Мультяшка

- Ну, ты довольна? - посмотрел и даже улыбнулся. Мира согласна кивнула, она была довольна, ещё как! Захотелось, чтобы свадьба состоялась уже завтра или даже сегодня.

- Надеюсь, это скрасит твой завтрашний день, - проговорил дед и просканировал взглядом внучку, та замерла, согласно кивнула и вышла из кабинета.

Широкую лестницу прошла на автомате, не замечая светлых стен, пилястры и капители. Упала в своей спальне поперёк кровати и уставилась в белый потолок с огромной люстрой, переливающийся хрустальными гранями, свисающей извилистыми сталактитами и капельками-слезинками. В детстве ей казалось, что дед живёт в настоящем дворце, а люстра была подтверждением этому. Мира любила этот дом, комнату, парк вокруг дома и живописные окрестности, обожала приезжать сюда на каникулы и выходные или просто так, без видимых причин.

Мире было двадцать два года, а казалось, прошло двести двадцать два...

На обед она не пошла, не было настроения и аппетита, вышла в парк, проигнорировав одного из охранников, плетущегося следом за ней, и села на качели, смотря себе под ноги. Мраморная крошка шуршала под ногами, несколько огромных деревьев, их не срубили при постройке и даже, как рассказывал дедушка, изменили планировку дома ради одного из них, стояли уже оголённые, перечерчивая тёмными стволами серое небо и, как вызов природе, зеленел газон, ухоженный и нетронутый ногами хозяина или служащих. На территории поместья уже давно никто не ходил по газонам, не лазил по деревьям, не визжал, раскачиваясь на качелях выше звёзд. Здесь всегда было тихо, а охрана, которая в других местах сливалась с окружающей обстановкой, а тут ходила буквально по пятам, дарила ощущение безопасности.

Мира посмотрела на домики для гостей, рядом с одним из них стоял человек и курил, она узнала его. Наверное, лучше подойти, пожелать доброго пути, хотя вряд ли будущий муж горит желанием видеть или разговаривать с ней, как и она с ним. Она не хотела видеть непроницаемое лицо и цепкий, оценивающий взгляд едва прищуренных глаз, скользящих по её фигуре и лицу. Она помнила, какой горячей и сильной была рука Максима Аркадьевича, когда он вёл её в аэропорту. Мирослава была уверена, что на ладони останутся синяки, но их не было, покраснение спало до того, как приехали в клинику, и их на пороге встретил дед, никак не прокомментировав произошедшее.

Максим Аркадьевич подошёл сам, она наблюдала, как он быстро и уверенно переставляет длинные ноги, держа руки в карманах распахнутого пальто, на левой руке выглядывали часы. Обувь была не по погоде, это не имело значения. Большую часть дня Максим находился в домике для гостей, и, скорей всего, работал, как и всё окружение деда, едва ли не круглые сутки, а в клинику, единственное место, куда он отлучался из поместья, его отвозили на автомобиле.

Он даже не гулял по парку, только выходил курить на улицу, несмотря на то, что в домике была отключена противопожарная сигнализация. Волосы от влажного воздуха взлохматились, или он специально взлохматил рукой, и от утреннего презентабельного вида не осталась и следа. Если бы не пальто, обувь и гладко выбритое лицо, он показался бы Мире обычным человеком, без счётчика в глазах.

- Я уже попрощался с твоим дедушкой, - проговорил ровным голосом, когда приблизился. Охранник в это время отошёл на расстояние, проявив деликатность, а скорее выполняя инструкцию. - Подошёл попрощаться с тобой.

- Доброго пути, - Мира приподняла бровь и всмотрелась в лицо будущего мужа.

Он был почти привлекательным и казался почти человеком, если забыть, за какую сумму он вежлив с ней, и что скоро им предстоит жить под одной крышей, и... нельзя исключать «случайность», как назвал возможную близость Максим Аркадьевич. Интересно, за какую сумму он откажется от любой потенциальной «случайности»? Впрочем, учитывая, что финансами Мирославы будет управлять именно он, вряд ли будет просто его купить.

