Суженая

— О да, когда мы путешествовали по империи с дядей и тетей, мы много где останавливались! — внезапно оживилась Хоуп. — А помнишь, Меги, как нас принимали в замке маркиза… больше с нами ничего подобного не случится. — Вдруг как — то разом сникнув, пробормотала сестричка. — Нас утащат в свои пещеры горные вожди.

— Хоуп! — воскликнули мы одновременно с Маргарет.

— …НИКТО вас не утащит, — закончила я фразу, начатую сестрой.

— … они не живут в пещерах, — поправила сестру Мегги.

Хотя дела это нисколько не меняло.

Чувство тревожности не покидало меня целый день.

Мне хотелось как Хоуп — запереться в своей спальне и заедать страх пирожными, или как Маргарет — спрятаться в музыкальной комнате и слушать баллады заезжего трубадура… но Ансельм ждал моего решения по поводу подсвечников, кухарка — список продуктов на следующую неделю, а горничные мечтали поскорее завершить осмотр ветхого пастельного белья.

Хотя… в нашем замке всё бельё давно уже было ветхим — тут Маргарет была права: как я ни старалась, но замок с каждым годом всё больше напоминал живописные руины, а не жилой дом высокородного лорда.

Отца, казалось, это совсем не волновало — он то пропадал в столице на балах, то гостил у графа Дуэрти… то просто пьянствовал по ближайшим кабакам и трактирам.

К сожалению, последнее происходило всё и чаще и чаще… Отец проматывал последние деньги, оставляя нас иной месяц без копейки — вот и приходилось крутиться, выгадывать.

Лишь когда слуги в замке погасили уже почти все свечи, оставив непогашенными лишь несколько дорогих магических светильников, мне удалось поговорить с отцом, незадолго вернувшимся домой.

Он, не переодеваясь и даже не умывшись с дороги, потребовал себе ужин и бутылку лучшего бренди в кабинет — где и оставался, не желая никого видеть.

И всё же, я не хотела откладывать разговор до утра — боялась. что папа опять куда — нибудь уедет, так и не рассказав подробности письма.

Стоя перед тяжелой старой дверью, я тихо постучала, обещая себе сразу же уйти, если отец не откроет.

Но он тут же позвал войти внутрь.

— А, Мили, — как будто бы с облегчением выдохнул отец. — Что тебе, дочь?

— Отец… — заметив, что бутылка на его столе стоит наполовину пустая, я было обрадовалась, но затем заметила вторую — пустую — на полу. — Отец, сестры рассказали, что вам сегодня пришло письмо.

— Императорское письмо, — согласно кивнул отец. — Такие письма передаются магией В руки адресату.

Он иронично усмехнулся.

— Так что сказать, что письмо императора затерялось в дороге у нас, к сожалению, не получится.

— Значит, сёстры сказали правду. К нам едут горные вожди?

Отец кивнул.

— Что же будет? — испуганно спросила я.

Отец пожал плечами, как будто всё происходящее его мало волновало.

— Граф Дуэрти тоже получил письмо от нашего монарха, — заметил вдруг отец. — Но только графу приказано незамедлительно приехать с дочерьми в наш замок. Так что тебе, Мили, придётся подготовиться к гостям.

Я подняла изумлённый взгляд на отца.

— То есть вожди будут выбирать между нами и дочерьми графа?

— Да. По крайней мере, таково решение императора. Хотя тебе нечего бояться.

— Папа? — не поняла я.

Отец поднял голову и отстранённо улыбнулся.

— Не волнуйся, Милена, ни один из горных вождей до тебя не доберется. Граф собирается приехать в наш замок не только с дочерьми… Мы обвенчаем вас с Джорджем самое большее через пару дней — к моменту появления горных вождей ты уже будешь замужем за сыном графа.

Я коротко кивнула, спокойно воспринимая волю отца. Такова женская доля — выходить замуж за того, кого выберет тебе отец, опекун… ну или император.

Маргарет как — то раз сказала, что иногда она даже завидует крестьянкам — те, мол, не скованы жёсткими правилами нашего общества и могут выбирать милого себе по душе, а не по знатности и древности рода.

Признаюсь, я иногда тоже завидовала — завидовала Маргарет (и Хоуп) — ведь отец не спешил неволить сестёр к браку. Пусть за ними и не давали землю в приданое, но обе они были богатыми невестами с безупречной родословной. Чего нельзя было сказать про меня. Да и моё приданое… — Я горько усмехнулась, понимая, что мало кто из столичных аристократов позарится на полуразрушенный замок и клочок земли возле гор — пусть у нас и было относительно тихо, но горы всегда считались рубежом нашего мира, за которыми горные вожди сдерживали тьму.

Впрочем, с чего это я стала мечтать о столичных аристократах? Джордж ведь на самом деле замечательный жених: молодой дворянин, второй сын графа. Не восьмидесятилетний старик, не жестокий рыцарь, истязающий своих людей В отличие от старшего брата, про которого ходили разные слухи, Джордж также не был замечен ни в одном скандале с опороченными девицами.

Да и ко мне он относился хорошо: каждый раз при встрече делал комплимент моему наряду или прическе, никогда не забывал поухаживать за мной во время ужина (если оказывалось, что мы сидим рядом) и всегда подчеркивал, что лучшей хозяйки для замка Стивенсонов мой отец найти не мог.

Правда, я никогда не была именно хозяйкой замка, больше исполняя обязанности управляющей или домоправительницы — хозяйка замка вряд ли бы посвящала все свои дни уборке или стирке… ну, или заготовке провизии на зиму.

По крайней мере, в замке Дуэрти этим занималась не графиня — та лишь отдавала приказания, а вот руководила всем леди Джейн — её бедная незамужняя кузина.

Именно леди Джейн научила меня, как правильно и рачительно вести домашнее хозяйство — и именно ей мы были обязаны за всё ещё пригодный к проживанию и даже к принятию высоких гостей, замок.

Впрочем, перед приездом графа и его родных, следовало ещё раз всё хорошенько проверить — дабы не упасть в грязь лицом перед будущими родственниками.

Составив длинный список на следующий день, я погасила свечу и пошла спать, старясь не думать о своём будущем.

Поднявшись следующим утром не свет не заря, я тут же принялась за повседневные дела: проследила за завтраком, проверила посуду — и приказа убрать всё то, что оказалось со щербатыми краями или из дешевого олова; собрала служанок для уборки комнат для гостей — и, конечно же, общего зала.

Пусть у нас почти не осталось дорогой мебели, но лестница по-прежнему выглядела солидно и даже нарядно — надо было лишь только хорошенько её отполировать.

Пробегав весь день, к закату я почти справилась со всеми неотложными делами и было хотела подняться к себе в комнату, чтобы передохнуть, но тут служанка принесла мне записку от ведуньи.

Аравела просила сегодня же к ней заглянуть — и, не смотря на позднее время, я не могла ей отказать. Аравела была единственной, кто знал и помнил мою маму.

Благодаря её доброте, я смогла хотя бы немного узнать ту, которая дала мне жизнь и одарила приятной внешностью — как говорила сама ведунья, я выросла точной копией своей матери, ничего не взяв от отца.

Сняв рабочий фартук, я протянула его девушке, что мне помогала — и попросила передать отцу, что вернусь в замок поздно. Или, если ведунье понадобится моя помощь, заночую у неё — а утром приеду домой.

Отец никогда не препятствовал моему общению с Аравелой, а потому я не беспокоилась на этот счет.

Взяв из конюшни смирную лошадку, я привязала к седлу ещё теплых — только что испеченных к ужину булочек — и выехала из замка.

Арвела жила в маленьком домике у самой опушки леса на границе земель моего отца и графа Дуэрти.

От дочерей графа я слышала, будто бы наша ведунья обладала необыкновенной силой предсказывать события — но мне, сколько я её не просила, будущего она не предсказывала, советуя полагаться не на судьбу, а на саму себя.

— Но ведь судьба всё — равно существует? — допытывалась я у Арвелы. — Тогда почему нельзя узнать её заранее? Ведь в этом случае можно загодя подготовиться к самым черным дням…

Ведунья рассмеявшись в ответ, потрепала меня по волосам.

— К черным дням так просто не подготовишься, — ответила тогда Арвела. — А судьбу испортишь… Испугаешься ручейка холодного, побежишь другую дорогу искать — заплутаешь и окажешься посредине бурлящего глубокого потока… Нет уж, милая, живи своим умом.

Но я всё — равно мечтала, что однажды она предскажет мне другое будущее. Там, где моим мужем окажется высокий сильный воин, который будет смотреть на меня также, как Ансельм — наш кузнец — смотрит на свою красавицу жену — так, как будто ничего красивее и ничего важнее для него в мире нет.

Хотя Джордж совсем неплохая партия… к тому же, я останусь жить дома, хоть и окажусь под властью графини и её дочерей.

Задумавшись о своём будущем, я не сразу заметила, что лошадь сбилась с пути.

Узкая тропинка, идущая по самой опушке леса. оказалась где — то далеко позади.

— Ласточка, назад, — скомандовала я, поправляя поводы. — Так мы скорее в горы попадём, а не к дому Арвелы.

Ласточка всегда была послушной, смирной лошадкой, но сейчас она вела себя очень странно. Как будто что пугало её. Вместо того, чтобы повернуть назад, к тропинке, она вдруг начала крутиться на месте, с испугом косясь куда — то в сторону.

Тише, тише, — пыталась я успокоить лошадь, в то же время, стараясь понять, что же её могло так напугать. Ласточка вдруг громко всхрапнула — и поднялась на дыбы, скинула меня на землю. Упав на мокрую от вечерней росы траву, я беспомощно наблюдала за тем, как моя спокойная смирная лошадка поворачивает назад — и мчится в сторону замка, оставляя меня одну в уже темном лесу.

— Ласточка! — закричала я, пытаясь скорее подняться с земли. — Ласточка, подожди!

В ответ мне неслось только испуганное ржание убегающей прочь лошади.

— Вот ведь, — вздохнула я, приподняв подол платья, чтобы ощупать лодыжку, которую ударила при падении.

— Только вывиха для счастья мне сейчас и не хватало, — пробурчала я, в деталях представляя как долго придется добираться до дома пешком — тут и на здоровых двух ногах не меньше часа получится, а уже с вывихом — то прогулка выйдет куда длиннее.

И труднее.

Хороша будет невеста — хромоножка….

Закончив ощупывать ногу, я решила хорошенько оглядеться — чтобы не заплутать окончательно. И, уже двинулась в сторону, куда ускакала Ласточка, как из темноты лесной чащи стало появляться что — то темное.

Оно было огромным.

Словно осязаемая, материальная тьма, это нечто выступило вперёд. постепенно обретая всё более четкие очертания. Из клубящейся тьмы постепенно выходил огромный, с коня ростом, черный зверь, отдалённо напоминающий волка — невероятно большого и невероятно страшного волка.

Я замерла, понимая, что мне пришёл конец.

Несмотря на близость гор, порождения тьмы никогда прежде не доходили до наших краёв, и мы знали о них лишь по картинкам и рассказам наших предков.

Но это…

— Вот значит, какая у меня судьба, — горько прошептала я, выпрямляя спину и задирая подбородок вверх. И пусть у меня вообще не было шансов против такой махины, пусть я уже была обречена… Но даже в такую минуту я помнила, что в моих жилах течёт кровь благородных лордов, которые много веков назад сражались бок о бок с горными вождями, уничтожая возникшую ниоткуда тьму. И пусть прошло много столетий, пусть теперь только горные вожди и убивали наших противников, но память всё ещё жила в нас, потомках тех рыцарей. А потому я просто не имела права трусливо молить о пощаде.

Желтые глаза черного зверя неотрывно следили за выражением моего лица — и кажется, зверя веселил проявленный мной демарш.

Я видела, с каким наслаждением он втягивает воздух с моей стороны и кажется, уже облизывается.

— Ты ошибаешься, — вздохнув, дрожащим голосом произнесла я. — Я совсем не сладкая. Я ядовитая и костлявая.

А сама искала на земле, какую нибудь толстую ветку для обороны.

— И вообще, меня повариха никак откормить не может.

Желтые глаза зверя сейчас откровенно смеялись — как будто порождение тьмы и впрямь понимало мою речь.

Тем временем в кустах справа послышалось какое — то шуршание, и я испуганно прижалась спиной к стволу ближайшего дерева — ожидая появления второго чудища.

Но вот кусты раздвинулись, и на полянке появилась хорошо знакомая, худая фигуру.

Это была Арвела.

Ведунья осторожно вела под уздцы всё — ещё перепуганную Ласточку: кобыла хотя и подчинялась ведунье, но смотрела настороженно, то и дело всхрапывая.

Ведунья же шла напрямик ко мне.

— Нет, Арвела! Назад! — закричала я, кидаясь в сторону черного зверя… которого уже не было на поляне.

Отпряв в сторону, я испуганно посмотрела на ведунью.

— Что происходит? Это ведь мне не почудилось?

Ведунья мягко улыбнулась, не отвечая ни на один из моих вопросов.

— Пойдем, Мили, самое время начать варить отвар от черной лихорадки. — Арвела посмотрела на небо. — Новолуние сегодня.

— Арвела, — простонала я, понимая, что впервые мне придется отказать своей наставнице и близкой подруге. — Прости меня, но ведь этот отвар готовится целых три дня.

И ещё его обязательно должна была готовить девица — потому — то видимо Арвела и позвала меня к себе.

— И что же, — усмехнулась ведунья. — Три дня пролетят быстро. а отвара нам надо будет заговорить надолго…На годы. Пока не подрастёт новое поколение дочерей лорда.

Несмотря на то, что дело это было давно решенным, меня словно обожгло сейчас огнём: ведунья явно намекала на то, что скоро я перестану быть девицей.

И по всему выходило, что свадьбы с Джорджем мне было не избежать.

— Арвела, я не смогу остаться на три дня, — покачала я головой, не понимая, почему этой детали ведунья ещё не знает. — Граф собирается приехать в наши земли со дня на день. Завтра — послезавтра я уже буду замужем за её младшим сыном.

— Его младший сын задержится, — покачала головой ведунья. — А тебя спрячут в моём домишке, подальше от нежеланных гостей.

И она улыбнулась, погладив меня по руке.

— Не волнуйся, Милена, времени, чтобы сварить отвар, нам хватит.

Я перевела дух, понимая, что ведунья только — что приоткрыла для меня завесу моего будущего… пусть и всего на несколько коротких дней.