Очень большой лес

Двинулись к палаткам, вблизи выглядевшим так, будто их трепал сильный ветер. Наткнулись на ямы, окружавшие палатки и усеявшие берег реки. Диаметр каждой доходил до пяти-шести метров, а глубина не превышала полуметра, иногда и меньше. Причём дно каждой было ровное, как у могилы. Пущину невольно пришло в голову сравнение ям со следами, оставленными гигантской женской расчёской, прокатившейся по поляне. Штырьки этой расчёски размером с газовые трубы и оставили вмятины.

– Осмотреть палатки! Ястреб, Гусь – обследуйте опушку леса!

Двое бойцов побежали к палаткам, ещё двое, лейтенант Почкин и сержант Утолин, свернули к стене джунглей, окаймлявших поляну.

Пущин сфотографировал ямы, достал датчик ионизирующих излучений. Но экранчик прибора остался бледно-зелёным, сигнализируя об отсутствии радиации.

– Вепрь, – позвал его Почкин, – посмотри.

Пущин подошёл к нему, вглядываясь в просветы между деревьями и направив на зелёную стену ствол своей «Кар‐15».

– Ну?

– Деревья.

– Что деревья? – Пущин осекся, только теперь разглядев, что стволы стоящих на опушке леса деревьев все как один искривлены, наклонены в глубь леса, будто их развернула туда какая-то сила да так и оставила.

– Что за хрень?!

– Видно, здесь бабахнуло что-то в воздухе. Вся поляна окружена таким вывороченным лесом.

– Если бы бабахнуло, от палаток бы ничего не осталось. Да и спутники не зафиксировали взрыва.

– А как ещё можно объяснить этот бихевиоризм?

Пущин помолчал.

– Осмотрите лес, но глубоко не забирайтесь, ищите следы.

– Есть.

– Вепрь, здесь никого, – послышался голос сержанта Хавтоева (кличка Мирзо). Он выбрался из палатки. – Спальники и личные вещи на месте, разбросаны. Следов борьбы и крови нет.

Майор вернулся к палаткам, заглянул внутрь, снял всё на камеру, сделал несколько фотоснимков.

– Ещё раз пройдитесь по поляне.

Бойцы начали ходить кругами, обходя странные ямы, обнажавшие почву с миллионами мелких кустарниковых и травяных корней.

Пущин спустился к воде, напрягая зрение, чтобы не пропустить какой-нибудь важной детали. Однако ничего интересного не обнаружил, кроме стёсанного, словно лезвием бульдозера, песчаного бугра. Вода из реки уже заполнила образовавшуюся десятиметровую ложбину, мутная, коричневого цвета. Уголок ложбины был покрыт пятном перламутровой слизи, и Пущин понял, что это след солярки: в этом месте стоял катер.

Что же здесь произошло, чёрт побери? Куда подевались люди, инструмент, аппаратура, техника? Неужели правы уфологи, давно твердившие о реальности НЛО, приводящие примеры похищения пришельцами подвернувшихся под руку свидетелей их появления? Может, и здесь произошло то же самое? Сели на берег, похватали всех, забрали катер и «вертушку» и убрались в космос. А ямы – следы опор их корабля…

– Чушь! – вслух пробормотал майор сердито. Подумал: был бы здесь корабль, его бы засекли и американцы, и наши локаторщики. Никакие пришельцы сюда не садились.

Вернулись бойцы, обследовавшие лес.

– Никаких следов, – доложил Почкин. – Метров на сто вообще никого нет, ни зверей тебе, ни птиц, ни змей. Словно всё вымерло. К развалинам в самой чащобе проложена тропа, но и она пуста.

Подошли остальные бойцы. Один держал зелёный прорезиненный брезентовый лоскут.

– Нашёл на краю ямы. От палатки, наверно.

– Здесь их должно было три стоять.

Бойцы переглянулись.

– Больше ничего нет, только пустые ящики и гора мусора.

– Мистика какая-то, – проворчал Почкин.

– Может, развалины осмотрим? – предложил Хавтоев.

– Не успеем, – отрицательно мотнул головой Пущин. – У нас не больше двадцати минут.

