Помоги проекту - поделись книгой:
На кладбище в Новой Англии, смотритель курил, прислонившись к надгробию, размышляя над странными событиями последних часов. Почувствовав, как грунт под ногами зашевелился, он быстро отскочил. Смотритель понадеялся, что это было не землетрясение.
И он оказался прав. Из трещины в покрытой травой земле что-то просачивалось на поверхность - нечто, которое смотритель совершенно точно видел, как закапывали три недели назад. Секунду оно напоминало человека, но затем стало ужасной массой чудовищной плоти и костей, кипящей и пузырящейся по мере приближения. Смотритель застыл от страха. Он подумал, что это просто воскресший мертвец.
ОН НЕ ЗНАЛ, что это ожили атомы мертвого тела. Разума в них не было - первоначальная органическая жизнь навечно оставила чудовище. Им правило что-то другое. Адаптация и... рост.
Нечто дотронулось до ног смотрителя, затем обвилось вокруг них. Он ощутил острую боль в теле, когда нечто начало соединяться с ним - что было лишь актом естественного приема пищи, так, чтобы оно могло расти, как и те два камня, слившиеся воедино в саду доктора Кента. Смотритель молча наблюдал, как ужас поглощает его тело, и чувствовал, как на губах появляются маленькие клочки пены.
Рост... и адаптация. В Тихом океане, кратер Мауна-Лоа стал необычайно активен. Аборигены с опасением смотрели на гору и слушали шепот Старухи, которая, по преданиям, живет под вулканом и дышит огнем, когда недовольна своими поклоняющимися. Низко летящий над кратером пилот с трудом удерживал самолет ровно, пока второй пилот остекленевшими глазами смотрел на происходящее.
Кратер, кажется, расширялся.
Вообще-то, это вся гора увеличивалась в размерах. Ужасный жар, исходящий от раскаленной лавы, доставлял атомам горы некий непонятный дискомфорт, и они просто перебирались в более прохладное место. Вершина, казалось, растекалась в разные стороны, как потоки лавы. Вот только это была не лава, а сама Мауна-Лоа, расходящаяся гигантским кругом, убивающая всю жизнь на своих склонах и собирающаяся, наконец, отдохнуть под водой океана, окружающего остров. Мощнейшие воздушные потоки оторвали у самолета крылья, и он, как гиря, полетел вниз, навстречу смерти.
В театре Адельфи, в Лондоне, танцовщица кружилась на сцене в коротком, но отвечающем требованиям приличия наряде из стальной сетки. Она остановилась в центре сцены в свете софитов, застыв в кульминационной точке. Вдруг сетка, которая была ее единственным предметом одежды, стала расползаться по телу и собираться в мелкую лужицу, поблескивающую серебром у ее ног. Аудитория бурно зааплодировала, не обращая внимания на вопли толстой почтенной женщины в бельэтаже, чьи несколько десятков алмазов вдруг решили объединиться.
Они помчались по ее полной груди, вызвав у нее истерику и, сплавившись на ноге, превратились в углерод - обычный уголь. Довольно естественный феномен при определенных обстоятельствах, но он стал причиной смерти женщины от инфаркта.
Европейский диктатор, осматривающий свою армию, очень обрадовался, увидел новый вид боевого танка, способный, как объяснил один из его генералов, убить в сорок раз больше людей, чем все танки, использованные в Первой Мировой Войне. Изучая внутренности танка, диктатор отпустил шутку, над которой генерал прилежно рассмеялся.
Какая-то необъяснимая вибрация, вызванная громким смехом, оказала сильный эффект на атомы металла, окружающего их. Солдаты, стоящие по стойке «смирно», стали свидетелями представления, когда танк стал медленно сжиматься, а люди, застрявшие внутри, тщетно звали на помощь.
Ни диктатор, ни генерал не остались в живых.
В тюрьме «Синг Синг», человек, ожидающий повешения, был несказанно рад узнать, что прутья, державшие его взаперти, расплавились и превратились в полностью негодную низкую оградку. Однако, когда заключенный собрался выйти, он ненароком задел каменную стену своей камеры, и в бетоне появилась дыра, достаточно большая, чтобы через нее можно было легко пройти.
