Наследник чёрного престола (СИ)

— Ни разу не пробовала, но уверена, что умею почти все.

— Тогда разворачивайся, бери нож, покажу. Сделаем с тобой куриный супчик, а под куриный супчик и не такие проблемы разрешались! Стоп, не этот нож! — он испугался, когда та почти вытащила из кожуха свой странный кинжал. — Обычный бери. Не уверен, что курица сочетается с магией тьмы.

Ничего удивительного, что Трина сосредоточенно наблюдала за его действиями и с первой картофелиной повозилась, но уже на второй показала чудеса ювелирной и скоростной работы. Морковь она нашинковала буквально за секунды. Трина обращалась с ножом лучше, чем Николай с картами, будто лезвие росло из ее руки и подчинялось малейшим импульсам мозга. Коля восхитился, но невольно задумался о том, что если такую кудесницу научить мухлевать с картами, то ей цены не будет! Осек себя от этой странной мысли, ведь он не собирается оставлять ее при себе, и переключился на главную тему:

— Давай вместе подумаем, Трина. Ведь вы шли в этот мир, не будучи уверенными даже в том, жив ли я! Неужели никаких путей для отступления не придумали?

— Это не моя задача, Киан, искать пути отступления. Никто не предполагал, что во время перехода погибнет хоасси, а я останусь одна. Хоасси с трудом, но все-таки может управлять вратами.

— То есть умер твой единственный ключ обратно?

— Нет, конечно. Ведь ты здесь. Живой, способный открыть врата, провести туда и обратно хоть армии, но, прошу прощения, занимающийся какой-то ерундой, наподобие нарезания мяса и овощей для супа.

Николай скривился:

— Потому что людям нужно есть. Шорсир, как я понимаю, тоже — все котята мира тому свидетельство, — он помедлил. — Хорошо. Выходит, ты все равно останешься здесь, пока я не открою врата.

— Именно об этом я и говорила уже раз десять, — если бы не полное отсутствие эмоций в ее лице и в тоне, Николай мог бы предположить вспышку раздражения.

— Тогда… — он тяжело вздохнул. — Тогда мне, похоже, придется поехать с тобой к тому месту и открыть врата. Все другие варианты связаны с избавлением от трупа, а это выглядит куда более сложной задачей. Ты уйдешь без меня?

— Нет.

— Зачем же сразу отвечаешь? Даже не подумала часок-другой! А если будет уже бессмысленно тащить меня туда, уйдешь? Ты ведь сама говорила, что эти твои советники до бесконечности ждать не будут. Не появлюсь я месяц или полгода, они коронуют следующего наследника.

— Именно так и намного раньше полугода, — она кивнула. — Черный престол не может оставаться без правителя так долго. Уверена, они начнут рассматривать другие варианты и через несколько недель.

— Ну и прекрасно! — непонятно чему обрадовался Николай. Хотя любой выход его бы осчастливил, пусть даже такой долгий. — Тогда ждем месяц, после чего я тебя выпроваживаю. В этом случае уйдешь?

Она снова зависла — взгляд застыл в воздухе. Через несколько минут мертвенного молчания соблаговолила ответить:

— Я не знаю, как поступать в таком случае, Киан. У меня не было никаких приказов, кроме одного — уговорить тебя и доставить к вратам.

— Ну, зато я тебе могу отдавать приказы, верно? Если выберут другого престолонаследника, все твои предыдущие приказы перестанут иметь смысл. Договорились?

— Не договорились, — ответила она упрямо. — Я буду пытаться изменить твое решение. И если это не удастся спустя все допустимые сроки, начну думать, имею ли право вернуться без тебя.

— Зануда! — не выдержал Николай. — Я твой лорд! Я хочу, чтобы ты следовала моим приказам!

— Ты не замечаешь, но именно это я и делаю. Готовила бы я сейчас суп, как самая обычная крестьянская баба, если бы не следовала? Я не угрожаю, мой лорд, а ненавязчиво подчеркиваю, что в этом мире я вполне в силах взять тебя за шкирку и протащить волоком хоть по всему свету.

Николай хмыкнул:

— Это был юмор? У тебя есть чувство юмора?

— Юмор. Если тебе хочется так думать.

