Помоги проекту - поделись книгой:
Марго подняла шарфовый хвост и обернула вокруг шеи. Ленка подтвердит, что я у нее, если моя мама спросит, — я же ее прикрывала, когда она осталась у своего Вадима и чуть не спалилась… Гарантий никаких. Но повестка-то ведь снова придет…
— Буду дело иметь. А вас как по реалу зовут?
— Пока пускай будет Соло, — невозмутимо ответил «черный доктор», поднимаясь и застегивая френч. Картинка на майке почти погасла, последние рыжие пятна таяли в черноте, как сахар в кофе.
Проехав несколько станций, они вышли в подземный переход. Не поднимаясь наверх, прошли сквозь модный магазин. Марго сюда никогда не заходила, чтобы попусту не расстраиваться — цены не для них с мамой, да и охранники злые, могут сразу выгнать. Остановилась бы поглазеть на соблазнительные плакаты в витринах «Распродажа летней коллекции!!!» и «Скидка 90 %!!!», но Соло ровной деловой поступью шествовал мимо, пока они не оказались около неприметной лесенки наверх. За стеклянной дверью маячил уличный свет. Соло мазнул пальцем по индикатору, усатый охранник кивнул ему, а с ним пропустил и Марго.
Они оказались во внутреннем дворике. Четыре старинных дома срослись углами, оберегая кусок пространства, как будто перенесенный в помпезный центр из тихого спального района, где нет дресскода, фейс-контроля и коллекционных распродаж, дворники ленятся убирать листья, женщины выходят с ненакрашенными глазами, а в аптечных киосках можно купить этиловый спирт «для наружного употребления», зато хорошей «марки» или чашечки кофе стоимостью в целый обед днем с огнем не найдешь…
Липы и красные клены стоят хороводом вокруг облезлой детской площадки. На воротах в подземный гараж изображено марсианское море, оно бурлит и дымится изо всех сил, а в пурпурном небе среди спутников и глайдеров чернеет неизбежное «Мишка лох». Печальные рыжие фонари млеют в вечернем свете, самодельная скамейка, крытая клеенкой, на ней и вокруг нее сидят и лежат кошки. За аркой мигают рекламы, мелькают машины, но что это за улица, Марго не сообразила.
Десятый подъезд, четвертый этаж (спохватилась и стала замечать дорогу). Соло давит круглую кнопку, вызванивая затейливый ритм. Лязгают старомодные замки.
— Привел?
— Вот, прошу любить.
— Добрый вечер.
— Добрый.
Если Соло можно было принять за адвоката, то женщина, открывшая дверь, на супругу адвоката была не похожа совсем. Худое бледное лицо, русая челка до середины лба — ровная, как по линейке отрезанная; мужская клетчатая рубаха с закатанными рукавами, ноги в черных спортивных колготках с рекламными лейблами. Холодно улыбнулась, прищурилась, отсканировала Марго глазами, будто школьный гинеколог, — сто срезов в минуту…
— Это Бэль, ее зовут Марго, — сказал Соло.
— Лара. Ужинать будете?
— Чуть позже. Сначала посмотримся.
Марго стащила с ног бегунки. Вешалка была высоко, с множеством маленьких крючков, шарф удалось повесить с третьей попытки. Лара неподвижно стояла под аркой, ведущей из коридора в кухню. Увидев, что шарф побежден, стукнула по двери слева: «Руки помыть и нос попудрить — вот здесь, потом проходи туда».
Точно, как у частного врача. Только секретарша грубоватая.
«Туда» оказалось большой странной комнатой. Высокий потолок с белыми лепными гирляндами — какие-то листья, туго перевитые лентой. Диковинная люстра, сделанная, кажется, из настоящих золотисто-коричневых кружев. Круглый черный стол посредине. Чудное окно выступает наружу углами, как старинный фонарь, — эркер, вспомнилось слово. На подоконнике огромный, чуть не до потолка, фикус, и желтые яблоки выложены в ряд. Картина: две собаки ждут кого-то у крыльца. Противоположная стена превращена в стеллаж, занятый наполовину бумажными книгами, наполовину дисками и накопителями, рядом лесенка на роликах. Соло нигде нет.
Вытертый паркет под пятками казался теплым. Марго подошла к столу, неловко отодвинула тяжелый стул — и ойкнула. Что-то красное живо метнулось от блестящей поверхности в глубину. Далеко, однако, не ушло, зависло, растопырив лучи. Шестилучевая морская звезда пушистилась нежными алыми иголочками, а в центре у нее был любопытный птичий глаз. Марго осторожно положила палец на стол, надавила — пластик чуть-чуть подался. Палец начертил кружок. Звезда снова поднялась, однако совсем близко не подошла: накренившись, наблюдала искоса. Палец дернулся в ее сторону — звезда шарахнулась, но тоже словно бы не всерьез, не испугалась на самом деле…
— Маська пришла? — спросил Соло. Подошел, встал рядом, положил на стол ладонь с растопыренными пальцами. Маська так и бросилась к нему, подсунула лучи под пальцы, радостно зашевелилась, будто старалась пощекотать. — Привет-привет, бандитка. Кто троих новеньких за неделю слопал? Маська слопала, умница. А кто у нас биоразнообразие будет создавать, Чарльз Дарвин? Иди, проглотка! — Соло шлепнул ладонью, Маська улепетнула уже по-настоящему.
— Мое произведение, — сообщил он. — Вроде бы простая звездочка, а вот поела всю придонную фауну и реактивно плавать наловчилась… Я тебе потом покажу, что тут к чему. Захочешь — своего зверька нарисуешь, или смотреть за ними будешь. Тут и статистика есть, и функция поиска, всё про всех можно знать!
— Это вирт-эволюшн?
— Первый в Москве, — так же гордо, будто восьмиклассник, ответил Соло. Все свои понты он, похоже, снял вместе с френчем. — Двадцать три года без перезагрузок, несколько сот авторов. По большей части зверики, конечно, не выживают, зато остальные… Тут тако-ое плавает! Нервным и нетрезвым лучше не смотреть! Маська среди них еще дуська. А ты ловко ее подманила.
— Я случайно.
— Случайностей не бывает. — Соло посерьезнел. — Пойдем, Марго, проведем один маленький тестик, а уж потом откушаем.
Шлем был как в школьном медицинском кабинете, и программа тоже показалась знакомой — по такой проверяли мозги перед экзаменами, чтобы исключить занижение результата по случайным причинам. Только были в ней какие-то другие кнопки, и что делал Соло, оставалось непонятным.
Считать он ее не заставлял, воображать геометрические фигуры — тоже. Вместо этого сунул в руки толстую бумажную книгу, раскрыл посередине:
— Читай здесь. Вслух.
— Провинция справляет Рождество, дворец наместника увит омелой… — забубнила Марго. Над ухом кликала мышь, «черный доктор» то втягивал носом воздух, то хмыкал. Марго хотелось взглянуть на экран, но смотреть и читать одновременно не получалось.
— Хорошо, спасибо. Теперь давай играть в ассоциации. Я говорю слово, ты другое, какое приходит в голову, но связанное по смыслу, например, «яблоко — компот». Дерево?
— Листья.
— Дом?
— Подъезд…
Дурацкая игра продолжалась долго, она даже устала и стала вместо существительных называть подходящие, по ее мнению, прилагательные. Зато Соло становился все веселее и веселее, слышно было по голосу.
— А-атлична! Снимай каску!
Марго стащила шлем с головы, помотала косой.
— Ну и что?
— Все путем. Я берусь с тобой работать. Верней, работать будешь ты. А мы все здесь будем тебя развлекать по мере сил и возможностей! Пойдем, покажу твои апартаменты.
Апартаменты оказались маленькой комнаткой, узкой, как чехол от эскома. Через высокое окно проникал свет фонарей. Соло щелкнул выключателем, потом другим, и два желтых круга легли на паркет. Дешевые лампы-прищепки располагались над столом и над топчаном в углу. Люстры под потолком, кажется, не было. Зато был помпезный стул с круглой спинкой, табурет и стеллажи с книгами и дисками. Ни компьютера, ни видеоцентра, ни музыки… хотя нет, проигрыватель — вон он, на полке: гнездо для накопителя, захватанное пальцами табло и ситечко динамика.
— Вот, — сказал Соло и плюхнул на топчан сумку Марго.
— И чего? — в тон ему осведомилась Марго.
— Тут будешь жить. Столоваться будешь с нами, про деньги тебе Лара скажет. Все, что тебе надо для личного счастья, можешь заказать, тут узел доставки рядом, буквально под нами. Кстати, эском не забыла дома?
— Не забыла.
— Дай на минутку.
Соло взял ее синенькую «ладошку», и не успела Марго протестующе пискнуть — открыл заднюю панель и вытащил какую-то маленькую штучку.
— Спокойно, спокойно. Все функции у тебя останутся, и телефон, и даже навигатор будет работать. Только в Сеть ты с него не зайдешь. Потом обратно поставлю.
— Чтоб я не могла новую повестку получить?
— Это во-первых и в-главных. А во-вторых и в не менее главных, я как твой доктор на эти дни тебя от Сети изолирую, — значительно произнес Соло, этакий, и в самом деле, рекламный детский доктор. — Вопросы, возражения?
— А что я делать-то тут буду?
— Ты тут будешь писать стихи.
Марго несколько секунд подождала продолжения, какого ни есть нормального ответа. Потом сказала:
— Смешно, хе-хе.
— Ничего смешного. Твоя задача — написать стих. Хоть шесть строчек, хоть четыре. Но настоящий.
— Как это?
— Настоящий, — повторил Соло. — Не «с днем рожденья поздравляю, счастья в жизни вам желаю». Не «спасибо, Марья Алексевна, вам говорит девятый «бэ». Не «люблю тебя, а ты меня не любишь». Настоящий. Понимаешь?
— Нет… А зачем? Стих — зачем?!
— Затем, что меня надо слушаться, если хочешь откосить, — ласково сказал «черный доктор».
— Но я же не поэт! Я не умею стихи писать вообще-то!
— В этом и проблема. Теперь нужно научиться.
— Но… — Марго неуклюже плюхнулась на низкий топчан. — Ведь это же надо, чтобы талант был. Ведь поэты, они… ну…
— Такие с крыльями, кудрявые и глаза выпучили? — подсказал Соло и коротко рассмеялся. — А знаешь ли ты, Марго, что в позапрошлом веке в хороших учебных заведениях всех детей заставляли складывать стихи на заданную тему? Ничего, справлялись. Кто лучше, кто хуже, но — справлялись. Располагайся, а я пока узнаю, чем нас употчуют.
И вышел. И дверь за собой бесшумно затворил.
— Умеешь ли ты, девочка, играть на скрипке? — басовитым полушепотом осведомилась Марго у самой себя. Писклявым полушепотом ответила: — Не знаю, не пробовала.
Снова оглядела стены, противные книжные корешки, все какие-то темные, местами драные и, сразу видно, негигиеничные. В темном окне сквозь кроны деревьев светились другие окна, разноцветные, как леденцы. Внизу, наверное, был двор с кошками и марсианским пейзажем. Подходить к окну Марго не стала — сидела на топчане и пялилась в одну точку. Ничего кроме «с днем рожденья поздравляю, счастья в жизни вам желаю» в голову не шло.
Ладно. В конце концов, к дурацким заданиям нам не привыкать. Когда надо написать программку для подсчета числа букв любым шрифтом на квадратном дюйме или создать архитектурный портрет Парижа, не используя Эйфелеву башню, это тоже не подарочек. Подумаешь, стихи.
— А не хотите ли, девочки, сыграть в буриме?
С этим вопросом обратился Соло к Марго и Ларе, когда тарелки с вилками были сгружены в посудомойку и в заварочный чайник залит кипяток. Употчевала их Лара какими-то картофельными оладьями, кривыми и лохматыми, но зато поджаристыми и неописуемо вкусными, и вареными сосисками. За едой говорили о понятном: о том, что в супермаркете опять дали новую скидку, что сосиски ничем не хуже алтуфьевских, а дешевле на два рубля, что средство для мытья посуды кончается. Марго стеснялась вставить реплику и только улыбалась шуткам.
— Легко, — ответила Лара.
— А как в нее играют? — спросила Марго. Слово было смутно знакомым: какая-то настольная игра, то ли пазлы, то ли с кубиком и фишками. Но когда Соло объяснил про стихи по заранее придуманным рифмам и уточнил, что «не хотите ли» есть просто фигура речи и от Марго отрицательного ответа ни в коем случае не ожидается, короче…
— Торнадо?
— Надо, — откликнулась Лара. — Бутылка?
— Ну что ж ты? — покровительственным тоном осведомился Соло после паузы. Марго молчала и краснела. Почему-то ей стало дико стрёмно. То ли стыдно играть в такую совсем детскую игру. То ли стыдно не справиться.
— Она не поняла, — сказала Лара. — Рифму давай на бутылку. Любую.
— Вилка.
— Хорошо! Теперь твое слово.
— Доска.
— Куска, — немедленно отозвался Соло. — Чего? — куска. Джем!
— Совсем. И хватит на первый раз.
Три листка бумаги, три ручки, три столбика по восемь слов. Соло со своим листочком отвернулся к широкому подоконнику, Лара забралась с ногами на угловой диванчик, положила на колено книжку, а на нее бумажку, сразу начала писать, улыбнулась, задумалась. Соло почесал ручкой за ухом, медленно вывел несколько слов.
Ёшки, они уже пишут. А мне чего писать? Торнадо-надо… любой размер, любой порядок рифм, облегченные, блин, правила… Слова какие-то ерундовые, никакой связи… Чушь получится, как ни старайся.
Когда ревет торнадо, чего-нибудь мне надо. Или не надо?.. Сгорая со стыда, Марго вывела две строчки. Дальше пошло легче. Хотели чушь — будет вам чушь. В пушкинских лицеях не обучались, что можем, то и выдаем.
Что-то в этом было такое… занятное. Похоже на размещение заданных гиперссылок в тексте. Дурацкие слова неожиданно нашли свои места, и смысл откуда-то взялся. Она даже успела раньше всех. Впрочем, хозяева отстали ненадолго.
— Младшая первой, — серьезно сказала Лара.
Еще и это! Марго вдохнула поглубже и каким-то странным, не своим голосом зачитала:
Вот, хотели чушь — получите, повторила она про себя, но щеки буквально горели. Красная, наверно, как свекла. Насчет «во двор» это я зря, сейчас будут издеваться… Да еще почему-то от мужского лица, а что делать, если «счастлива я совсем» не лезло в размер, да еще и полная бутылка?..
Соло и Лара улыбались. Лара похлопала в ладоши, совсем не издевательски.
— Песни Дикого Запада?
— Ага! — восторженно подтвердил Соло. — Молодца, молодца. Для первой пробы совсем недурно. Кто теперь?
— Ты.
— Ну, я уступаю дамам.
— Обойдешься. Читай.
— Я стесняюсь!
— Читай!!!
Соло развел руками и печально продекламировал:
— И-их, как кудряво, — Лара, улыбаясь, покрутила головой. — Есть такой коктейль?
— Есть! — гордо сказал Соло. — Только по науке он называется «Хвост дьявола». Но это то же самое, ром с кофе без сахара. Жуткая дрянь. Горький очень.
Марго молча восхищалась. На те же дурацкие рифмы — и совсем-совсем настоящие стихи! Ну дает «черный доктор»! Что такое джем, который можно слушать, она представляла смутно, кажется, что-то вроде джаза. А поставить вилку — это в шахматах. И поэтому пешка и доска. Во дает!..
Поделиться книгой: