Помоги проекту - поделись книгой:
«Они выясняют степень защиты и готовность к обороне наших бастионов, иной причины личного появления Хасана в Вече я не вижу. Он мог просто позвонить по консорт-линии, не выходя из своего кабинета».
«Я тоже так считаю, – кивнул Баренц. – Последние убийства интраморфов подтверждают этот тезис. Интраморфа можно убить просто – издали, с помощью карабинов и винтовок, снабженных ультраоптическими насадками и компьютерным блоком наводки, или еще проще – взорвав его в машине, лифте или в метро. Так нет же, их подстерегают группой, используют парализаторы и мощные усыпляющие средства. Зачем? Ответ один: кто-то
«Не каждого интраморфа можно убить издали, – возразил ради истины Ратибор Берестов. – Бомбу, во всяком случае, унюхает любой из нас, а тем более эр-мастер».
«Эрмы не в счет. Эрм – воин по рождению, он воспринимает происходящее как вызов, на который должен ответить наилучшим образом. Но в принципе Ярополк прав. В ближайшее время следует ожидать нападений на опытных паранормов, в том числе на нас».
«Я давно жду этого, – с угрозой произнес Железовский. – Если это случится, мы выйдем на ФАГа быстрее».
«Не хвались, идучи на рать, старик. Много ты знаешь о возможностях ФАГа или его эмиссаров?»
«Одного не понимаю, – сказал Ги Делорм. – Зачем ФАГу раскрываться, начиная охоту за нами? Ведь этим он добьется только включения чрезвычайных режимов типа ГО или «Шторма» ВВУ».
«А кто нам разрешит включить эти режимы? О ФАГе знаем только мы, – холодно обронила Боянова. – Вернее, не знаем даже, а догадываемся. Вот почему он хочет устранить нас в первую очередь, как единственную силу, способную помешать ему. Хотя, честно говоря, мне кажется, что мы заблуждаемся, оценивая мощь ФАГа. Если нагуали суть его форпосты, справиться с которыми невозможно, то террор, развязанный им в Системе, отдает средневековьем».
«Забава, вы, как всегда, вовремя окатываете мужчин холодной водой сомнений, – улыбнулся Велизар. – Но вы забываете, что человечество разделилось на четыре типа людей и напоминает четырехслойную пирамиду, причем перевернутую, поставленную на острие».
«Я считала, что человечество разделено на два типа людей: на тех, кто принимает решения, и тех, кто эти решения выполняет. Шутка. А если серьезно, люди делятся на нормалов и паранормов. Не так ли?»
«В принципе так, и все же человечество – пирамида. Ее основание – самый широкий слой – теллуриты, то есть люди, живущие только на Земле или вообще на планетах. Второй слой, уже гораздо меньший, – это соляриты, люди, освоившие Систему, но тоже, в общем-то, неспособные обходиться без привычных удобств в условиях тяготения. Третий слой – сидериты, это в основном стармены, бродяги космоса, разведчики, археонавты, экспедиторы, исследователи, туристы, большую часть жизни проводящие в космосе, в открытом пространстве, в поисках Неизведанного. И наконец острие пирамиды – паранормы, интраморфы, домом для которых может быть в принципе вся Вселенная. Так вот если это острие удалить, уничтожить, рухнет вся пирамида».
«Я понимаю, и все же не следует преувеличивать нашу исключительность. Просто природа возвращает нам то, что человечество когда-то утеряло».
«Забава, вы опять правы. Мы интраморфы, и все-таки мы – люди! Может быть, чуть «усовершенствованные» природой, и только. Мы живем дольше, можем больше, видим дальше, но способны совершать ошибки, не всемогущи и не бессмертны, как боги. Эрмы, как бы ни были более приспособлены к жизни во Вселенной, тоже не являются новым видом разумного существа, просто они конечная стадия развития интраморфа. Кто придет им на смену, я не знаю. Вы тоже».
«Знает Тот Мудрый».
Мужчины переглянулись с улыбками, потом Берестов сказал:
«Существует роман древнего писателя Герберта Уэллса «Машина времени». Так вот, наш уважаемый Ян Тот, Тот Мудрый, напоминает мне героя этого романа, о котором Уэллс написал: «Путешественник по времени принадлежал к числу людей, которые слишком умны для того, чтобы им во всем можно было верить».
