Переписать сценарий

Всех вывел из шока отчаянный писк устройства бесперебойного питания, которое громко возмущалось отсутствием электроэнергии, и предупреждало, что для корректного отключения программного обеспечения осталось меньше минуты.

— Быстро, быстрее, не дай Бог, программа «зависнет», — завопил, ранее других пришедший в себя Кевин, после чего, буквально двумя движениями «мышки» снял текущую задачу, вышел из программы, и нажал спасительную “shut down”.

— А теперь, давайте думать, что это было?

— Мне кажется, что было то же самое, что и во время первого тестирования, — прошелестел одними губами Сценарист, — только тогда, вместо выхода из программы, я нажал «Esc», и все эти проблемы исчезли. А теперь, вот, вижу, — продолжение следует.

— Так давай сейчас нажмём «Esc», и точно так же, сразу всё прекратим, — и Симона уверенно ткнула клавишу…

Картинка перед глазами не изменилась.

— Компьютер выключен, программа дезактивирована, чего тыкать-то, если ничего не меняется — вздохнул Джонни, и, вопросительно посмотрел на Кевина, — включаем заново?

— Обязательно, но сначала требуется восстановить электропитание, — отреагировал Кевин, — пойду, посмотрю, что с предохранителями, и вообще… — и открыл дверь в силовую аппаратную.

— С каждой минутой, всё чудеснееи интереснее, — выглядывая из-за плеча Кевина, пробубнил Сценарист. В руках у него вишнёво поблёскивал универсальный инструмент для чисто русского метода решения любых нерешаемых проблем — бутылка «Henessy», припасённая им для празднования удачных испытаний. В настоящее время коньяк оберегал психику Сценариста от шока, в котором пребывали он и остальные обитатели лаборатории.

Нет, аппаратная сохранилась, но не полностью. В двух метрах от двери она заканчивалась. Противоположная стена отсутствовала, а боковые ограничивались аккуратно закругленными срезами, которые упирались в густые бамбуковые заросли. Внешний силовой кабель заканчивался там же, где и стена, и был также аккуратно обрезан.

— Скажи, Кевин, а в Голландии растёт бамбук? — спросил Сценарист.

— Если только в оранжереях…

— Тогда, боюсь, у меня для тебя плохие новости, — нас с Голландией, разделяет сейчас не менее десяти тысяч километров.

— Ну, тогда сходим хотя бы в подвал — посмотрим, в каком состоянии пребывают дизель — генераторы.

Студенты столпились у среза стены, недоверчиво поглаживая грязно — зелёные стволы многолетнихвечнозелёных растений семейства злаковых, стараясь не переступать чётко видимую черту, отделяющую их лабораторию от буйной природы.

Стены подвала были точно так же, аккуратно скруглены и обрезаны, как и стены аппаратной. Сами дизель — генераторы, слава Богу, не пострадали, как и стоявшая между ними кубовая емкость с дизельным топливом. Требовалось «срастить» обрезанные кабели, и восстановить электропитание. И после этого, запустив программу, нажать наконец-то «Esc», чтобы этот «сон наяву» закончился.

Сценарист и Джони, по причине интенсивного контакта с Henessy, были идентифицированы Кевином, как технически бесполезные и отправлены на рекогносцировку местности под благовидным предлогам «вам надо прогуляться», оставшиеся приступили к восстановлению электроснабжения. Всего за пару часов, задействовав комплект ЗиП (запчасти и принадлежности), и буквально, «на коленке» собрав в пучок проводку, студентам удалось восстановить кабельные пары лаборатории и запитать аппаратуру с помощью дизель — генератора. А заодно, провести ревизию солнечных панелей, восемь из которых оказались вполне работоспособными. Вот, прямо на крыше ремонтную бригаду и застали вернувшиеся разведчики с удивительным выражением … не лиц, а черт знает чего.

Вид у «засланцев» был ошарашено — подавленный. Под вопрошающе — удивлёнными взглядами товарищей Джонни привалился спиной к стене лаборатории, тихо сполз по ней на землю, и застыл в буддистской позе, полностью уйдя в «нирвану», никак не реагируя на внешние раздражители. Сценарист подобрал оставленный им у входа коньяк, в три глотка «добил» бутылку, с силой швырнул её в заросли, и шумно, с размаху, уселся по-турецки рядом с Джонни.

