На страже Пустоты

— Ой, прости, детка, забыла совсем. Я сейчас!

Желудок невовремя напомнил, что завтрак они пропустили. Ева оставила сумку на стуле и подошла к киоску с газетами, газировкой и выпечкой. Выбрав румяный пирожок с рисом и яйцом, расплатилась, надкусила добычу и замерла — в огромном окне холла мелькнула смутно знакомая тень в чёрном пальто, оставляя в воздухе таять облачко табачного дыма.

— Ева! — окликнула от дверей мама и помахала рукой.

Неужели теперь каждый мужчина в пальто будет вызывать у неё такую нездоровую реакцию? Ева махнула в ответ и пошла навстречу маме.

— Ну, как ты? — спросила родительница, глядя, как чадо с пирожком в зубах облачается в пальто. Сама она достала из кармана зеркальце и проверила, не растеклась ли тушь. Растаявшие снежинки мелким бисером усеяли шубку и тёмные локоны.

— Хорошо, — ответила, наконец, Ева и взяла сумку. — Ничего не болит, отдохнула, выспалась.

— И голова не болит?

Девушка пожала плечами:

— Были бы мозги, было б сотрясение, а так легко отделалась, синяками.

Мама цокнула языком и поправила её светло-каштановые волосы, попавшие под воротник светлого кофейного пальто. От рук пахло духами.

— На работу когда?

— Во вторник, — дожёвывая пирожок, Ева направилась к выходу.

— Может, у нас останешься на выходные? Аня с детьми заедет.

— Тогда у меня точно будет болеть голова, — отмахнулась дочь. — Врач сказал — полный покой и отдых. Никаких родственников с детьми.

— М-да? — с сомнением протянула мама. — Хороший врач. Может, и мне такое назначение выпишет?

— Мам, ты хотела внуков.

— Просто я поздно поняла, что ещё слишком молода для внуков, — кокетливо взмахнула она накрашенными ресничками.

Смеясь, они дошли до машины, Ева уселась с сумкой на заднее сидение и чмокнула отца в подставленную колючую щеку.

— Куда, мэм? — шутливо спросил он у супруги, когда она пристегнулась. Леонардо Ди Каприо из него получился своеобразный.

— К Еве домой, не хочет она с тобой в шашки играть. Только заедем еще в магазин. Ее неделю дома не было, нужно купить что-нибудь, чтобы ребенок не голодал.

Мотор уютно заурчал, машина стронулась и с шорохом покатилась к выезду. Ева счастливо откинулась на спинку сидения и обернулась. У газона больницы стоял лоснящийся черный седан. Водитель лениво курил, положив локоть на открытое окно. Бросив сигарету на снег, он закрыл окно, машина медленно поехала следом за ними.

Ева тревожно опустила взгляд в колени. Кажется, у нее начинается паранойя. Нужно обратиться к специалисту, пока это окончательно не свело ее с ума. Осторожно обернувшись через некоторое время, она снова увидела этот дорогой блестящий седан в потоке.

Дома было так тихо и спокойно, настолько привычно, что все произошедшее на прошлой неделе словно бы приснилось и никогда не случалось. Квартиру наполняли знакомые теплые запахи, мерное стрекотание часовой стрелки, урчание холодильника. Реальность была обыденной и простой, внушающей уверенность и стирающей воспоминания.

Мама повесила шубу в прихожей и сразу прошла на кухню с пакетами еды. Оттуда немедленно раздалось привычное ворчание, какой у Евы бардак. По мнении мамы, конечно. Папа разулся и пошел следом, ободряюще погладив дочь по спине.

Ева покачала головой и скрылась в ванной мыть руки и пережидать грозу. Привычно взглянула в зеркало над раковиной. Те же светло-каштановые волосы, карие глаза, бледная, как у всех в этом городе, кожа. За неделю ничего не изменилось, только взгляд стал как будто напряженнее, она стерла пальчиком потек подводки и потянулась к мылу. Пальцы уткнулись на сухую и пустую мыльницу. Она удивленно посмотрела на нее и полезла в шкафчик за новым куском. Вроде недавно кусок положила…

На плите оглушительно засвистел чайник, будто на помощь звал. Ева вытерла руки и вышла. Мама уже разливала чай по чашкам, по-домашнему щебеча о делах старшей дочери, отец заботливо резал торт. «Прага», любимый торт всех мам. Ева села на стул, поджав к себе ногу, папа поставил перед ней блюдечко с куском торта. Как в детстве.

— Спасибо, — она улыбнулась и подтянула поближе чай, любуясь родителями. По сердцу растекалось тепло.

— Ну что? — смущенно спросила мама, вонзая ложечку в торт.

Ева помотала головой, обнимая ладонями чашку. День прошел за семейными разговорами, воспоминаниями и планами на Новый Год.

Провожая родных к дверям, Ева почти пожалела, что не поехала к ним на выходные. Она уже давно была взрослой девочкой и жила отдельно, но иногда так не хватало семьи… Жаль, что детство невозможно вернуть. Целуя и обнимая их на прощание, девушка уже чуть не плакала.