«Давайте о деле, – прервал Герцог веселый пси-эквилибр компании. – Алсаддан не остановится на заявлениях, сделанных не ради дела, а чтобы спровоцировать скандал. И за ним, судя по впечатлениям Ярополка и Велизара, маячит внушительная сила темного эгрегора. Стоит средствам информации поднять шум о наших «незаконных» расследованиях, и синклит будет обезглавлен. Нужно немедленно готовить адекватный ответ. Я уже подключил к работе три независимые группы, две в императиве «Полундра» и одну в режиме «Предел», в которые входят ученые и эрмы. Уже появилась интересная информация».
Пауль включил запись, и невидимое облачко пси-сведений «всосалось» в головы собеседников.
«Кроме того, получено косвенное подтверждение того, что ФАГ использует для своих целей южномусанский и южноазиатский эгрегоры. Не исключено, что и североафриканский. Аппаратура криминспекции на всех материках зафиксировала всплески пси-поля именно в моменты нападений на интраморфов и во время больших массовых волнений типа митингов и шествий «во имя предания анафеме исчадий ада», то есть паранормов, естественно. Теперь думайте, что будем делать».
Думали лидеры защитной системы человечества недолго, у каждого была своя область приоритетных действий, в которой он разбирался лучше других, а решать быстро сложнейшие социальные задачи они умели. Правда, все понимали, что без помощи извне с ФАГом не справиться.
«Надо искать союзников, – выразил общую мысль Баренц. – Не советников, а соратников. Не менее мощных, чем ФАГ».
«Негуманов, что ли? – поморщилась Боянова. – Они до сих пор контачить с нами не желают».
«В первую очередь искать надо среди людей».
«Много они нам помогли, когда в Систему вторгся Конструктор? Уж лучше обратиться к негуманам».
«Я не знал, что ты человеконенавистница, Забава».
«Я не человеконенавистница, я просто знаю людям цену».
«Что ж, к негуманам придется обращаться тоже. Потому что гуманоидных цивилизаций, подобных нашей, Даль-разведка пока не нащупала. Скорее всего, как сказал один мой учитель: «Совсем Такие, Как Мы, – редчайшее явление во Вселенной!» А еще один тип говорил, кстати, негуман, что человечество может, но
«Кто же этот тип?» – осведомился Берестов.
«Сеятель, так называемый серый призрак. Вот кого надо звать на помощь, как когда-то сделал Габриэль Грехов».
«Не знаю, – после короткого молчания подытожил Велизар. – Инициатива, как известно, наказуема. Вам и поручим искать Сеятелей. Насколько я знаю, из Галактики они ушли. Куда?»
«Это может знать только один человек, – сказал угрюмо Железовский, мысленно погладив по голове вздрогнувшую Забаву. – Сам Габриэль Грехов. Но и его нет на Земле».
Ставр выпустил терафима, который предпочел остаться невидимым, и с любопытством огляделся. В бункере под километровой толщей камня он был впервые.
В принципе убранство бункера мало чем отличалось от интерьеров стандартных рабочих модулей. Здесь можно было и работать, и отдыхать с небольшой компанией в семь-десять человек. Единственный аппарат, назначение которого Ставр вычислить не смог, занимал половину главного помещения в форме куба и полностью второе помещение – конус над кубом, служивший крышей.
«Установка поляризации вакуума, – сказал Железовский, наблюдая за ним. – Вокруг бункера создан слой «абсолютного зеркала». Встречаться будем в основном здесь, но старт-кабину выбирай только в сети коммуникаций УАСС. Код финиш-кокона введен в Умника опосредованно, через программный запрет. Понял, для чего?»
«Любой, кто попытается выяснить код финиша, просто сотрет запись в памяти Умника», – ответил вместо Ставра его терафим Филиппок, любивший свое второе имя, покороче, – Фил.
«Не вмешивайся в разговор, – предупредил Ставр, – не то больше брать с собой не буду».
Терафим тихо осел в углу комнаты на статуэтку Геракла.
«Я знаю о ваших перемещениях, – сказал Железовский. – Меня интересуют выводы».
Панкратов с невольным уважением глянул на чудовищные бицепсы человека-горы, сидевшего в рубашке с короткими рукавами, и невольно напрягся сам.
«Никто не знает точно, что такое нагуали. Но самое интересное – они растут, увеличиваются в объеме. И вокруг всех, которые я посетил, замечена странная возня негуманов. Причем у Копа де Плата появились объекты, не принадлежащие ни чужанам, ни тартарианам, ни орилоунам, ни серым призракам. Стармены назвали их лемоидами».
«Знаю. Вероятнее всего, это объявились помощники ФАГа. Но может быть, это те самые таинственные представители третьей волны разума, для которых Конструкторы перестраивали космос».
«Если вы так хорошо обо всем осведомлены, зачем было поручать мне расследование? Да еще в открытом режиме?»
Железовский не шевельнулся, но Ставр вдруг почувствовал взгляд на затылке, обернулся и обомлел: в проеме ранее скрытой двери стоял второй Железовский, разве что одетый иначе. В долю секунды он пересек комнату, и на голову Ставра обрушился «клин» – удар в русском стиле, ломающий височные кости. Он не был готов к такому повороту событий, поэтому среагировал в последний момент, уходя вниз и в сторону, не решаясь ответить силовым контактом. Но Железовский-два снова оказался рядом, проведя чистую комбинацию добивания, и Панкратову пришлось ответить встречным щитом и отбивом, после которого человек-глыба не смог остановиться и сокрушил кресло у стены. Замер, уронив руки, глянул исподлобья, и «оба Аристарха» подмигнули интраморфу с одинаковой мрачновато-снисходительной усмешкой.
«Неплохо, но реагировать надо адекватно и быстрее, – прозвучал пси-голос Железовского. – Это мой двойник, «динго», конечно, однако с полным эйдосенсорным эффектом. Так вот, нас начали «щупать» на предмет защищенности и вполне могут применить этот прием – пустить двойника. Ты ведь не ждешь ничего плохого от меня, верно? Или от деда. Сможешь отличить, где я настоящий?»
Ставр оглядел обоих «близнецов» и указал на Железовского, стоящего у стены.
«Молодец. А вот Ярополк не смог отличить».
Аристарх сделал жест пальцем, и сидящий в кресле Железовский-первый встал и бесшумно вышел. Настоящий Аристарх занял его место.
«С Виданой встречался?»
Ставр не опустил головы, но не ответил.
«Ясно. Как кошка с собакой. Да, она девица самостоятельная, упрямая, с замашками лидера. Что ж, могу поменять партнера, если будешь настаивать».
Панкратов открыл рот, чтобы сказать «настаиваю», и закрыл. Что-то в тоне Аристарха его насторожило.
«Попробую поработать, я не все приемы использовал».
«Ну и ладушки, опер. Поступило предложение найти одного упрямого индивера, экзоморфа… догадываешься?»
«Не Грехова ли?»
«Догадливый. Его, родимого».
«Но ведь он ушел с Конструктором».
«Уйти-то ушел, но должен был оставить адрес, где его искать в случае чего. Начни с его бывшего дома, там с тех пор, по-моему, никто не живет. Прояви инициативу, а там посмотрим, куда вляпаешься. До связи. Да не забудь забрать терафима, мается, бедный».
Ставр взял со столика кокосовый орех, задумчиво продырявил его пальцем, выпил содержимое мелкими глотками, смакуя. На пороге кабины метро оглянулся. «Двое» Аристархов смотрели на него внимательно и строго.
ВИЗИТЫ САТАНЫ И К САТАНЕ
Почти как и все интраморфы, Баренц жил в собственном доме, на окраине Североморска, расположенного на берегу Кольского залива Баренцева моря. Здесь жили его отец, дед и прадед, здесь испокон веку жили все его предки до двадцатого колена, еще до появления города.
Дом был стар и достаточно примитивен, без встроенного инженерно-технического оснащения и киберкомплекса обслуги, сложен из кирпича и с крышей из керамлита, но Ярополк любил его с детства и не собирался менять. Жил он один, и лишь изредка в доме, состоящем всего из четырех комнат, появлялись гости.
Полюбовавшись с пригорка на заходящее солнце, которое полого спускалось к заливу, Ярополк привычно «просеял сквозь себя» пространство вокруг, вслушался в биение электромагнитных и звуковых полей, отметил не слишком профессиональное
Засаду он почуял, только переступив порог прихожей.