— У меня есть две новости, одна хорошая, другая похуже, с которой начинать? — загадочно начал Сценарист.

— Конечно, с хорошей. Этот остров обитаем? Нашлись люди?

— Нашлись, и много. И это не остров, а полуостров, и скажу даже больше — это прародина нашего Джонни. Можно считать, что мы у него в гостях. И он так этому рад, что потерял дар речи, а у меня, наоборот — приступ многословия, ибо есть ещё одна новость, и она вам понравится меньше, чем первая — это отнюдь, не современная Корея.

— Как это понимать? — присела Симона, почувствовав, что у неё подкашиваются ноги. Сценарист коротко посмотрел на свои трясущиеся руки, и с силой скрестил их на груди, пытаясь унять тремор…

— Чёрт, и коньяк не помогает, трясёт, — виновато посмотрел он на Симону…

— Папа, я тебя убью!.. Кончай тянуть!..

— Карманных календарей не видели, газет не покупали, с аборигенами не встречались, зато разговоры слышали отчетливо, и вот, на мобильник видов нащёлкали, стараясь не высовываться, так что можете оценить сами…

Джонни, будучи чистокровным корейцем, всю свою сознательную жизнь прожил в Африке, в Кении, поэтому, и в ХХIвеке не мог уверенно сказать, что чувствует себя на полуострове, как дома, а сейчас же, он пребывал в том состоянии прострации, которое можно определить музыкальным термином “крещендо”.

Он заново, словно не веря своим глазам, вместе с Кевином и Симоной, разглядывал снимки, сделанные им самим, десять минут назад.

— Кстати, нас занесло в довольно неплохое место, прокомментировал фотографии Сценарист. рядом с развалинами какого-то сарая, целиком вросшего в бамбуковые заросли — мы видим всех, нас не видит никто. Спасибо тебе, Кевин, за приписку “совершенно секретно”. Компьютер выполнил твои предписания чрезвычайно педантично. С моря нас разглядывать некому, а с суши, — здесь такая чаша, что даже кошке сложно пройти. До города рукой подать. Хотя, назвать это городом, можно с большой натяжкой — скорее большая деревня.

— Какой же это год? — Симона с усердием разглядывала фото судов с дымящими трубами, и снующими рядом людьми.

— Любой, считая с внедрения паровых котлов в качестве двигателей на торговые и военные суда, и до их, пароходов, полной отставки, — вздохнул Сценарист.

— Хотя, судя по запросу, который сформировал Кевин, я представляю себе, где мы оказались. Он не указал, какого конкретно русского царя он собирается спасать, и искусственный интеллект воспринял это, как команду спасти весь институт русского самодержавия. А началом конца самодержавия огромное количество историков считает неудачную русско-японскую войну. И эта информация была в базе данных симулятора…

— Невероятно!

— Невероятно — что?

— Каждый день миллионы человек, миллиарды раз посылают запросы в разные базы данных самых различных компьютеров, и при этом, никто, никуда не улетает!

— Предположение, что вы, конструируя игру, создали машину времени, тебя согреет?

— Да, но только после возвращения в исходную точку — в ХХI век. У меня там остались кое-какие дела, и хотелось бы их доделать, а любой раздел истории я всегда могу проштудировать самостоятельно, либо послушать-почитать твои записки. Так проще и… безопаснее.

— Причём не только для нас. “ASoundofThunder” (И грянул гром) смотрели? Помните, что будет, если в прошлом раздавить хотя бы бабочку? — вставила Симона.

— У-у-у-у, — схватился за голову Джонни, — а мы здесь, пока, как слоны, через бамбук ломились, столько натоптали! Всё, давайте убираться поскорее, пока мы здесь не устроили “The Day After Tomorrow” (Грядущую всемирную бурю).

Глава 7. Опыт — это то, что ты получаешь, не получив того, что хотел

Если у вас сегодня огорчения, не зацикливайтесь, не переживайте, ведь завтра вас ждут новые!

Дизель, окутавэкспериментаторов синим дымом, нехотя заурчал, выходя на номинальные обороты. На его панели управления приветливо и привычно загорелись светодиоды тахометра, генератора подзарядки аккумуляторных батарей, и прочих датчиков, показывающих параметры работы дизель — генератора, а также параметры выдаваемой электроэнергии в сеть. Зашумел своими вентиляторами компьютер. Игровой софт штатно загрузился, после чего в лаборатории повисла неловкая пауза.

— Ну, и что мы ему ответим? — обведя взглядом присутствующих, спросил Кевин.

— Что-то ответить нужно, — поддержал разговор Сценарист.

На мониторе красовался традиционный вопрос, которым программа после загрузки всегда встречала игрока. Искусственный голос продублировал почти угрожающе:

— Назовите дату или событие, с которого желаете стартовать?

— А если мы желаем не стартовать, а финишировать? — вставила Симона.

— Имеется ли возможность стартовать с того места, на котором прошлый раз была вынужденно прервана работа?

— Давайте попробуем, — кивнул Кевин, вводя соответствующую команду.

— В базе данных, к сожалению, отсутствуют доступные точки восстановления — издевательски выдал искусственный разум, — задайте новые дату или событие…

— Приплыли, — закручинилась Симона, — а может просто опять «ESC» нажать?

Кевин послушно ткнул клавишу.

— Желаете завершить работу? — бесстрастно осведомилась машина.

— Странно, — удивился Сценарист, — а меня она, во время первого теста ни о чём не спрашивала. Но уже и так ясно, что вот так, запросто, ничего не получится. Скорее всего, надо ещё раз пройти всю ту игру, которую мы начали в Twente, и попытаться осуществить возврат с того самого места, на котором мы оказались сейчас. Пробуем?

Никогда ранее студенты не устраивали такой «мозговой штурм», как в этот раз. Англия первобытная. Каменный век. Античность. Медь. Бронза. Первое железо. Печи, кузницы, средневековье. Длинные луки, рыцари. Паруса. И вот, наконец, Наполеон, его союз с Павлом Первым. Кевин осторожно ввел задание “найти альтернативу ликвидации царя”, «Enter» и…

Даже здесь, наверху, было слышно, как взвыл и сразу затих, будто захлебнулся, в подвале дизель-генератор, противно завопила сирена управления блоком питания, погасло основное, и сразу же, включилось тусклое аварийное освещение. По мониторам будто пробежала судорога, после чего машина выдала голосовое сообщение: “Для выполнения задания недостаточно ресурсов”, и зависла, никак не реагируя на голосовые команды и манипуляции с клавиатуры.

— Если вы читали Даниэля Дефо, то сейчас можете лично ощутить переживания Робинзона Крузо в первый день на необитаемом острове, — пробормотал Сценаристсквозь зубы, которые опять начинали стучать и, чтобы скрыть это, приходилось изо всех сил сжимать челюсти.

Глава 8. Трудностей мы не боимся — это хорошо. Плохо, что и они нас не боятся

Нас редко волнует вопрос, наполовину полон или пуст стакан…, но почти всегда — где эта морда, что постоянно недоливает?

Невольные путешественники во времени и пространстве действительно чувствовали себя командой с разбитого корабля на берегу неведомого, полного неожиданностей и опасностей, мира. Вероятность задержаться в этом мире угрожающе приближалась к реальности.

— Да каких, таких, грёбаных ресурсов не хватает этой дурной машине? — вспылил Джонни.

— Что это, за отвратительные манеры, — сказав “А”, не сказать “Б”?

Симона ничего не говорила, но до девичьих слёз было — рукой подать. Кевин, единственный пока, никак не демонстрировал свои эмоции, но по его непроницаемому виду было понятно, что его сознание уже начало переход в созерцательный “дзен”.

— Так, господа «без пяти минут учёные», спокойно, — отчётливо, чеканя каждое слово, проговорил Кевин, — Сейчас корректно выходим из игры, аккуратно выключаем компьютер, садимся, и составляем план работы. Эту крепость — он похлопал по капсуле — взять с ходу не удалось. Переходим к планомерной осаде. В первую очередь, предлагаю провести ревизию всего, что находится в лаборатории, детально обследовать все подступы к ней. Между делом подумаем над тем, какие ресурсы были у нас в наличии во время первого теста, чтобы понять, чего не хватает для возврата сейчас… Выше нос держать, господа будущие бакалавры! В любом случае, нам почти гарантирована мировая известность — или в ХХI-м веке, как конструкторам машины времени, или в ХХ — как носителям уникальных знаний и технологий. Надеюсь, что не посмертно…

Молодёжь, в принципе, очень быстро адаптируется к изменениям окружающей среды. А когда душу греет «мелкий бес тщеславия», текущие проблемы кажутся вообще несущественными, легко решаемыми. Поэтому ступор неопределенности быстро сменился активной деятельностью и фонтаном новаторских предложений. Оценивая, и сортируя гаджеты ХХI-го столетия, студенты активно спорили, который из них будет представлять наибольшую ценность в начале ХХ-го века.

Окончательно протрезвевший Сценарист, обходя здание и изучая внешний периметр, пытался решить другой вопрос, который он считал самым важным и насущным. Он прикидывал, как сохранить секретность лаборатории, и заодно, обеспечить безопасность её обитателей, являющихся в этом мире носителями таких уникальных знаний и технологий, которые могут стать поводом для мировой войны гораздо раньше выстрелов в Сараево. Поэтому, если быстро сбежать отсюда не удастся, легендирование и маскировка станут главными задачами, сразу же, после обеспечения хотя бы, сносных условий для текущей жизнедеятельности.

Последний эксперимент закончился «выбитыми» предохранителями, поэтому пришлось опять восстанавливать питание, проводить осмотр аварийно остановленного дизель — генератора, лезть на крышу, и подключать солнечные панели, чтобы не вырабатывать напрасно, в бытовых целях, драгоценный моторесурс дизелей, и не расходовать зря, бесценное в текущих условиях, дизельное топливо.

— Ты ничего не замечаешь? — спросил Кевина Джонни, глядя на землю с крыши лаборатории.

Вместе со зданием лаборатории, невольные путешественники захватили часть асфальта, причем очень красиво отрезали, будто циркулем очертив границу ХХI-го века. Трехмерная модель катаклизма, таким образом, представляла собой идеально правильный шар тридцати метров в диаметре, внутри которого находился квантовый компьютер. Если бы, он располагался ровно по центру лаборатории, она бы с запасом поместилась в шаре, а так хронологический нож отрезал почти третью часть здания, захватив, вместо нее часть стоянки с полусотней разнокалиберных велосипедов, хозяйственный бокс, и стоящие рядом разноцветные контейнеры для отходов.

— То, что эпицентр катаклизма — наш квантовый компьютер, мы уже и так догадались, но вот что любопытно, — разглядывая монитор, удивился Сценарист, — во время первого тестирования я провалился в прошлое только с капсулой, а в этот раз мы улетели всем коллективом, да еще, с таким «приданым». Отчего, по какой причине, итог получился настолько разным?

— Мне другое интересно, что появилось вместо нас в Twente? Заросли бамбука?

— Не думаю. Симона, Джонни! Во время первого тестирования капсула исчезала?

— Нет, точно оставалась на месте…

— Тогда есть два варианта. Это может быть “квантовой суперпозицией”, когда объект может быть одновременно в двух местах. Или теория Эйнштейна подтверждается — время не однородно и не прямолинейно. В 1812-м году я провел больше минуты, а в 2017-м, не прошло и секунды. Нолюбой из вариантов пока не приближает нас к разгадке, как это всё работает. Поэтому давайте посмотрим, чем мы располагаем?

В лаборатории имелось много электронных блоков различной степени комплектности, электронно-измерительного, и монтажного оборудования, инструментов, учебных столов, стендов. Помимо этого, присутствовали штатные университетские 3D-принтеры, манипуляторы, и целая коллекция плодов лабораторных работ — ползающих, плавающих, и даже летающих…

Порадовал уголок отдыха, где приютились холодильник, микроволновка, и четыре разномастных кофейных аппарата. Заботливо приготовленные для кофейных пауз булки, сыр, джем и прочий фастфуд позволял не голодать хотя бы первые три — пять дней.

Проблема состояла в подключении всего этого комфорта к водоснабжению и канализации, которые постигла та же участь, что и внешние кабели электропитания, и решить её «с наскока» не представлялось возможным — резервных источников воды, и автономной канализационной системы, лаборатория не имела.

Исследованный сарай оказался заброшенным бараком с земляным полом, и уже изрядно прохудившейся камышовой крышей, с двухъярусными лежаками, сооружёнными из грубо обработанных досок, к нему примыкал навес с полуразрушенной печью из дикого камня. В шаге от нее виднелся примитивный колодец, похожий издали на хаотично наваленную груду камней, накрытую бамбуковым щитом.

— Smoking tobacco, 404 Pearl street, New York, — прочитал Сценарист на изрядно выцветшем обрывке грубой упаковочной бумаги, аккуратно изъятом из печки.

— Мы на территории чьего — то брошенного лагеря, и его обитатели, скорее всего, были из США, или, как было принято говорить в начале двадцатого столетия, — САСШ. Правда, судя по разрухе и запустению, хозяева уже давно не следят за своей собственностью, и риск нарваться на обвинение в незаконном вторжении невелик, но, всё же, остаётся. Следовательно, требуется легенда нашего появления, и легализация, пока нас здесь никто не обнаружил, и не объявил «вне закона». Для этого требуется, как минимум, установить своё местоположение, а также точную дату, в которой мы оказались. Одним словом — идём на контакт с хроноаборигенами! Не вижу энтузиазма на ваших лицах, господа бакалавры новейших технологий!

Глава 9. Первый контакт с двадцатым столетием

Всё у нас получится! Ну, может, не совсем у всех, и не так, чтобы всё. Но приободрить-то надо.

Следующие два часа были целиком посвящены адаптации одежды, чтобы она не вызвала шок у местного населения. Кроме кроссовок и обтягивающих джинсов Симоны, которые здесь точно, никто не носит, всё остальное решили считать условно приемлемым. Местной валютой, без которой невозможно купить даже газету, было решено обзавестись посредством заурядного бартера “чего-нибудь ненужного” на требуемое.

В “ненужное” включили десяток сувенирных шариковых ручек с блокнотами, складной нож «Ganzo» с деревянной рукояткой, и велосипед, который позаимствовали на “трофейной” стоянке. Выбрали самый ржавый и неказистый — чтобы дешевле было умиротворить его хозяина после возвращения.

Первый контакт с местным населением прошёл на удивление беспроблемно. Крохотный (по меркам ХХI-го века), портовый город назывался Инчхон, и жил шумной, деловой жизнью открытого порта, в котором иностранцев сновало больше, чем корейцев. Улицы, веером расходящиеся от порта по склонам холма, застроенные деревянными одноэтажными домиками, были плотно нашпигованы всевозможными отелями, барами, трактирами, лавками и конторами. Специализировались они на обслуживании многочисленных коммивояжёров, порученцев, жуликов и авантюристов всех мастей, ищущих лёгкой наживы, команд присутствующих в портусудов, военных и торговых. В общем, как на легендарном ковчеге библейского Ноя имелось “каждой твари по паре”, здесь, на улицах города, разнообразной экзотики хватало, и встретить можно было кого угодно.

Обслуживая этот разношёрстный, и весьма беспокойный контингент, местные лавочники привыкли скупать у традиционно небогатых матросов всё, что те притащат, и никто, ничему, и никому не удивлялся. Припортовые коммерсанты в любом порту мира одинаковы, и всегда прекрасно совмещают обязанности купцов с неформальными функциями скупщиков краденого, успевая при этом, ещё и подрабатывать осведомителями для нужных людей.

Благодаря этим «труженикам» торговли, криминала и шпионажа, Джонни быстро обменял пишущие, колющие и двухколёсные принадлежности на местные, совсем недавно введенные в обращение, «воны», получив в процессе торговли массу дополнительной информации:

Лютовавшая пять лет назад эпидемия холеры, и накрывшие страну неурожайные годы, практически разорили местное население, но сейчас дела поправились, порт круглосуточно обрабатывает суда со всего мира, торговля процветает, и Чемульпо (второе название Инчхона), уже превосходит своего конкурента — порт Фузан.

Наиболее желанными гостями были американцы. С ними легче, и выгоднее иметь дело — они самые платежеспособные. Здесь работают два завода по очистке риса, один из них принадлежит японцам, другой же, снабженный новейшими усовершенствованными машинами, содержится «звёздно-полосатыми» парнями из фирмы «Тоwnsend & Co».

Американцы вели разведку и разработку полезных ископаемых, пытались получить концессии на строительство железных дорог, но их постепенно выдавили японцы. Некогда шумная геологическая экспедиция на берегу моря теперь заброшена, а жаль. Местные лавочники им были рады.

Теперь о грустном. По мнению торговцев, город живёт в ожидании войны России с Японией, и кишит военными агентами, как дворовая «барбоска» блохами. Японские “коммерсанты” с явно военной выправкой, скупают продовольственные склады, массово, судами, завозят продовольствие, боеприпасы и военное снаряжение. И это тревожит. Деньги любят тишину. Когда начинают грохотать пушки, честный бизнес умирает, процветают беззаконие, грабежи и прочий криминал. Во всяком случае, во время недавней японско-китайской войны, было именно так.

— Хотя в прессе никакой паники пока нет, — закончил свой рассказ Джонни, и положил на стол свежие газеты от 15 мая 1903 года…

— Уважаемые товарищи по несчастью, — посмотрев на дату, вздохнул Сценарист, — у нас есть семь месяцев с «хвостиком», чтобы свалить отсюда, в противном случае, риск превращения в военный трофей приближается к стопроцентному. Поэтому всё, что является нетипичным, непонятным для начала ХХ века, нужно срочно спрятать, либо хорошо замаскировать. Окна лаборатории закрыть ставнями снаружи, и занавесить изнутри. Сконструировать сигнализацию и видеонаблюдение периметра. Неплохо было бы организовать охрану, да только беда в том, что она сама может стать источником опасности.… И главное, за всем этим, понять, какие ресурсы необходимы машине для «отката» назад, обратного переноса. Ищем, и вспоминаем всё необычное, нестандартное в поведении машины, насколько возможно, детально.

Глава 10. Я всё отдам, но где мне это взять?

Главное — это поставить для себя цель. Чтобы было, на что издалека любоваться.

Просмотр газет никакой новой информации не предоставил. 15 мая 1903 года не наблюдалось никаких необычных катаклизмов. Штормы, с обязательными в этом случае крушениями — не в счёт, они для портового города обычны и привычны. Значит, природные аномалии, и потребление природных ресурсов не влияют на перемещение. Чего же тогда не хватает этой машине?

Из непривычного и аномального, остаётся только внезапное отключение электроэнергии после первого теста программы, но каким образом это может быть связано с работой компьютера, который постоянно потребляет свои 600W? При этом он надёжно защищен от перепадов напряжения собственными источниками бесперебойного питания, предохранителями сети. Непонятно…

— Так, давайте еще раз, и по порядку. Первый тест — провал в 1812-й год. Причем перемещается только капсула с игроком. Никто из присутствующих ничего не замечает. Второй тест — перемещение в 1903-й год. Но на этот раз “улетает” уже вся лаборатория. Вопрос: чем первый провал отличается от второго? Откуда это увеличение перемещаемой кубатуры и массы, если алгоритм наших действий совпадает. Почему ресурсов машины было достаточно для возврата в первый раз, и не хватило во второй? И наконец, самое загадочное, — почему между первым и вторым тестом никаких перемещений не случалось? Ведь мы гоняли программу на всех режимах. Какие мысли и предположения имеются по этому поводу? Пока мы это не поймём, вернуться вряд ли, получится…

— А если пойти другим путём, и не пытаться инициировать программу возврата, а переместиться в 2017-й год точно так же, как мы переместились сюда? Задать соответствующий день, раз, — и дома!