Домик номер десять

— Еще бы, — растерянно проговорила Роза. — Неожиданная, это же мой душ.

— Будешь спорить, лягушонок? — с этими словами Матвей дернул на себя Розу.

Она поняла, что вода в душе все же не остыла даже до комнатной температуры, поняла, что ей все равно, что ее только что обозвали «лягушонком», и что целуется Розенберг М. феерично. Восхитительно, нежно и при этом страстно. Не отрываясь, при этом давая воздух и пространство. Сжимая в объятьях сильно, почти до боли, при этом даря ощущение безопасности и стабильности. Тягуче сладко, обворожительно и… навсегда. Именно навсегда Роза захотела заполучить этот поцелуй и эти губы, а не память, которая развеивается, как перистые облака в хорошую погоду.

Матвей продолжал целовать, ненасытно, будто только этого и ждал, его руки бродили по телу Розы под струями воды, подняли подол легкого платья и скользнули вверх по бедрам, чтобы огладить попу и встретиться на талии, а потом пуститься выше. Роза пыталась дышать под каплями воды и поцелуем, провела по грудной клетке Матвея, рукам, чувствуя тепло тела даже под прохладной водой и его силу, даже мощь, ладошки сами скользнули к ягодицам и сжали, надавив с силой. Он тут же откликнулся и толкнулся бедрами вперед, упираясь твердой эрекцией в живот Розы. Очень твердой.

— Ой, мать твою, — вырвалось у Розы.

— Ой-ой, — прошептал баритон. Странно, даже шепот у Матвея был глубоким, а может, это от тесной кабинки уличного душа так показалось?

Как-то постепенно — но все равно Роза осталась недовольна, — глубокие поцелуи сменились легкими, а потом сошли на нет, как и объятья. Роза улыбалась, как ненормальная, от удовольствия, и при этом была не удовлетворена, как никогда в жизни. Удовольствие от неудовлетворенности. Очень странно и не менее сладко. Думать не хотелось ни о чем.

— А что вы тут делаете? — некстати решила завести светскую беседу Роза. Действительно, голый мужчина с однозначными желаниями, выставленными напоказ в ее душе, прекрасное время поговорить. Облизнула губы, почувствовала оставшийся вкус поцелуя. Как же хотелось продолжить!

— Тебя жду, — просто ответил Матвей.

— Никаких недоразумений, значит?

— Недоразумение со мной, как видишь, — Матвей поднял одну бровь. — И я не целую женщин по недоразумению. Кстати, ты же сюда шла не просто так? — сделал шаг в сторону, обходя девушку. — Боюсь, вода закончится, — с этими словами скрылся за шторкой.

Роза, как во сне сняла платье, белье, кинула под ноги, не утруждая себя поиском крючков для одежды, вылила на ладонь гель и провела по телу. Оно пылало, искрило от любого прикосновения или поглаживания, от возбуждения сводило даже пальчики ног. Тот факт, что рядом, за шторкой, скорей всего находится объект желания, придавал пикантности, и Роза опустила руку между ног, тут же пытаясь сдержать протяжный стон. Разрядка не заставила себя ждать, Роза с трудом устояла на ногах, хватая воздух ртом и сдерживая звуки, рвущиеся из груди.

Быстро обмывшись, обернувшись полотенцем, рванула в сторону дома, Матвея не было видно. А может это был мираж? Почти год без секса, не считая случая на новый год, который нужно приравнять к фиаско, и не такое померещится. Сколько видела Роза Матвея, столько и фантазировала, и фантазии уносили ее в настолько откровенные дали, что измученная психика ответила подобным образом. Лучше бы, конечно, в постели, и довести до логичного конца, но и так отлично получилось.

А у ступенек на веранду стоял Матвей, облокотившись на деревянный столб спиной, положив ногу на ногу. Он был в шортах, не в тех, в которых занимался, на шее болталось полотенце, а край футболки был заткнут за пояс, так она и висела, как ненужный кусок тряпки. Матвей в очередной раз проигнорировал эту часть гардероба.

— Ой, мать твою! — снова вырвалось у Розы.

— Неожиданная встреча, — Розенберг пробежался взглядом по Розе, та подтянула полотенце, прикрывая грудь, и поняла, что погорячилась, взгляду Матвея открылась и вовсе интимная часть тела, не то чтобы с такого ракурса можно что-то разглядеть.

— Татуировка красивая, все остальное красивое, беги домой и возвращайся, — проговорил, как промурлыкал.

Сложно себя представить кота, мурлыкающего баритоном, но именно так это слышалось, да и сам Матвей был похож на облопавшегося сметаны кота. Улыбка чуть тронула губы, вот и все его движения, он не шагнул навстречу, не двинул рукой, просто стоял и едва улыбался, а воздух вокруг простреливал электричеством.

— Ладно, — придерживая полотенце, понимая, что со спины откроется еще более откровенный вид, Роза послушно двинулась к двери дома.

Там, как под воздействием гипноза, сбросила полотенца и надела первое попавшее платье, скорее длинную майку, до середины бедра, нацепила трусики, полупрозрачные, с бантиком и игривым разрезом сзади, проигнорировала лифчик, и вышла.

— Вы что-то хотели? — задала глупый вопрос Роза не менее глупым официальным тоном.

— Я бы хотел тебя, прямо сейчас, но пока давай просто прогуляемся, и называй меня на «ты», у меня все время впечатление, что ты обращаешься к нам, двоим.

— Двоим?

— Ко мне и недоразумению.

Глава 7

Роза пошла за Матвеем, как мышка за зов дудочки, было в этом русском богатыре Розенберге М. что-то такое, что притягивало и вызывало восхищение, не такое сильное, как до душа, конечно же, но сильное.

— И куда мы пойдем? — Роза оглянулась вокруг. Ее собственная база, мест для романтичных и не очень свиданий предостаточно. Качели, увитые плюшем, беседки, небольшой садик с искусственным прудом и подсветкой.

— Если честно, мне все равно, — улыбнулся Матвей, снова, как ребенок. На лице взрослого, статного мужчины это смотрелось потрясающе. — Может, я угощу тебя чем-нибудь?

— Чем? — Роза беззлобно усмехнулась. — Ужином из столовой? Или пойдем в бар на территории?

Не то, чтобы Роза возражала поднять выручку бара, но сидеть под перекрестными взглядами гостей и бармена не хотелось абсолютно.

Матвей нахмурился, Роза быстро нашлась:

— Какао? Из Доминиканы? — и, как-то невольно, заглянула в глаза. Ведь если Сергея Витальевича угостил Матвей, то может, и у него есть. Вкусненькое. Сладенькое. Особенное.

— Смотрю, Серега уже опередил, — ухмыльнулся. — Вот проныра. Есть какао, пошли, — заговорщицки подмигнул и, взяв за руку, как школьницу, повел к десятому домику. Тот ли это мужчина, что целовал ее в душе и раздевал одним взглядом, и не только раздевал.

— Только тшш, — приложил палец к губам на пороге и открыл дверь.

Роза робко вошла и остановилась. Растерялась, как в гостях в незнакомом доме. Мялась и не знала, куда идти, ощущая себя, словно в кромешной темноте, так же неуверенно.

Матвей махнул головой на дверь в одну из комнат, Роза называла ее «большая». Там был шкаф и большая двухспальная кровать, телевизор, две тумбочки, комод, журнальный столик. Роза присела на краешек кровати, благо та была заправлена, даже стопка свежих полотенец так и лежала с уборки. Галка расстаралась и выложила полотенца по цветам. Матвей скрылся в районе маленькой кухни, там даже была небольшая плитка с двумя конфорками, чтобы постояльцы могли готовить сами, в случае надобности. Вернулся через непродолжительное время с двумя кружками какао в неказенных чашках.

