Хорошая адептка — мертвая адептка (СИ)

— В таком случае, как он допустил, что ты отправилась на свидание вслепую? — его скептически изогнутая бровь вновь вызвала в душе бурю негодования.

— Не ваше дело.

— Смотря с какой стороны на него поглядеть. Я сам напросился у Аурелии на встречу с тобой, едва узнал о том, что она ищет тебе кавалера на эту субботу. Значит, мое.

— Какую цель вы преследуете? — я прищурилась, словно это могло помочь мне вывести целителя на чистую воду. Однако, к моему удивлению, он не стал ничего утаивать.

— Завладеть вниманием твоей родственницы.

— Зачем? — вопрос был весьма глупым, но его откровенность поразила меня до глубины души.

— Она мне нравится. О-о-очень нравится, — протянул мужчина, и его взгляд на секунду стал мечтательным.

— Но она вас не любит, — выпалила без промедления, спустив Лукаса-младшего на землю.

— Как и он ее.

— С чего вы взяли? — охнула я от изумления.

— Я не слепой. В силу своего опыта и целительских навыков мне не составило труда распознать, к кому Эванс испытывает желание. И уж явно не к ней, — в зеленых глазах Джордана заплясали озорные огоньки. Душа ушла в пятки. Намек был недвусмысленным, однако я не поверила.

“Не может быть!” — потрясенно вымолвила про себя, вслух же произнесла совсем другое:

— Хотите сказать…

В этот момент я сбилась с ритма, наступила своему партнеру на ногу и, если бы не его сильная рука (на вид такая худая и хрупкая), удержавшая меня от падения, однозначно распласталась бы на полу.

— Я уже это сказал, — тонкие губы Лукаса-младшего расплылись в насмешливой улыбке.

— Думаю, ваша затея бессмысленна и не принесет результатов, — проговорила я, едва совладала со смущением.

— Отчего же? — у него на лице появилась тревога.

— Во-первых, вы ее младше…

— Всего на два года, — торопливо возразил Джордан, который явно не находил в этом ничего зазорного.

— Во-вторых, вы оба претендуете на место вашего отца. Поэтому Аурелия видит в вас лишь соперника.

— Это пока. К тому же вопрос с назначением давно решен.

— И явно не в ее пользу.

— Все верно.

— Данное известие нанесет ей удар и поставит жирную точку даже на возможности ваших отношений.

— Вот до этого дня мне и нужно успеть влюбить ее в себя. Чтобы Аурелию заботили совсем другие мысли, а не ускользнувший пост главы больницы.

— В-третьих, лорд Эванс собирается сделать ей предложение.

— Маловероятно, — ноздри Джордана гневно начали раздуваться. По всей видимости, он не допускал такой мысли и не намеревался признавать поражение.

— Почему вы со мной столь откровенны?

— А иначе нельзя. Ведь в противном случае ближайший месяц-два ты ни за что не согласишься встречаться со мной.

— Но…

— Ты любишь свою тетю? — он решил пойти действенным путем.

— В последнее время я в этом уже не так уверена, как ранее, — воспоминания о ее проделках болью отозвались в сердце.

— Что было ранее? — Джордан склонил голову набок.

— Мы дружили. Были не разлей вода, а теперь…

— А теперь между вами встал Эванс, — с полной уверенностью заключил Лукас-младший. — Она видит в тебе соперницу, а не племянницу. Но все изменится, как только успокоится ее душа.

— Неправда! — я не желала верить услышанному. Неужели все поступки Аурелии продиктованы глупой ревностью?

— Хочешь в этом убедиться? — он бросил мне вызов, и я не могла его не принять. К тому же и самой было интересно, насколько правдивы его слова.

— Да.

— Отлично, — судя по тону Джордана, он мысленно потирал руки.

— Что нужно делать? — нерешительно поинтересовалась я, готовая идти на попятную.

— Всего лишь поменяться партнерами на следующий танец. Не отказывай Эвансу, если он предложит. А еще было бы неплохо, если бы ты сама предприняла что-нибудь немного вызывающее и компрометирующее.

— Нет, — вымолвила я тоном, не терпящего возражений.

— Нет так нет, — повел целитель плечом.

В этот момент затихла музыка, и Лукас-младший повел меня к столику, за которым уже устраивались Аурелия с Винсентом. Поскольку я очень не любила неопределенность, то решила: а не попробовать ли мне с помощью Джордана вывести тетушку на чистую воду?!