— Эй! Ты специально меня пугаешь?!

— Не специально. Шорсир созданы для того, чтобы пугать. Страшнее шорсир во всех мирах только черный лорд.

— Одно и то же по кругу! — разозлился Николай и посолил бульон еще раз.

Трина ела жуткий пересоленный суп с тем же видом, с которым делала все остальное, будто ее происходящее вообще не касается. А если господин пожелает пообедать одной солью на тарелке, то и она присоединится без единого слова. Демоница во плоти! Точнее, робот в режиме демона, что еще хуже.

В этой затянувшейся подвешенности неделя доковыляла и до субботы. Николай прозванивал объявления на предмет вакансий, но ничего толкового пока не подвернулось, потому покер в субботу выглядел уже не только развлечением, но и необходимостью. Нахлебница его многого не требовала, просто постоянно присутствовала рядом: не начинала разговор, пока не спросят, помогала в готовке и уборке, стоило только о том распорядиться. Абсолютно непостижимым образом она на ходу схватывала любые проявления индустриального мира: сначала внимательно наблюдала за действиями Коли, потом повторяла в лучшем виде: микроволновку на таймер, стиральную машинку на режим сушки, готовку, уборку, что угодно. Николай ее глубокомысленными разговорами старался не донимать, хоть иногда и сгорал от любопытства, потому что опасался услышать и другие подробности, от которых на душе становилось совсем несладко. Но так они хорошо уживались, что однажды он решил пошутить:

— Трина, если я когда-нибудь решу жениться, то выберу такую, как ты: молчаливую, безынициативную посудомоечную машину со встроенным кухонным комбайном, в смысле, идеальную женщину!

— Не говори глупости, Киан. Ты никогда не женишься.

— Это еще почему? — обиделся Николай, хотя в ближайшие лет пятьдесят не был намерен связывать себя браком.

— Потому что ты лучший из лучших. Преступление против всей сути бытия — отдавать себя единственной женщине. Ты можешь взять любую, хоть каждый день любую, зачем же тебе выбирать одну?

— А-а, теперь понятно, почему папаша маму бросил. А я-то его всю жизнь считал подлым мерзавцем.

— Правильно считал, он и был мерзавцем, как и положено. Но подлости в том поступке не было — он не бросил твою мать, а облагодетельствовал ее потомством, то есть посчитал достойной такого дара.

— Ясно. Лучше не продолжай. У тебя все представления о морали сдвинутые.

— Как прикажешь. Мне снова вытереть пыль?

— Хватит уже ее вытирать, скоро полки до дыр протрешь, идеальная моя. Но слушай, сегодня вечером я надолго уйду, — он заметил, как девица едва расширила глаза, и предупредил протест: — Это будет так, будто я вышел в магазин, ясно? Помнишь же — ничего страшного. Я ушел и пришел, а ты за это время ничего с собой или с кем-то другим не сотворила.

Походы в магазин действительно напоминали аттракционы с длинными предисловиями. Тащить девицу в старом мужском спортивном костюме с собой Николай не хотел, потому и настраивал ее на полчаса ожидания. Ставил перед ней будильник и говорил, до какого времени вернется. Она соглашалась, но при условии, что потом Трина отправится его искать. По возвращении Николай заставал ее в неизменной позе, так и смотрящей на часы. Этот этап они пережили, но теперь речь шла не о тридцати минутах, потому он и начал заранее, с самого субботнего утра.

Она сказала с нажимом:

— Если ты будешь занят дольше положенного времени и собираешься покинуть пределы района, где я чувствую твое присутствие, лучше отправимся вместе.

— То есть ты постоянно меня чувствовала? — дошло до Николая. — Поэтому так терпеливо относилась к моим отлучкам?

— Разумеется. И ощутила бы, если бы ты подвергся опасности.

— Но на этот раз мне нужно уехать на другой конец города!

— Тогда я пойду с тобой.

— А если я не хочу тебя видеть?

— Тогда пойду так, что ты даже не заметишь моего присутствия.

— А если я прикажу остаться здесь?

— Тогда я нарушу твое распоряжение и уже не в первый раз. Умирать за подобное все равно только единожды, потому теперь я не слишком боюсь подобных нарушений.

— С ума сойти… Беру свои слова обратно, ну, по поводу того, что женился бы на такой! Это ж тихий ужас, честное слово, я как на поводке себя чувствую!

— Хочешь, приготовлю хлеб с расплавленным сыром? Я заметила, что такое блюдо поднимает тебе настроение.

Николай только руками всплеснул. Но орать на нее бессмысленно — с тем же успехом можно кричать на преданного пса: только взгляд меняется, но ровным счетом ничего не доходит. Он долго думал, потом снова вышел к ней в зал и сказал спокойнее:

— Хорошо, пойдешь со мной. Но только при условии, что ничего не будешь делать или говорить без разрешения, ясно?

— Конечно.

— И это… придется тебе хоть какую-то одежду подыскать. Собирайся, пойдем в магазин, хоть футболку с джинсами прикупим. Лишние расходы мне сейчас очень мешают, но будем надеяться, что такой акт человеколюбия сегодня же вернется сторицей.

— Благодарю, Киан. Я не заставлю тебя краснеть.

— Вот пока в магазине и потренируемся, — окончательно решил Николай.

Краснеть ему не пришлось. На Трину продавцы косились, но больше всего их интерес был вызван ее одеждой. Однако сама она не дала повода для укора.

— Вот эти джинсы, вроде твой размер, — он сам подавал в примерочную. — Выйди сюда, я гляну. Зайди обратно! Сейчас футболку какую-нибудь подыщу, пока стой там.

В итоге удалось привести девушку в приятный взгляду вид. Ей шло буквально все, а в молодежной футболке она стала выглядеть нормальной частью этого мира — никто бы и не подумал, что где-то подвох.

— Отлично, — выдохнул он. — Только нож дома оставим, он не очень идет к этому стилю. И знаешь, надо хотя бы чуть-чуть добавить мимики. Ты умеешь улыбаться — я видел! Улыбнись.

— Без повода? — сухо поинтересовалась девушка.

— Да. Просто улыбайся.

— Постоянно?

— Нет… Ну, иногда улыбайся, — Коля и сам подбирал подходящую модель поведения. — Улыбайся, если я улыбаюсь. Или когда к тебе обращаются.

Она послушно растянула губы, отчего стала выглядеть совсем хорошенькой и совсем нормальной частью этого мира. Он же вновь задумался о том, что если Трину научить махинациям с картами, она станет источником золотых рек и кисельных гор — с такой эмоциональностью только в карты и играть. Никто же за обычной девчонкой с личиком ангела не заподозрит высочайший уровень блефа.

Глава 7

Каким-то невероятным образом Петюня Трину узнал — слишком яркая у нее внешность, чтобы смена образа помогла. И заявил понимающе:

— А!

После чего излил гнев на друга:

— А строил из себя недотрогу! Сам тогда же и спланировал продолжение вечеринки? И что же, так увлекся, что гулянка уже почти неделю продолжается? Да так славно, что теперь с нами на игру ходит? А я, получается, человек посторонний, раз от меня все скрывают?

— Перестань, — Николай отмахнулся ото всех утверждений разом. — Жук любопытный.

— А ты жук хитровыделанный! — справедливо парировал Петюня и снова посмотрел на девушку, представляясь: — Петр. А ты у нас кто, чудное виденье?

Трина неестественно широко улыбалась, как было велено. Понимая всю фальшивость, Коля поспешно шепнул:

— Раз уж спрашивают — отвечай. А то ты на робота без встроенных динамиков похожа.

Она сняла улыбку с лица, будто чем-то смазала, и ответила Петюне:

— Зови меня Триной, недостойный. Но лучше не зови — все равно откликаться я не намерена.

Петюня не обиделся, наоборот, с осознанием кивнул:

— Ролевуха продолжается? Прикольно. Идем уже, на ходу обсудим, кто сколько вкладывает и как выручку делим.

— Шкуру неубитого медведя? — Николай сразу сосредоточился.

— С тобой заранее не обговоришь — останешься без шкуры и медведя. Тринюш, не отставай, красавица. И самое главное — под руку во время игры не лезь, если в этом деле ничего не смыслишь. Или лезь, но делай вид, что мы впервые видимся.

Это был обычный расклад группового разводилова. Петюня вошел в бар первым, а Николай с Триной еще минут двадцать выжидали. Даже лохи с подозрением относятся к командным игрокам, а уж профессионалы уже при второй раздаче начнут улавливать, кто в чьих интересах вовремя скидывает.

Внутри было накурено и душно — самая привычная рабочая обстановка. Здесь люди просто отдыхали душой. Трина разместилась на скамье возле стены, от нее пока все равно проку нет. И уже через час Николай с Петюней поняли, что вечер их. Разгоряченные пивом и коньяком дальнобойщики смеялись и выглядели такими расслабленными, что даже отход карт не отслеживали. Таких только готовь и готовь.

— Я сейчас усну, — Коля подливал масла в огонь, демонстративно зевая. — А, гулять так гулять! Поднимаю до пяти кусков.

Мужики с другой стороны стола переглянулись — уже полчаса назад было очевидно, что играют только в удовольствие, а в удовольствие большие суммы проигрывать глупо. Петюня же сморщился до состояния «крепыш негодует», он даже какие-то возмущенные звуки притом умудрился издать и в итоге высказался:

— Да и ладно! Отвечаю! — и бросил на стол несколько банкнот, осыпая всех нелепыми подробностями: — Жене хотел духи на день рождения подарить, но теперь — просто чувствую — будет у нее этих духов литра два!

Его мечтательность как-то не вязалась с тем фактом, что до сих пор Петюня проигрывал — по мелочи, конечно, но проигрывал. Зато после того, как он «сдался», дальнобойщики, ощущая удачу на другом уровне, тоже ерепениться не стали.

Николай не смотрел на Петюню — с того станется начать улыбаться в самый неподходящий момент, — поглядел на Трину. Сидит себе фарфоровой статуэткой, глазками только двигает. А с чего Коля вообще придумал, что она обязательно начнет создавать проблемы? Даже наоборот, присутствие пусть и равнодушной, но весьма симпатичной дамы, расслабляло игроков еще сильнее, привлекая за стол все новых и новых.

Петюня на следующем круге снова проиграл — он очень профессионально изображал простачка… хотя, признаться честно, не умел жульничать так, чтобы проигрывать и выигрывать по своему выбору. А вот Николаю пришлось взять банк — попросту нечего было ставить в следующем раунде. После этого он спокойно проиграл весь выигрыш, чем поднял соперникам чуть упавшее настроение — а они и сами не замечали, что уже прочно сидят на азарте. Еще немного — и можно начинать бомбить, пока не появятся явные признаки нервозности, потом извиниться и сваливать, как сваливали с максимальным кушем десятки раз до того. Вслед им, конечно, повозмущаются, но уже видно, что никаких особенных проблем не будет, а утро воскресенья обещает стать томным.

Как обычно и бывает в этом и других мирах, стоило только Николаю позволить себе всплеск расслабленной победоносной радости, как за спиной раздалось:

— Вот он, точно! И этот… Черт, я так и знал, что они напарники!

Петюня уже успел вскочить на ноги и позеленеть, подтверждая самые худшие предположения. Николай же встал медленнее и сначала натянул приветливую улыбку, а уже потом начал:

— Господа! О, какая неожиданная…

Ближайший «господин» не был настроен на светские беседы, потому просто ухватил его за руку и рванул на себя — видимо, чтобы собеседник стоял поближе, так удобнее разговаривать. Вот только в процессе сего действа у Николая откуда-то некстати выпала карта. Всего одна, но почему-то и ее хватило, чтобы и дальнобойщики синхронно нахмурились и так же синхронно начали подниматься. Николай, к подобному несовпадению в точках зрения привыкший, резко развернулся и пихнул локтем «господина» в нос — мол, не надо меня держать, я и сам прекрасно стою. Не успел мужик отлететь, как между ними нарисовалась фигурка в джинсах и футболке.

— А, вот про тебя-то я и забыл, — признался Николай.

— Какие распоряжения на этот случай, Киан? — поинтересовалась она, не оборачиваясь.

— Ноги уносить.

— Чьи?

— В смысле?

На их беглый диалог внимания не обратили, поджимая кружком как-то сразу со всех сторон.