрри опередила меня.

— Скажите, — проговорила она, — а откуда вы знаете Жанну и почему ее разыскиваете? Она что-то натворила, да? Вы поэтому пытаетесь ее найти? Она никогда не рассказывала мне, что у нее есть какие-то знакомые вроде вас. Ведь вы с ней не знакомы, правда?

— Правда, — не стала отрицать я. — С Жанной я пока не разговаривала, зато знаю ее мать. Она очень переживает за дочь, не может до нее дозвониться несколько дней, поэтому и попросила меня помочь найти Жанну.

— Ого! — Эрри выглядела озабоченной, даже встревоженной. — То есть Жанка пропала? Ничего себе… Может, мне стоит позвонить или написать ей? Вдруг она поссорилась с матерью и поэтому не отвечает на ее эсэмэс? Насколько я помню, Жанна всегда писала ей, чтобы та не волновалась. Это совсем на нее не похоже…

— Попробуйте позвонить ей, — произнесла я. — Может, правда девушка на что-то обиделась, потому и не звонит матери. Вы же с ней не ссорились, так я понимаю?

— Со мной вообще очень трудно поссориться, — улыбнулась Наташа. — Я не люблю ссор и никогда не злюсь на других. Некоторые, вроде Литы, на меня обижаются сами, но я попросту не общаюсь с теми, кому я неприятна.

— Лита? Это ваша подруга? — догадалась я.

Эрри кивнула.

— Бывшая подруга, — пояснила она. — Лита — очень сложный человек, с ней непросто. Она вроде сначала дружит с кем-то, считает этого человека хорошим, искренним, наделяет его лучшими качествами, а потом внезапно разочаровывается в нем, обижается и прекращает все общение или дружбу. Мы ведь с Жанной познакомились на дне рождения Литы и потом сдружились. Раньше и она, и я были подругами Литы, а потом Лита обиделась на меня и на Жанну за то, что я живу с Женей, а Жанна встречается с Мортом.

— А что здесь такого особенного? — не поняла я. — Лита что, и в Евгения, и в Морта влюблена была? Раз обиделась на вас?

— Нет, — возразила Эрри. — Просто Лита считает себя непорочным эльфом, то есть эльфийкой, а нас с Жанной — этакими блудливыми девками, которым только мужики и нужны. Она же не знает, что Жанна на самом деле любит Морта, а я — Женю, думает, что мы с ними постели ради. В представлении Литы мы порочные похотливые алкоголички с низменными страстями. Она общалась с Мортом и знает, что тот — бабник еще тот, у него любовниц — весь Тарасов. Клеится ко всему, что женского пола, ему ведь главное — найти, с кем ночь провести, и все. Ну и Жанна автоматически попала под общую гребенку. Лита, как ни странно, дружит с Мортом, но, насколько я знаю, между ними ничего не было. Она не захотела, а он не стал настаивать. Он ведь только по обоюдному согласию, понимаете? И при этом он может хорошо общаться с девушкой, которая отказала ему. Поэтому с Литой они — друзья, а вот мы с Жанной для нее — шлюхи.

— Мда, странные у вас всех отношения… — прокомментировала я. — Непорочная дева общается с прожженным бабником, а вы с Жанной пострадали за любовь. Чего только не бывает в жизни!

— Это да… Лита вообще не от мира сего, если честно. Очень, очень непростая она, любит впасть в депрессию и при этом категорически не стремится вылезти из нее. Давит на всех негативом, а если пытаешься помочь ей, отвергает помощь. Я еще и поэтому не хочу возобновлять с ней отношения — как помогать человеку, который отрицает помощь? Бессмысленная трата сил и времени, только и всего.

— Но она все же общалась с Мортом, так? — уточнила я.

Эрри кивнула:

— Да, как я и говорила. Хотя сейчас не знаю, может, она и с ним поссорилась. Лита — это такой человек, что никогда не поймешь, с кем она сейчас общается, а с кем разорвала все связи.

— Но она-то наверняка знает, как его найти? — предположила я.

— Наверно, — пожала плечами моя собеседница. — Опять же, это надо ее спрашивать, а то вдруг они только на играх пересекались.

— А вы можете дать мне номер телефона этой Литы или ее адрес? — попросила я. — Как ее хоть по-настоящему зовут?

— Катей зовут, — пояснила Наталья. — Катя Луговская. Она и в сети есть, как ни странно. Обычно подобные люди не регистрируются в социальных сетях — как Морт, например. Или выбирают какие-то продвинутые форумы, где общаются по интересам. Адрес я ее знаю, как-то бывала у нее. Она живет недалеко от нашего тарасовского ипподрома, улица Ипподромная, дом двенадцать. Квартира сорок пять, если я не ошибаюсь. И номер ее продиктовать могу, вроде она его не меняла.

Я записала координаты этой Литы, затем поинтересовалась у Эрри, чем она занимается.

— Учится, — пожала плечами та. — Но не в нашем университете, а в педагогическом. На филологическом факультете, насколько я знаю, эту специальность она выбрала из-за своей любви к чтению. Лита, несмотря на все свои косяки и загоны, человек очень образованный, разбирается во многих сферах. Она ходит на танцы, но не на ирландские, куда мы с Жанной ходили, а на исторические, в клуб «Ярило». Я же Жанну пыталась на свои танцы привести, но ей быстро надоело. Ирландия — конечно, красиво, но дико сложно, и выносливость требуется. Плюс ко всему регулярность посещения. А у Жанны, как вся эта любовь-морковь начинается, она на все плюет и ничем не интересуется. Я, конечно, ее понимаю, сама такая же, но пытаюсь как-то себя в руки взять и переключиться на что-то, чтобы совсем не погрязнуть во всем этом болоте. Но, увы, Жанне этого не объяснишь.

— Кстати, я забыла спросить, — произнесла я. — Вы вроде с Жанной на одном факультете учитесь? Верно говорю?

Эрри недоуменно посмотрела на меня.

— С чего вы это решили? — удивилась она. — Нет, конечно. Жанна на факультете религиоведения, а я — на физическом. У меня специальность называется физика и вычислительная техника.

— Вот как, — протянула я. — Значит, Жанна врала своей матери, что вы помогаете ей с заданиями…

— Ох… — тяжело вздохнула Наташа. — Бедная мама Жанны… Мне, если честно, ее очень жаль. Конечно, и моим родителям не сладко приходится, не слишком я хороший вариант, но Жанна совсем свою мать запутала. Правда, проще было ей сказать все про Морта и не выдумывать разные истории.

— Вы хотели позвонить своей подруге, — напомнила я Эрри.

Та спохватилась, пробормотала что-то вроде «да, совсем забыла» и набрала номер Жанны. Но, увы, пропавшая девушка не ответила даже Наташе — спустя пару секунд Эрри нажала на отбой и развела руками.

— Номер недоступен, — прокомментировала она. — Вне зоны доступа сети.

— Как и следовало ожидать… — эхом отозвалась я.

Наступило молчание, нарушаемое лишь щебетанием птиц и доносящимися издалека голосами прогуливающихся людей. К нашей лавочке подбежала маленькая девочка лет пяти, одетая в пышное нарядное розовое платье и белые туфельки. Ребенок посмотрел внимательно на меня и Наташу, заметил пустой стаканчик из-под мороженого, который Эрри поставила на лавочку. Девочка тут же оценила, что мороженое — вещь вкусная и замечательная, и громко провозгласила:

— Мама, купи!