Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

Маляры вошли в квартиру, подняли головы, чтобы посмотреть, подсохла ли краска, и застыли на месте. Все потолки были украшены зелёными узорами из отпечатков кошачьих лап.

— Ай, шайта-а-ан, мана! — выдохнули оба и переглянулись.

Эх, если б они только знали, что во всём виновата «Дружба»…

Глава пятая,

в которой Егор и Гаврюша перевоспитывают папиного начальника

После девяти вечера первоклассник Егор Красивый обычно слюнявил подушку и улыбался во сне, а его папа, известный тем, что никогда не жаловался маме на мелкие проделки сына, только-только возвращался с работы. Нет, разумеется, так было не всегда. Но вот почему-то именно в этом месяце папа реально задерживался.

На этот раз Егору не спалось. Мама разрешила ему тихо посидеть с ней на кухне и попить кефир для пищеварения. Мальчику нравилось вот так, вместе с мамой и домовым, который конечно же был рядом, смотреть в окно и ждать Вал Валыча.

Бабуля и Маркс дремали под старое кино о Чапаеве. И только Глаша, которая могла спать и бодрствовать, сколько ей вздумается, занималась в своей комнате тем, что «никого не касается». У всех девушек её возраста есть секреты.

— Мам, у папы злой начальник? — спросил Егор, а Гаврюша зарычал и заскрёб ногтями по скатерти, изображая этого лютого врага семьи Красивых.

Слава богу, мама не могла видеть, как домовой ведёт себя за столом, потому что не верила в него. А иначе ох и досталось бы ему за нарушение приличий!

— Очень, — сказала мама. — Этот начальник называется директор, его зовут Олег Петрович, и он извёл твоего папу глупыми придирками…

— Придирками? — Мальчик задумался. — Мама, я, кажется, знаю, что такое придирки. Наша учительница по пению, София Иосифовна, говорит, что мы не поём, а орём. Но на самом деле в классе дрожат стёкла от её крика, а не от нашего пения. Она тоже придирается, правда?

— Конечно! — согласилась мама и улыбнулась.

Егор легко представил, сколько всего пережил папа. И видел он это прямо на чёрном экране телевизора, висевшего перед столом. Настоящий цветной фильм, только что снятый в голове у ребёнка…

Толпа охранников гонится за папой, он спотыкается и падает. Преследователи наваливаются сверху, крича: «Это я его поймал!», «Нет, я!», «Нет, я!». Папа выбирается из-под куча-малы и делает ноги. Рубашка его измята, рукав оторван. Охранники расступаются и понимают, что от папы остались только пиджак и белый рукав. От досады самый большой и устрашающий из них заливается слезами, как ребёнок, и трёт глаза то одним кулаком, то другим. Все по очереди подходят к нему, гладят по спине, предлагают в утешение конфеты, дарят розовый обруч, а кто-то передаёт игрушечный самосвал с красной кабиной. Большой плакса берёт машинку и успокаивается.

Папа бежит по лабиринту, стрелки, нарисованные на стенах, и надписи «Маленькое гнездо» подсказывают правильный путь. Но в темноте за поворотом его поджидает Олег Петрович, ни дать ни взять — разбойник с большой дороги, голый по пояс, босой и толстый. На волосатом пузе глубокий пупок, а за красным кушаком два страшных кинжала крест-накрест. Щёки в щетине, уши торчком, нос пятачком, глаза злые-э-э…

— РРРРРРРРРРР!!!! — рычит папин начальник, почёсывая подмышку, и вдруг как засмеётся мощным голосом Софии Иосифовны! — ХА! ХА! ХА! ХА! ХА! ХА!

Егорку аж передёрнуло…

— Брр! Какой он страшный! — прошептал юный фантазёр. — Бедный мой папа…

Рыжебородый Гаврюша, фантазия которого была куда хлеще, чем у семилетнего мальчишки, вид имел совершенно осоловелый, будто его насильно накормили холодной манкой в комочках. Домового тоже неслабо поташнивало от образа Олега Петровича.

— Мама! — вдруг решительно заявил Егор. — Я тебе обещаю, мы с Гаврюшей придумаем, как его проучить! Ведь мы же прогнали леших? Прогнали! А уж какой-то там Олег Петрович — это нам вообще плюнуть и растереть!!!

Домовой вытаращился на друга, явно не ожидая, что вечерняя игра зайдёт дальше разговоров и кривляний. Александра Александровна покачала головой, понимая, что её сын, похоже, увлёкся новой безумной идеей.

— Мама, а как можно мстить злым начальникам? — Егор весь извертелся, желая приступить к боевым действиям прямо сейчас. — Вот скажи, можно их колотить, щипать, пороть или только щекотать?

Гаврюша мигом снял лапти вместе с носками и, закинув на стол босые лапы, взмолился дрожащим голоском:

— Ну пощекотите меня кто-нибудь, люди добрые!

Вот за что, за что, а за этот фортель ему бы от мамы влетело по полной…

— Какой же ты выдумщик! — улыбнулась она, ероша волосы на голове сына.

Егора осенило:

— А я у бабули спрошу!

И они с Гаврюшей поскакали в гостиную.

Светлана Васильевна откинулась в кресле и, широко раскрыв рот, храпела, заглушая треск пулемёта на экране. Маркс обнаружился на диване, бедный котик сунул морду под подушку, придавил её лапками и нервно бил пушистым хвостом, пытаясь отгородиться от клокочущих и хрипящих звуков, издаваемых хозяйкой. Убаюкал на свою голову!

— Баб, а баб? Ты спишь?

Храп прекратился.

— А? Чт-то, кто?! Я не сплю! Не выключайте моё кино, — сразу откликнулась бабушка.

— Ты спишь?

— Я? — Она горестно вздохнула. — Да какое там! Вторые сутки глаз не сомкну! Старость не радость…

Баюн вылез из-под подушки, с немым укором глядя в глаза старой вруше.

— Баб, а что должен сделать папа, чтобы справиться со своим начальником?

— Работу приличную найти, — быстро ответила она и поджала губы. — Такую, где он сам начальником будет, горе луковое…

— Упс. — Мальчик повернулся к домовому и прошептал: — Не в настроении, пошли спросим у Глаши.

Они тихонечко покинули гостиную, и вслед им начал доноситься всё тот же храп.

Глаша в облегающем спортивном костюме произвела на друзей неизгладимое впечатление. Розовый хулахуп вертелся вокруг её талии, как собачка за хвостом. Она стояла спиной к двери, в ушах наушники от плеера, и она конечно же больше ничего не видела и не слышала. Красивая-младшая размахивала руками, словно хотела зачерпнуть с неба борща огромным половником, и весело подпевала в такт энергичной музыке:

— Е!!! Е!!! У!!! У!!! А!!! А!!!

И ещё раз:

— Е!!! Е!!! У!!! У!!! А!!! А!!!

Гаврюша был в полном восторге. Он подскочил к Глаше и стал прямо перед ней повторять за ней её движения. Егорка тоже не остался в стороне, особенно ему нравилось кричать «е», «у» и «а». И чего она их раньше не позвала? Такое классное дуракаваляние пропадало зря, без коллектива!

Короткие ножки домового быстро скрутились в крендель, он упал. Егор сам шлёпнулся за компанию и задыхаясь от смеха. Его старшая сестра отвлеклась на шум, остановилась, и обруч ударил по домовому, что вызвало у мальчика уже совершенно неуправляемый приступ хохота…

— Егор! Ты чего сюда припёрся? Я маме нажалуюсь! — заорала Глаша и топнула ногой, наступив Гаврюше на бороду.

— Карау-у-ул! — с перепугу завопил он. — Отпустите меня!!! Укушу-у!!!