По классификации контрразведчиков это была засада «уровня три»: группа перехвата имела спецаппаратуру для маскировки и пси-фильтр, поглощавший мысленный шум команды. Засада «уровня один» – это засада агентурная, человеческая, без особых изысков в защите, «уровня два» – в общем-то, тоже достаточно примитивная, разве что с применением специальных приборных средств, аппаратов инфравидения и дальновидения, точного оружия и радиосвязи. Вплоть до третьего уровня интраморф мог эти засады обнаружить и обойти. Императивы же «уровня четыре» и «пять» были рассчитаны на применение приемов «виртуальной реальности» с пси-подавлением и гипноатакой, засечь их было почти невозможно. Баренц мог бы, наверное, почувствовать неладное, если бы не был уверен в надежности охраны своего дома. Однако те, кто засаду готовил, были мастерами своего дела, да и людей среди них не было.
Удар пси-поля был не слишком силен, вернее, пси-щит Баренца отразил больше половины мощности излучения, и в первые мгновения казалось, что он справится с гипноатакой. Затем каскадом обрушились ощущения: прилив крови к голове – чувство тяжести во лбу и в желудке – «отключение» рук, ног – отсутствие сердцебиения – и странное, и жуткое чувство: будто голову кто-то вытягивает из шеи, шея удлиняется, за ней тянутся внутренности, нервы и, наконец, «обрыв» шеи – полная нечувствительность тела…
И все же глубокого, паранормального сознания Ярополк не потерял, его спас «защитник», вовремя включивший шумоподавление в противофазе пси-поля. А затем внутри пустого объема головы возник гулкий, невероятно тягучий голос:
«Привет, присоединившийся. На этом уровне сопротивляться не стоит, не выживешь. Прими наш интенсионал и действуй так, как будто ничего особенного не произошло. Ты – воевода. Когда будет нужно, мы тебя позовем».
Голос уплыл в кости черепа, стек по ним в кости ног и растворился в них. Баренц мгновение стоял оглушенный, потом опомнился и начал действовать. Упал в прихожую он таким образом, чтобы видеть коридор боковым зрением.
И тотчас же из дальней комнаты – гостиной – бесшумно выскользнул человек в «хамелеоне». Ярополк заметил его по колебанию очертаний предметов и только потому, что ждал появления. Человека в боевом операционном костюме с компьютерной системой маскировки увидеть непросто и в яркий солнечный день.
Постояв немного в конце коридора, неизвестный переместился ближе к лежащему Баренцу, и тут же из ближней комнаты – спальни – выглянул еще один такой же «призрак». Между ними возник мгновенный мостик пси-контакта, и Баренц понял, что это не люди, а витсы – высокоинтеллектуальные технические системы, очень редко оформляемые под фигуру человека.
Затем из кухни вышел третий член засадной группы. Хотя он тоже был облачен в маскирующий костюм, Баренц видел его более отчетливо, чем первых двух, потому что форма его тела даже отдаленно не напоминала фигуру человека. Это был витс-функционал с определенной программой, а именно – мощный аппарат пси-моделирования, способный гипнотически оглушить любого человека и считать его память. Когда он наклонился над Ярополком, передавая обещанный интенсионал, Баренц начал действовать, понимая, что если промедлит, оправдать свои действия перед друзьями уже не сможет. Эшелон прикрытия почему-то опаздывал, хотя мог бы уже и отреагировать, не получив «добро» на смену группы от охраняемого лица, и эта задержка тоже, очевидно, входила в замысел разработчиков засады.
Витс понял мысль Баренца на десятую долю секунды позже, чем следовало, и не успел отреагировать: Баренц выстрелил в него, не меняя положения тела; в его уник был встроен импульсный аннигилятор «шукра».
Разряд развалил робота надвое, прошил шкаф, пробил две стены дома, внутреннюю и внешнюю, и снес вершину сосны во дворе, лишь после этого обойма подстраховки Баренца осознала, что произошло ЧП.
Ярополк успел выстрелить еще дважды и разнести в пыль даже не пытавшихся бежать двух первых витсов, чтобы уничтожить следы. После этого Баренц довершил уничтожение дома и потерял сознание.
– Как это случилось? – чеканя слова, спросил директор УАСС, глядя на комиссара из-под тяжелых век.
Герцог так же медленно рассказал Шкурину историю с нападением на лидера синклита старейшин. Директор УАСС не был интраморфом, хотя и обладал кое-какими паранормальными возможностями, но слоган-речью не владел. Человеком он был крутым и жестким, если не жестоким, и дисциплина в управлении при нем стала незыблемой основой работы.
– Я не знал, что его прикрывает эшелон «ланспасад», – угрюмо проговорил Шкурин, почти такой же мощный с виду, как и Аристарх Железовский. – В этом есть необходимость?
– Видимо, есть, – бесстрастно ответил Герцог, продолжая стоять у стола директора: сесть его не пригласили. – Он посвящен во все тайны работы Всевече и тревожных служб. Но причина нападения пока не выяснена. Когда он придет в себя, я попробую выяснить его мнение.
Шкурин нахмурился, сведя косматые брови в одну линию.
– Разве он… жив?
Герцог про себя отметил эту заминку.
– Он в шоке, но выживет.
Молчание в кабинете, таком же мрачном, как его хозяин, длилось больше минуты.
– И чем вы объясняете опоздание обоймы прикрытия? Даже не обоймы – эшелона! То есть специально сбалансированного отряда, способного среагировать даже на выпад змеи. Ведь это были ваши люди, комиссар? Вы их отбирали?
– Не лично я, но моя служба, – согласился Герцог. – Объясняется все просто: произошло шунтирование. Есть такой термин – шунтирование или спуск программы. То есть в программу компьютера включается заведомо слабый элемент, который в конце концов не выдерживает, сбивает результат, приводит к ее отказу. В нашем случае в обойму был включен именно такой «элемент» – некто Елин Борис. Он отвлек внимание группы наблюдения… – Герцог поколебался немного, но все-таки закончил: – Когда Баренца атаковали, наблюдатели играли в чатуранг[17].
Директор управления мигнул.
– Это доказано? Где он… этот ваш «элемент»?
– В бегах. Но мы его рано или поздно вычислим. Вероятность случайного совпадения, конечно, велика, но вполне возможно, что Елин – фигура подставная.
– Яснее.
– Его просто запрограммировали на тот поступок, который привел к драме, хотя сам он об этом может и не догадываться. Как нормал… простите, как обычный человек он не обладает пси-защитой мозга.
Лицо директора управления налилось кровью. Он тоже не владел естественным пси-щитом, но у него был мощный «защитник», блок которого не мог пробить даже Герцог.
– Не валите свои неудачи на людей, так сказать, с больной головы на здоровую! Теперь видно, откуда «растут ноги» неприязни общества к паранормам. Если уж вы, комиссар-прима службы безопасности, презрительно называете людей «нормалами», чего ждать от других интраморфов?
– Я никогда не говорил о людях с презрением, – холодно запротестовал Пауль. – И вы прекрасно знаете, как относятся к людям паранормы. К которым, кстати, обычные люди не испытывают ни раздражения, ни зависти. Конфликт выгоден не им и не нам, а кое-кому повыше во властных структурах, которые держатся в креслах только благодаря искусственно подогреваемой ненависти. Не так ли?
– Положим, этот тезис спорен. – Шкурин дал понять, что прием закончен. – Интраморфы тоже не застрахованы от кодирования. – Он не сразу понял, что проговорился, а Герцог сделал вид, что не расслышал начальника. – Идите. Завтра утром доложите о принятых мерах. Я начинаю верить президенту Совета безопасности, что вы не справляетесь со своими обязанностями.
Герцог четко повернулся и вышел из кабинета, отметив, как его «повели» через видеосистемы охранники и наблюдатели директорской защитной сети. За комиссаром наблюдали и его люди, из эшелона «ланспасад», но у Герцога вдруг появилось ощущение, что за ним следит кто-то еще – очень тонко, на грани «комариного писка», как бы изнутри его самого, из атомов и молекул мозга и сердца. Ощущение прошло, как только он вошел в свой кабинет, но запомнилось надолго и омрачило настроение. Герцог, эр-мастер, как и Ставр Панкратов, но более опытный и сильный, знал, что в оценке событий не ошибается.
Сигнал «три девятки» по треку пришел в УАСС рано утром двадцать первого июня, а уже через час все информационные агентства Солнечной системы оповестили слушателей, что в Антарктиде обнаружен «осколок следа» Конструктора, пожирающий любое вещество. «Осколком» этим оказался массивный кластер, состоящий из монополей – тяжелых элементарных частиц с анизотропией магнитного поля. Как известно, все без исключения частицы – диполи, то есть имеют два магнитных полюса, «северный» и «южный», а монополь имел лишь один. Но не это было главным для спасателей, а одно из свойств частицы – способность разрушать самые стабильные из частиц, протоны, время жизни которых намного превышало возраст мета-галактического домена[18].
Там, где появлялся хотя бы один монополь, начиналась цепочка протонных катастроф, распад протонов, что, естественно, приводило к распаду вещества.
Поделиться книгой: