Шпицбергенский дневник

Очень странной показалась находка. Действительно трава на Шпицбергене бывает. Как только сходит снег в середине июня, так и начинает зеленеть земля. И доставляла появляющаяся трава радость не только долгожданным новым цветом, ибо уставали люди и от белизны за долгую зиму, но и тем, что можно было найти в ней сочные кисловатые листики ложечной травы, которую поморы называли салатом, и которая в немалой степени помогала им в борьбе со смертельной болезнью цингой. Одолевала их эта проклятая болезнь. Как только с ней не боролись. И кровь только что убитого зверя пили, и морошку, клюкву да сосновые шишки с собой на зиму привозили, чтоб питание своё витаминами пополнять. Но поистине чудесной была салата, настоящий бальзам против цинги.

Неужели же её собирали поморы граблями? Нет, дорогие мои читатели, к сожалению такого не могло быть, так как травка-то эта невысокая и не такая густая, чтоб косить её да граблями прибирать. И надо сказать, что за полтора — два месяца короткого не то лета, не то весны, переходящей сразу в зиму, трава до пояса, как хотелось бы, вырасти не успевает на Шпицбергене. Стало быть, не для того нужны были грабли, зубья которых к тому же были очень редкими и длинными.

Обнаружили, правда, археологи по соседству с теми граблями скелеты коров. Вот было-то чему удивиться. Как же коровы здесь очутились?

— Да что же тут странного? — скажет догадливый читатель. — Привозили с собой люди говядину на пропитание.

Так-то оно так, да не совсем. Со скелетом ведь и головы коров обнаружены. А зачем, спрашивается, грузить на небольшие относительно судёнышки говядину с головами, которые никто не ест? Места корабельные ненужными вещами в далёкое путешествие не занимали. Значит, привозили коров живыми. А раз так, нужно было их чем-то кормить, да молоко некоторое время надаивать.

Держат же и сегодня в русских посёлках Шпицбергена коров для того, чтобы детей да и шахтёров иногда свежим полезным молочком побаловать. Но даже сегодня удовольствие это очень дорогое. Сено приходится с материка возить, да только в период судоходства, который не очень-то велик для заполярного архипелага — всего лишь с мая по ноябрь. Да при нынешних-то растущих ценах.

Тогда и пришлось издать приказ тресту «Арктикуголь» о закрытии школ и детских садов в российских посёлках да о вывозе детей на материк, так как не в состоянии он сегодня справиться с инфляцией и продолжать кормить детей на прежнем хорошем уровне. Так это сегодня, в атомный век, у нас денег нет на прокорм коров, которые давали бы детям молоко, и кур, которые несли бы яйца. А что же было делать поморам в те далёкие времена?

Вот теперь и приходит разгадка. Знали поморы, что, как только сойдут снега и растают льды да уйдут айсбергами в далёкие дали, на галечниках морских побережий появится великое множество морской травы, которая хоть и солоновата, а коровами вполне потребляться может. Да и возле берегов в море её полным-полно — запускай грабли да не ленись, вытаскивай. Вот ведь для чего они нужны были, грабли-то на Шпицбергене.

БУРГ И ПИРАМИДА

Сочетание этих двух слов непосвящённому читателю совершенно непонятно. Разумеется «Бург» в переводе с немецкого на русский означает «город», но причём тут «Пирамида»?

Однако для тех, кто побывал не просто на Шпицбергене, а именно в российском посёлке с названием Пирамида, в те годы, когда этот посёлок ещё жил и здравствовал, упомянутое сочетание не кажется странным. Дело в том, что Бургом жители Пирамиды кратко называли Баренцбург — другой российский посёлок, находящийся от них на приличном для здешних мест расстоянии, выражающемся в двадцати пяти минутах полёта вертолётом или пяти с лишним часов хода морским буксиром со скоростью девять узлов в час. Вот и определяйте дистанцию. А другой связи между ними здесь просто нет. Впрочем, можно ещё на снегоходах или просто на лыжах добраться, минуя норвежский посёлок Лонгиербюен, что не только очень долго, но и опасно.

Особенно на пути к Пирамиде трудны подходы. Тут тебе и один из крупнейших в Европе по запасам льда ледник Норденшельда с трещинами, в которые не раз попадали неудачники, и хоть не очень высокие, но весьма неприятные для путешествий по снегу горы, с которых легко можно скатиться, перевернувшись на резком повороте, обладателю быстроходных, но довольно неустойчивых японских снегоходов типа «Ямахи» или «Поляриса». Тут и пересекающиеся пути весенних и осенних миграций хозяина архипелага белого медведя, встреча с которым никогда не сулит ничего хорошего, ибо, будучи самым крупным из зверей, он никого не боится, всегда любопытен, всегда коварен и, что главное, всегда голоден.

Живущие в посёлках полярники мрачно шутят по этому поводу, рассказывая, что встречает как-то белый медведь туриста и спрашивает его:

— Ты что тут делаешь?

— Да вот завтрак туриста ем, — отвечает незадачливый путешественник. — Хочешь попробовать?

— Нет, — говорит медведь. — Это я турист, а ты мой завтрак.

Пирамидой посёлок назван по причине пирамидальной формы горы, из недр которой извлекали уголь довольно необычным для шахтёров способомне на гора, как бывает в большинстве случаев, а с горы.

Пирамида-гора часто кутается в облаках, поёживаясь от холода, принимая на себя основные ветры, которые она старается по возможности не пропускать в лежащий у подножия посёлок. Поэтому население его чаще, чем жители Баренцбурга, получали удовольствие в летнее время от солнечных дней, а в зимнее — от звёздных ночей. Но это не значит, что здесь очень тепло. Напротив — морозы на Пирамиде бывают покрепче, так как она ближе всех остальных посёлков к Северному полюсу.

Пирамидчане гордились тем, что многое у них самое северное в мире: краеведческий музей, госпиталь, теплица, плавательный бассейн, стадион, гостиница. Что касается бутылочного домика, сложенного из пустых бутылок любителями необычной архитектуры, то вполне возможно, что он вообще единственный в своём роде.

Пирамида-посёлок был основан в 1910 г. на шведском земельном участке. Намерения шведов начать добычу угля провалились по причине экономических трудностей, позволивших построить только несколько маленьких зданий и разведочных шахт. В 1926 г. земельный участок был продан англо-русской компании «Русский Грумант», а позднее в 1931 г. был передан российской государственной компании трест «Арктикуголь». Серьёзную разработку угольных пластов и строительство посёлка трест «Арктикуголь» начал в 1940 г., но вынужден был в связи с началом войны прекратить работы в 1941 г, возобновив строительство в 1946 г.

Сам посёлок расположен в долине. Двух- и четырёхэтажные здания вытянулись вдоль небольших улочек. Теплотрассы, подводящие горячую воду к домам, покрыты деревянными коробами, которые часто служат прогулочными тротуарами особенно в весенне-летнее время, когда тающие снега разливаются мощными потоками воды по всей территории посёлка.

Между тем снабжение питьевой водой население в семьсот человек было когда-то технической проблемой, но разрешимой. Создали чуть повыше на холмах водохранилища с приятным названием Гусиные озёра, придумали надёжную систему замораживания насыпной дамбы, чтобы вода не принесла бед, и потому туда с удовольствием ходили в летнее время полюбоваться с высоты на изумительную долину, покрытую коврами полярных цветов, ярко выделяющихся на фоне голубого фьорда и всегда могучего, но в то же время искрящегося нежной белизной ледника Норденшельда.

Работавшие здесь полярники любили в часы весеннего отдыха, когда солнце уже практически не уходит с небосклона, любоваться нерпами, выбирающимися на льды понежиться на солнце. Правда именно в это время сюда приходит большой любитель тюленьего мяса, хозяин архипелага — белый медведь, так что в такое время следует быть особенно осторожным на природе. Ситуация несколько меняется в середине лета, когда отправляются в далёкое путешествие или совсем растают льды. Медведь не может поймать нерпу в воде и потому уходит дальше на север, где всегда есть льды, полярники же могли в это время с меньшим беспокойством приходить на берег и свистом подзывать любопытных по характеру нерп. Иногда это удавалось, и заинтересовавшаяся летящим над водой свистом из волны вдруг появлялась усатая мордочка с большими вопросительными глазами. Нет, очень близко она к вам не подплывала, но всё же любопытствовала, чем вы там занимаетесь и не станете ли швырять в неё камнями, что, к сожалению, изредка случалось.

Жители Пирамиды любили свой посёлок, но с определённой долей зависти говорили о Баренцбурге, который считался столичным посёлком, ведь там находятся вертолёты, туда, благодаря более глубокому порту, приходят даже круизные океанские лайнеры, Баренцбургу легче связываться с норвежцами и потому жизнь в нём живее и интереснее. Да и с точки зрения истории Баренцбург, расположенный ближе к морским путям, представляет больший интерес.

В семнадцатом веке, в период массового китобойного промысла здесь, на мысу Финнесет располагалась одна из баз по плавлению китового жира. Остатки её сохранились до настоящего времени.

В начале девятнадцатого века права на участок, на котором размещается ныне русский посёлок Баренцбург, были заявлены норвежской компанией «Ставангер». В тысяча девятьсот одиннадцатом году на мысу Финнесет строится норвежская радиостанция «Шпицберген-радио», проработавшая здесь почти двадцать лет. В тысяча девятьсот двенадцатом году на берегу залива Гренфьорд строится первый дом.

На несколько участков этого района в тот же период заявили права американская компания и некоторые частные лица. Интерес к этим местам был вызван обнаруженным здесь углём.

Первая российская штольня была заложена на Груманте русским полярным исследователем Владимиром Александровичем Русановым в тысяча девятьсот двенадцатом году. По получении материалов экспедиции Русанова группа петербургских и архангельских промышленников в целях организации и добычи угля образовала товарищество «Грумант — Торговый дом А.Г.Агафелов и Ко», за которым Горный департамент России закрепил ряд угленосных участков на Шпицбергене. Позднее в этих же целях было создано «Русское Шпицбергенское акционерное общество». В тысяча девятьсот тринадцатом году на Шпицберген была направлена экспедиция, организованная товариществом «Грумант», которая начала пробную добычу угля и отправила в Архангельскую область первые десять тысяч пудов угля. Правительство России приняло решение считать уголь, добываемый на русских предприятиях на Шпицбергене, продукцией русского происхождения, освободив его от ввозной пошлины. В тысяча девятьсот тринадцатом году для разработок угля на Шпицбергене был создан русско-немецкий угольный консорциум, который приобрёл на архипелаге три угольных участка, включая участок нынешнего Баренцбурга, который в то время ещё назывался Грин Гарбур, что в переводе означает «Зелёная гавань». Однако в связи с началом войны немцы были исключены из консорциума, и он был преобразован в акционерное общество «Русские угольные копи Грин-Гарбур».

В этот период ведётся острая дипломатическая борьба за обладание архипелагом Шпицберген. Ещё в тысяча девятьсот двенадцатом году норвежская, шведская и русская делегации на совместной встрече приняли проект конвенции о совместном правлении на архипелаге. Тем не менее через два года на международной конференции проект был отклонён другими государствами, желавшими в равной степени делить природные богатства архипелага.

Начавшаяся вскоре Первая мировая война осложнила осуществление намеченных планов по добыче угля на далёком Шпицбергене и в тысяча девятьсот двадцатом году российские участки продаются только что образовавшейся нидерландской компании «Неспико».

Именно в это время возникает посёлок, получивший вскоре название Баренцбург в честь выдающегося голландского мореплавателя шестнадцатого века Вильяма Баренца. Первое упоминание об этом мы находим в письме компании, направленное через своего представителя в Осло Адольфу Хоелу семнадцатого марта тысяча девятьсот двадцать четвёртого года.

Между тем в Париже в тысяча девятьсот двадцатом году без участия русских собирается мирная конференция девяти стран участниц, на которой принимается решение о суверенитете Норвегии над Шпицбергеном.

В том же тысяча девятьсот двадцатом году в Москве принимается Постановление Совета Народных Комиссаров «О заключении соглашения с Шпицбергенским каменноугольным обществом о совместной эксплуатации каменноугольного месторождения на о. Шпицберген» и в тысяча девятьсот двадцать шестом году российская компания «Северолес» приобретает у компании «Англо-Русский Грумант» участок Пирамида, затем через пять лет участок Грумант, для эксплуатации которых и был создан трест «Арктикуголь». А двадцать пятого июня тысяча девятьсот тридцать второго года в Берлине был подписан договор, согласно которому акционерное общество «Неспико» продаёт, а трест «Арктикуголь» покупает находящийся на острове Западный двадцать и принадлежащий «Неспико» земельный участок, называемый Баренцбург.

С июня тысяча девятьсот тридцать второго года в Баренцбург начали прибывать пароходы с будущими полярниками. Среди них были шахтёры из Донбасса, метростроевцы, механики, машинисты и слесари из Москвы, строители из Брянска и Рязани, портовые рабочие из Ленинграда, водники из Архангельска.

Первый уголь был получен «на гора» на два месяца раньше срока, седьмого ноября в день празднования пятнадцатилетия со дня Октябрьской революции.

К началу сороковых годов рудник Баренцбург превращается в крупное механизированное предприятие, самое большое в Арктике. Три шахты, врубовых машин, конвейеров, электровозов поставляли бесперебойно уголь в северные регионы страны, обеспечивали топливом суда, следовавшие Северным морским путём. На руднике работали школа, детский сад, больница, в котором, быть может, впервые танцевала тогда маленькая девочка Майя Плисецкая, ставшая впоследствии знаменитой балериной.

Великая Отечественная война коснулась и Шпицбергена. Двадцать второго июня тысяча сорок первого года радиостанция Баренцбурга приняла сообщение о нападении Германии на Советский Союз. В этот же день грузившиеся у причала суда ушли с углём на Большую землю. Связь с материком временно прекратилась. В любую минуту рудники Шпицбергена могли подвергнуться нападению с воды или с воздуха. Намечено было в этом случае взорвать устье штольни, погрузочные механизмы, а всё население должно было уйти в горы. Пришлось ввести строгий режим экономии продуктов, горючего, взрывчатых веществ и материалов. Каждый человек получил неприкосновенный запас продуктов на двадцать дней.

Двадцать пятого августа тысяча девятьсот сорок первого года на английском военно-транспортном корабле «Королева Канады» в сопровождении боевых кораблей около двух тысяч шахтёров советских посёлков с их семьями были эвакуированы в Архангельск, в мае следующего года для защиты архипелага в Баренцбург прибыл норвежский гарнизон, а в сентябре тысяча девятьсот сорок третьего года гитлеровская эскадра в составе линкоров «Тирпиц» и «Шарнхорст» и девяти эсминцев произвела обстрел совершенно беззащитных посёлков Баренцбург и Лонгиербюен, не оставив ни одного целого здания.

Полностью разрушенным и безлюдным Баренцбург оставался до ноября тысяча девятьсот сорок шестого года, когда пароходы «Вега» и «Керчь» доставили на рудник триста полярников. В течение месяца в Баренцбурге с четырёх прибывших сюда пароходов было разгружено более десяти тысяч тонн груза.

В посёлке не было света, бани, столовой. Питаться приходилось на кораблях. Грузы доставлялись к временным складам на берегу вручную на салазках.

Очень скоро посёлок было не узнать. Появились все необходимые для жизни службы. Детский сад и школу посещали более ста пятидесяти детей. Для взрослых открыли вечернюю школу и даже филиал заочного отделения горного института.

Добыча угля достигла трёхсот тысяч тонн в год, что составляло вместе с углём Пирамиды около полумиллиона, почти вдвое больше того, что добывали соседи норвежцы в своих двух посёлках. Хорошее было время. Попасть на работу в Баренцбург было очень не легко, поскольку отбирали для работы на далёком архипелаге только самых лучших специалистов, самых проверенных и надёжных в поведении. И всё считали это правильным.

ЮШАР

Если когда-нибудь, дорогие читатели, вам повезёт и судьба забросит вас в один из российских шахтёрских посёлков на Шпицбергене, то вы всенепременно услышите совершенно незнакомые слова: «юшар», «юшарить», «наюшарился». Только вновь приезжим не дано понять их значение, тогда как человек, проживший хотя бы с месяц в Баренцбурге или на Пирамиде, может с лёгкостью сказать, например:

— Пойду на базар, поюшарю чего-нибудь.

Но очень прошу вас не думайте, что речь в данном случае идёт о рынке, на котором можно что-то купить.

На самом деле никаких базаров в обычном понимании этого слова здесь нет. Просто в столовой, где питание для шахтёров бесплатно, кроме окон раздачи первых и вторых блюд, есть длинный прилавок с выставленными на нём холодными закусками, среди которых выделяется белизной квашенная или свежая капуста, пестреет винегрет, полыхает ярко-оранжевым цветом наструганная морковь, зеленеет помидорный салат, буреют ломтики свеклы, смоченные растительным маслом, томно возлегает порезанная на аппетитные кусочки селёдка, соседствуя с жареной или утопленной в томатном соусе треской, горкой возвышается отварной картофель, контрастирующий своим чёрным мундиром с кажущейся рядом чересчур белой редькой.

Каждое блюдо, естественно, расположено на отдельном подносе и обязательно украшено репчатым или зелёным луком, зелёным горошком, морковным цветком. В прежние лучшие времена сюда же выкладывали маринованные огурчики, солёные помидорчики, разнообразные фрукты. Всё это разнообразие действительно напоминает базар, который постоянно по мере исчезновения пищи с подносов пополняется заботливыми девушками-поварихами второй руки, одетыми в красивые переднички и белые колпачки.

Когда у кого-то из полярников намечается дома вечеринка по случаю того или иного события, то организатор её направляется в столовую с пакетиками и баночками, куда, не смотря на грозное объявление, запрещающее вынос продуктов, набираются всевозможные закуски для предстоящей выпивки. Вот этот самый процесс и называют «юшарить на базаре». А чтобы понять происхождение термина, нам следует слегка окунуться в историю.

Давным-давно ходило на Шпицберген из Мурманска пассажирское судно под названием «Югорский шар». Всякий раз, когда полярники, готовившиеся к отправке на материк, упаковывали свои вещи или кто-то хотел отослать часть приобретенного здесь себе домой или родственникам, всё, что не укладывалось в обычные сумки и чемоданы, размещалось в удобные фанерные ящики размером пятьдесят на пятьдесят или пятьдесят на сто сантиметров. Заколоченные гвоздями ящики с одеждой и зачастую с разнообразными консервами, приобретенными в местном магазине, обшивались материей и выставлялись на улицу возле дома за несколько дней до прихода в порт судна.

О дне выноса ящиков заранее объявлялось по местному радио. На каждой такой внушительной посылке кроме адреса отправления обязательно писалось крупными буквами сокращённое название судна, на котором должен был уйти груз. И потому проходящему в этот день по улицам посёлка на глаза всё время попадались целые штабеля ящиков с надписью «Ю. Шар».

В конце концов, ящики, в которые укладывали вещи, стали так и называться «юшары». С тех самых пор полярники спрашивают друг друга: «Ну что, собрал свой юшар?» или «Сколько юшаров отправил?». И никто не переспрашивает, о чём идёт речь.

Давно уже нет на маршруте судёнышка «Югорский шар». Новые полярники даже не знают о его прошлом существовании. Но слово «юшар» прочно закрепилось в их лексиконе, обретая постепенно новые формы и значения.

Так, например, можно сказать «наюшарился» в том смысле, что набрал закусок на базаре, а можно сказать о ком-то, что он «хорошо наюшарился» и все поймут, что этот кто-то хорошо набрался, то есть напился до чёртиков.

Бывали случаи, что некоторые из власть предержащих, находившихся близко к общественным продуктам и прочим товарам, отправляли юшарами к себе домой многими килограммами ворованный сахар, масло, муку, аппаратуру, а эти так называемые юшары неожиданно вскрывались таможенными чиновниками и тогда начиналось уголовное дело, а полярники в российских посёлках, прослышав новость, мрачно замечали: «Совсем заюшарился, сволочь» или «Доюшарился, наконец, подлец».

Поистине велик, могуч и неувядаем русский язык.

ПОЛЯРНИК

Официально в документах все жители российских посёлков на Шпицбергене называются полярниками. Но на самом архипелаге дело обстоит несколько иначе. Те, кто недавно приехал на работу по контракту, то есть завербовался на два года, в течение первых шести месяцев зовутся «старичками» несколько презрительно вербаками. Не дай бог в этот период назвать себя полярником в разговоре со старожилом, отзимовавшим пять, десять, а то и пятнадцать лет на архипелаге. Он тут же осадит тебя, заявив:

— Какой ты полярник? Ты ещё вербак зелёный.

Через полгода ты перестаёшь быть вербаком, но становишься на новый шестимесячный срок, извините за выражение, сукой нетопленой.

Полярники народ весёлый, добрый, но по-шахтёрски грубоватый в речи. Вот и прилепилась кличка к тем, кто лишь отмечая годовщину жизни на Шпицбергене, должен топить суку в океане, только после чего становится настоящим полярником.

Спешу сказать, что на самом деле никто, конечно, никого не топит, да и собак в посёлках практически нет кроме двух-трёх сторожевых на выезде, предупреждающих о появлении белого медведя.

Не знаю, в связи с чем появилась эта традиция, но помню, как однажды был приглашён на вечеринку без упоминания повода. И вот сидим за столом, поём песни, как вдруг открывается дверь и, минуя дверной проём, по коридору поползла игрушечная плюшевая собачка.

Я сначала не понял шутку, но тут в дверях появилась смеющаяся рожица хозяйки, которая поспешила объяснить, что ведёт топить суку, так как исполнился год их с мужем пребывания на архипелаге.

Ну а те, кто поддался соблазнам весенних и летних красот севера, где белые вершины гор будто зависают в ярко голубом небе, сливающимся со столь же голубыми водами фьордов, те, кого не испугали сильные ветры и морозы, когда в столовую легче идти спиной назад, против ветра, а не лицом вперёд навстречу леденящим лоб напорам воздуха с колким снегом, те, кто приезжают сюда второй, третий или четвёртый раз зимовать долгие полярные ночи, те смельчаки называются, естественно, ветеранами. Их и норвежцы чествуют обычно с особым уважением, хотя в норвежском посёлке Лонгиербюене ветеранов-полярников нисколько не меньше, чем у нас, а некоторые живут на Шпицбергене чуть ли не с рождения и не хотят уезжать на материк, где жизнь им кажется сложней и беспокойней.

КОЛОТЁСКА

Не приходилось мне работать с шахтёрами на материке, а потому и не знаю, есть ли там такой термин «колотёска», но на Шпицбергене он очень распространён и означает добротно сделанную рабочую куртку, которую выдают шахтёрам.

Вообще всем, приезжающим по контракту в российские посёлки архипелага, выдаются бесплатно дублёнка, валенки, сапоги, шапка и перчатки. Так что никто не боится замёрзнуть, хоть и ветры тут сильные — до сорока-пятидесяти метров в секунду, и морозы не очень слабые — самая низкая, зарегистрированная официально — минус сорок семь. В других краях морозы бывают покрепче. И здесь было бы не легче, если бы не протекающее не так далеко тёплое течение Гольфстрим, смягчающее местный климат неожиданными тёплыми дыханиями в сопровождении дождей даже в зимнее время и густых туманов летом.

И всё же морозы случаются такие, что фьорды покрываются льдом в полтора-два метра толщиной, а земля островов сплошь в вечной мерзлоте, достигающей сотен метров. Так что, когда то ли спускаешься в шахту в Баренцбурге, то ли поднимаешься в неё на Пирамиде, не удивляешься, видя на стенах восхитительные, играющие всеми цветами радуги, кристаллики льда. Так и кажется порой, что попал в царство Снежной Королевы из сказки Андерсена.

Но это нам кажется — туристам, журналистам и тем, кто их сопровождает. Что же касается шахтёров, которым приходится направляться сюда ежедневно на шестичасовую смену, то им, пожалуй, не до красот холодного подземелья.

Большая часть пути грозами (так зовутся те, кто собственно добывают уголь) покрывается в вагонетках подземного поезда, но и ходить к забоям доводится им не мало. Так что выдаются им для утепления и «водолазка» — тёплое нижнее бельё из хорошей шерсти, и «колотёска» — надёжная защита от пыли.

Ну, если «водолазкой» называют бельё по той причине, что оно выдаётся и водолазам для спуска под воду, то «колотёской» назвали куртку колотёса. А колотёс — это тот же горнорабочий очистного забоя, который зачастую колит и тешит пласты угля там, где комбайн не доработает. Потому и зовут его колотёсом. Обычно это самые здоровые и сильные люди.

Кстати, когда я говорил, что шахтёрам не до красот подземелья, то, пожалуй, был не совсем прав. Любят «колотёсы» Шпицбергена, откалывая куски угля, остановиться вдруг и рассмотреть повнимательнее обнаружившийся отпечаток листа дерева.

Миллионы лет назад шумели в этих местах огромные леса и бродили по ним динозавры. Память о них сохранилась в виде ископаемых отпечатков. Это дыхание истории шахтёры бережно кладут в карманы колотёсок и выносят на поверхность. Самые большие и интересные хранятся теперь в баренцбургском музее «Помор», но об этом уже другой разговор.

ОГОРОДЫ ВО ЛЬДАХ

Не пожалейте времени и денег да включитесь в число тысяч туристов, устремляющихся ежегодно не к Канарским островам и не в жаркие джунгли Африки, а в сторону Северного полюса, в суровый край архипелага Шпицберген. Более полуторы тысяч его больших и малых островов сковано льдами Ледовитого океана. Лишь в конце мая или начале июня, осторожно обходя глыбы льдин и нередких айсбергов, торговые и пассажирские суда начинают заходить во фьорды архипелага, занимающего площадь около шестидесяти трех тысяч квадратных километров. Это почти половина территории Англии, пятая часть Норвегии, в два с половиной раза больше Крымского полуострова. Но более шестидесяти процентов огромного пространства земли, находящейся в какой-то тысяче километров от полюса холода, покрыто ледниками, а вся его почва охвачена тисками вечной мерзлоты до трехсот метров в глубину.

Зная все это, оказавшись в августовских голубых водах Шпицбергена, не можешь не поразиться неожиданно увиденной зелени отвесных неприступных скал, что красуются в переливающихся красках холодного моря целыми сутками, благодаря незаходящему летнему солнцу. Откуда эта нежная зелень на диком камне? Ведь ни грамма почвы на скальном грунте нет. Но зелень все-таки есть, и спасибо за это птицам. Кайры, чистики, гагары, альбатросы, чайки тысячными стаями живут на неприступных утесах, покрывая их своим пометом, который и становится почвой для прорастания зелени, приводящей в восторг толпы туристов да немногочисленных местных жителей.

Впрочем, почему немногочисленных? В этих диких местах, среди снегов и дождей, выпадающих почти каждый божий день (240 дней в году с осадками), под морозами, обычно не очень сильными, но порой доходящими до -40 °C и ветрами не так редко до сорока метров в секунду живет более трех тысяч человек.

Русские поморы первыми, еще в XV веке, если не раньше, начали осваивать эти места. Теперь же здесь почти с самого начала уже уходящего века находились два русских поселка — Пирамида, прекратившая добычу угля и существующая теперь только для туристов, и Баренцбург, среди жителей которого больше всего русских и украинцев, но есть и белорусы, литовцы, казахи, татары, евреи, грузины и представители других национальностей стран СНГ. Не так давно жители российских посёлков составляли более половины населения архипелага, сегодня почти одну треть.

Другая основная часть жителей разместилась в трех норвежских поселках: Лонгиербюен, Свеа Груве и Нью Олесун.

Есть и еще одно небольшое поселение — это станция польских исследователей в Хорсуне, где работают постоянно сменяющиеся партии до 20 человек.

В российском и норвежских поселках население тоже постоянно меняется, поскольку основная его часть — это шахтеры, приезжающие сюда по контракту на 2–3 года. Но есть здесь и долгожители, срок пребывания которых исчисляется двадцатью — тридцатью долгими зимами. Время жизни здесь определяется не годами, а «полярками», т. е. количеством прожитых полярных ночей.

Как только приходит день, все обитатели архипелага с нетерпением ожидают появления солнца. В российском Баренцбурге оно показывается 23 февраля, а в норвежском Лонгиербюене — 8 марта, что связано с положением гор. У норвежцев солнце прячется за горами дольше. Но как только оно выглядывает, наконец, в эти дни соответственно устраиваются праздники встречи солнечного светила и проводы зимы, которая, однако, в этот период здесь еще в самой поре: наиболее сильные морозы приходятся как раз на март.

Тем не менее строго по общему календарю любители домашней зелени у себя в квартирах под неоновыми лампами начинают проращивать рассаду. И глядишь, уже в марте-апреле в российских поселках сквозь стекла многих окон, наружные подоконники которых еще завалены снегом, зеленеют растеньица помидоров, огурцов, перца. Вскоре зажелтеют на них звездочки цветков, а затем появятся так радующие глаз постепенно созревающие томаты, пупырчатые огурцы и изогнутые остроконечные стручки перца. Они неизменно привлекают внимание любопытных чаек, вызывая у них явное недоумение и, наверное, даже раздражение, потому что прожорливым птицам никак не удается клювом достичь весьма желанной цели.

Между прочим, подобной картины в норвежских поселках не увидишь. Более прагматичные, несколько лучше обеспеченные и, возможно, менее поэтичные люди, норвежские шахтеры покупают любую зелень и всевозможные фрукты в своих магазинах на острове, куда все, вплоть до бананов и ананасов, ежедневно и бесперебойно доставляется самолетами. Даже грибы они покупают в магазине, хотя, кроме шампиньонов, никаких других грибов в продаже там нет. Между тем в июле — августе в долине или на плато можно самому набрать ведро сыроежек, груздей, чернушек и множество других даже совсем неизвестных грибов, только норвежцы не находят нужным заниматься этим делом.

Жители же российских поселков, напротив, очень любят ходить по грибы, даже если в августе уже сыплет снег и небольшой ветерок пронизывает до ощущения холода. Руки начинают мерзнуть, но к грибам, едва высовывающимся над землей, они тянутся поневоле. То ли из-за местных суровых условий, где плохое не приживается, то ли по какой другой причине, но ядовитых грибов здесь нет, и собирать можно все. Правда, они очень меленькие, поместятся в спичечный коробок, и, чтобы насобирать для зажарки и тем более для засолки или маринования, приходится ой как много наклоняться, но зато к готовящимся шашлыкам будет не только закуска, но и прекрасное настроение с неизменными шутками по поводу богатого урожая грибников.

Цветов в такое время на Шпицбергене видимо-невидимо. Более ста сорока видов, среди которых совершенно белый, сияющий изнутри желтизной полярный мак, соперничающая белизной лишь со снегом пушица, ковры многоцветного астрагала, лапландский рододендрон, арника, кисличник, ромашка. Радуют посетителей природного огорода и такие полезные пищевые растения, как хорошо известный щавель, менее известная, но очень питательная ложечная трава. Именно она в давние времена спасала российских зимовщиков от цинги.

Впрочем, туристы, прибывающие к нам на короткое экскурсионное время, эти богатства природы видят лишь издали, а подробнее узнают о них в двухэтажном здании самого северного в мире музея Баренцбурга «Помор», где все, от геологической, археологической и политической истории архипелага до его флоры и фауны, представлено самым подробным образом и высокопрофессионально.

С не меньшим интересом любят туристы посещать коровник, свинарник и теплицу. На архипелаге это тоже достопримечательность только российских поселков. Разумеется, они здесь организованы не экзотики ради, а для питания. Поставлять из России в свежем виде зелень, мясо и молоко самолетами дорого, да и мало целесообразно, если можно все организовать на месте.

Восхищаются туристы чистотой содержания коров и свиней. А когда входят в теплицу, где от высокой температуры после мороза сразу запотевают стекла очков и линзы фотоаппаратов, видео- и кинокамер, первые мгновения посетители теряются, а потом едва не падают от изумления, почувствовав себя в зеленых джунглях: к самому потолку, откуда свисают мощные осветительные приборы, тянутся деревца помидоров, лианы огурцов, мощные кусты сладкого и горького перца. Здесь и зеленый лук, и петрушка, и укроп, и морковь, и все то, без чего не обходится обычный огород на большой земле. Пышно цветут розы, настурции, лилии, хризантемы. Разумеется вы не встретите кусты картофеля и кочаны белой капусты, для которых нужен больший слой почвы. Зато по соседству с овощами вы с удовольствием встретите и различные цветы, которые принято дарить в особых праздничных случаях.

Нет, не только потребительские интересы у жителей российского поселка. При организованном бесплатном питании для его обитателей, может быть, они были бы не столь требовательны к наличию или отсутствию огородной зелени и цветов, но как хорошо, когда среди вечных снегов и льдов, где нет ни деревца, ни кустика, в собственной квартире взгляд задержать на зелени маленького огородика на подоконнике, ладонь слегка потреплет кудрявые верхушки петрушки, а язык ощутит знакомую приятную горечь только что сорванного сочного перышка лука. Как дома на даче.

Вы говорите: суровый безжизненный Север. А я говорю: любовь и ласка к природе и на Севере чудеса творят.

ПОЛЯРНАЯ ТРАГЕДИЯ

Трагедий в Заполярье много. Впрочем, где их сегодня мало? Но здесь они всё же особенные. Люди живут между собой в основном дружно — не воюют, хоть и из разных стран собрались на крайний север. Разве что по пьянке схлестнутся между собой, но таких сразу выдворяют с архипелага, что из российского посёлка, что из норвежского. Это не событие и забывается почти сразу.

Но, скажу я вам, невозможно забыть, как два норвежских брата приехали на резиновой моторной лодке, что «зодиаком» зовётся, в российский посёлок к своим друзьям, да на обратном пути перевернулась лодка и унеслась по волнам, а братья бросились вплавь к берегу, и лишь одному из них посчастливилось до него добраться, второго же сковал холод Ледовитого океана и не выпустил. На том месте хотят теперь поставить памятник. Вот только, если ставить памятник по каждому, кого забрал север своей суровостью, то весь Шпицберген будет усеян мемориалами.

К примеру, только в прошлом году два человека погибли от лап и зубов белого медведя. Такой год неудачный для них вышел. Приехали две девушки на весенние праздники в норвежский посёлок Лонгиербюен и не прочитали будто объявление об особой активности медведей в том году да поднялись на гору над самым посёлком погулять. Пока любовались красивым видом с высоты, молодой медведь-трёхлеток, крадучись среди снежных холмов, шёл за ними, выбирая момент, и напал-таки. Одна подружка спаслась бегством, а вторая так и погибла. Кто знает, вдвоём, может, и одолели бы малыша, но велики глаза у страха, ну и медведь всё же силён зверь.

Второй случай произошёл уже осенью, под самый конец туристического сезона. На один из восточных островов архипелага высадились пассажиры последнего в сезоне туристического судна. Пошли они с гидом в одну сторону, а команда судна во главе с лоцманом направилась на другой край острова, где и встретилась с белым хозяином здешних мест. Лоцман был вооружён писто летом и отчаянно выпустил семь зарядов в упор в лохматого великана. Но с каждым выстрелом зверь лишь больше свирепел и смял обидчика. Пистолет медведю, что укус комара: только злости добавляет.

Словом, жить на архипелаге следует, держа ухо востро. Ну да забывается об осторожности. Ведь до этих двух несчастных случаев семнадцать лет ничего подобного не случалось с медведями. Однако гибнут люди ежегодно. То на снегоходе в расщелину, скрытую снежным козырьком, свалятся, то судно морское на льдину или подводную скалу наткнётся, то вертолёт не так как надо посадят, то на шахте, добывая уголь, нарушат правила техники безопасности — всё трагедией оборачивается. И всякий раз горе от этого людям, и ослабляется оно только горестной обидой на север, на его тяжёлые условия. И именно она, эта обида, заставляет только что свершившееся несчастье ставить в один ряд с трагедиями, происшедшими ранее.

Но то, о чём я хочу рассказать сегодня, не вписалось ни в какие рамки прошлого и навсегда останется в памяти жителей архипелага не только тем, что в истории Шпицбергена это самая большая катастрофа, унёсшая жизни сразу ста сорока одного человека, но и тем, что Российское правительство, чьи люди погибли на краю земли, не сочло нужным даже объявить траур по погибшим, тогда как с десяток лет тому назад подземный взрыв в норвежской шахте здесь же на архипелаге, оборвавший жизни значительно меньшего числа людей, заставил норвежское правительство подать в отставку, и в стране был выбран новый парламент. Видимо, когда идёт война в Чечне, а в больших и малых городах огромной страны ежедневно гибнут десятки людей то ли в мафиозных разборках, то ли просто от бандитской прихоти при полной безнаказанности, гибель сотни-другой людей в катастрофе уже не носит характер национального горя.