— Милая… Может, с нами поедешь? — мама ласково погладила ее по щеке, вопросительно заглядывая в глаза.

— Нет, мне нужно почту рабочую проверить. Наденька обещала комментарии по новым макетам прислать для афиш. Займусь ими.

— Ну, смотри. Если что, мы на связи.

— Знаю, — она улыбнулась. — Двадцать пропущенных звонков меня убедили!

Мама очень укоризненно прищурилась, улыбнулась и вышла на лестничную площадку.

Закрыв за родителями дверь, Ева подошла к окну кухни и подождала, пока они выйдут из парадной. Темнело, зимние сумерки сгущались. Мама повернулась и помахала ладошкой, толкнула плечом мужа, он неловко повернулся, расплылся в улыбке. Ева помахала им в ответ и обняла себя за плечи, глядя, как они садятся в машину.

Стоило белой тойоте скрыться из виду, девушка обратила внимание, что в проезде напротив стоит уже знакомый черный автомобиль. В салоне вдруг вспыхнул огонек сигареты или зажигалки. Ева резко отпрянула от окна, сердце заколотилось, как бешеное. Она задернула шторы, едва не сорвав их с карниза, и совершенно неважно, что они почти прозрачные.

В панике девушка развернулась к столу, ее ощутимо трясло. Нужно было как-то отвлечься. Дрожащими руками стала запаковывать под пластиковый купол остатки торта, собрала блюдца, ложки. Уложила их в раковину и вернулась за чашками. И оторопело замерла у круглой столешницы. Чашки было две.

— Что за?..

Остаток вечера прошел как в тумане. Чашка не нашлась, машина под окном никуда не делась.

Устав бороться с жестокой действительностью, Ева выпила успокоительное, надолго сходила в душ и легла в постель. Желтый, почти солнечный, свет лампы, чай и книга помогли расслабиться и притупить дневные волнения. Читая о сложных перипетиях жизни одной мексиканской семьи, она лениво думала о том, что похоже, в ее жизнь тоже ворвался магический реализм. Ну, или она сходит с ума.

— Серьезно? Чашка пропала? — Света, забежавшая проведать подругу, состроила скептическую гримаску и отправила в рот кусочек вчерашнего торта. — Может, ты засунула ее куда-то и не помнишь?

Ева развела руками:

— Я все обыскала. Мне же не показалось, мы чай втроем пили.

Свету, убежденного циника и скептика, это не впечатлило. Несмотря на светлый цвет волос и смазливую внешность, эта девушка была отнюдь не наивна и жила в реальном мире.

— Ну, а в мусоре искала? Может, разбила, выкинула и вылетело из головы? Бывает же. Даже у меня бывает. Тем более, у тебя стресс, ПТСР, в таких случаях очень часто бывают провалы в памяти.

Ева нервно кивнула и отвернулась. Взгляд упал на рабочий стол, где стоял ноутбук с открытым фотошопом и были разбросаны листы заметок. И кое-что было не так.

— Вот! — Ева встала с дивана и подошла к столу. — Я шла открывать тебе дверь, а здесь, на бумагах, я оставила ручку. И видишь, ее нет.

Света шумно выдохнула, отложила на обивку дивана блюдце с тортом и встала. Жестом фокусника она достала из-под стола укатившуюся ручку. Не говоря ни слова, — находка говорила сама за себя, — девушка звонко обрушила корпус ручки на исписанный пометками лист. И с чувством выполненного долга села обратно есть торт.

— Ладно, наверное, ты права.

— Я всегда права. Просто вдобавок к стрессу, ты еще и живешь одна. Совсем тут одичать можно. Скажи, в больнице такое было?

— Чашки не пропадали, — признала Ева. — Ручки тоже.

— Ну, вот, — подтвердила свою догадку Света. И очень аккуратно добавила: — Ты не думала о том, чтобы обратиться к специалисту?

— К экстрасенсу, что ли?

— К психоаналитику! И если ты такие вопросы мне задаешь, то тебе точно пора!

Ева нервно усмехнулась и мысленно порадовалась, что не рассказала о своей паранойе и черном седане.

— Спасибо, подруга.

— Ев, я помочь хочу. С такими стрессами в одиночку не справляются. Даже, если ты сейчас нормально себя чувствуешь, это не значит, что ты так легко отделалась. На твоих глазах человека убили! Ты сама жертвой была! Ты думаешь, это нормально?

— А ты думаешь нормально мне постоянно об этом напоминать?

Блондинка отложила торт и сложила руки на коленях:

— Я дам тебе номер, запишешься на прием. Это моя хорошая знакомая, сама к ней ходила, когда со Славой рассталась. Пусть она с твоими чашками разбирается.

Под неодобрительным взглядом подруги, Света подошла к ее столу, записала номер из своего телефона на веселеньком стикере с надписью «Все запомни, а бумажку сжуй» и приклеила его Еве на лоб.

— И помни, я это делаю из лучших побуждений!

— Припомню, — Ева переклеила стикер на доску над столом. — Когда меня в Скворцова-Степанова по твоей милости грузить будут.

— Позвони ей.

— Позвоню. Завтра к врачу за больничным листом съезжу и позвоню.

— Врач хоть симпатичный?

— А какая разница, симпатичный врач или нет?

— Да такая, — Света прошлась по комнате, осматриваясь. Остановилась у зеркала, машинально поправила прическу. — Ты когда со своим рассталась? Года два назад? А на свиданье когда ходила? Хватит затворничать.

— Свет, давай один совет за один раз.

— Ладно, молчу. Ну, хоть кота, что ли, заведи. Все какая-то живая душа рядом.

— Правильно, — хмыкнула Ева, — не мужика, так хоть кота. Надо же с чего-то начинать копить сорок кошек.

— Тебе двадцать четыре, а не сорок, — строго напомнила Света.

— Да, значит, мне нужно заводить по два с половиной кота в год.

— Страшно представить половину кота… — ухмыльнулась Света и рассмеялась.

— Ладно, про кота я подумаю. Про целого кота! Говорят, они видят потустороннее, может, хоть чашки пропадать перестанут.

— Ев, я думаю, они и не начинали. Это нервы. Но кота все равно заведи. Давай еще по чаю, и поеду я. У меня еще свидание вечером, надо подготовиться.

— Симпатичный? — шутливо вернула вопрос Ева, ставя на плиту чайник.

— Вот, сегодня и посмотрим, — не без удовольствия ответила Света и поставила на стол чашки.

Проводив подругу и еще раз клятвенно пообещав позвонить психологу и завести кота, Ева не удержалась от соблазна проверить, стоит ли под окнами злополучный седан. Седан стоял как вкопанный… Девушка прикусила губу и начала вглядываться в темный салон. Да так самозабвенно, что не на шутку испугалась, когда к машине подошел сосед с третьего этажа со всем семейством. От облегчения она рассмеялась и прижалась лбом к холодному стеклу.

Но через пару секунд Ева ясно осознала, что сосед Серега не курил, потому что жена заставила бросить еще после свадьбы, а его ауди с самого салона не была такой чистой и лоснящейся, как вчерашняя. Номер, конечно, записать не догадалась.

Утро понедельника начиналось оптимистично: инвентаризация мелких предметов недостач не выявила, яркое зимнее солнце золотило комнату, а на работу нужно было только завтра. Ева не спеша позавтракала перед компьютером, налила себе ароматного кофе и села на край подоконника. Жаль, дома не водилось свежих круассанов…

Градусник за окном показывал ощутимый морозец, подозрительных машин во дворе не было. Да и не подозрительных тоже мало — соседи разъехались на работу. Редкие утренние прохожие щурились от яркого света, кусты под окнами оккупировали шумные синички. Идиллия. Которую чудесно дополнил глоток кофе. На душе стало спокойнее, улыбка сама мягко коснулась губ.

Допив кофе, Ева быстро собралась и вышла в коридор. Оделась, нашла в сумке ключи от квартиры и буквально на пороге вспомнила, что злополучный листок с телефоном так и остался над столом. Прокляв собственную безголовость, прямо в сапогах пробежала в комнату и потянулась к доске. Стикера не было. Было только пустое место от него. Припомнив трюк Светы, придержала длинный шарф и быстро наклонилась. Под столом обнаружились одинокие, забытые тапочки.

— Ну, это уже даже не смешно, — пробормотала Ева и выпрямилась. На столе тоже было пусто.

С досады слишком громко хлопнула металлической дверью, чертыхнулась, начала закрывать. На шум выглянула соседка баба Шура.

— А-а, Евочка! А ты уже вернулась?

— Вернулась, — не очень дружелюбно подтвердила очевидное девушка, проворачивая ключ, и улыбнулась, чтобы сгладить резкой тон.

Баба Шура принюхалась к прохладному и относительно свежему воздуху, как ищейка:

— Опять Славка с шестого накурил! Не продохнуть! Я матери-то его скажу!

— Скажите-скажите, — рассеянно кивнула она, нервно нажимая кнопку лифта.

До больницы добралась без приключений. Морозный воздух торопил, гололед, от которого не помогали ни реагенты, ни песок, отгоняли лишние мысли и желание смотреть по сторонам. Стоило взять выписку и выйти на крыльцо, как позвонила Наденька.

— Ева, спасай, а? Типография макеты просит, а у меня почта переполнена, я твое письмо не получила. Еще в пятницу почистить собиралась, а потом закрутилась так…

Ева улыбнулась:

— Сейчас приеду. Заодно больничный завезу.

— Ты мой спаситель!

Как всегда. Наденька обладала совершенно очаровательной рассеянностью. Ева натянула на нос шарф и побежала на троллейбус. Толпа буквально внесла ее с остановки на переднюю площадку — морозу люди предпочитали давку. Оказавшись в душных тисках чужих тел, она попыталась достать проездной, слыша, как над толпой громоподобно раздается голос кондуктора. Женщина, судя по всему, обладала не только выдающимся голосом, но и не уступающей ему фигурой.