Ржавые паруса

— Это не потасовка среди шахтеров, — помощник деловито сложил разбросанные по столу разлинованные листы в аккуратные стопки. — Ссорятся майор Шолто и чужак, что утром обрушился с неба.

— И какова же причина разногласий? — попытка встать оказалась для таульгар неудачной, затекшие ноги подвели. Он сызнова грузно плюхнулся седалищем на неудобный хлипкий стул, предназначенный скорей для хумансоо. Нелепая шаткая конструкция, подточенная червями и сыростью, когда-нибудь развалится под его тяжестью. Надо отбить сверхсрочную каблограмму в Метрополию с требованием снарядить быстроходный клипер и доставить управляющему качественное самоходное кресло с поворотным механизмом.

— Чужак не одобряет ловушку, сделанную по распоряжению Шолто, — маиссо ловко затянул завязки на целлулоидной папке и водрузил ее на положенное место. — Согласно обычаям землян, от угрожающих слов они вот-вот перейдут к рукоприкладству. Мне передать им от вашего имени указание немедля вернуться к полезной деятельности?

Боумантессе утробно вздохнул. Долг начальствующего призывает пойти и твердой рукой навести порядок. А также самолично взглянуть на воплощение в жизнь умозрительных планов Шолто.

Майор выбрал для своих целей полянку у границ палаточного лагеря слаиков. Множество ног вытоптало небольшой участок земли до каменной твердости, но сквозь трещины упорно пробивались пучки жесткой желтой травы. Чуть дальше тянулись заросли кустов с длинными острыми иглами вместо листвы и начинался плавный подъем склона холма. На полянке торчало невесть как уцелевшее дерево: старое, приземистое, с узловатой шелушащейся корой и раскидистыми ветвями. У самой макушки вызывающе трепыхалось несколько плотных кожистых листьев, напоминавших о некогда густой, а теперь совершенно облетевшей кроне.

Дерево служило центром условного треугольника из высоких, шаткого вида помостов, наскоро сколоченных рабочими шахты по указаниям майора. На один из них только что с трудом взгромоздился по приставной лестнице надсмотрщик-хумансоо. Теперь он неловко устраивался верхом на широкой доске, пытаясь не уронить вниз элементы снаряжения. Помост угрожающе раскачивался и зловеще скрипел. Троица слаиков суетилась внизу, обматывая растопыренные ноги-жерди размочаленными веревками в попытках остановить непрерывное колыхание. Блюститель яростным шепотом клял небо, землю и лично Создателя.

Под деревом громоздилась реквизированная в кухнях большая дощатая клеть из-под мешков с ячневой мукой. Она и послужила источником конфликта между главой блюстителей шахты Хаабо и Вольным Странником. Вернее, не сама клеть, но запертые внутри лаймеры. В сгущающейся темноте Боумантессе затруднялся определить, сколько их там. Судя по объему клети, внутри впритык умещались около десятка особей. Иногда лаймеры боязливо просовывали руки в узкие просветы между досками. Тонкие подергивающиеся кисти с длинными суставчатыми пальцами издали неприятно смахивали на пауканов-скакунцов.

Сайнжа, низко опустив голову и сунув руки в карманы плаща, недвижно громоздился рядом с клетью. Шолто агрессивно надвигался на него, активированное электрострекало блюстителя потрескивало крохотными лиловыми разрядами. Мгновение-другое, и с Шолто станется пустить его в ход.

— Майор! — окликнул управляющий. При звуке его голоса блюститель отступил на пару шагов и торопливо щелкнул рычажком на рукоятке стрекала. — Шолто, что вы творите? Зачем притащили это? — он махнул рукой в сторону клетки.

— Для ловли кровожадного хищника необходима живая приманка, — раздраженно огрызнулся майор.

— Я уловил. Тягловые животные вас не устроят? Возьмите одно или даже парочку.

— Согласно параграфу тридцать дробь двенадцать, гужевой скот настрого запрещено использовать в иных целях, помимо работ на шахте, — злорадно отчеканил Шолто. — Тягловые прибыли на фрегате, их доставка вылетела в кругленькую сумму. Насильственная гибель каждой особи должна быть зафиксирована надлежащим протоколом по форме Бис-314-Мортал с указанием причин смерти, плюс сопроводительная документация. Твари из леса сожрут нас прежде, чем мы закончим шлепать печати и подписи.

Слаикам удалось добиться того, чтобы помост не раскачивался, и они торопливо перебежали укреплять следующий. Балансирующий наверху хумансоо выронил парочку сверкнувших медью патронов и испуганно икнул.

— Обойдемся помощью наших маленьких примитивных друзей, — Шолто быстро и метко щелкнул стрекалом по высунутым пальцам лаймеров. — Посидят под замком да жалобно поверещат хором для пущей убедительности.

— Вы известили Рафихаши о том, что забрали нескольких его соплеменников? — Боумантессе уже понял, что хумансоо ни за что не откажется от намеченного плана.

— Конечно, — не моргнув глазом, браво солгал Шолто. — Сейчас малость пустим им кровь, и разбегаемся по номерам. Ночь будет долгой. Господину непрошеному защитнику самое время совершить поворот налево кругом и вернуться к собственным заботам.

Лаймеры забарахтались, забиваясь друг под друга и качая клетку. По носовым рецепторам таульгар остро резануло кислой вонью животного страха. Майор шагнул ближе, примериваясь сгрести кого-нибудь из туземцев. Управляющий мысленно прикинул, скольким из лаймеров выпадет удача дотянуть до следующего рассвета.

Сайнжа повернулся и почти без замаха ударил ногой в тяжелом высоком ботинке по стыку дощатых стенок.

Клеть, ухнув, распалась на части, точно прогнившая коробка. На ее месте застыл ком угловато переплетенных тел. Местная луна отразилась искоркой в испуганно моргавших зрачках туземцев.

— Кыш. Пошли вон.

Лаймеров не пришлось долго уговаривать. Плотный ком распался на приземистые, сгорбленные фигурки, дружно порхнувшие в сторону палаточного лагеря слаиков. Один из туземцев проскочил вплотную к Боумантессе, толкнув управляющего.

— Какого хрена?.. — взвился Шолто. — Ты что себе позволяешь, а? За решеткой давно не сидел? Так я тебя обеспечу новыми впечатлениями!

Над головой Боумантессе сухо щелкнул взводимый курок. Из кустов вразнобой откликнулись механические собратья. При мысли о нацеленных в его сторону стволах многокамерное сердце таульгар сбилось с безупречного ритма. Вдобавок (как всегда, некстати) ужасно захотелось почесаться. Отправить в управляющий офис «Ютани» каблограмму с настоятельной рекомендацией впредь набирать в отряд блюстителей кого угодно, кроме хумансоо. Сойдут даже слизнеобразные калхи, принципиально не бравшие в ложноподии никакого оружия и ползавшие со скоростью смертельно раненого краба.

— Слабые и хилые не годятся для достойной приманки, — невозмутимо припечатал Вольный Странник. — Не прикидывайся, словно не понимал этого. Они не способны привлечь внимание достойной добычи. Я останусь вместо них.

— Никак, когда падал, головой о станину приложился? — с фальшивым сочувствием осведомился майор. — Даю три секунды на то, чтобы убраться прочь, иначе...

— Довольно, — от перебранки хумансоо у управляющего разнылись оба слуховых завитка, и внутренний, и внешний. — Вы, гость! Мы не просили о помощи, но если вы способны подтвердить слово делами — отлично. Стойте там и изображайте достойную приманку. Шолто, займитесь своими прямыми обязанностями.

Хумансоо возмущенно распялил рот, собираясь разразиться новой длинной тирадой. Анкис зашипел на него, часто помавая короткими широкопалыми лапами и всячески намекая: сейчас не лучший момент оспаривать приказы старшего по должности. Выказав свое раздражение смачным плевком на сухую землю, майор накинулся на подчиненных-хумансоо и возившихся с укреплением помоста слаиков.

Стемнело, над горизонтом неспешно взошла троица малых лун Лаймерины. Диссо, большой спутник, нынче пребывал в противофазе. Боумантессе с помощником укрылись в палатке, откуда блюстители спешно вытолкали пятерку недовольных шахтеров. Анкис, повозившись, увязал входные полотнища так, чтобы сквозь щель открывался отличный вид на дерево и помосты вокруг него.