– Мы быстро, глянем и назад. Вдруг они все там?

– Одна нога здесь, другая там! – скомандовал майор, не привыкший колебаться. – Остальным пройтись по берегу и поляне ещё раз.

Из кабины вертолёта спрыгнул в траву лётчик в комбинезоне ВВС США. Он был молод и белобрыс.

– Что тут произошло? – полюбопытствовал он, ворочая головой.

– Мамаево побоище, – буркнул Пущин.

Пилот засмеялся.

– Сильно крупный у Мамая конь был, судя по следам. Вон какие дырки копыта оставили.

Второй пилот высунулся из кабины, замахал рукой.

– Алярм, парни! С запада сюда летит армада «вертушек», Совбез ООН сподобился направить команду для расследования инцидента. Велено немедленно сниматься с якоря!

– Мирзо, возвращайтесь в темпе! – связался Пущин по рации с бойцами, ушедшими к развалинам.

Через две минуты показались бегущие во всю прыть спецназовцы.

– Грузимся!

Ещё через минуту вертолёт взлетел и понёсся низко над джунглями на север, к базе.

Глава 6

Люди, ау!

В боевом комбинезоне при полной экипировке было не очень удобно ворочаться в теснинах чужого аппарата (звездолётом назвать его не поворачивался язык), но Максим не стал раздеваться, лишь сбросил рюкзак, разгрузку и оставил под бортом аппарата винтовку.

Яйцеобразная машина вблизи создавала впечатление музейного экспоната. Мало того что её треснувший корпус проела коррозия, все её обводы, геометрия, дизайн и особенно круглые заклёпки вызвали у Максима усмешку. Вспомнились детские компьютерные «стрелялки», создатели которых с удовольствием рисовали ретротехнику, приспособив её для иных цивилизаций, летавших по космосу чуть ли не на паровозах и допотопных ракетах. Разбитое яйцо к тому же действительно напоминало аппарат инженера Лося, на котором он волей писателя Алексея Толстого полетел на Марс. У Максима даже мелькнула мысль, не реализовался ли такой вариант в этом мире и не лежит ли в кабине высохший труп Лося.

Но опасения майора оказались напрасными.

Внутри аппарата, куда он не без труда проник через трещину, царил полный разгром, однако трупа не оказалось. Вполне возможно, пилот яйца уцелел, выбрался из аппарата, но обратно так и не вернулся. Иллюминаторов в отсеках ракеты не было, но не обнаружились и экраны, что наводило на мысль о наличии неких нетрадиционных форм связи и наблюдения за пространством. Однако кресло в передней кабине присутствовало, вполне определённой геометрии, намекавшее, что владельцы яйцевидной ракеты чем-то походили на людей, хотя и были покрупнее размерами.

В связи с обнаружением этой яйцеобразной реликвии у Максима возникло немало вопросов ещё до его обследования. Но главным был один: если планета, на которой он оказался (да и планета ли?), заселена, то почему разбитый аппарат так и остался лежать в районе падения? А изучив внутренний интерьер древней развалины, он сформулировал ещё один важный вопрос: не прилетела ли она с другой планеты на эту, где нет разумной жизни, а есть лишь один бесконечный лес?

На оба вопроса ответов у него не было.

Чужепланетная ракета удивила обилием прикреплённых к стенкам двух отсеков похожих на лошадиные крупы вместилищ. Многие из них оказались разбитыми и смятыми, в остальных обнаружилось множество цилиндров со сплющенными концами, которые, как оказалось, играли роль своеобразных упаковок и контейнеров. Вскрыв с десяток разных по размеру пакетов, Максим ознакомился с их содержимым.

Зернистые «пироги» и желеобразные пластины его не заинтересовали, поскольку, скорее всего, принадлежали к пищевым концентратам. А вот свёртки с самой настоящей одеждой и обувью обрадовали. Ему вдруг пришла в голову идея переодеться, если хозяин аппарата был похож на человека, а не мучиться в боевом камуфляже, таская на себе по местным буеракам кучу ненужных в суперстерильном лесу прибамбасов.