- Я приеду накануне торжества, - спокойно заметил и снова скользнул взглядом по Мире.

Она невольно поёжилась, но взгляд вернула, пробегаясь изучающим взглядом, буквально ударившись об иронию и ещё что-то в глазах Максима. Отвернулась, решив, что разговор окончен, и увидела, как к ним идёт Целестина. Мира знала её всю жизнь и одно время, в детстве, даже считала своей бабушкой, другой у неё никогда не было. Родители мамы умерли давно, жена деда тоже, ещё до рождения Мирославы и всех своих внуков. Целестина отлично подошла на эту роль и исправно подыгрывала маленькой девочке, пока та не подросла и не стала понимать, что та ассистент дедушки, правая, левая рука и даже шея. И не только деда, но всех компаний, которыми владеет выжившая часть семьи Сильвестра - лично он и Мирослава, вступившая в наследство после смерти своих родителей и передавшая права на управление сначала деду, а теперь мужу. Мужу - со дня вступления в брак.

- Мира, привезли платье, - проговорила Целестина, посмотрев при этом на Максима, как бы спрашивая его о чём-то одними глазами. Видимо, не получив ответа, сжала губы и развернулась к Мире. - Портной ждёт.

- Свадебное? - произнёс так, будто ему интересно. Лицемерный и скользкий тип!

- Траурное, - окатила в ответ Мира. - Каждый год новое. В год по платью.

- Прости, - он сказал почти искренне, но Мира не хотела с ним разговаривать. Она развернулась и ушла, быстро перебирая ногами, слушая привычный шелест под подошвами.

Каждый год одинаковый ритуал.

Платья Целестина подбирала сама, как и вызывала портного, чтобы подогнал по фигуре. На следующей день Сильвестр ехал на семейное кладбище, там его сопровождала Целестина, а Мира дожидалась в машине, так ни разу и не выйдя из неё.

Когда-нибудь у неё найдутся силы, или сердце её перестанет отбивать бешеный ритм, находясь в этом месте, и тогда Мирослава сделает это. Когда-нибудь, но и не в этом году точно.

Потом дед садился в отдельное авто и уезжал куда-то, только Целестина и служба охраны знали - куда, а к ужину возвращался. Молчаливый, сморщенный, как засушенный опёнок, при этом несгибаемый, как железный прут. Выпивал рюмку водки, единственный день, когда дедушка употреблял алкоголь, и уходил к себе.

Однажды Мира услышала, что Сильвестр ездит в этот день в церковь, но не поверила, она не встречала большего атеиста, прагматика и циника, чем её дед. Сейчас она бы не поверила тем более. Дед, не дрогнув, вынуждает единственную внучку выйти замуж за удобного ему человека, нисколько не считаясь с её мнением. Человек, хотя бы отчасти верящий в бога, высший разум или вселенскую справедливость, вряд ли поступит таким образом.

Портной вышел из комнаты тихо, не издав ни звука, как растворился в воздухе, сказав напоследок, что платье пришлют к пяти утра, и оно сядет ровно по меркам. Миру не интересовало, как сядет это платье.

Мира направилась в рабочий кабинет Целестины, он располагался рядом с дедушкиным, чтобы сказать, что портной убрался из дома. Кабинет был обставлен добротной мебелью из натурального дерева, там пахло оргтехникой и чем-то сладковатым. Царил идеальный, почти нежилой порядок, несмотря на то, что иногда Целестина здесь проводила по восемнадцать часов в сутки.

Она замерла у порога закрытой двери от разговора на повышенных тонах. Спорили Целестина и дед, чего Мира не помнила ни в детстве, ни сейчас.

- У девочки свадьба, Сильвестр, - громко говорила, почти кричала помощница. - Тебе ли не знать, что происходит после этих ритуальных походов с Мирой! Ты должен был или перенести свадьбу на другое время, или не принуждать в этом году девочку ехать с тобой!

- Она должна хранить память, она обязана это делать.

- Каждый делает это по своему, и она тоже, - зашипела. Мире показалось, что ещё немного, и из-под двери пойдёт едкий дым.

- Ты не знаешь, что это такое! - громыхнул дед, и следом последовал хлопок, как удар книги о столешницу стола.

Мира встала у двери, пытаясь собраться с силами. Это всего лишь разговор, разговор, может быть, приоткрывающий дверь в прошлое, то, которое покрыто мраком для Мирославы, и она категорически не хочет, чтобы там, на том конце, загорелся свет и осветил всю возможную неприглядную правду о деде или всей её погибшей семье.

Мирослава сама не поняла, как оказалась в домике для гостей и смотрела на небольшую дорожную сумку, сама не поняла, как выпалила это:

- Возьми меня с собой!

И, выдержав пронизывающий взгляд, не услышала согласие, а потом смотрела, как Максим подносит к уху телефон и произносит:

- Целестина, у меня трудности, подойди, пожалуйста.

Глава 7. Максим

Максим смотрел на запыхавшуюся Мультяшку, с загнанным блеском глаз, и пытался быстро сориентироваться в происходящем. Накануне, почти ночью, он позвонил Целестине, и та пришла к нему в домик для гостей уже за полночь, когда терпение и разумные доводы заканчивались, осталось лишь желание пустить свою жизнь псу под хвост.

Сказать, что Максима удивили результаты медицинского обследования Мирославы, что они шокировали его - это значит, ничего не сказать. «virgo» и «per rectum».

В университете, где учился Максим, не преподавали латынь, но школьных знаний хватило на то, чтобы понять, что virgo - это дева, девственность, а rectum - ректально. Осмотр ректально

Девственность? Мирослава девственница?

Наследница баснословного состояния, доведшая своими выходками и загулами главу семейства до состояния, когда тот вынужден выдать ту, буквально насильно, замуж за человека, который точно, благодаря штату юристов, не позволит уйти на сторону этому самому состоянию.

- В чём подвох? - прямо заявил Максим, ещё когда Целестина устраивала пальто на плечики.

- Прости?

- Ты видела результаты обследования, давай говорить начистоту, я хочу точно знать, с чем имею дело.

- И что же тебя настолько, - с нажимом на «настолько», - озадачило?

- Пройди, - Максим показал на дверь в «переговорную», потом прошёл на кухню и вернулся с чашкой чая для Целестины и кофе для себя.

Целестина сидела ровно, не притронулась к чаю, спокойно смотрела на Максима, давая ему собраться и начать разговор так, как он посчитает нужным.

- Буквально на днях ты рассказала мне историю про роман с рок-музыкантом, наркотики, пагубное влияние, и я поверил, тем более, имел возможность убедиться, что с наркотиками Мира знакома.

Он внимательно смотрел на Целестину, но пробить броню железного спокойствия этой женщины было невозможно, как и прервать её молчание. Она слушала, сидя так же ровно и смотря так же спокойно.

- И сегодня я узнаю, что моя невеста - девственница. Это шутка такая? В чём подвох?

- Не шутка.

- А как же дружок рок-музыкант? Наркотики? Она встречается с этим... как его... - Максим щёлкнул пальцами, вспоминая дурацкое название рок-группы и псевдоним солиста.

- Его имя Данила Сергеевич Щербаков.

- Хорошо, Данила Сергеевич, - откинулся на спинку кресла. - Данила Сергеевич в курсе, что у него роман с Мирославой?

- Несомненно.

- То есть, Целестина, ты хочешь сказать, что тридцатишестилетний рок-музыкант, наркоман, встречающийся с двадцатидвухлетней девушкой, красивой, надо заметить, девушкой, не переспал с ней? - помимо воли в голосе Максима появились нотки сарказма.

- Ты видел заключение врача.

- Хорошо. Хо-ро-шо. Ты говорила, что они встречались с осени, пара месяцев выходит. Вероятно, этим можно объяснить, молодые девушки иногда романтичны, а мужчины проявляют терпение, - Максим ощущал себя базарной бабой, копающейся в чужом грязном белье, но точки должны быть расставлены. - Однако, Мирослава с семнадцати лет проживает самостоятельно, до этого она, насколько мне известно, училась в Англии и тоже не была обременена неусыпным контролем.

- К ней была приставлена охрана.

- Охрана не вмешивается в личную жизнь, - отмахнулся от ничего не значащего факта. - Каким образом ей удалось сохранить эту... реликвию до сегодняшнего дня? Что с Мирой не так? Меня интересует её психическое здоровье, в первую очередь.

- У тебя есть заключение специалиста.

- Брось, за девять минут, что этот специалист уделил Мире, невозможно диагностировать проблему, если она не очевидна. А проблема есть, - он развёл руками. - Если молодая, физически здоровая девушка отказывается от сексуальной жизни - она психически нездорова. Сексуальная абстиненция - это девиация, отклонения от нормы, это один из признаков психического отклонения.

- Ты слишком категоричен, - Целестина даже выдавила из себя улыбку. - Если ты настаиваешь на более тщательном обследовании, нам придётся отложить подписание договора, а это, как ты понимаешь, не может не сказаться на твоём будущем, - вот это Максим понимал очень хорошо.

- Она не зависима, физически здорова, вряд ли она вела образ жизни, выходящий за рамки допустимого для её возраста и положения, не остаётся видимых причин поступать так, как поступает Сильвестр Прохорович, кроме психических отклонений Мирославы. Я хочу знать, чего мне ожидать от психически нездоровой жены, это единственное, что я хочу. Склонность к затяжным депрессиям, суициду, нуждается ли она в медикаментозном лечении. Всё, что может быть важно.

- Максим, ты слишком накрутил себя, скорей всего, это последствия прессинга последних дней. Уверяю тебя, Мирослава здорова. Откровенно говоря, я была обескуражена, получив это заключение, мы никогда не говорили на столь личные темы, но это не указывает на психическое нездоровье девочки. Это всего лишь девственность, - улыбнулась. - Не ожидала такой паники от почти тридцатилетнего мужчины, - даже усмехнулась. - Думаю, как муж, ты решишь... эту проблему.

- Хорошо, пусть так, - согласился Максим.

Ничего другого не оставалось. Обсуждать дальше эту щепетильную тему он не хотел. Главное он так и не выяснил, а вопрос невинности считал довольно интимным и не собирался обсуждать это с кем-либо, кроме обладательницы оной.

После сёрфинга по интернету он обнаружил, что страниц в социальных сетях у Мультяшки не было, или они были под другими именами, однако фотографии с Данилой нашлись довольно быстро. Даже на официальном сайте группы, на фотографиях с концертов, были изображения Миры, как отдельно, так и с солистом, при этом тот обнимал девушку и держался отнюдь не на дружеском расстоянии.

Попадались фотографии со светских раутов или отвязных тусовок, на них Мира тоже не выглядела девушкой, готовящейся принять постриг. И это были фотографии, на которые было получено разрешение, а сколько закрытых вечеринок, откуда только самоубийца сольёт фотографии? Тусовок и приятелей-мажоров, находящихся в перманентном наркотическом опьянении.

Мирослава страдает каким-то психическим заболеванием, признать недееспособной единственную наследницу миллиардного состояния Сильвестр не может себе позволить. Неудивительно, что он с такой настойчивостью выдаёт её замуж, обставляя всё таким образом, что муж, получая всё - не получает, по сути, ничего.

Управляющий состоянием, заинтересованный в жизни и здоровье своей подопечной.

Сейчас, за сорок минут до выезда, он смотрел на запыхавшуюся Мультяшку. Лицо у неё покрылось пятнами, глаза бегали из стороны в сторону, руки тряслись. Можно было бы списать на годовщину смерти родителей, как оказалось, она завтра, но при разговоре в парке Мира была спокойна, не была заплаканной и не показалась огорчённой.

- Возьми меня с собой!

- Прости? - нахмурился. - Разве завтра ты не должна здесь присутствовать? - ответил после звонка Целестине, смотря внимательно на девушку, готовый в любой момент к какому угодно повороту событий.

- Я никому ничего не должна!

- Прекрасно, проходи, - пропустил в «переговорную». - Чай, кофе, есть минеральная вода и сок.

- Ждёшь Целестину, понимаю, - кивнула головой, забрала волосы в хвост нервным движением.

- Жду. Думаю, этот вопрос лучше решать с ней или твоим дедушкой.

- Ты все вопросы собираешься обсуждать с ними? - лицо приобрело нормальный оттенок, только щёки немного раскраснелись с улицы, что, надо признать, добавляло очарования. - Муж ты или нет? - усмехнулась и посмотрела в упор, с наглостью и даже вызовом.

- Я пока тебе не муж, - напомнил и вытянул ноги, оглядев фигурку напротив.

Всё-таки Мирослава была на редкость хорошо сложена, грудь небольшая, но явно не скромная единичка, стройные ноги, хорошенькое личико. Пришлось отвести глаза, Мультяшка своим видом вызывала фантазии, которые вряд ли были уместны в данной ситуации.

Он ни в коем случае не собирался брать с собой Мирославу. Помимо рутинных дел, которые накопились за время отсутствия Максима Аркадьевича, необходимости вникнуть в новые обязанности и тонкости, ещё и неожиданная проверка одного из ведущих отелей - эту проблему нужно было решать безотлагательно. Ему точно будет не до психически нестабильной девчонки, будущая она жена или настоящая. Однако отказывать с порога не решился, один бог и, конечно, Целестина с Сильвестром, знают, как себя вести с психически нездоровой Мирой, а Максиму только предстояло этому научиться. Сейчас точно не лучшее время для практики.

- Я хочу поехать с Максимом Аркадьевичем, сегодня, - заявила Мультяшка, как только вошла Целестина.

- Но...

- Я не могу! Не хочу быть здесь завтра, понимаешь?

Целестина посмотрела на Максима, тот отрицательно качнул головой и отвернулся к окну.

- Выйди, пожалуйста, девочка, - услышал, как прошептала Целестина, и тихие шаги из комнаты. - Максим, думаю, это хорошая идея.

- Вот как?

- Да. Во-первых, Мира действительно плохо переносит... этот день, - нервно вздохнула, - а во-вторых, ты убедишься, что у неё нет проблем, о которых мы говорили вчера.

- Или наоборот, мне представится случай познакомиться со всеми её проблемами разом, один на один. Я даже не уверен, что могу наладить с ней коммуникацию.

- Максим! Не надо ничего налаживать, Мира здорова, адекватна и дееспособна. Ты сам убедишься в этом.

- Всё, что делаю в эти дни, так убеждаюсь в её адекватности, дееспособности и здоровье, - отвернулся. - У меня есть дела, которые я должен уладить без её глаз, понимаешь? - проговорил с нажимом.

- Ты говорил, что у тебя нет обязательств.

- Нет, обязательств нет. Но, в отличие от Миры, я не страдаю сексуальной абстиненцией, так что, естественно, у меня есть дела, которые я должен уладить, прежде чем связать себя узами брака.

- Думаю, это возможно решить, вряд ли Мира тебе может помешать в этом вопросе.

- Билеты? - Он уже понял, что возьмёт зефирное недоразумение с собой, и помоги ему боже пережить дни до свадьбы и вечность после.

- Это не проблема, самолёт Сильвестра к вашим услугам.

- А что скажет сам Сильвестр Прохорович?

- Это я возьму на себя. Мира, девочка, - позвала громко. - Ты можешь собирать вещи, Максим Аркадьевич возьмёт тебя, если ты пообещаешь вести себя хорошо, - улыбнулась, даже мягко. Для Целестины мягко.

- Я буду хорошей девочкой, - тут Мультяшка засияла и подмигнула Максиму. Он нервно провёл по волосам. Это карамельно-розовое недоразумение убьёт его...

Через три часа Максим Аркадьевич поднялся на борт частного самолёта и уселся за стол перед иллюминатором. На два пассажира было три бортпроводника: одна женщина средних лет и два молодых парня. Женщина приветливо улыбалась, предложила воды, сообщила, что поесть можно после взлёта, перечислила меню, как в добротном ресторане, ничего вычурного не было, как и на столе самого хозяина самолёта. Так же, после взлёта, можно будет пройти в комнату отдыха и воспользоваться уборной.