Не прошло и получаса, как целитель взялся за воплощение плана в жизнь. Едва зазвучала медленная чувственная мелодия, он пригласил коллегу на танец. Правда, тетушка не сразу приняла его предложение, а немного поколебалась. Аурелии хотелось, чтобы Джордан увел на танцплощадку меня, оставив ее наедине с Винсентом. Но ректор ей приободряюще улыбнулся, и родственнице ничего не оставалось, кроме как согласиться. Согласно замыслу Лукаса-младшего глава академии должен был последовать его примеру, однако он продолжил сидеть на прежнем месте и медленно потягивать вино, бросая порой на меня мимолетные взгляды.

Напряжение между нами постепенно нарастало, а вместе с ним и чувство дискомфорта. Желая немного разрядить обстановку, решила попробовать разговорить Винсента, не предполагая, какую реакцию вызовет у него совсем невинный, казалось бы, вопрос.

— Лорд Эванс, — обратилась к задумчивому мужчине, призывая его к вниманию. Едва он всецело сосредоточился на мне, я продолжила: — Как поживает Говард?

Темные брови ректора мгновенно взлетели вверх, а глаза округлились. Сложилось впечатление, что если бы он в данную минуту сделал хоть глоток рубинового алкоголя, то непременно поперхнулся бы им. А о ком мне еще было спрашивать? Не о Марлене же! Змее этой подколодной! Других же общих тем для бесед, как выяснилось, у нас не имелось.

— Он по окончании академии зачислен боевым магом в пограничье, — произнес Винсент после прерывистого вдоха и затянувшегося молчания.

— А кто у него родился? — я от волнения и сама потянулась к бокалу, пригубила и ощутила, как по венам начало разливаться приятное тепло.

— Мальчик. Грегори. Ты до сих пор не можешь его забыть? — внезапно спросил ректор, впившись в меня пронзительным взглядом, чем вверг в шоковое состояние. Я даже не сразу поняла, о чем он.

— Что?.. Нет, конечно! — мой голос значительно повысился. Как он мог прийти к подобному умозаключению?!

— Тогда почему интересуешься им? — Винсент склонил голову набок и начал очерчивать пальцем ножку бокала.

То ли в голову ударило вино, то ли этот жест был слишком соблазнительным, но я не могла отвести глаз от его ухоженной руки. Стоило вспомнить, какие ласки она может дарить, по телу прокатилась горячая волна возбуждения.

— Не сидеть же молча, — пожала я плечами, продолжая наблюдать за его движениями, словно загипнотизированная.

— Тогда предлагаю исправить недоразумение и потанцевать.

С этими словами Винсент встал из-за стола. Я судорожно вздохнула, взволнованно посмотрела на протянутую мужскую ладонь и открыла рот, чтобы отказать, но тут вспомнила об уговоре с Джорданом и тоже поднялась. Невзирая на опасность, которой подвергала себя, следовало убедиться в словах целителя. Стоило ректору вывести меня на центр площадки, как стихла музыка и мое сердце подпрыгнуло от счастья. Пытка отменялась. Я даже дернулась к столику, однако в этот момент зазвучала новая, не менее волнующая душу мелодия, и Винсент притянул меня к себе, а затем повел в сложном сплетении шагов.

— Расслабься, — прошептал он на ухо, чувствуя мое напряжение.

Я последовала совету главы академии и тут же пожалела, что приняла приглашение на танец. Ощущать на обнаженной спине горячую мужскую ладонь, которая с каждым мгновением едва заметно опускалась все ниже, легкое прикосновение его бедер, когда кожа стала невыносимо чувствительной из-за оголившихся нервов, было настоящим наказанием. Близость Винсента пьянила похлеще вина. И хоть я старательно подавляла любые чувства в отношении него, боялась, что выкину что-нибудь непростительное. Отважившись в какой-то момент, подняла голову и увидела, что его губы совсем близко от моих. Гулко сглотнув, отыскала глазами Джордана. Он уже сидел за столиком и развлекал Аурелию, следившую за нами с каменным лицом. Казалось, целитель почувствовал мой умоляющий взгляд, потому что повернулся и подмигнул, словно говорил мне, что пора предпринять что-то более решительное.

И я осмелилась.

— Приглушите свет, — мой голос дрогнул, и до ректора донеслись лишь рваные звуки. Однако он прекрасно понял мою просьбу. Винсент был могущественным магом, поэтому я нисколько не сомневалась, что ему это под силу.

— Зачем? — вопрос прозвучал довольно-таки резко. Вдобавок напряглась и рука, лежавшая на спине. Его длинные пальцы буквально впились в нее.

— А вы сделайте, тогда и узнаете, — я храбро вскинула подбородок и дерзко посмотрела в золотисто-карие глаза. Хотя сердце замерло в ожидании ответа или же каких-либо действий.

Я не знала, склонен ли глава академии к авантюрам, купится ли на мой вызов, поэтому пристально ловила каждую эмоцию, отразившуюся на его лице. Винсент, казалось, вел с собой борьбу. И разум, видимо, проиграл, поскольку ректор, не вымолвив ни слова, резко отстранился, чтобы пару раз покружить меня вокруг своей оси и выполнить тем временем мою просьбу. Вслед за щелчком пальцев и воцарившимся в ресторане полумраком по залу разнесся одобрительный гул. Никто не был против более романтической атмосферы.

Смежив веки, я положила голову Винсенту на плечо, а он в ответ так сильно прижал меня к себе, что между нами не осталось и сантиметра свободного пространства. Его ладонь спустилась вниз и уверенно легла на бедро. Это безумие длилось всего пару мгновений, но их хватило, чтобы разжечь в теле безудержный огонь.

Музыка смолкла, и мужчина отстранился еще до того, как свет стал намного ярче. Он подставил локоть и как ни в чем не бывало увлек меня к столику. Конечно же, полумрак скрыл нас от любопытных глаз, но я боялась увидеть ненависть на лице своей родственницы. Однако мне хватило смелости взглянуть на нее.

Аурелия готова была испепелить меня, а вот Джордан с довольным видом подмигнул. Его план сработал, он доказал, что тетушку в первую очередь заботили личные отношения, а не мое счастье. И я решила, что по возвращении в общежитие напишу матери письмо, в котором расхвалю целителя и поинтересуюсь, чьей идеей было устроить эти свидания. Не стояла ли за ними Аурелия? Не прикрывалась ли она благими намерениями, хотя сама тем временем что-то замышляла? Но если все так, как утверждает Джордан, что связывает ее и Винсента? Почему заикнулась про помолвку? Как ей удалось вытащить его в ресторан? Вопросов значительно приумножилось. Берта же в очередной оказалась права. Дважды права.

Стоило нам устроиться на своих местах, как к Лукасу-младшему подошел метрдотель и передал записку. Лицо Джордано помрачнело.

— Прошу нас простить, но мы вынуждены срочно вас покинуть, — проговорил он, поднимаясь со стула.

— Мы? — обеспокоенно произнесла тетушка, лелея в сердцах призрачную надежду, что высказывание целителя никоим образом ее не касается.

— Да, в больнице требуется срочная помощь. Они без нас не справляются, — заявил Джордан тоном, не терпящим возражений.

Аурелия переводила озадаченный взгляд с ректора на коллегу, метаясь между долгом и нежеланием оставлять меня наедине с лордом Эвансом. Видимо, она боялась, что своим уходом поставит жирную точку на пути к мечте. Сама… И с подобным тетушка мириться не собиралась.

— Винсент, ты разве не собираешься домой?

Собственнические нотки и капризный тон Аурелии поразили ректора до глубины души. Этому свидетельствовали его высоко взлетевшие брови и зависшая в воздухе рука с бокалом минеральной воды. Но то был бы не Винсент, если бы через мгновение не взял эмоции под контроль и бесстрастно отозвался:

— Пока не планировал уходить. Вечер в самом разгаре, да и десерт нам еще не подали. Вы идите, я все оплачу, — и сопроводил свое высказывание легким взмахом кисти.

— Эми, а ты? — с нажимом спросила тетушка, надеясь, что хоть я поддамся ее давлению. Наивная!

— Я тоже не откажусь от десерта, — моя язвительная улыбка и сладкий голосок заставили покрыться ее красивое лицо красными пятнами.

Она открыла рот, чтобы сказать нам обоим явно какую-нибудь колкость, но вмешался Джордан, который не позволил ей натворить глупостей.

— Приятного вечера!

С этими словами мужчина схватил за запястье дернувшуюся в сторону Аурелию, и они исчезли прямо на глазах у посетителей прежде, чем она успела выдавить из себя хоть звук. По залу вновь пронесся восторженный рокот. Магия, магия и еще раз магия…

Когда официант подал карточки с огромным выбором имеющихся у них десертов, я долго не могла определиться Сперва склонялась к малиновому пирожному, но все-таки остановилась на лимонном. Взбитые до пиков сливки в сочетании с песочной корзинкой и легкой кислинкой, отдающей от ярко-желтой цедры, заставляли меня зажмуриваться от удовольствия каждый раз, когда я отправляла в рот кусочек этого превосходного на вкус лакомства.

Пристальный взгляд ректора, в открытую наблюдавшего за мной, я почувствовала на себе не сразу. Однако стоило его заметить, мгновенно смутилась.

— Вкусно? — спросил он, слегка склонив голову набок.

— Очень, — мои губы расплылись в широкой улыбке. Вечер, обещавший обернуться скандалом и очередным наказанием, подарил незабываемое наслаждение.

То, что Винсент предпринял в следующий миг, повергло меня в шок. Я и предположить не могла, что он способен на подобную выходку, показавшуюся мне юношеской, если не детской. Взяв чистую десертную вилку, ректор потянулся ею к моей тарелке и украл довольно-таки немаленький кусок лимонного пирожного. Весь обратный путь его руки сопровождался моим возмущенным взглядом. Винсент положил десерт в рот, смежил веки и медленно начал пережевывать. Кровь в тот же миг прилила к лицу, а по телу пронеслась горячая волна возбуждения. Он делал это так соблазнительно, что захотелось пойти на поводу у безумия и ощутить его губы на вкус. Теперь, когда на них остались следы крема. Спохватившись, мысленно отхлестала себя по щекам и еле слышно прошептала:

“Это Веня, все тот же старый Веня…”

— И правда, очень вкусно, — с довольной ухмылкой протянул Винсент. Он отплатил мне той же монетой, повторив все в точности за мной.

— Что вы себе позволяете? — возмутилась поведением главы академии, комкая пальцами лежавшую у меня на коленях салфетку.

— Что такое? — спросил он с невозмутимым видом.

— Ничего, — буркнула в ответ и повернула голову вполоборота. — Пожалуй, я просто устала и мне следует хорошенько отдохнуть. Неделя выдалась на удивление тяжелой.

— Я перенесу тебя, — произнес ректор и встал из-за стола.

Именно на это я и рассчитывала. Трястись около часа в экипаже (это еще при условии, что он по-прежнему меня дожидался) и дефилировать по общежитию в подобном наряде не испытывала никакого желания.

Винсент подозвал официанта, который спустя несколько минут принес счет, оплатил его и повел меня к выходу. Стоило вечернему воздуху, наполненному прохладой и едва ощутимым ароматом прелых листьев, коснуться моей разгоряченной кожи, как плечи укрыл пиджак. Ректор расспросил, как выглядел возничий, и, отпустив его, вернулся ко мне. Перемена его настроения была сильно заметна. От прежней веселости и мальчишеской улыбки не осталось и следа.

“Что на него нашло?” — едва в голове пронеслась эта мысль, как я оказалась в родном общежитии. Винсент явно никуда не торопился. Он с серьезным видом окинул небольшое помещение, каждый раз уменьшавшееся в его присутствии до размеров тесной комнатушки, а затем и вовсе уселся на стул.

— Угостишь кофе? — правая бровь лорда Эванса вопросительно изогнулась.

Я лишь кивнула, достала любимую чашку, всыпала в нее чайную ложку буквально этим утром измельченных ароматных зерен, вскипятила воду в фарфором чайничке всего одним прикосновением руки и заварила кофе.

— Присядь, Эмилия. Думаю, настало время для серьезного разговора.

От мрачного тона ректора, который явно не предвещал ничего хорошего, и отразившегося на его лице напряжения в груди зародилась тревога. Немного помедлив, я последовала совету лорда Эванса и опустилась на стул по другую сторону стола. Пальцы самопроизвольно затеребили край платья, от которого не терпелось поскорее избавиться.

— Мы каждый раз избегаем откровенной беседы, надеясь, что впредь подобного не повторится. И снова ходим по краю пропасти. Любой шаг, как с твоей стороны, так и с моей, может стать решающим. Но то, что происходит между нами, неправильно. Ты была невестой моего брата. В конце концов, ты учишься в моей академии, — казалось, он убеждал в этом самого себя, а не меня. — Ты уже немаленькая, Эми. Многое сама прекрасно понимаешь. Однако всему свое время. И твое отнимать я не вправе. Поэтому будет лучше, если мы станем держаться друг от друга подальше, забудем обо всем, сделаем вид, что ничего и не было.

— А разве что-то было? — повела я плечом. Мой голос прозвучал, к счастью, бесстрастно и не выдал царившего на душе смятенья.