Недолго думая, Максим снял костюм и начал примерять чужие наряды, вскрывая один пакет за другим. Несмотря на возраст самого аппарата (он наверняка пролежал в кратере не один год, а сделан был вообще сто лет назад по общему впечатлению), костюмы в пакетах, преимущественно свободного кроя, сохранились прекрасно.

Нашлись и на его размер: серые комбинезоны со стоячими воротниками и молнией-липучкой на груди, жёлтого цвета слаксы ниже колен, имеющие вместо ремня сжимающиеся кольчатые пояса, самая настоящая бейсболка с длинным козырьком (что говорило о наличии у пилота ракеты человеческой головы), тоже цвета тусклого золота, и нечто вроде куртки синего цвета с толстыми пузырчатыми, как у пуховика, рукавами. Застёжек она не имела, но стоило Максиму нацепить её, как куртка упруго сжалась вокруг торса, а её полы срослись так, что не стало видно ни шва, ни рубца. Он даже испугался, не придётся ли разрезать удивительный костюм. Однако стоило взяться за полы, чтобы попытаться разнять их, как с тихим треском они разошлись сами собой.

Максим невольно покрутил головой, отдавая должное изобретательности инопланетных портных.

Переодевшись таким образом (берцы решил не менять, они были крепкими и удобными и ноги не натирали), он задумался, не оставить ли боевой комбез в переднем отсеке аппарата. Африканские джунгли с их смертельными опасностями остались где-то далеко, а лес вокруг не таил никаких угроз, и оружие попаданцу было не нужно. К тому же он мог в любой момент вернуться сюда, поскольку убежище, судя по всему, было надёжным, раз к нему за всё время нахождения в кратере никто так и не приблизился.

Решение созрело окончательно.

Он осмотрел остальные «шкафы», найдя множество других банок, пакетов, контейнеров и каких-то непонятных деталей, похожих и не похожих на земные, но вскрывать все не стал. Успею, подумал, осмотрю, когда вернусь. А пока надо определяться окончательно, есть ли тут живые обитатели, умеющие мыслить и разговаривать.

Рюкзак решил не брать, так же как и жилет-разгрузку. Поколебался немного, но винтовку всё же оставил. Взял с собой только нож и мачете.

Выбравшись из кратера, склоны которого успели зарасти густой, но очень короткой травой, на обрыв, он вдруг заметил, что ближайших к месту падения аппарата растений, между которыми он прошёл, спускаясь, напоминающих молодые баобабы, на самом деле не пара, а по крайней мере больше двух десятков. Они располагались цепочкой вокруг кратера, повернув к нему лоснящиеся выпуклости «животов», и, казалось, внимательно наблюдали за разбитым яйцом.

Максим вспомнил, что видел такие круги не раз, обнимавшие низменности с болотцами, хотя те «мангры» и были крупнее. Может быть, это какие-нибудь пожиратели гниющих остатков листьев и травы? Недаром же болота не пахнут как выгребные ямы, не выглядят свалками мусора и гнилыми источниками комарья и прочих кусачих тварей.

Он подошёл к ближайшему «баобабу».

С виду он представлял собой гладкий лоснящийся пузырь розового цвета высотой в полтора метра и шириной «живота» до двух метров. Его кора была покрыта редкой сыпью выступов, похожих на берёзовые почки. Веток у него было всего три, выходящих из макушки пузыря и несущих пучок не то перьев синеватого цвета, не то листьев. А ещё он опирался на корни толщиной с ногу человека, напоминающие оплывшие слоновьи ноги. Они отходили от основания ствола на метр-два и углублялись в землю, исчезая под слоем травы. Причём все эти корни почему-то вырастали с одной стороны странного растения, а именно с той, что была обращена к кратеру.

Максим осмотрел ещё несколько «баобабов», удивляясь их типичности и похожести, словно они были выращены по одной технологии, но опасности они не представляли никакой, и он выбрался из зарослей «тростника», стеной окружавших кратер с «баобабами».

Солнце, сверкнувшее сквозь кроны деревьев, показалось ему бледнее и меньше по размерам, в отличие от того диска, который встретил его «утром».

Он выбрался на прогалину между «секвойями», пригляделся к дневному светилу и понял, что оно ушло на «север» далеко от того места, в каком майор застал его момент пробуждения. Оно всё так же стояло высоко в синем небе, однако успело покинуть зенит и постепенно удалялось не за горизонт, а к горизонту, не клонясь к нему, как это делало земное светило. Очевидно, планета, на которую сверзился попаданец, была намного больше Земли, несмотря на одинаковую силу тяжести, либо, – Максим невольно рассмеялся про себя, – вообще не являлась шарообразным космическим телом. Возможно, она имела форму куба, а то и вовсе представляла собой бесконечную равнину. Где-то он читал о таких объектах, существующих, по мысли учёных, в глубинах Мультивселенной.

Гул больше не нарушал лесной тишины, но Максим запомнил направление, откуда прилетал звук, и направился в ту сторону, лавируя между великанами-«секвойями».

Звери по-прежнему не показывались человеку на глаза, исключая «белок» и «змееёжиков». Один раз мелькнула пятнистая «лань» с V‐образными рожками, да в кустах показался на миг полосатый, с чёрной спинкой шестилапый «енот».

Зато встретился муравейник, возле которого Максим постоял в задумчивости несколько минут, наблюдая за деловой суетой муравьёв, больше напоминавших многоножек. Муравейник был высотой в рост баскетболиста, а в диаметре достигал не меньше трёх метров, эдакая зубчатая башня, сложенная из разного древесного материала. Но не его размер и формы привлекли внимание майора. Он заметил, что муравьи-многоножки ручьями окружили одно из деревьев «саксаульного» вида и роются в его корнях. И лишь спустя какое-то время понял, что они делают.

«Саксаул» с тысячью коленчатых голых ветвей, обвитый шпагатом фиолетового цвета лианы, засох! И муравьи чистили его, поедая лиану, точнее, откусывая фиолетовые крошки и унося их куда-то.

– Хитро! – пробормотал Максим, оценив изобретательность местной природы.

На его глазах лес демонстрировал, почему он такой чистый, светлый и ухоженный.

Ещё раз Максим убедился в своих выводах через полчаса, встретив на краю оврага упавшее дерево. Оно было наполовину источено чьими-то зубами, и смешные «ёжики» грызли его, превращая ствол в труху, деловито унося опилки и щепки, не обращая внимания на человека.

Мысль показалась очевидной: лес представлял собой развитую экологическую систему, превратившую его жителей в лесников и чистильщиков. Но тогда на первый план выходила проблема контакта с разумными обитателями мира. Поскольку разбитая ракета осталась нетронутой, а лес заботился о себе сам, можно было предположить, что встреча с инопланетянами попаданцу не светит. И что ему тогда остаётся делать? До конца жизни скитаться по лесу, ожидая, пока не прилетит кто-то ещё? Или попробовать подать сигнал с помощью рации в аппарате, если она уцелела? Но почему этого не сделал пилот? Рация таки повреждена?

Один из «ёжиков», щипавших дерево, отклонился от прежнего маршрута, наткнулся на Максима, поворочал бусинками глаз на усиках, потыкался носом в ботинок, попытался укусить.

Максим отшвырнул его ногой, погрозил пальцем.

– Я тебе не трухлявое дерево!

«Ёжик» пискнул и припустил к своим копошащимся в груде трухи собратьям, смешно перебирая лапками.

Издалека прилетел щелчок, настороживший Максима. Звук был слишком похож на выстрел из карабина или винтовки, и расстояние до стрелка не превышало пяти километров.

В душе родилась надежда.

Наконец-то! Может, ему повезло, и не один он бродит по чудеснейшему из лесов, которому нет равных на Земле? Да хотя бы пилот разбившегося яйца! Какая разница?

Он проверил, легко ли вынимается нож из ножен, и рысцой устремился «искать друзей».

Глава 7

Сумасшедшая физика

Савельев не считал себя суеверным человеком и ни в какие привидения не верил. Однако от случившегося в Баире попахивало мистикой, и отделаться от мысли, что в ситуацию вмешались именно «потусторонние» силы, он не мог.

Группа Вепря, побывавшая на месте происшествия спустя три часа, не обнаружила в районе реки Чуапы ни бойцов Реброва, ни членов экспедиции, ни местных жителей. Как доложил Вепрь – майор Пущин, в округе исчезли не только звери и птицы, но даже змеи, что не укладывалось ни в какие теории, кроме одной: всех захватили пришельцы с НЛО. К тому же и подтверждение нашлось: спутник засёк на берегу реки Чуапы электрическую бурю, перед тем как связь с группой Реброва оборвалась. Самих НЛО, однако, не зафиксировали ни российские, ни американские локационные станции. Странную сухую грозу отметили только спутники. Но это не помешало экспертам военных лабораторий, подключённым к решению проблемы, сделать окончательный вывод: на берег Чуапы высадился десант пришельцев, перебил группу Маугли (вряд ли бойцов спецназа удалось захватить врасплох, а так называемая сухая гроза на самом деле представляла собой момент боя), погрузил живых и мёртвых на борт НЛО и умчался в космос.

Когда Плащинин, в очередной раз собрав командиров подразделений ГРУ и экспертов, предложил им эту версию событий в качестве основной, возражать ему решился только Рощин. Учёный настаивал на необходимости проведения дополнительных исследований местности и учёта всех климатических, географических и погодных факторов в этом районе Африки. Идею десанта НЛО он не поддержал и остался при своём мнении, которое звучало так: проявилось неизвестное науке явление.

Тотчас же послышались голоса уфологов, предлагавших заменить НЛО открывшимся «иновселенским» порталом, в который и затянуло людей.

Разгорелся спор, закончившийся решением Плащинина ещё раз подумать над проблемой, собрать дополнительный материал и попытаться направить в Баир, добившись разрешения его властей (Совбез ООН, естественно, отказал России помочь в расследовании дела), группу исследователей с соответствующей аппаратурой.

Савельев, принимавший участие в совещании как основной докладчик (на месте происшествия дважды побывали его спецгруппы), вернулся к себе в кабинет в минорном настроении. С одной стороны, его вины в том, что произошло с группой Реброва, никакой не было. Утечки стратегически важной информации не произошло. Ни одна спецслужба мира не знала об участии российского спецназа в операции в Баире. Об этом же говорило и отсутствие претензий к России со стороны официальных лиц Госдепа США и НАТО. С другой стороны, ситуация напоминала анекдот с кражей серебряной ложки: впоследствии ложка нашлась, а осадочек остался, и к гостям, на которых упало подозрение, стали относиться настороженно. Именно по этому поводу и переживал Сергей Макарович, понимая, что у руководства «остался осадочек» – мысли об отсутствии компетенции командующего корпусом Сил специального назначения.

С час после встречи у Плащинина Савельев размышлял о мерах, предпринятых его ведомством для выяснения всех обстоятельств пропажи группы, ничего компрометирующего в своих приказах не нашёл и решил посоветоваться с приятелем.

Приятель – Егор Левонович Карапетян, доктор физико-математических наук, работал в Институте ядерных исследований РАН, был знаком с Савельевым с детства, и его иногда привлекали к участию в обдумывании некоторых проблем, решаемых ГРУ. В данном деле он замешан не был, но совет мог дать дельный, и Сергей Макарович надеялся, что Карапетян посмотрит на проблему с другой стороны.

Встретились дома у полковника, в среду вечером.

Сначала посидели втроём: хозяин, хозяйка – жена Сергея Макаровича Елена Петровна, – и гость. Съели предложенное Еленой Петровной овощное рагу, побаловались зелёным чаем с творожной запеканкой, после чего полковник увёл гостя в свой кабинет.

– Ну, рассказывай, – сказал седобородый, с породистым лицом наследного графа Егор Левонович. – Я же вижу, что ты ёрзаешь на стуле, хочешь чем-то поделиться. Опять небось с твоими «летучими филинами» что-то стряслось?

– Угадал, – не принял шутливого тона Савельев, – стряслось.

Сжато рассказал приятелю всё, что знал сам.

Карапетян долго молчал, катая по столу карандаш, поглядывая то на хозяина, то на полку с полусотней слоников разного калибра: Савельев собирал статуэтки слонов, среди которых были и фарфоровые, и деревянные, и каменные – из яшмы и малахита, и металлические, и даже глиняные.