Записки марсианина

– Всё, – хлопнул ладонью по столешнице староста. – Идите. Я отдыхать буду.

Дом у Фрама оказался поменьше, чем у старосты, но достаточно уютный. Правда, о привычной чистоте можно было только мечтать, но я привередничать не стал. Есть где голову преклонить и подумать над своей судьбой. Да и безопасно к тому же.

– Ты располагайся, не стесняйся, – зажёг светильник мужик. – Сейчас чай подогрею. А пожрать, извини, нет. Я же на охоту ходил, да, только, вместо добычи тебя нашёл. Так и не поохотился. Но, ничего, сейчас по соседям пробегусь, займу чего-нибудь.

– Не надо никуда бегать, – я поставил на пол ранец и принялся доставать оттуда пищевые концентраты. – У меня есть.

– Да ты полезный гость! – обрадовался Фрам.

Вода в кастрюле закипела быстро, я закинул парочку брикетов и, вскоре, мы уже наворачивали ложками довольно наваристую кашу.

– И, всё же, – поинтересовался я. – Кто вы такие? У нас про вас никто и не знает.

– Кому надо, знают, – отмахнулся мужик. – Дикари мы.

– Какие дикари?

– Обычные. Твои предки, видимо, деньги имели, раз смогли купить себе место в ваших городах. А у наших не было денег. Вот их и не пустили. Пришлось выживать.

– Ну, я про это знаю. И все знают. Вот, только мы думали, что все, кто на поверхности остался, мутировали и в выродков превратились.

– Ты это про квиргов? Есть такие. Это те, кто объединяться не захотел. А те, кто в общины объединились, выживать стали. В пещеры ушли, поглубже, чтобы дышать можно было. Вот и сохранили человеческий облик. Квирги, сам видел, приспособились к жизни на поверхности. Кожа в бронированную шкуру превратилась, грудь увеличилась, чтобы разреженный воздух вдыхать. А мозги, наоборот, уменьшились.

– Слушай, а как ты на поверхности не задохнулся? У тебя же дыхательной маски не было.

– Это шмун! – взял опять в руки мешочек Фрам. – Мох особенный. В пещерах растёт. Выделяет воздух, пригодный для дыхания. Если его поместить в плотный мешок, то там постоянно есть, чем дышать. Мы постоянно таким пользуемся.

– Интересно. Это, как у нас, в дыхательной маске. Только у нас генераторы специальные стоят, а тут у вас мох обыкновенный. Да это же настоящее открытие! Наши биологи за это полжизни бы отдали!

– Не знаю, кто такие ваши бологи, но мне их полжизни и даром не нужно.

– А из чего это ваша одежда?

– Это шкура каменного варана. Мясо его едим, а шкуру на одежду пускаем. Хорошие вещи поучаются. Сносу нет! Я свою одежду после отца донашиваю. Да и на местности в ней хорошо прятаться. Сливаешься с камнями. Только, редко он, в последнее время, встречается. Раньше, говорят, много его было. В основном грызунов бьём.

– Тогда там, на склоне, мы с тобой за кустом прятались. Ты ещё сказал, что куст вонючий. Это как понимать?

– А так и понимай. Уж очень сильно этот куст воняет. Ты-то в штуке своей был, не чуял, наверное. Квирги охотятся, используя в том числе, и обоняние. Оно у них очень острое. Из-за высокой разреженности воздуха запахи распространяются плохо, и они приспособились. Видел, какие у них ноздри? А запах куста бьёт по их обонянию не хуже дубины. Они поэтому к нему близко не подходят.

– Как же вы тут живёте?

– А нормально живём. Видишь, тоже город отгрохали. Даже, школа есть. С оружием, правда, проблемы. Аккумуляторы на лучевиках сыпаться начали. Оно и верно-то. Сколько лет им? На луки и самострелы переходим.

– А как лучевики заряжаете?

– В каждой общине своя электростанция есть. Слабая, правда. На освещение мощности не хватает. Но для необходимых нужд самое то.

– На чём же она работает? Неужели реакторы есть?

– Нет. На разности температур. Как-то так.

– Вы для дикарей хорошо развиты! А эти выродки сюда не сунутся?

– Квирги-то? Нет. Они в пещеры не лезут. Тут для них воздух сильно плотный. Дышать тяжело. Ну и запахи к тому же. Пространство-то замкнутое, не проветривается. Запахи стойкие тут.

– А от кого, тогда, охрана на входе? Этот Хлюм?

– Караул на всякий случай выставляется. Несколько человек с Хлюмом во главе этим и зарабатывают на жизнь. Кроме квиргов, ведь, есть ещё и такие же племена, как наше. В таких же пещерах живут. Мы враждуем потихоньку.

– Зачем?

– А пограбить? В наших условиях любое добро лишним не бывает. Те же дрова где-то добывать надо. Расселины, в которых деревья растут, на каждом шагу не попадаются. Их искать надо. Ладно, давай спать ложиться. Я вижу, ты уже носом клюёшь.

Действительно, пережитый стресс отступил, уступая место чудовищной усталости. Я поднялся на ноги, добрёл до лежанки и рухнул на неё, засыпая на ходу.

Утром, когда мы с Фрамом, экономя еду, впустую погоняли чай, точнее, отвар из корешков каких-то растений, хозяин дома оставил меня, а сам ушёл на охоту.

– Ты, пока, посиди тут, подумай, а я схожу, что-нибудь поесть раздобуду, – проинструктировал он меня. – Без дела на улицу не выходи. Народ у нас тут резкий. И горожан ваших не жалуют. Не все такие, как я, добрые.

Жаль. А я, как раз прогуляться хотел, осмотреться. Но, Фрам просто так болтать не будет. Да и, то, что нас тут, мягко говоря, не любят, я уже вчера заметил. Поэтому, стоит его послушать. Да и подумать надо о том, что делать буду дальше. Что-то становиться дикарём не хотелось. Вспомнилась жена. Как там Мия? Хотя, можно догадываться, как. Ей, наверное, уже сообщили, что гравилёт упал. Вспомнился не подающий признаков жизни пульт. Вряд ли кто-то вылетел на помощь. Похоронили меня. А такая возможность была вырваться с этой умирающей планеты и начать новую жизнь! Аж выть хочется!

Весь день я просидел в доме. Маялся от безделья, не зная, чем занять себя, но на улицу так и не вышел. Ближе к вечеру пришёл Фрам и притащил с собой связку небольших, похожих на раскормленную крысу, убитых зверьков.

– Вот, набил, – довольно проговорил он. – Сейчас разделывать будем. Подходи, поможешь.

Я приблизился к нему и взял в руки одного. Нет. Это не крыса, хоть и похоже. И что с ними делать? Я мясо раньше уже только разделанным покупал.

– Свежевал когда-нибудь? – поинтересовался мужик.

– Это как?

– Ну, шкуру снимал?

– Нет. Никогда.

– Тогда бери нож, топорик и вставай к столу. Я обдирать тушки буду, а ты разделывай на небольшие кусочки. Хоть это можешь?

– Смогу, наверное.

Занятие оказалось несложным. Фрам ловко сдирал шкурки, подвешивая тушки над тазом, а я рубил их на куски, изредка помогая себе ножом. Наконец, работа была закончена, и мы принялись готовить кушать. В дверь кто-то постучал.

– Кого это нелёгкая принесла, – проворчал хозяин дома и пошёл открывать.

Я, пока, принялся просаливать оставшееся мясо, для того, чтобы его развесить для вяления. Это мне Фрам объяснил. Холодильников у них нет, а позволить портиться продуктам питания никто не может. Слишком дорого и тяжело достаётся им эта еда. Поэтому, излишки мяса вялят. Благо, что соль есть. Морское дно рядом. Вода ушла, а соляные наросты остались. Конечно, это не та чистая белая соль, что мы используем у себя, а коричнево бурая масса. Но, достаточно солёная.

От двери донёсся звук отодвигаемого засова, потом чьи-то голоса и, наконец, в комнату ввалились несколько человек. Сзади них показался Фрам, виновато разводящий руками в стороны.

– Ты, Грэг, извини. Захотели ребята посмотреть на живого городского.

Ага. Нашли диковинку. И что на меня смотреть? Такой же, как и они. Такая же голова, две руки, две ноги.

– Привет! – жизнерадостно поздоровался невысокий щуплый парень с реденькой бородкой. – Я – Гош. Это: Шан, Прон, Чвак и Хал.

– Очень приятно. Я – Грэг.

– Ух, ты! Это ваша одежда такая? – Гош вцепился мне в рукав комбинезона и принялся с любопытством его теребить. – Какая тонкая!

А непосредственный парень. Остальные трое – поскромнее. Присели в уголке и смотрят с любопытством.

– Тут ребята принесли кое-что. Посидим вместе, поболтаем.

Кое-чем оказалась кожаная фляга с отвратительно пахнущей брагой, куски вяленого мяса и какие-то ягоды, необычайно кислые и мелкие. Но, вкус браги забивали хорошо. Посидели душевно. Ребята всё расспрашивали меня о моей жизни, я рассказывал, стараясь описать более понятно то, что они и в глаза никогда не видели. Наконец, разговор зашёл о том, как я вижу своё будущее.

– Если бы была, хоть маленькая, но возможность добраться до ближайшего города, то я бы вцепился в неё. У меня жена, работа, цель, наконец.

– Тебе хорошо, – вдруг произнёс Шан. – Тебя назад примут. Нам бы с тобой. Пожить хочется так, как вы.

– А, что, есть возможность?

– Есть. До ближнего города можно добраться расселинами и тоннелями.

– Так, проводите меня! Обещаю, что я замолвлю за вас слово, и вы тоже будете жить в городе. Вас пустят.

– Не верится что-то.

– Со мной пустят. Я, всё-таки, сотрудник министерства.

– Что это значит? Ты у себя большой человек?

– Очень большой! Меня послушают. Ну, что? Поведёте меня?

– Пожалуй, можно попробовать, – почесал в затылке Хал. – Как думаешь, Фрам?

– Почему бы и нет?

Договорились на послезавтра. Во-первых, нужно было запастись шмуном. Идти-то не близко. По-прямой километров пять, конечно. Но прямых путей не бывает тут. Поэтому, хорошо ещё, если за день дойдём. А мох этот в дальних пещерах растёт. Он шума не любит, поэтому там, где люди селятся, не приживается. Ну и, во-вторых, провиант на дорогу. Парни решили идти семьями, так что, караван ещё тот получится. Да и ещё желающие нашлись. И тоже с семьями.

В том, что их примут, я ни капли не сомневался. Население городов стремительно сокращается. Люди стареют, детей рождается катастрофически мало. Не хотят люди рожать в условиях, когда будущее неясное. Да и старение в таких условиях наступает быстро. Продолжительность жизни снижается. Особенно сильно это проявляются в периферийных городах, типа того, до которого я хочу добраться. В таких условиях приток новых людей пойдёт только на пользу. Они, попав в райские, после прежней жизни, условия, наоборот, воспылают энтузиазмом. Что благотворно скажется на общем психологическом климате. Свежая кровь, как говорится. Кто знает, может, это путь к возрождению? И, вообще, следует подумать о том, чтобы забрать в города все эти общины. А то, скоро, уже и работать некому будет.

Возможность добраться до своих меня приободрила. Впереди появился свет, к которому нужно стремиться. И Земля, моя главная цель, опять показалась мне близкой и доступной. Я, в который уже раз, перекладывал свой ранец, представляя, как прилечу к себе и обниму свою Мию. Время тянулось бесконечно долго, и я никак не мог дождаться, когда мы уже двинемся в путь.

– Грэг! – ворвался в комнату Фрам. – Собирайся. К старосте пойдём.

– Зачем? – удивился я.

– Поговорить с тобой хочет.

Интересно, что ему надо? То, что часть племени уходит со мной, знали уже все. Он, что, тоже хочет? Так много людей сразу я вряд ли в город проведу. Это согласование нужно. Перспективы, конечно, хорошие, но, как работник министерства, я прекрасно понимал, что приток такого количества новых членов общества требует решения многих задач. Это и перераспределение ресурсов, и расселение, обучение незнакомым им профессиям. Да, мало ли что? Тем более в небольшом периферийном городе. Поэтому вот так, с плеча, такие дела не делаются. Надо объяснить ему, что остальных примут потом, когда продумают всю инфраструктуру и подготовятся. Придётся потерпеть.

Староста ожидал меня в своём доме. Когда мы вошли, он так же сидел за своим столом, сложив на столешницу свои большие руки с кривыми узловатыми пальцами. Увидев меня, он кивнул на скамью напротив и вопросительно взглянул мне в глаза.

– Говорят, что ты людей с собой берёшь, – наконец, заговорил он.

– Тех, кто хочет, – ответил я.

– Зачем?

– Они хотят.

– Я не об этом. Зачем ты даёшь людям ложную надежду?

– Почему ложную? Их примут. Я замолвлю за них своё слово. И, поверьте, моё слово многого стоит.

– Не верю. Не пустят никого в город. Только народ зря взбаламутил.

– Городам выгодны новые жители. Мне только стоит попасть домой и рассказать о вас. Уверен, что всех вас примут и дадут новое жильё.

– Почему, тогда, до сих пор не принимали?

– Мы не знали о вас ничего. В нашем представлении всегда были только мы и выродки, которых вы зовёте квиргами.

– Ложь! О нас знают. Сколько раз мы подходили к воротам вашего города! И всегда нас отгоняли выстрелами. Всегда!

– Наверное, не были в курсе, – растерялся я. – Или на местах что-то мудрят. Но я, как только вернусь, сообщу высшему руководству. Будет разработана программа переселения, и вы все окажетесь в человеческих условиях.

– О как загнул! В человеческих! А мы сейчас, что, не в человеческих условиях? Ты оглянись вокруг. Когда-то нас бросили. Оставили на произвол судьбы. Думаю, что они были уверены, что мы не выживем. А мы выжили и не скатились в скотское состояние, превратившись в квиргов. Мы организовались, построили свои поселения и стали жить племенами. Как видишь, мы остались людьми и в будущем собираемся ими же и остаться, вопреки всему.

– Ну, я не то имел в виду. Просто, у нас жить полегче.

– Перестал бы ты людей баламутить и напрасную надежду вселять. Разочаровываться всегда больно. Хочешь, я дам тебе проводника? Того же Фрама. Ты тут же покинешь нас. Тихо, незаметно. Просто уйдёшь и всё.

Я оглянулся на Фрама. Мой новый знакомый отвёл взгляд, избегая встречаться со мной глазами, и молчал.

– А, что подумают обо мне те, кто собрался со мной?

– А тебе какая разница? Ты вернёшься в свой мир и будешь опять жить в тех условиях, к которым ты привык. Что тебе до всех нас?

– Я обещал людям.

– Обещал он! Что толку от твоих обещаний, если они невыполнимы?

– Вы так говорите, потому что ничего не знаете. А я знаком с экономикой и социологией империи и уверен, что она нуждается в вас. Ваше появление у нас будет полезно для нашего общества.

– И что ты такой упёртый! Запретить людям идти с тобой я не могу. Пусть идут. Но, слышишь, Фрам, разочарование будет полностью на вашей совести. Всё. Идите.

Мы вышли из дома старосты и молча пошли назад. В своей правоте я был уверен, и, даже, слова старика не поколебали меня. Но в сердце поселилась тревога. Слишком убеждённо говорил он. Что двигало им? Горечь от того, что он был вынужден влачить жалкое существование тут, всеми силами стараясь не скатиться к животному существованию? Злость на меня за то, что я родился и вырос в тепличных, по сравнению с ними, условиях? Или всё вместе? Не знаю.