— Спасибо, — Роза кивнула и обожгла губы об напиток, но удержаться, подождать, когда остынет, сил не было, она дула и тут же отпивала, довольно жмурилась и принюхивалась к аромату, надеясь, что какао не закончится быстро, но оно закончилось. Роза вздохнула и отставила чашку с благодарностью.

— Еще, — пододвинул по столу вторую чашку Матвей.

— Не, нет, спасибо большое.

— Да ладно тебе, вкусно ведь, я же вижу, тебе нравится, угощайся, — и снова обезоруживающая улыбка.

— Ты привозишь? Какао? — Роза подумала, что неплохо было бы начать беседу.

А то двадцать восемь лет, Матвею и того больше, а они сидят на кровати среди ночи и пьют какао в полной тишине.

— Нет, брат, я на Доминикане был лет восемь назад, если ничего не путаю, а брат бывает.

— А я совсем не была.

— Какие твои годы, — улыбнулся. — Сильно болит? — провел ладонью от шеи вниз, Роза выгнулась, как кошка. — К вечеру, да? И голова побаливает?

— Нет у меня никакого ущемления, — Роза отодвинулась.

— Давай считать это подкатом.

Матвей подмигнул и развернул Розу к себе спиной, чтобы движением, не терпящим возражения, уложить на кровать, животом вниз. Устроив девушку ровнее, без комментариев поднял платье, а потом и вовсе снял, при этом Роза покорно поднимала руки, приподнималась и делала все, что ее попросят. В конечном итоге, не за этим ли ее пригласили, и она пошла. Уж точно не пить какао.

— Подожди, — прошептал Матвей и ушел, вернулся через несколько секунд, встал у кровати и оглядел Розу сверху вниз. — Уверен, тебе это говорили неоднократно, ты очень красивая женщина.

На самом деле, Розе ничего такого не говорили, если задуматься, то никогда в жизни не говорили. Делали комплименты глазам, волосам, иногда груди или попе, но, чтобы всей Розе, целиком — такого не было. Почему-то это не заботило Розу, она прекрасно знала свои достоинства и точно так же была в курсе недостатков, вряд ли ее можно назвать «красивая женщина», но спорить она не стала.

Тут же Роза почувствовала поглаживающие движения по спине. Матвей нанес какое-то масло, разнесся сладкий, обволакивающий аромат, заставил прикрыть глаза от удовольствия. У шеи прикосновения были чувствительней, пальцы Матвея надавливали и гладили, одновременно доставляя боль и снимая ее, после чего из-под рук растекалось тепло, отправляя мурашки по позвоночнику, копчику, вниз живота и груди.

Постепенно от поглаживающих, вдавливающих движений стало тепло, а потом и начало морить в сон. Роза прикрыла глаза и, покачиваясь на волнах эйфории, погружалась в томительное и тягучее удовольствие. Роза разомлела настолько, что подалась, когда Матвей перевернул ее на спину и продолжил движения от шеи вниз, деликатно обходя груди, опускаясь по животу и ногам от бедер до уставших за день икр. Разминал, потирал, поглаживал, сводил с ума. Роза слышала свое дыхание, оно было больше похоже на озвучку любительского порно, но сделать с собой ничего не могла, да и не хотела.

Она почувствовала мужское дыхание где-то в районе шеи, оно переместилось к яремной ямке, там ощутила горячий язык, который пробежался по ключице и спустился к груди, взяв в рот сосок. Невольно подалась вперед, прося о более интенсивной ласке, получила ее, незамедлительно и изощренно.

Роза никогда не думала, что языком можно поигрывать легко, почти невесомо, и довести почти до невменяемого состояния. Она стонала, терлась, хватала за волосы, тянула на себя, задыхалась от вожделения. Горячее тело сверху Роза приветствовала едва ли не победным кличем, руку, решительно снявшую последний оплот ее нравственности, полупрозрачные трусики, стоном, а мужчину, устроившегося между ее ног, хриплым шепотом поторопиться.

Только он не спешил, входил медленно, растягивал удовольствие, смакуя его, двигаясь поступательно и невозможно медленно, даже лениво. У Розы кружилась голова от массажа, медленной, томной прелюдии, скользящих, распирающих движений.

Она почти плакала от восторга, когда поняла, что он не остановится, не сбавит этот невыносимо медленный темп и не уступит ее стремлению взять быстро и жадно. Почти домашний секс, будто обыденный, тем и прекрасный, что партнер точно знает, как будет взаимно хорошо, и не нужно думать, нервничать, переживать о несуществующих, глупых вещах. Только поступательные движения, два дыхания и комфортный для двоих темп, удобный, неспешный, ровно до того момента, пока не понадобилось скорее, сильнее, мощнее.

Не зря Роза представляла, как может двигать бедрами мужчина с такими ягодицами. Она лишь успевала догонять и не отставать, пока не замерла, вцепившись в шею, смотря на склоненное лицо над собой, вдруг поняв, что вся гамма впечатлений уложилась в почти одну позицию, со сменой углов, силы и скорости. Замерла, напряглась, почувствовала горячую ладонь у себя на губах, а потом губы, не в силах отказаться от поцелуя, который гасил звук оргазма. И через мгновение, как волшебство, Матвей кончил, упав на Розу, придерживая себя локтями, а потом перекатил обоих на бок.

Удивительное, прекрасное чувство, когда за тебя решают, как тебе лучше, и именно так и получается… или, может, просто знают, как лучше. Роза не могла думать, она смаковала остатки оргазма и покачивалась на волнах эйфории, ощущая острое покалывание от контакта сосков с мужской грудью.

— Ты замечательная, лягушонок, — услышала сверху и сбоку.

— Ты тоже, — не было желания возмущаться или спорить, да и сил тоже не было.

Лягушонок, так лягушонок, не слишком-то изящное прозвище, но какая разница, если этому лягушонку только что подарили незабываемый, а в этом Роза не сомневалась, секс.

Спустя время лежала, облокотившись на грудь Матвея, слушала его дыхание и почти мурлыкала от удовольствия.

— Ты разве массажист? Не тренер?

— Курсы закончил, — неопределенно ответил Матвей.

— А не нужно медицинское образование? Кажется, вышел новый закон об оказании медицинских услуг, или что-то такое.

— Можно подумать, если бы у меня его не было, эффект был бы другой, — пробурчал, наигранно возмущаясь. — Я медицинский колледж закончил, фельдшер, хотел в первый мед поступать, но вовремя понял, что не мое. К тому времени уже международного мастера спорта получил, ну и в физкультурный пошел, на тренера, простенько, зато по себе. Это Мишка у нас менеджер, делец, золотая голова, а я так… тренер, — проговорил с улыбкой. — А массажу позже научился, надо было. Спортивный, лечебный, даже детский, лечебная физкультура… в общем, один к одному, как-то сложилось.

— Светик с Даниилом говорили что-то…

— Ну, да, Михаил так считает, он преувеличивает.

— Что-то случилось?

— Ничего особенного, авария, год ушел на то, чтобы Миша пошел своими ногами, еще пара, чтобы вернулся к полноценной жизни. Мама у нас молоток, держалась, а бабушка сдала, так что, мне легче было научиться элементарному массажу, чем вызывать трех разных массажистов, в разное время.

— Ох, — не то, чтобы Роза что-то поняла, но звучало это не слишком радостно. — Так вы с мамой были вдвоем на больного Мишу, двоих детей и бабушку?

— Да, звучит так себе, — Матвей рассмеялся. — Как-то так, да. Но на деле не все так страшно, в итоге бабулька у нас уже машину водит, Миша взял, наконец, финансы в свои руки, да и Даниил одерживает уверенную победу.

— А, прости, — Роза приподнялась и уперлась на локоть. — Миша твой родной брат, да? А где же мама Светы и Даниила?

Как-то не вовремя всплыли слова Галки о странном стечении обстоятельств, что двое племянников похожи на Матвея. Может, это и совпадение, игра генетики, но мысли сами бурлили и поражали воображение шальными предположениями.

— Давай не будем судить о том, чего не знаем, — Матвей одним движением накрыл своим телом Розу, прижав к себе, а потом поцеловал, заглушая поток ее мыслей и слов.

Роза убежала домой только к четырем утра, ей оставалась на крепкий сон два часа, и вряд ли ей это удалось, слишком много мыслей и отчаянного счастья, бьющегося с силой из грудной клетки, слишком много мыслей и нечаянных надежд, чужеродных, но таких желанных.

Глава 8

На следующий день Роза отправилась в город и провела там целый день, общение же с банковскими служащими высосало последние силы. Роза приехала домой и упала в постель даже раньше, чем нашла в себе силы пойти в душ или перекусить, не говоря уже о полноценном обеде, вернее, ужине. Бессонная ночь давала о себе знать, надо признать, что первую половину дня Роза летала, как на крыльях, если не любви, то удовлетворения, а вот к вечеру усталость победила.

На следующий пришлось снова ехать в банк, сидеть в огромной очереди, зато в итоге удалось рефинансировать кредит, процент стал меньше, что незначительно, но упростит жизнь. На несколько мгновений показалось, что наконец-то Роза начнет работать «на себя», но увы, с этой мыслью пришлось распрощаться до следующего сезона.

На базу Роза приехала после обеда, успела решить пару вопросов и тут же прыгнула в машину, встречать гостей. Группу молодежи из Москвы. Шумные, живые, с руководителем группы, парнем лет двадцати пяти, активным и позитивным настолько, что Роза смеялась всю дорогу от вокзала. К вечеру эта сумасшедшая компашка объявила квест и турнир по волейболу, тут же, в машине поделилась на команды, и началось бурное обсуждение нюансов квеста.

Розе было двадцать два года, когда она отдыхала подобным образом последний раз. Без квестов и волейболов, но в компании единомышленников, таких же молодых и задорных, как она.

К вечеру, после штудирования сайта, отправилась на кухню. Антонины уже не было, а Елена стояла, запирая дверь в столовую.

— Здравствуйте, — вежливо проговорила Елена и подперла дверь бедром, чтобы ключ лучше провернулся. — Как раз собиралась идти ключи сдавать, а тут вы, так я сразу и сдам?

— Здравствуйте, давайте, — согласилась Роза. — Все нормально?

— Хорошо все, хорошо, — тут Елена постучала по деревянным перилам на крыльце. — Чтоб не сглазить. Даже этот, спортсмен, не жаловался сегодня. Но мы с вечера намыли и с утра протерли, и фарш Антонина сама накрутила на фрикадельки, еще бы он пожаловался! Вот дотошный.

— Это хорошо, — Роза растерянно кивнула, забрала ключ и побрела по территории.

Сколько раз она давала себе обещание не ввязываться в подобные интрижки. Отдыхающему что? Он свое получил и забыл, а у Розы потом в душе как кошки нагадили. Эйфория, даже от самого потрясающего секса, проходит, и остается неприятное послевкусие, шлейф из разочарований, очередная засечка в столбце «неудачи».

Самый огромный ее промах был, конечно, с Глебом, не с мужем. Мужа Роза и не помнила толком, как сошлись, так и разошлись. Не без скандалов, но почему-то обиды на него Роза не держала, может, возраст сказывался. В двадцать два все воспринимается легче, чем в те же двадцать шесть.

Почти шесть месяцев, чертовых полгода она встречалась с Глебом, он приезжал к ней, как к себе домой, и Роза, не сказать, что была влюблена, но верила ему. Каково же было разочарование, когда случайно выяснилось, что он женат. Не просто женат, а отец двоих детей и готовится стать отцом в третий раз!

Это не проблемы Розы, она никаких обещаний жене Глеба не давала, в болезни и здравии, в верности не клялась, подписью обязательства не закрепляла, более того, она знать не знала о существовании семьи у Глеба, но ситуации все равно выходила препротивнейшая. Гаденькая.

И вроде история у Глеба банальная. Женился по залету, едва исполнилось восемнадцать. Дети-погодки не способствовали сплочению молодой семьи, как и увлечения Глеба, сплавы и спорт. Третий ребенок — попытка жены удержать мужа, хоть, по словам Глеба, лучше бы она похудела и мыла голову хотя бы раз в неделю, про остальное он умолчал.

В итоге, насколько Роза знала, он все равно развелся и вроде собирался переезжать сюда на постоянное место жительства, не мотаясь из региона в регион несколько раз в год. И можно было бы попробовать еще раз, но это, как забраться на чистое постельное белье грязными ногами. Даже если ноги потом помыть — пятна останутся. Так что, Глеба она старалась обходить по кривой дуге. Пятна он оставил не только на ее простынях, но и в душе.

Шевеление на спортивной площадке привлекло внимание. По центру стоял Серега Витальевич и наблюдал за Семкой и Ромой, те усердно подтягивались, извивая худые тела из последних сил. Семка пыхтел особенно старательно, лицо было красным от натуги, ноздри раздувались, руки заметно тряслись. Рядом со златовласиком подтягивался Даниил, придерживаемый за попу тренером. Светик сновала рядом, явно от скуки крутя колесо, вставая на мостик или изображая рыбку. Гибкая и спортивная девочка.

Поодаль отжимались Олег и Илья, над ними, как надсмотрщик стоял Матвей, отсчитывая счет, иногда присаживаясь и что-то выговаривая то одному, то другому. Нормальная тренировка, наверное. Время только удивляет. Молодые, растущие организмы захотят есть раньше, чем тренировка подойдет к концу. Изверг этот старший тренер и руководитель спортивного клуба «Русский богатырь».

Роза еще помнила, как репетировала до седьмого пота, в перерывах пытаясь сделать хотя бы какие-то уроки, выучить или решить, как приходила домой, и ее хватало только на то, чтобы сходить в ванную комнату, а потом она засыпала раньше, чем мама ставила ужин на кухонном столе, только для того, чтобы среди ночи проснуться от чувства голода и болей в ногах.

Считалось, что это поможет в дальнейшей жизни. Помогло ли? Да, Роза до сих пор могла сесть на шпагат, и танец был частью ее самой, но никаких практических применений танцам, даже латиноамериканским или на пилоне, она так и не нашла. Зато у нее были насыщенные на события школьные годы, осталось море друзей, она объездила много стран. Скорей всего, это как велосипед, если его не было в детстве, то даже стань ты миллионером, все равно у тебя не было в детстве велосипеда. У Розы он был.

За всеми этими меланхолично сентиментальными размышлениями, Роза не заметила, как подошла к площадке вплотную. А когда заметила, испугалась, как суслик, застигнутый светом фонарика. Матвей поднял на нее взгляд, и Роза замерла. Глупо получилось. Очень глупо. Вышло, что она подошла специально, как навязывается Розенбергу, а это не так.

Секс был хорош, бесспорно, но можно смело на этом закругляться. Только надо как-то отойти, между делом, что не так-то просто сделать, когда карий взгляд буквально буравит насквозь, принося если не болезненные, то ощутимые волнения где-то в груди и животе. Ох, и не понравились Розе эти движения души и порывы сердца. Она готова подписаться еще на пару сеансов «массажа», но никак не на бесперспективную влюбленность в красавчика тренера, живущего своей жизни в далеком городе, пусть и в том же, где раньше жила она.

Роза развернулась на пятках и пошла в противоположную сторону, да, не изящно, с гордо поднятой головой, как бы между делом, но уж как получилось. У нее еще есть дела, и вообще! И как не прислушивалась к шагам, никто ее не догонял и не пытался остановить.

* * *