Для грузного таульгар не нашлось подходящего седалища, кроме сложенных в несколько раз плетеных матрасов. Боумантессе старался лишний раз не шевелиться и не задумываться о полчищах обрадованных блох, мигрирующих с прелой травы в складки многострадальной кожи таульгар. Крохотная палатка казалась управляющему вонючим мешком, натянутым на голову. Отовсюду на грани слышимости долетали сиплые перешептывания слаиков, их булькающее дыхание и шелест трущихся чешуек. Чужой страх был осязаемым, липким и вязким, как болотная грязь. Он затмевал здравость рассудка, требуя вжаться в узловатую землю, сделаться крохотным и незаметным, умоляя божеств Лаймерины отвести беду стороной.

Когда становилось совсем невмоготу, Боумантессе выискивал взглядом незваного гостя с Найхави. Вольный темной недвижной тенью маячил под деревом. Из внутреннего кармана плаща он вытащил манок, и время от времени подносил его ко рту. Манок испускал тонкие, прерывистые звуки, терзающие слух и схожие с визгом агонизирующего в капкане животного.

Время тягучими каплями воды впитывалось в растрескавшуюся землю. В отдалении взревывала шахта Хаабо, устрашая ночную смену. Слаики утомились перешептываться и затихли. Где-то бдительно вглядывались в темень колышущихся под ветром лесов хумансоо. По плохо натянутой холстине палатки простучал короткий, быстро закончившийся дождь.

— Почему мы решили, что оно вернется? — едва слышно пробормотал Анкис. — Может, оно вообще больше сюда не сунется.

— Как верно заметил хумансоо, мы торчим здесь ради того, чтобы убедить рабочих — Компания защищает их интересы и по мере сил оберегает их никчемные жизни, — проворчал управляющий. Не выдержав, Боумантессе украдкой поскреб ноющий бок, дергаясь от неосторожных прикосновений к набухшим волдырям. Далеко в холмах спросонья истошно заголосил потревоженный бушалаго и тут же умолк, напуганный собственным визгом.

— Если нынешняя засада закончится впустую, можно организовать постоянные ночные дежурства с обходами, — предложил маиссо. — Привлечь в помощь блюстителям рабочих.

— Дополнительные расходы, — напомнил таульгар.

— Оформим как мобилизацию вольнонаемных служащих в целях...

Анкис не договорил. Атака на границы шахты Хаабо началась внезапно, стремительно и без малейшего предупреждения. Нечто крупное и быстрое, двигавшееся неровными скачками, проломилось сквозь колючие заросли, мимоходом своротив помост с людьми. Хумансоо заорали, один успел выпалить в воздух. Вспышка выстрела на миг выхватила очертания длинной покатой спины, отливающей в маслянисто блестящий черно-синий перелив, и угловато вывернутых конечностей. Маиссо взвизгнул, шмыгнул в дальний угол палатки и лихорадочно попытался закопаться в утоптанный земляной пол. Боумантессе застыл базальтовым изваянием — иного выбора ему не оставалось.

Тварь протопотала под деревом, где мгновение назад вроде бы маячил расслабленный силуэт Вольного, впустую заехав челюстями по коре. Боумантессе лихорадочно припоминал, где собирался засесть майор: вскарабкаться на помост или укрыться в засидке среди кустов. Грохнул выстрел. Кто-то из хумансоо не потерял присутствия духа, выпалив в тварь. Непонятно, попал или нет, ибо животное не издало ни звука, только рванулось в сторону рядов белеющих палаток. На светлом фоне тварь различалась чуть лучше. Блюстители на помостах и в кустах принялись вразнобой палить по быстро передвигающейся добыче. Некоторые из выстрелов поразили цель: тварь заметалась по непредсказуемой траектории, опрокидывая палатки. Перепуганные слаики пискляво застрекотали, барахтаясь под холстиной в попытках скорее выбраться наружу.

— Болваны, не туда! — Шолто выбежал на открытое место, размахивая фонарем. — К холмам, идиоты, гоните к холмам! Где это треклятое отродье?..

Тварь выскочила в полосу неяркого света. Боумантессе углядел скругленный край панциря и обрамленную оранжевой липкостью глубокую вмятину, суетливую вибрацию то ли жвал, то ли бахромы хватательных щупалец и приплюснутую морду. Майор вскинул руку. Слаженно рявкнули три ствола крупнокалиберного пистоля, выплюнув массивные свинцовые шарики.

Выстрел в упор из «корсара» имел неплохие шансы разнести зверюгу в клочья, но у хумансоо то ли малость сбился прицел, то ли промыслом судьбы тварь в последнее мгновение отшатнулась в сторону. Пули ушли в растрескавшуюся землю, выбив пылевые фонтанчики. Зверь ринулся вперед, обманчиво неуклюже выбрасывая длинные конечности. Кто-то стрелял, кто-то орал, Шолто нелепо замер на месте, выронив фонарь — и какофонию нарастающей паники остро и звонко прорезал высокий свист.

Вращающийся иззубренный диск наискось с хрустом врубился в голову твари, смахнув половину суетливо мельтешащих жвал. Второй диск перерубил длинную тонкую конечность, вынудив зверюгу панически закрутиться на месте, разбрызгивая оранжевую кроволимфу. Природа Лаймерины не сочла нужным наградить свое жутковатое творение голосовыми связками. Тварь металась в устрашающем безмолвии. Третий диск окончательно разворотил морду существа. Особо удачливый хумансоо, выпалив с помоста, проделал в блестящем панцире огромную дыру, брызнувшую густым оранжевым студнем. Существо с размаху ударилось боком о старое дерево и грузно завалилось набок, спазматически дергая уцелевшей конечностью и орошая вытоптанную землю вязкой оранжевой жидкостью.

— Анкис, — хрипло окликнул помощника Боумантессе. — Анкис, довольно. Похоже, все кончено.

Маиссо успел выкопать изрядных размеров яму и теперь, перемазавшись, задом выполз оттуда, всем видом демонстрируя пристыженное раскаяние и готовность к искуплению. Таульгар не упрекал помощника. Против природы не попрешь: уроженцы системы Маисс трусоваты и в случае опасности заботятся лишь о спасении своей драгоценной персоны. В отличие от слаиков, быстро смекнувших, что опасность миновала. Они вытащили соплеменников, барахтавшихся в опрокинутых палатках, зажгли лампы и факелы, и, шипяще перекликаясь, широким полукругом стянулись к месту побоища. Боумантессе неловко поднялся на ноги, поковыляв за рабочими. Успев как раз вовремя, чтобы увидеть, как майор, перезарядив «корсар» и выкроив зверскую физиономию, всаживает заряд в складчатое брюхо агонизирующей твари. Слаики возбужденно гомонили, на шум и вопли подтянулись хумансоо. Радостная новость стремительно запорхала от палатки к палатке, от барака к бараку.

«Летающие диски, — таульгар, пыхтя от напряжения, упорно проталкивался в первые ряды. — Никто из блюстителей такими не пользуется. Дело рук Вольного? Куда он в таком случае запропастился?»

— Я говорил, никуда она от нас не денется! — во всю глотку заорал Шолто, углядев приближение управляющего. — Смотрите! Смотрите все, и не говорите потом, что не видели! — майор от души пнул тушу огромного зверя, испачкав сапоги в быстро густеющей оранжевой крови. — Зверюга глотнула свинца и подавилась им! Сдохла, мертвее не бывает!

Люди заорали. Возможно, громче всех надрывались те самые хумансоо, что нынешним утром бушевали около офиса управляющего, обвиняя компанию во всех грехах мира. Шолто размахивал «корсаром», героически олицетворяя защищающую длань «Ютани» на драматическом фоне отблесков керосиновых фонарей и багрянца факелов. Хумансоо отлично справился с толпой: дал соплеменникам и слаикам вволю проораться, разрешил всем желающим плюнуть на труп зверюги, после чего громогласно напомнил, что завтрашнюю смену на руднике никто не отменял.

Боумантессе постоял под деревом, таращась на закованную в хитиновый панцирь безголовую тушу. Зазубренные метательные диски таинственным образом исчезли. Шахтеры всех рас разбредались по палаткам, азартно изображая в лицах подробности охоты на чудовище.

«Одной заботой меньше. Какой-то прок от невыносимых хумансоо», — управляющий зашагал к Малому Дому, стараясь не наступать в темные пятна пролитой крови зверюги, и окликая помощника:

— Анкис, завтра с утра распорядись убрать труп. Пусть закопают поскорее или сожгут, пока весь лагерь не провонял мертвечиной.

Маиссо торопливо затряс плоской головой.

Подле домика конторы они разошлись. Боумантессе ночевал в Малом Доме, Анкис — в отдельном шатре с двумя младшими по рангу сородичами, исполнявшими должности клерков. Грузно вскарабкавшись по ступенькам, управляющий проковылял по скрипучему полу в задние комнаты. Вопреки распространенному в секторе Фузии заблуждению, таульгар нуждались во сне, как и все прочие расы. Однако для восстановления функций организма уроженцам Таульги требовалось около двух стандарт-часов и специально оборудованное место отдохновения. Слаикам удалось сколотить его отдаленное подобие, похожее на прислоненную к стене массивную раму для топчана с опорными перекрестьями. Забравшись внутрь и расположившись поудобнее, Боумантессе с облегчением перевел дух. Слишком много треволнений для одной ночи. В последний раз он настолько вымотался в те дни, когда бригада хумансоо по неосторожности проткнула стенку подземной каверны. Хлынувшая вниз по ярусам вода едва не привела к катастрофическому затоплению Хаабо...

Таульгар был уверен, что едва успел сомкнуть веки, как в дверь уже настойчиво скреблись. Между приоткрывшимися створками осторожно всунулась узкая морда помощника:

— Явился этот... Вольный. С ним доктор Йиюмбике. Хотят видеть вас. Говорят, срочно. Они в приемном офисе.

— Вот пусть там и остаются, — Боумантессе зажмурился от острых солнечных лучей, бивших в щели деревянных жалюзи, и осторожно, боком, покинул ложемент отдохновения. — Что им нужно, не сказали?

— Касательно вчерашней охоты...

— Вольному зачесалось восстановить попранную справедливость? — невольно хмыкнул таульгар. — Шолто не показывался?

— Майор на разработках.

Йиюмбике, заведовавший госпиталем Хаабо, происходил из народа слаиков, но не коренных обитателей Слаиката, а уроженцев отдаленной колонии. Тощий, с кожей непривычного темного оттенка, закутанный в светлое одеяние с символами врачевания, он оседлал расшатанный стул и непроницаемо пялился перед собой. Боумантессе считал доктора-слаика толковым специалистом, дотошным и знающим, однако склонным к изрядной желчности в словах и прямолинейной грубости в поступках. Видимо, сказывались издержки профессии. Поневоле очерствеешь и замкнешься в себе, ежедневно имея дело с переломанными конечностями и холерой людей, спорадическими вспышками дормикозной лихорадки у слаиков и неведомыми болячками лаймеров.

— Это не та тварь, — без долгих предисловий бухнул Сайнжа. Вольный не садился, подпирал спиной стенку. Десятки косиц вздрагивали и звенели, напоминая ворох потревоженных змей.

— Э? — потребовал разъяснений опешивший Боумантессе.

— Добыча, убитая ночью. Я выпотрошил ее.

Боумантессе невольно опустил взгляд на руки Вольного. Опять в карманах. Остается надеяться, что он хотя бы воспользовался дезинфектором, прежде чем вломиться спозаранку в офис управляющего.

— Еще я осмотрел следы на мертвецах и раненых. Сравнивал раны с когтями добычи.

— И что? — по-прежнему не мог взять в толк управляющий.

— Существо не питалось мясом, — с бесконечным терпением продолжал Сайнжа. — Не могло по природе своей. Не такое строение кишечника и желудка. Не такие челюсти. Он травоядный.

— Конфигурация когтей не совпадает с характером ранений пострадавших прошлой ночью, — прощелкал Йиюмбике.

— Он ворвался в лагерь! — вмешался Анкис. — Нападал на всех подряд!

— Нет, — мотнул головой Вольный. — Он не охотился, он бежал. Так боялся, что не разбирал дороги. Мы оказались у него на пути.

— От кого могло удирать столь огромное и сильное создание?

— Надо полагать, от кого-то более опасного, — едко заметил Йиюмбике.

— От того, кто приходил за свежей кровью.

— Вам-то откуда знать?! — не выдержал таульгар. Ночь выдалась прескверной, но утро — еще хуже. — Анкис, немедля отправь кого-нибудь за майором! Пусть тоже выслушает!

— Шолто напрочь не понимает ни лесов, ни живущей здесь добычи, — припечатал Сайнжа.

— Шолто служит на Лаймерине четвертый год! Вы свалились нам на голову только вчера и уже насквозь изучили местную фауну?

— Да, — без малейшего сомнения заявил Вольный Странник. Боумантессе испытал сильнейшее желание взреветь через прижатую языком заднюю носовую перегородку. Получавшийся в этом случае вибрирующий низкий звук внушал хумансоо неодолимое чувство страха. Хотя на этом, с Пояса Ятранги, безотказный трюк может и не сработать. Неправильный он, не такой, как прочие хумансоо.

— Самоуверенность однажды загонит вашу нацию в большую общую могилу, — предрек таульгар. — Предположим — только предположим! — что я окончательно выжил из ума и решил поверить вашим россказням. Что из этого следует?

— Новое нападение, — не замедлил с ответом Вольный. — Но теперь мы подготовимся как следует. Я объясню, как именно.

Боумантессе переглянулся с помощником. Маиссо часто заморгал третьим веком и раздул ноздри, едва заметно покачивая головой.

— Больше никаких нападений, — сухо отрезал управляющий. — Опасное животное убито. Мы благодарны вам за своевременное вмешательство и в качестве жеста доброй воли готовы предоставить бесплатные материалы для ремонта. Этим и ограничимся. Чините свой корабль и возвращайтесь к звездам.

Мысленно таульгар приготовился к долгому и муторному спору, в котором озлобленный хумансоо приведет сотни убедительных доказательств своей правоты. В конце концов человек повысит голос и сделается агрессивен. Анкис сбегает за блюстителями, сопротивляющегося Вольного-таки сунут под замок, а он, Боумантессе, сможет в спокойствии

принять утреннюю порцию рациона и поразмыслить над планами грядущего дня.

— Ладно, — невозмутимо согласился Сайнжа. Повернулся, так что густая копна несуразных косичек хлестнула его по широченной спине, и вышел. Таульгар аж сдавленно ухнул от неожиданности.

— Он особо не надеялся, что к нему прислушаются, — подал голос Йиюмбике. — Но сказал, что его долг — упредить. Как и мой, кстати. Раненые минувшей ночью не идут на поправку и не скоро вернутся в забой. У этой твари когти словно нарочно перемазаны какой-то заразной слизью, препятствующей свертываемости крови. Похоже на эндемичный штамм бурцеаллеза, без полноценного анализа сказать трудно. Провести его я не смогу — за полным отсутствием необходимых средств, — слаик раздул горловой мешок, издав ряд влажно булькающих звуков.

— Размеры и содержимое госпитальной аптеки определялось не нами, — напомнил маиссо.

— Я в курсе. Делаю, что в моих силах. Но не удивляйтесь и не возмущайтесь, если в скором времени четверть раненых перейдет в разряд «полностью негодны к физическому труду», — Йиюмбике одернул длинное одеяние, почти утратившее первоначальный белоснежный оттенок, и с достоинством удалился.

Грядущий день точно не предвещал ничего хорошего.

Глава 2.

Помощник управляющего Анкис.

Время неспешно утекало под утробные стонущие вздохи жерла шахты. Скрипели натягиваемые веревки, лязгали цепные передачи, деловито пыхтел локомотив, волоча вагонетки с отработанной рудой. За пределами рудника зелено-золотой колышущейся стеной высился лес. На тысячи ладов надрывались птицы, насекомые и мелкое зверье. В бескрайних кущах охотники скрадывали добычу, жертва, как водится, пыталась спастись, но ни одна крупная агрессивная тварь не пересекла незримой границы между лесом и территорией Хаабо.

Ждали дождя, но появившаяся на далеком горизонте свинцовая хмарь проползла стороной. Толстый гофрированный рукав мелко содрогался, под неумолчный рев насоса перекачивая воду из мутной реки в проржавевшие баки опреснителя. Бригады водоносов подставляли ведра под тонкий ручеек и разбегались по Хаабо, распределяя скудные порции воды между шахтерами. Ослепительно и зло, до слезной рези в глазах, сияло солнце Лаймерины. Тень от флагштока перед офисом съежилась в крохотную темную лужицу. Выцветший стяг с гербом Содружества Фузии уныло обвис в безветрии оглушительно жаркого дня, очередного из многих на руднике.

Помощник управляющего, встав задолго до рассвета, неспешно и безостановочно ковылял по деревянным настилам. Всякий вечер, прежде чем позволить себе краткий отдых, Анкис составлял обширный план на грядущий день — и методично вычеркивал пункт за пунктом.

Команда золотарей оттащила тушу убитой зверюги поближе к одной из выгребных ям и попыталась сжечь. Медленно обугливаясь и истекая оранжевой плотью, панцирь твари столь отвратительно вонял, что чихающий и надрывно кашляющий Анкис распорядился сбить пламя. Почерневшую тушу спихнули в яму с органическими отходами и обильно засыпали негашеной известью. Тела погибших рабочих с пристойным уважением вернули в извечный круговорот жизни — кого закопали на неумолимо растущем кладбище Хаабо, кого предали огненному погребению.

Управившись с печальной обязанностью, маиссо поспешил за отчетами к бригадирам ночной смены. Собирая в папку коряво заполненные разлинованные листы, Анкис в очередной раз отчитал десятников Второй и Одиннадцатой бригад за неаккуратность и вопиющую неточность записей касательно объема поднятой руды. Посулил в следующий раз точно лишить повинных в небрежении ночной прибавки к жалованью и ретировался под злобное шипение слаиков.

Рудник огромен, хлопот и забот немало. Там горняки наткнулись на скалистый выход породы, поломав дорогостоящий бур. Десятники и рабочие взахлеб орут друг на друга, а работа стоит. Здесь засорился промывочный лоток. Горластая повариха-хумансоо отлупила половником лаймера, прошмыгнувшего на продуктовый склад. Когда на визги прибежали блюстители, хумансоо позволила воришке смыться, заявив, мол, тот молод да глуп, и уже получил на сегодня вразумляющую трепку. Оборвалась цепь на подъемном механизме, двое хумансоо и трое слаиков ранены. На стоянке локомотивов вовремя не пополнили запас угля. Четвертая бригада ночной смены, проходившая средний ярус юго-западного среза Хаабо, наткнулась на выход кварцолита. Теперь там суетились геологи-эксперты, определяя перспективность разработки и направление жилы. Когда Анкис робко попытался задать пару вопросов, геолог-таульгар яростно запыхтел, раздувая дыхательные щели, и велел не путаться под ногами.

Осмотр пристаней в сегодняшний перечень дел помощника управляющего не входил. Ему надлежало отнести отчеты в Малый Дом, вручить замотанным клеркам и проследить за приобщением к общему реестру дел. Встретиться с управляющим для традиционного краткого доклада. Выслушать накопившиеся поручения и спешить дальше, ибо время коротко и его всегда недостает.

Но Анкис свернул к причалам. Оправдываясь необходимостью лично взглянуть, чем занят подозрительный гость со звезд.

Хотя обитатели системы Маисс давно преодолели силу тяготения, выйдя на просторы Эфириума, они не отличались стремлением к дальним рискованным странствиям, подобно хумансоо или таульгар. Путешествие к Лаймерине Анкис вспоминал с леденящим холодом в конечностях и душевным содроганием. Маиссо страшился приоткрыть шторку иллюминатора, за которой угрожающе сиял открытый космос, приплачивал стюардам за доставку еды к дверям каюты и цепенел при одной мысли о необходимости выйти в коридор. Всякую ночь его преследовали кошмары о гибели фрегата в пламенном сердце рождающейся сверхновой звезды, столкновении с внезапным потоком астероидов или нападении кровожадных пиратов.

Будущие шахтеры и вспомогательный персонал рудника Хаабо по мере сил веселились перед долгим сезоном тяжелой работы. Устраивали шумные гулянки на нижних палубах, дрались и отплясывали, бегали наверх полюбоваться мириадами созвездий, умеренно пьянствовали и ничуть не страшились внезапной погибели, грозящей со всех сторон. Прятавшийся в каюте и боровшийся с тошнотой Анкис слышал их восторженные крики, когда поблизости от фрегата неспешно проследовал косяк звездных китов. Вечные бродяги Вселенной, огромные и прекрасные, они шли своим неведомым путем. Киты пели, перекликаясь с сородичами. Их низкие, тягучие голоса отдавались странной, звенящей вибрацией в досках фрегата, пробегали волной томительной дрожи по позвоночникам гоминидов.

После встречи с китами почему-то стало самую малость полегче.