Заказано влюбиться

— Уже не болит, значит, все в порядке, — пожал Глеб протянутую руку Максима Витальевича и задорно улыбнулся.

— Зоя! — крикнул врач ей в процедурную, откуда она тайком за ними наблюдала. — Перевяжи гостя и выдай ему порцию антибиотиков.

Как не хотелось торопиться, перебинтовывая ему руку! Зоя поймала себя на мысли, что хочет погладить эти длинные сильные пальцы, а потом еще какое-то время прикасаться к ним. Но она профессионал, прежде всего, и даже то промедление, что позволила себе, может насторожить Глеба, заставить подумать о ее некомпетентности. И почему он сегодня какой-то молчаливый, даже отстраненный? Наверное, загружен работой, и до нее ему нет никакого дела.

— Ложитесь на кушетку, — велела Зоя, нарушая тишину в процедурной. Сама по-быстрому отвернулась к шкафу с медикаментами, лишь бы не смотреть в его удивительные глаза, которые так и манили.

Тяжкий вздох вырвался из груди Глеба, и до Зои донеслись характерные звуки. Снимает штаны, — поняла она и еле сдержалась, чтобы не оглянуться. Нет! Такое ее поведение уже ни в какие рамки не вписывается. Да и нельзя так, самой же потом будет тяжко.

Наполнив шприц, Зоя еще пару секунд выравнивала дыхание и лишь после этого позволила себе приблизиться к кушетке.

— Буду вводить лекарство очень медленно, чтобы на этот раз не было так больно, — пообещала она.

— Да уж, пожалуйста, — попросил Глеб и прикрыл глаза. Весь его вид кричал об обреченности. Зое даже стало его жалко.

Она сделала все возможное, чтобы сегодня он страдал меньше. И кажется, у нее получилось. Пока вводила препарат, наблюдала за его мимикой. Ни разу не поморщился — это хороший признак. Конечно, сейчас ему все равно будет больно, пока лекарство будет рассасываться, но тут уж она бессильна.

— До скольки вы завтра работаете? — поинтересовался Глеб, натягивая штаны.

— Завтра у меня выходной. Тут будет дежурная медсестра. Приходите в любое время — травмпункт работает круглосуточно…

— Как, выходной?! А как же я? — он даже перестал застегивать ремень, возмущенно глядя на Зою.

— Вам сделают укол, — растерялась в первый момент Зоя, не зная, как реагировать на его реакцию.

— Нет, так не пойдет. Я, знаете ли, придерживаюсь постоянства. Раз уж начали колоть, то будьте добры довести дело до конца.

— Ну не стану же я работать сутками из-за вас! — в свою очередь возмутилась Зоя. Нет, она, конечно, понимала смысл его претензий. У человека, который до такой степени боится уколов, страх вызывает и смена медсестры. А ну как другая будет делать их больнее. Зоя и сама была такая же… Но тут уж ничего не поделаешь, и выходные никто не отменял.

— И не надо. Скажите мне ваш домашний адрес и назовите время, когда удобно прийти на укол, — застегнул он, наконец, свои брюки и терпеливо ждал ответа.

— Что за шум? — заглянул Максим Витальевич в процедурную.

Глеб охотно разъяснил ему суть проблемы и выявил готовность оплатить сверхурочную работу Зои.

— Ну а в чем проблема, Зоюшка? — добродушно отреагировал врач. — Желание клиента — закон. Уважь уж ты его…

Да дело не в том, что она не желает его уважить. А в том, что он собирается прийти к ней домой. Встретиться с ним в неформальной обстановке… Да и квартирка у нее старенькая, сто лет без капремонта, как говорится. Что он подумает, когда увидит, как она живет? Решит, что она и есть такое убожество, каким и выглядит. Но делать нечего, отказать Максиму Витальевичу она не сможет.

Так и договорились, что Глеб придет к ней завтра в одиннадцать.

По дороге домой Зоя зашла в магазин, чтобы купить что-нибудь к столу. В холодильнике у нее был кусок свинины, и можно по-быстрому приготовить мясо по-французски. В последнее время Кира — не частый гость у нее, и ее приход Зою радовал.

Подруга не опоздала, и их посиделки Зое напомнили те времена, когда они еще плотно общались. Правда разговоры их стали какими-то однобокими. В основном Кира рассказывала про себя, своих кавалеров. Поделилась радостной информацией, что в понедельник идет на собеседование в какой-то дилерский автомобильный центр, на должность главбуха.

Конечно, за подругу Зоя порадовалась и даже пообещала держать за нее кулачки. Немного огорчал тот факт, что ее жизнь Киру не интересовала почти совсем. Разве что, по привычке та выдала порцию критики в Зоин адрес, что одевается она несовременно, серо, а в их возрасте уже пора думать о замужестве и семье. Не то чтобы Зоя об этом совсем не думала, но как-то денег на модную одежду у нее сроду не было. А последний раз она ходила на свидание, когда еще работала в военном госпитале. И как-то увлечься кем-то всерьез не получилось — все попадались ветреные военные. А в травмпункте и искать-то было некого, два с половиной мужчины, да и те в возрасте и уже давно женаты. Наверное, потому она и заболела Глебом, что устала от одиночества. Только вот и от этой болезни стоило излечиваться как можно быстрее.

Всеми этими мыслями Зоя так и не поделилась с подругой, да та и не настроена была ее слушать. Ее жизнь била ключом, чем она и хвасталась, собственно.

Что-то выпили они с Кирой лишку и засиделись допоздна. Спать Зоя ложилась, борясь с вертолетами в голове. Не хватает завтра только, чтобы с похмелья у нее дрожали руки. Что подумает о ней Глеб? С этим вопросом Зоя и уснула благополучно.

Глава 3

Конечно же, на утро Зою мучало легкое похмелье. Проснулась она ни свет ни заря от головной боли. Пришлось заглатывать аспирин и заставлять себя снова уснуть ненадолго. Правда, это ненадолго вылилось в полноценных три часа сна, а потом она металась по квартире, наводя порядок к приходу гостя, мысли о котором волновали так, что порой Зоя застывала с чем-нибудь в руках, не зная, зачем взяла эту вещь и куда ее теперь девать.

К половине одиннадцатого в квартире Зои царил идеальный порядок, сама она надела платье, в котором ходила обычно в гости, в те редкие случаи, когда такое вообще случалось. Успокаивала себя, что платье старенькое, хоть и симпатичное, и вряд ли Глеб решит, что нарядилась она специально к его приходу. Уж во всяком случае, не встречать же его в растянутых на коленках домашних легинсах.

Ближе к одиннадцати воображение Зои разыгралось на полную катушку. Она уже представляла, как откроет дверь, а там он!.. Одетый с иголочки и с огромным тортом в руках. И вот она по-быстрому делает ему укол, а потом они долго сидят на ее хоть и старенькой, но очень уютной кухне и пьют чай с тортом. И говорят, говорят… Она ему рассказывает о себе. Стоп! Что интересного она может о себе рассказать? Нет, не так. Она его слушает, внимая каждому слову. И голос у него такой приятный, сексуальный…

Именно на этом моменте ее и напугала трель дверного звонка. По пути к выходу Зоя в который раз пообещала себе сменить звонок, но сразу же об этом забыла, потому что волнение зашкаливало. И руки дрожали нещадно, когда отпирала дверь.

Ну вот как можно не выказать разочарования, когда ожидаешь увидеть улыбающегося красавца в костюме и галстуке, а на пороге стоит злой как черт Глеб, и пахнет от него почему-то машинным маслом. Да и выглядит он довольно неряшливо, вон даже дырка на куртке зияет, и брюки в пятнах неизвестного происхождения, предположительно тоже масляных.

— Простите, что я к вам в таком виде, — вместо приветствия проговорил Глеб. — День не задался с утра. У приятеля по дороге машина сломалась, пришлось по-быстрому ее ремонтировать. А моя и вовсе с утра не завелась. Вот… Можно? — кивнул он куда-то за спину Зои и только тут она отмерла и, конечно же, покраснела.

— Конечно! — резвее, чем следовало, отскочила она в сторону, впуская Глеба в квартиру и досадуя на себя.

Ну без торта он пришел, да, и не в костюме. Так сама виновата — размечталась сверх всякой меры! Он пациент, а ты, Зоя Павловна, медсестра. Твое дело малое — вколоть укол и отпустить его с богом. И все же, от осадка на душе избавиться совсем не получилось, как и от разочарования. Наверное, потому Зоя и сказала резче, чем планировала:

— Проходите в комнату.

Когда Глеб снимал куртку и вешал ее на крючок, запах масла или еще чего стал ощутимее, и Зоя невольно поморщилась.

— Бензин, — правильно понял ее реакцию Глеб. — У нас еще и бензобак опустел. Пришлось доливать из канистры… Простите, — вновь развел он руками.

Зое даже стало его жалко, таким несчастным он сейчас выглядел. И она тоже хороша — корчит из себя не пойми кого, будто бензин никогда не нюхала. Хотя, наверное, не нюхала все же.

— Не страшно, проходите, — выдавила она из себя улыбку, чувствуя все большую неловкость в его присутствии в своем доме. Только сейчас она осознала, что находится с ним наедине, и даже в таком виде выглядит Глеб чертовски привлекательно.

К инъекции у нее уже было все готово, ну а кушетку Глебу должен был заменить диван. И когда он на него улегся с обнаженными ягодицами, Зое в очередной раз стало дурно от интимности ситуации. Конечно, она такой не являлась, но Зоя-то представляла себе именно так. Вот он, ее долгожданный гость, лежит с голой задницей на ее диване и… А никаких «и»! Просто нужно сделать свое дело и отпустить его с богом.

— Что-то на этот раз опять было больно, — простонал Глеб, держась за место укола и вставая с дивана.

Зоя отвернулась, чтоб не видеть, как он одевается. К тому моменту свои романтические фантазии ей удалось прогнать окончательно, и, как следствие, настроение покатилось под горку.

— Сколько я вам должен? — поинтересовался Глеб, направляясь в коридор и доставая из кармана куртки бумажник.

— Ничего не должны, — растерялась Зоя.

— Нет, так не пойдет. Я приперся к вам домой, в выходной, отвлекаю вас, возможно, от каких-то дел… В общем, вот, — положил он на тумбочку тысячную купюру.

— Это много… — попыталась было возразить Зоя. Да за эти деньги она может пять уколов сделать.

— В самый раз! — улыбнулся Глеб и распахнул дверь. — Я же еще и завтра приеду. Кстати, можно? — спохватился он, уже выйдя за дверь.

Зое ничего не оставалось, как кивнуть.

— Тогда так же, в одиннадцать?

И на это она молча кивнула. Ну вот, теперь он подумает, что она еще и туповата. Хотя, вряд ли он вообще станет о ней думать.

Закрыв за гостем, который вовсе таким не был, дверь, Зоя поняла, что чувствует себя настолько паршиво, что срочно нужен глюкозный допинг. Говорят, что шоколад повышает в крови гормон счастья. Вот именно он ей сейчас и был необходим.

Достав из буфета коробку и поставив на плиту чайник, она какое-то время рассматривала название.

— Дурацкое какое-то! — пробормотала Зоя. — Как можно влюбиться по заказу? Конфеты вкусные, а название дурацкое, — решила она и все же немного развеселилась, когда открыла коробку и зависла над конфетами, задумавшись, какую бы выбрать.

Почему-то ее прямо манила в красном фанте. На какую бы другую конфетку Зоя не смотрела, так или иначе возвращалась к красной. Да и чего их мариновать-то! Ждать, когда затвердеют?.. Ну уж нет! Именно красненькую она и съест с кофе, который только сейчас приготовит.

Вот уж чего точно не ожидала Зоя, так это того, что с обратной стороны фанта найдет надпись: «Боль — лишь первый шаг на пути к счастью». Ах, как же это отражало ее настроение! Она даже прочитала надпись вслух и очень вдумчиво. И странное дело — ее боль испарилась, как по волшебству. А стоило надкусить конфетку и почувствовать, как в рот полился немного горьковатый, но до ужаса вкусный ликер, как стало даже не хорошо, а замечательно. Наверное, эти конфеты в фантах не такие как все остальные. Зоя не помнила, чтобы и до этого они ей казались настолько вкусными.

* * *

— Принял дозу? — рассмеялся Стас, глядя на страдальческое лицо Глеба, забирающегося в машину и периодически хватающегося за мягкое место.

— Это какой-то кошмар! — скривился Глеб. — Как в пыточной побывал.

— В гостиницу?

— Да, пожалуй. Надо помыться, вещи постирать, а то от меня воняет, как из твоей канистры.

— На вечер есть какие-нибудь планы? — поинтересовался Стас, выруливая с заставленного машинами тесного двора и приглушенно чертыхаясь.

— Какие планы? Я ж на антибиотиках. Перед теликом буду валяться…

— Да ладно… — протянул Стас. — И что, что на антибиотиках. Пошли в клубешник.

— Правда, не хочется, Стас, не обижайся, — Глеб снова поморщился. На этот раз не из-за укола, а вдруг заболел пораненный палец.

Со Стасом они были знакомы еще с институтской скамьи. После окончания института Стас уехал в родной город и открыл свой автосервис, который сейчас вполне себе процветал. А Глеб втянулся в семейный автомобильный бизнес. Когда встал вопрос об открытии дилерского центра на периферии, то Глеб сразу подумал, что лучше Стаса никто с этим не справится. Только вот с местными властями возникли заморочки, и пришлось Глебу отправляться в провинцию самому, да еще и в декабре. И вернуться домой он не мог, потому что бумажная волокита затянулась, и даже в наше время бюрократию обойти не получалось. Торчать ему тут до самого нового года. Дай бог, чтоб на сам праздник успеть вернуться домой.

Стас подвез его до гостиницы, и они с другом распрощались до понедельника. Палец периодически простреливало болью, и Глебу это отравляло и без того не радужное настроение. Даже показалось, что поднялась температура. Не хватало только разболеться тут.

После душа легче не стало, а палец разболелся так, что терпел Глеб уже с трудом. Когда стало совсем плохо, и от боли он уже мало что соображал, Глеб вызвал такси и назвал адрес той медсестры, к которой сегодня ездил на укол. Всю дорогу до ее дома, он молился, чтоб она была там. Должна… Такие несовременные обычно по вечерам сидят дома.

— Вы? — открыла она дверь и очень удивилась. От боли Глеб уже с трудом сдерживал стоны. Рука отваливалась по локоть. И все же он подумал, что нельзя вот так открывать дверь, даже не посмотрев в глазок, не проверив, кто там пришел. Кажется, она живет одна.

— Я не знаю, что со мной, но болит ужасно, — показал он ей руку, которую придерживал как малое дитя.

— Проходите, — распахнула она дверь. — Не разувайтесь бога ради! Идите сразу в комнату…

Спорить Глеб не стал — подчинился беспрекословно.

Первым делом она разбинтовала руку, и оба они какое-то время с ужасом рассматривали покрасневший и опухший палец.

— Ничего не понимаю, — пробормотала медсестра. — Утром же все было в порядке.

— Пожалуйста, сделайте хоть что-то, — простонал Глеб. — Сил терпеть уже нет.

Палец теперь пульсировал от боли безостановочно.

— Что же я могу сделать? — в растерянности взглянула она на него. — Разве что болеутоляющее вколоть, — метнулась она к шкафу и принялась доставать оттуда лекарства, пока не нашла нужное.

На этот раз укола Глеб даже не почувствовал, зато проникся облегчением, что наступило довольно быстро. На это время медсестра оставила его одного в комнате, но встать и уйти он не рискнул. Нужно было дождаться, когда совсем перестанет болеть. Ну и оставалось надеяться, что больше приступ не повторится.

— Поехали, я вызвала такси, — вернулась девушка в комнату полностью одетая и взволнованная. Как невольно отметил Глеб, румянец ей был к лицу, и волосы, когда не были туго стянуты в хвост, делали лицо симпатичнее.

— Куда?

— Как куда? В травмпункт, конечно же! Ваша рана выглядит ужасно и может начаться заражение. Нужно срочно почистить ее и зашить снова. Срочно! — повысила она голос, и Глеб, наконец, понял, что от него требуется.

Ладно, за то, что возится с ним в свой выходной, он отблагодарит ее позже.

В травмпункте все проделали очень быстро, но больно ему было так, что временами он балансировал на грани потери сознания. Как объяснил дежурный хирург, меланхолично и равнодушно выполняющий свою работу, при гнойном воспалении болеутоляющие не действуют.

Ну и как результат, все та же медсестра вколола ему на этот раз сразу несколько уколов. Помимо антибиотиков, еще и какие-то противомикробные.

— Извините, но это для вашей же пользы, — смутилась она, и снова показалась Глебу очень даже ничего. Правда, какая-то она все же забитая, несовременная. В Москве таких девушек и не осталось уже. — Завра вам опять нужно сделать три укола.

— Тогда я приеду? К вам домой, — спохватился Глеб.

— Ну конечно! — сразу же согласилась она. — Вы же мне уже и заплатили вперед.

— Как вас хоть зовут? — вспомнил, о чем хотел спросить Глеб. Обращаться к ней просто девушка было уже неудобно. Она вон угрохала на него половину выходного.

— Зоя, — почему-то покраснела она, и Глеб решил, что она стесняется своего несовременного имени. А ему оно даже понравилось. Имя у медсестры было такое же редкое, как и она сама.

— До завтра, Зоя.

— До завтра.

Глава 4

В воскресенье Зоя встала специально пораньше. В квартире было чисто, и она разве что прошлась влажной тряпкой по мебели, стирая несуществующую пыль, да по-быстрому протерла полы.

Мысли о Глебе волновали ее, но на этот раз виной была не симпатия, от которой никак не получалось избавиться. Она не понимала, почему вдруг его палец, который должен заживать, воспалился. Это ей казалось плохим признаком. Так не должно быть.

Прихода Глеба она ждала с большим нетерпением. Так ждала, что даже не поздоровалась, когда распахнула дверь и впустила его в квартиру. Разве что подметила, что гримаса боли не искажает его лицо. А это уже было хорошим признаком.

— Как ваш палец? — спросила она, пока он разувался.

— Здравствуйте, Зоя, — улыбнулся Глеб, чем заставил ее покраснеть. Кажется, волнение заставило ее забыть о правилах приличия. И только тут она заметила, что пришел Глеб не с пустыми руками, а с тортом. Именно с таким она и видела его в своих мечтах! И теперь этот торт Глеб протягивал ей со словами: — Предлагаю после пыток попить чайку. Не прогоните? Это моя благодарность за вчерашнее.

— Конечно! — смущенно кивнула Зоя, принимая у него торт. — Проходите в комнату, — с этими словами она скрылась на кухне.

Быстро засунув торт в холодильник, прижала ладони к пылающим щекам, чтобы остудить в них пожар. Боже! Неужели мечты сбываются, и совсем скоро на вот этой вот кухне она будет угощать его чаем?! И кажется, он не сердится. Хотя, на что ему сердиться, не она же виновата в том, что палец его воспалился?

— Сначала перевязка, — резко отвернулась Зоя, как только он взялся за ремень штанов, стоило ей вернуться из кухни.