Грозная Глаша шагнула к брату и подняла его, желая как следует встряхнуть, а освобождённый домовой полез под кровать, потому что, когда вы под кроватью, на вас ничего не падает и ничто не придавливает. Ну, если, конечно, никто не сядет на ту же кровать…

Взахлёб смеющийся Егорка обнял сестру за шею и попытался оправдаться:

— Я не над тобой, честно-честно! Просто ты бы видела Гаврюшу! Как его твой обруч прямо по носу…

— Всё, уходи! — Она указала на дверь.

— Я больше не буду.

— Уходи, тебе говорят, это моя территория!

— Хорошо, но сначала ответь на вопрос! — схитрил младший брат. — Как сделать, чтобы папин начальник подобрел и отпускал нашего папу домой пораньше?

— Папы задерживаются по разным причинам, дело может быть не только в начальнике, — подумав, ответила сестра, — но тебе ещё рано забивать этим голову.

— Другие причины? — Егор был озадачен лишь пару секунд. — Точно! И как я сразу не догадался?!

Взгляд мальчика случайно остановился на отключённом компьютерном мониторе, но фантазия включила его, вмиг показав новую версию фильма о приключениях папы…

Нахохотавшись голосом училки по музыке, Олег Петрович стал изменяться. На нём появились чёрные очки, майка, белоснежно-белая рубашка, галстук, жилетка, пиджак, брюки, ремень и гладкие чёрные ботинки. Папа выглядел примерно так же, но со следами схватки с охранниками — без пиджака, с одним рукавом, но зато с кобурой на кожаном ремне под мышкой, из которой торчала рукоять пистолета.

— Агент Красивый! А не рано ли домой намылились? — с вызовом обратился к отцу начальник, раскачиваясь вперёд-назад в своих начищенных до блеска ботинках. — Уж не берёте ли вы пример с Толика-второгодника?

— Довольно! — смело оборвал его папа. — Если вы сейчас же не отойдёте, то будете иметь дело с моим сыном и домовым!

— Всё настолько серьёзно? — Толстяк занервничал. — Они не посмеют, не посмеют!

И тут сзади, с двух сторон на вредного дядю запрыгнули Егор и Гаврюша. Один вооружён метлой, другой — пластмассовой саблей.

Финальные кадры:

Начальник крутился на месте, безуспешно пытаясь сбросить наводящих на него ужас папиных защитников. Звучит энергичная латиноамериканская музыка, под которую занималась сестра. Папа хорошо смеётся последним. Самый здоровенный охранник весело вертит на шее розовый хулахуп. Все счастливы.

Глаша, присев поближе к Егору, загородила собой монитор и в упор уставилась на брата, махая рукой у него перед глазами.

— Эй, аллё! Так до чего ты там не догадался? — спросила она.

— На самом деле наш папа… — Егор чуточку потянул время, в упор глядя на сестру, — Сверхсекретный Специальный Супер Агент! Ты ведь знала, да? Ты знала!

— Отстань, сил моих больше нет. — Девушка подняла обруч и выпрямилась. — Слышать тебя не хочу, марш отсюда!

Егор силой вытащил Гаврюшу из-под кровати и увёл отдыхать в свою комнату. После весёлой пляски у старшей сестры и неожиданных откровений о папиной работе мальчик уснул, едва коснувшись щекой подушки…

Ранним утром бабуля поднялась с первым будильником, отхрапев за ночь все уши несчастному баюну, с которым спала в обнимку. Разбудила родителей и объявила, что повезёт котика к очень хорошему ветеринару с длинной фамилией, для прививки, а потом, если успеет, пойдёт с ним же на митинг.

— С ветеринаром? — зевая, спросил папа.

— С Марксом, — гордо обронила бабушка и пошла готовить завтрак.

Пока мама с папой приходили в себя, представляя участие кота на митинге, Светлана Васильевна нажарила четыре горки оладий, сварила кашу и пресекла ревизию Маркса в кладовку. Повязала ему слюнявчик и поставила баюна над миской с молоком.

Уставший и злой кот пару раз утопил в миске шершавый язык и, резко отвалившись на бок, задрых всем назло поперёк кухни. Покончив с готовкой, энергичная пенсионерка подобрала кота, надёжно закутала в одеяло по самый нос и сочла его вполне готовым к транспортировке. Баюн проснулся, но поздно…

Супруги Красивые молча смотрели, как бабуля застёгивает пальто и подбирает усатый свёрток с тумбочки. Маркс пытался дышать и тихо ненавидел Светлану Васильевну.

— А Егор? — щурясь от света лампочек, спросила мама.

— Господи, Саша! Один раз можешь его и на работу взять. А как я тебя таскала, так ничего?

— Мам, а если без митинга? — Александра Александровна толкнула заторможенного Вал Валыча в бок, призывая на помощь.

— Да! — опомнился папа. — Там же всегда одно и то же, землю — крестьянам, фабрики — рабочим, «Вискас» — котам!

— Сегодня будут наши товарищи по партии из Китая. Митинг будет маленький, я ненадолго. Справитесь сами.

Вал Валыч попытался выразить сомнения относительно «маленького китайского митинга», но тёща всем видом дала понять, что её решение не обсуждается, и вышла вон.

— Его-о-о-ор, подъём! — прямо папе в ухо скомандовала мама, чтобы в следующий раз знал, как отмалчиваться. — Умываться! Завтракать! Сегодня ты поедешь с папой!

Гаврюша запрыгнул к Егору в кровать и начал скакать, радостно вопя:

— Ура! Ура! Ура! Подымайся, детвора! Жуй конфеты и печенье, ждёт Егорку приключенье!

— Гаврюша, что случилось? — едва разлепив глаза, спросил мальчик.

— Что случилось! Что случилось! Получилось! Получилось! На работе вместе с папой, будешь зло гонять лопатой! — Довольный домовой сполз на пол и гордо взглянул на друга. — Здорово я сказал, правда? Иди давай, они тебя ждут!

Егор высунулся из комнаты, всё ещё не понимая причины весёлой суматохи. Родители о чём-то спорили, и это вряд ли было похоже на начало обещанного приключения.

— У меня конференция, буду сидеть весь день до посинения! — видимо, в пятый раз повторила папе Александра Александровна и, повернувшись к сыну, уточнила: — Егор, скажи, ну зачем тебе конференция по педагогике?

— У меня тоже там скука зелёная, — обратился к сыну Вал Валыч, а затем добавил исключительно для мамы: — И к тому же отчёт!

— Ничего страшного! — Теперь мама говорила только с ничего не понимающим Егором. — Папа тебя в бухгалтерию отведёт, там будет много добрых тётей, которые за тобой с удовольствием присмотрят!

— У папы в бухгалтерии нет добрых тёть, — поправил её Вал Валыч. — Мама шутит, там одни мегеры в шиньонах сидят!

— В конце-то концов, — мама повернулась к мужу, пронзая его строгим взглядом, — меня же мама брала маленькой в министерство, и ничего, я находила себе занятия, рисовала, читала, учила уроки… Ты справишься, милый, я знаю, и у тебя будет повод уйти пораньше!

— Хорошо, — сдался папа и переключил внимание на пустую ванную, но его и тут опередили. Вот мама здесь, а вот она уже запирается в ванной изнутри. Женщины…

За завтраком Егор окончательно понял, что отец берёт его с собой на целый день. Подумать только! Вместо школы — к папе на работу, в самое сердце загадочной спецслужбы, туда, где работают сверхсекретные суперагенты!

— А начальник тебе разрешит? — робко спросил он. — Ведь я там буду… посторонний!

— Нет, — подумав, ответил Вал Валыч, — он только вкалывать по выходным разрешает, про тебя ему знать не стоит. Посидишь тихо, порисуешь, а там и день пройдёт…

— А что, здесь ещё кто-то верит, что наш сын может тихо посидеть в течение восьми часов подряд? — удивилась мама.

— Я не верю, — сказал Егор.