В этот момент он решил, что спит, и остался в камере.
В НЕБОЛЬШОЙ долине в калифорнийских горах, Джим Марден застрял между потолком и полом, вздыбившемся подобно волне.
- У меня получилось! - услышал Марден ликующий крик дяди. -Господи, спасибо, у меня получилось! Сфера взорвалась!
Марден всегда будет жалеть, что не мог увидеть на экране тот кульминационный момент. Но особо смотреть там было не на что, как позже рассказал ему доктор Кент. На экране внезапно появился крошечный, светящийся шарик, попавший прямо в середину микроскопа из другого мира, и также внезапно экран озарился ослепительным белым светом... и потух.
Взрыв без сомнения разрушил микроскоп Ученых сверхвселенной, если не всю их лабораторию, и космические лучи тут же прекратили свое воздействие.
Марден сумел выбраться и спуститься по крутому склону, когда-то бывшему частью пола. Бурфорда они нашли мертвым. Его раздавило между потолком и полом, судьба, которой сам Марден избежал с трудом. Ни Харрисона, ни Лорну сильно не ранило.
Они радовались, что смогли выбраться из разрушенного дома, и некоторое время просто молча стояли в сумерках, оглядывая не сильно, но странно изменившийся мир.
- Здания отстроят заново, - спустя пару минут сказал Кент. - Человек, без сомнения, выжил. И он все восстановит. Через пятьдесят лет - или даже двадцать пять - не останется и следа этой катастрофы.
- А она может... повториться? - слабо спросил Харрисон.
Доктор покачал головой.
- Прежде чем Ученые сверхвселенной починят свои механизмы, для нас пройдут тысячи, а, может, и миллионы лет. День или неделя для них - столетие для нас. Да и как они найдут тот же самый атом? Нет, наша Вселенная теперь в безопасности... и, я думаю, навечно.
- Космические лучи исчезли? - спросил Марден. - Но мы все еще живы.
- Конечно. Лучи только
Марден не ответил. Кент посмотрел наверх.
Его племянник стоял совсем рядом с Лорной, и она улыбалась ему. Харрисон сказал что-то неразборчивое, затем глянул на доктора и покорно пожал плечами.
Доктор Кент улыбнулся.
- Да, - заметил он с облегчением. - Это все тот же старый мир!
Отряд самоубийц
СМЕШНО, ЧТО я должен был получить повышение именно тогда, когда «Кариб» разлетелся на кусочки в космосе, и жизнь Джимми Слоана пошла под откос. За то, что я в течение пяти лет перевозил контейнеры для «КТК» с Венеры на Юпитер и заработал две золотые нашивки на рукаве, мне обещали еще одну и звание пилота-эксперта. Впрочем, я заслужил это.
Если вы спросите в правильных местах, вам скажут, что бортовым журналом Майка Харригана и его послужным списком вполне можно похвастаться. Но все это справедливо до той самой ночи, когда «Кариб» пришвартовался в Ньюарке, и директор «КТК» Дж. С Гэйли получил самую суровую встряску за всю свою нечестную карьеру.
«КТК» - это Космическая Транспортная Компания, самая большая организация по перевозке грузов и людей между планетами. Ее еще называют, трудно сказать, в шутку или нет, Вест-Пойнт[3] Джерси, но получить работу в «КТК» - далеко не шутка. Порядки в компании такие же, как в армии. Единственная разница в том, что правонарушителей в своих рядах тут не убивают. Только увольняют после неофициального трибунала. С Джимом Слоаном поступили именно так, за что Дж. С. Гэйли и получил в челюсть.
Стоит упомянуть о зубрежке перед экзаменами - да, еще за несколько недель до того, как я сдал вступительные экзамены, я начал ломать голову над сложной пространственной математикой межпланетной навигации.
Мои приятели пришли в изумление, когда меня приняли, но я не винил их, поскольку мое лицо и телосложение, возможно, подходят для питекантропа, но никак не для выпускника университета. Потом я провел пару лет на ринге, что тоже не пошло на пользу моей внешности. Но, наконец, я попал в «КТК» и обнаружил, что нахожусь под еще более строгим режим, чем в армии в военное время.
«КТК» рекламирует свои услуги по всему миру - «Безопасные космические путешествия только у нас!»
БЕЗОПАСНЫЕ! Это просто смешно. За всю историю транспорта не случалось больше аварий, чем из-за мер предосторожности, предпринятых компанией. Вместо того чтобы потратить пару миллионов на новые ракетные ускорители и различные устройства, повышающие безопасность, большие шишки решили, что дешевле будет сказать своим пилотам: «Возвращайте корабли в целости и сохранности... иначе лишитесь работы!»
А потерять место в «КТК» означает чистейший ад. Обладая долями в крупных нефте- и радий- добывающих и сталелитейных предприятиях, компания оказывает влияние на мировую политику. И попасть в черный список «КТК» означает практически стать преступником. Для вас закрываются все двери. Я помню, как одной холодной, снежной ночью на Бродвее ко мне пристал нищий, хрипло просящий подать ему на хлеб.
Я узнал парня. Мы летали вместе с ним во время войны между Землей и Венерой десять лет назад, и, увидев его сейчас, я вспомнил, что он разбил корабль «КТК». За ресторанным столиком, жадно поедая стейк и картошку-фри, он рассказал мне о том, что случилось.
- Я не виноват в той аварии, Майк. Сопла были забиты шлаком. Но «Звезда» потерпела аварию, и ты, наверное, видел бумаги.
Я кивнул, смотря на изможденное лицо нищего. Он мучительно закашлялся, хлебнул кофе и продолжал, а его бледные глаза жалобно молили, чтобы я поверил ему, от чего мне сделалось плохо.
- Это вообще не моя вина... ты же веришь мне, да, Майк? Да... ну в документах все переврали. Эксперты компании разбили мои показания в пух и прах. Когда они закончили, весь мир узнал мое имя, мое лицо и что я натворил. Что натворил, согласно
Я дал ему денег, он уехал в Аризону и умер через пару месяцев. А теперь, три года спустя, телевизор в моем гироплане сердито выкрикивал имя Джима Слоана, разбившего корабль «КТК» о метеор в двух часах лету от Джерси.
Я пошевелил рычаги и откинулся на спинку кресла, мое лицо обдувал холодный ветерок, гуляющий на верхнем уровне. Далеко внизу, Гудзон был черной, извивающейся лентой, по которой медленно перемещались крошечные огоньки. За ним виднелся крупный, сверкающий бриллиант Нью-Йорка, слушающего, как и я, про конец карьеры Джима Слоана.
Капитан Эндрю Слоан, летчик первого класса компании «КТК» и лучший пилот во всем мире, был старшим братом Джима. Парень всегда обожествлял Энди и почти обезумел от радости, когда его тоже поставили на довольствие в компании.
Джим приобрел такое же отношение к «КТК», как и его брат - нечто вроде идеализирования, чего за мной никогда не водилось. И теперь... теперь я почувствовал, как желудок у меня скрутило. Я знал, что авария Джима будет значить для Энди.
С тех самых пор, как мы с Энди начали летать вместе во время войны, он все расхваливал мне своего брата. Если послушать Энди, его брат должен был стать настоящим чудом света. Я частенько смеялся над Энди, но он только вскидывал подбородок быстрым, привычным жестом и улыбался мне, а его голубые глаза немного прищуривались. До этой минуты...
Потому что, когда я посадил корабль в космопорту, Энди был уже там, его одноцветная форма оливкового цвета была помятой, а рот заключили в скобки ранние морщины. Он быстро шел от административных зданий, но остановился, когда я окликнул его.
Я пожал ему руку.
- Как Джимми? Он в порядке?
Лицо Энди не изменилось, так и осталось каменным.
- Да, в порядке. Разве у тебя нет сегодня рейса? - спросил он.
- Уже был, - ответил я. - Слушай, в чем там, вообще, дело?
- Джим совершил ошибку, - мрачно сказал Энди. - Только и всего.
Он хотел было уйти, но я остановил его.
- Парень - хороший пилот, - заметил я.
- Он пропустил красный сигнал. Сегодня погибла женщина, Майк. Ее иллюминатор разбился.
КАЖЕТСЯ, ТУТ требуется небольшое объяснение.
По всему корпусу любого корабля, сразу под обшивкой, находятся детекторы - сложные приборы, мгновенно реагирующие на приближение любого объекта, массу которого удается зарегистрировать.
В космосе, детекторы настроены таким образом, что, если объект - скажем, метеор, - подходит слишком близко, срабатывает автоматика, и включаются компенсирующие ракетные двигатели. Таким образом, если метеор приближается с правого борта, его масса активирует комплект детекторов правого борта, и включаются ракеты, отталкивающие корабль в сторону.
На случай отказа автоматики, есть запасная процедура: пилот корабля сидит перед картой корпуса с красными лампами, показывающими все детекторы, и если видит, что какие-то из них включились, но не чувствует тяги аварийных ускорителей, то должен врубить их вручную. Это требует моментальной реакции, но пилоты обычно справляются. Все дело в привычке и подготовке.
Метеор приближался к «Карибу», ракеты не сработали, а Джим не успел активировать их вручную. Как следствие, нос корабля смялся, и пассажирка погибла, когда разлетелся ее иллюминатор, выпустив воздух наружу.
Одного ее слова, пока она лежала на койке, было бы достаточно, чтобы роботизированный шлем безопасности покрыл ее голову, но, по какой-то неизвестной причине, она не смогла этого сделать и умерла.
Энди рассказал мне об этом с холодным блеском в голубых глазах и напряженным лицом. Я задумчиво потер подбородок, рассматривая на ситуацию с разных сторон.
- А где Джим сейчас? - наконец, спросил я.
- Не знаю, - проскрипел Энди. - И мне без разницы.
- Не глупи, приятель, - тихо сказал я.
Он не обиделся на мои слова.
- Ты знаешь, как я отношусь к компании, Майк, - сурово посмотрев на меня, просто сказал он. - Я подергал много ниточек, чтобы Джима приняли на работу. Теперь он... убил пассажира.
- Ты еще не выслушал его самого.
- Вообще-то, выслушал, - сказал Энди, и я ощутил, как по спине пробежал холодок. - Он во всем признался. Сказал, что заснул на дежурстве. Не спал допоздна прошлой ночью, гуляя по Бродвею.
- Заснул? - повторил я. - Джим так сказал?
- Да.
Энди сжал мое плечо так, что я вздрогнул. Я слышал, как он дышит.
- Майк, если бы Джима обвинили несправедливо, я бы поддерживал его до самого конца. Ты же знаешь. Но после того, что случилось сейчас...
Энди собрался что-то добавить, но внезапно замолчал, развернулся и зашагал по взлетному полю.
Я не последовал за ним. Вместо этого я вернулся к административным зданиям и прошел через много стеклянных дверей, мимо множества испуганных секретарш и вице-президентов, пока не добрался до большого зала, заполненного журналистами, телевизионщиками и чиновниками.
Я хотел увидеть лишь одного человека - директора Дж. С. Гэйли - человека, который управлял «КТК» своими наманикюренными руками. Он стоял рядом с большим столом, жевал сигару, а его лицо было твердым и сердитым. Мне больше нравится, когда он такой, а не улыбчивый, - хмурый взгляд, по крайней мере, был искренним.
Он повернулся и увидел меня.
- Харриган! В чем дело? Я занят... сейчас не могу с тобой разговаривать.
- Просто хотел, чтобы вы знали, Гэйли, - сказал я. - Я ухожу.
Я увидел, как он сверкнул глазами на журналистов.
- Гм... ты же связан контрактом, Харриган. Ты не можешь просто взять да уволиться. Поговорим позже.
- Вы не отпустите меня? - спросил я.
Поделиться книгой: