Научиться любить-2 (СИ)

Владыка на минуту успокоился. И хотя грудь его распирало от ненависти ко всему, что так или иначе связывало его с той ведьмой, он все же послушал совета могущественной женщины, чья внешность была как две капли воды схожа с внешностью Сатифы.

Он молча подошел к ней со спины, смерил взглядом и осторожно спросил, зная, что затрагивает больную тему для нее.

— Она сказала, что вы сестры.

Малена одобрительно кивнула так и оставшись стоять на месте.

— Как такое возможно?

— Это старая история, вождь, настолько, что вряд ли ты захочешь слушать про все это.

— Время никуда не спешит, и я тоже. Говори.

Он сказал это с той самой твердостью в голосе с которой ему всегда было легче командовать своими войсками. Малена повернулась к нему. Сверкнула своими блестящими глазами и тихо начала свой рассказ.

— Мы служим этому миру уже очень давно. Времена, когда сила волшебства могла с легкостью перекроить даже время мы были владыками этого мира. Наши отцы, деды и прадеды контролировали в этом мире практически все. Не было такой сферы жизни человека, которая не была бы нам подвластна. Погода, урожай, природные стихии, даже смерть склонила голову перед силой мысли и волшебства которыми в совершенстве владели наши волшебники. Все было нам ни по чем и к сожалению именно, это и сгубило нас всех. Орден, которому верой и правдой служили многие поколения волшебников сгинул в огне распрей и междоусобиц. Сила, служившая нам многие столетия в созидании самого мира, в одночасье превратилась в орудие против нас самих. Тогда горело все. Даже вода не устоял перед нами и была вынуждена отступить под натиском волшебного пламени испепелившего громадную область земли, в последствии названной вами как пустыней Ранкар. Да, великий вождь. Ваша родная земля, где вы пребывали в строгом равновесии со смертью, была создана нами. Через боль и огонь она превратилось в то, что мы знаем уже многие столетия. Когда-то Ранкар была прекрасной землей на которой произрастали величественные леса, но после конфликта в Ордене от нее мало что осталось. Это наша вина. Вина нашего самолюбия и тщеславия, заставившего нас поверить в то, что нет силы могущественной чем та, которой владели мы уже многие века. Она нас создала как людей, и она же нас и погубила. После всего этого Орден перестал существовать. Те, кто остался в живых и сохранил в себе остатки тех знаний разбрелись по разным уголкам мира и превратились в покровителей тех немногих королевств, что когда-то кланялись нам в ноги. Смешно говорить, но будучи хозяевами этих слуг, мы вскоре сами стали прислуживать им.

— И ты пришла сюда?

— У меня не было иного выбора. Потомки короля Троя приютили меня. Они дали мне кров над головой. Спасли от смерти и охотников на ведьм. Мало кому удалось избежать костра инквизиции, на которой сгорело много моих сестер, однако в благодарность за спасение я поклялась охранять все будущие поколения королевской семьи чего бы мне этого не стоило.

— Ты бессмертна? Ведь прошло очень много времени.

— В какой-то степени да. Я не старею, я не подвластна земным недугам. Моя жизнь будет тянуться до тех пор, пока в ней будет необходимость. И как ты понимаешь, судя по тому, что произошло в последнее время я еще не скоро покину этот мир.

— Но Сатифа… она ведь такая же как ты… или нет… ты точная копия ее.

На эти слова Малена ответила легкой улыбкой.

— Мы сестры одного Ордена. Она выбрала свой путь, а я — свой. Ей всегда нравилось использовать свои умения не только для созидания, но и для разрушения. Ее натура тяготела и тянулась к подобному, а как известно подобное всегда тянется к подобному. Наконец, настало время, когда она сама стала частью этого разрушения. Разум ее почернел и глаза стали отражением того, что творилось у нее внутри. Ее сила велика, но мне есть что противопоставить ей.

Шахгар молча слушал ее и чем дольше это происходило, тем больше он понимал, что совершенно не знает в какую история только что вляпался. Он думал, что со смертью отца, с прибытием в эти земли начнется золотая эпоха его правления, но на деле все оказалось гораздо страшнее и сложнее его собственных представлений.

— Как многих я убил и приказал казнить?

— Их было достаточно. Тебя стали бояться, но не уважать. Даже твои дикие соплеменники перестали видеть в тебе своего настоящего вождя, заменив это слово «кровавым».

— Что с людьми?

— Они забились в угол. Как мыши, испуганные появлением хищника в своем доме. Сатифа постаралась на славу, чтобы твои поступки внесли раскол в дело объединения людей и орков в одно единое сплоченное государство. Жаль, а ведь Лориэль верила, что все это возможно.

Когда же в воздухе возникло имя его погибшей жены, огонь в глазах орка погас. Ему стало тошно от одной лишь мысли, что он сам лично был причастен к смерти своей семьи. Его сын… как долго он хотел увидеть его в королевском троне, вождем всей его империи, настоящим правителем, чья сила и власть не могла быть ничем ограничена. Но все прошло. Смерть окончательно прервала его мечты, оборвав на самом важном месте.

— Что же теперь будет?

— Все будет как предначертано. Нельзя идти против воли судьбы, желая изменить ее. Это повлечет за собой гибель всего живого. Вспомни, что я говорила тебе об Ордене. Мои наставники верили, сама судьба и время стали их слугами, что теперь они будут жить вечно, а на деле только приблизили свой конец. Нельзя сопротивляться неизбежному, нужно просто уметь принять его.

— Значит их уже не вернуть, — проговорил орк в ответ на слова Малены.

— Кто знает… Океан взял их, быть может он их и вернет.

С этими словами, она развернулась и ушла прочь. Орк еще долго стоял на месте как вкопанный, не в силах сдвинуться и лишь в самый последний момент, когда в тронный зал вошли его слуги, прознавшие об исцелении вождя от власти Сатифы, он наконец пришел в себя и вернулся к рутинным делам, все еще думая о своей погибшей семье.

Говорят, что смерть всегда приходит неожиданно. Наверное, так оно и могло случиться с ней, если бы сама судьба не решила все изменить в последний момент. Страха не было. Не было и боли. Только тьма и тишина, разбавляемая шумом прибоя, выбросившего ее на пустынный берег, где ее и нашел незнакомец в оборванном одеянии. Поднял на руки, отнес в свою хижину и уже в тепле домашнего очага смог пробудить в ней жизнь, едва теплившуюся внутри ее ослабшего тела.

Открыв глаза, она не поверила во все увиденное. Думала, что это сон, обман, иллюзия смерти, стремившаяся показать ей загробную жизнь такой же, как и в жизни. Но осознание спасения пришло немного позже — вместе с адским голодом.

Лицо его было старо как мир. Впавшие глаза, сухое сморщенная кожа и острый подбородок делали из ее спасителя какого-то бродягу-отшельника, поселившегося на самом краю мира и стремившегося как можно сильнее отгородиться от всего что так или иначе было связано с людьми. Молчал.

Лориэль попыталась встать, но ноги не слушались. Слабость владела ее телом, и она оставили все попытки преодолеть этот высокий барьер. Что-то сказала, но сама не услышала слов, провалившись в глубокое беспамятство сна. Продлился он недолго, когда же она проснулась и смогла наконец осмотреться по сторонам, то не увидела ничего что могло ее удивить. Обычная хижина, обычная старая мебель. Почти сгоревшая свеча стояла на обеденном столе и уже заканчивала свою огненную пляску растворяясь в стекающем воске. Смогла подняться.

В углу увидела свою одежду, висевшую на длинной рыбацкой веревке и высыхавшую после длительного пребывания в воде. Горел очаг и пламя от него, едва касаясь стенок, придавало всей обстановки какой-то магический характер.

Старик вошел неожиданно, но нисколько не удивился быстрому выздоровлению женщины. Он словно и не знал кто она, но что-то внутри подсказывало ему кто сейчас находился перед ним. В руках его был поднос. На нем, дымя приятным ароматом, виднелась пища, которая вскоре была проглочена изголодавшейся женщиной за несколько минут.

Он смотрел на нее и не спускал глаз. Когда же вся еда была испробована, а на тарелках ни осталось даже крошки, пожилой мужчина негромко заговорил.

— Не часто к нам на берег выбрасывает таких красивых женщин.

Он принял из ее рук опустевший поднос и положил его на стол.

— Как… как это случилось?

— Океан пощадил вас, госпожа. Странно, что вам вообще удалось выжить в таком шторме.

— Больше никого не было рядом со мной?

Старик отрицательно покачал головой. Затем взял небольшую глиняную кружку и передал ее женщине.

— Выпейте, это поможет вам как можно быстрее вернуть свои силы.

Лориэль сделала так как он и просил. Горло тут же запершило, и жгучая жидкость проникла в ее желудок.

— А к чему такие вопросы? Вы были ни одни? С вами кто-то еще плыл на корабле?

— Корабль? Я не понимаю.

— Ну а как вы еще тут могли оказаться? Здесь часто тонут корабли, идущие в королевский порт. Много отвесных скал, утесов, прибрежная линии практически усеяна торчащими из воды камнями. Сесть на мель обычное дело, а в шторм так и вовсе можно потерпеть крушение. Видимо вас здорово ударило во время шторма, раз вы ничего не помните.

— Вы назвали меня госпожой.

— Ваша одежда. Хороший крой, золотые нити, дорогая ткань. Крестьянка такое себе позволить не может.

— Откуда вы все это знаете?

Лориэль вопросительно уставилась на старика, но тот и глазом не повел.

— Давно живу — многое знаю. Я рыбак. Вальдур. Потомственный охотник на морских и не совсем чудовищ.

Его лицо широко раскрылось в улыбке и к удивлению женщины все его зубы были здоровы и чисты. Это было столь неожиданно, что она вновь потрясла головой, думая будто ее разум опять играет с ней.

Старик промолчал, однако разговор их продолжился уже за столом, как оба они сели за него поужинать. Женщина отказалась — желудок ее был полон, а вот старик сел уплетать жаренную рыбу за обе щеки, буквально проглатывая их одну за одной.

— Я очень благодарна вам за спасение.

Он кивнул в ответ не переставая жевать.

— Не знаю даже, что и сказать.

— А ничего и не говорите.

— Вы правда не знаете кто я?

— Не-е-т, — протянул он в ответ. — А что, это имеет какое-то особенное значение?

Но Лориэль не ответила.

— Давно вы тут живете?

— Всю жизнь. С самого рождения. Мы с отцом перебрались сюда сразу как умерла моя матушка. Он обучил меня всему, а потом отошел в мир иной вслед за матерью.

— И вы никуда не выходите отсюда?

— Лес, море — это все что мне нужно. Если кто-то захаживает сюда ко мне, то только за снастью и снадобьями. В остальном, мой мир ограничен лишь горизонтом, за который я увы не могу заплыть.

— И так всю жизнь?

— Всю жизнь.

Что бы это не было, удачное стечение обстоятельств или строгий расчет судьбы, но сегодня Лориэль родилась второй раз. Ее тело ныло и болело, но это было лучше, чем болтаться на волнах холодного океана и превратиться в корм для рыб.

Поела и с благодарностью посмотрела на своего спасителя.

— Тебя что-то тревожит. Ты кого-то потеряла? Ведь не зря спросила о втором человеке.

Женщина согласилась со словами старика.

— Мой сын. Мы вместе оказались в воде во время бури. Я попыталась спасти его, но волны отбросили меня далеко от него, и я просто физически не смогла доплыть о Рангула.

— Странное имя, — внезапно подытожил старик, будто зная о ком идет речь, но промолчал, чтобы не выдать себя. — Однако я могу тебя заверить, что на береге никого больше не было.

— Этого не могло произойти.

— Отрицание смерти близкого человека всегда возникает внутри, когда мы отказываемся верить в произошедшее. Я понимаю тебя, госпожа, сам потерял своего отца во время одного из таких штормов. Его тело даже не выбросило на берег — океана решил оставить его себе. Что ж, мы рыбаки сами являемся частью всего что связано с седым океаном, наверное, было правильным что он оставил моего отца себе.

— И тебя совершенно это не оскорбляет?

Старик пожал плечами.

— Да нет. А почему должно? Мы живем возле океана, кормимся от него, получаем самое необходимое. Мы становимся должниками и в конце концов обязаны вернуть ему этот долг. Кто знает, может и меня ждет такая участь. Я уже стар и сам вряд ли смогу выбраться из шторма, застань он меня во время лова.

Но Лориэль отказывалась все спускать на судьбу и злой рок. Ее сын должен был выжить. Должен! Старуха ей все рассказала, но почему-то умолчала именно о той встрече на утесе, когда Сатифа невидимым ударом сбросила Рангула прямо в разинутую океанскую пасть. Почему? Что она этим хотела обиться от нее? Разве мало она перенесла в свое время, положив свою жизнь на алтарь свободы своего королевства и вот теперь вновь обязана жертвовать.

— Лучше бы я осталась там.

Старик повернулся к ней, проглатывая остатки пищи и не понимая, о чем она сказала, переспросил ее.

— Он гораздо важнее чем я. Он часть меня. Мой сын…

Лориэль чуть не заплакала, но сил не хватило даже на это.

— Не стоит. Слезы — вода. А воды здесь много. Подумай лучше о себе, может все произошло именно так, как и должно было произойти, просто тебе еще не открылось самое важное, вот поэтому твое неведенье и заставляет слезы литься.

— Ты говоришь очень странно. Совсем не похоже на рыбацкие байки.

Он тихо рассмеялся.

— Иногда люблю побеседовать.

— С кем? Ты ведь тут один.

— Я покажу тебе, но не сейчас. Вечером, когда стемнеет.

Он еще раз улыбнулся и продолжил доедать остатки своей пищи.

День пролетел очень быстро. Лориэль не успела заметить, как на прибрежные скалы опустилось кроваво-красная пелена заходящего солнца. Вечер тут был гораздо прохладнее, чем в замке. Холодный океанский воздух обдувал эти места со всех сторон. Были минуты, когда, выйдя из хижины рыбака, она попадала под настоящий порыв ледяного ветра, почти похожего на то, какой вызвала Сатифа во время их последней встречи. Но теперь он был мягче и совсем не такой агрессивный как тогда.

Старик вышел следом за ней, когда последние лучи солнца спрятались за горизонтом. Собрал свои немногочисленные вещи, снасти, подготовил лодку и мирно отплыл, качаясь на волнах Великого Океана. Его лодочка все быстрее убегала вперед. Казавшаяся огромной у самого берега, она вскоре превратилась в маленькую точку на горизонте, где женщина едва могла различить ее в качавшихся черных волнах. Наконец исчезло и это. Она пыталась разглядеть рыбака, но все было тщетно.

Вернувшись в хижину, он продолжила его ждать, размышляя над тем, как теперь ей предстоит строить свою жизнь без собственного сына. Нет. Она не верила, что он погиб. Материнское сердце подсказывало ей, что Рангул жив, что он где-то рядом, быть может всего в паре часов пути, спасенный другим неизвестным рыбаком или судном, проплывавшем в этом время вдоль берега, чтобы причалить к королевскому порту. Верила в это всей своей душой, отчего внутри нее все сильнее разгоралось желание сбежать из этого места и пуститься на поиски. Но куда? Где он может быть? Береговая линия тянулась так далеко, что одного только взгляда на нее было достаточно дабы понять, как тщетны будут ее поиски в этом деле.

Ее бессилие терзало сердце женщины. В этот момент она ничего не могла поделать с собой, и любая попытка как-то самой исправить сложившуюся ситуацию могла лишь усугубить ее, поэтому Лориэль решила ждать. До следующего утра, когда сможет с новыми силами отправиться по ближайшей дороге к первому попавшемуся поселению.

Ее мысли прервал странный звук, похожий на всплеск воды у самого берега. Она выбежала наружу и увидела, что лодка рыбака уже причаливала. Старик стоял внутри и раскручивал толстые веревки. Лицо его сияло и в туже секунду, когда Лориэль уже собиралась выбежать ему навстречу, из воды внезапно появилась женщина. Ее туловище, полностью обнаженное блестело словно было покрыто рыбьей чешуей. Белые волосы мокрыми прядями облипали ее плечи и шею. Она посмотрела на рыбака, потом перевела взгляд на женщину и тут же скрылась в глубине черных волн, хлестнув по гладкой морской поверхности громадным рыбьим хвостом.

Старик выбрался на берег, привязал лодку и закрепил ее таким образом, чтоб ни один шторм не смог сорвать его и унести в открытый океан. Видя удивленное лицо женщины, он громко рассмеялся, после чего быстро подошел к ней с целой корзиной выловленной рыбой.

— Не шибко много, но на двоих нам хватит с лихвой.

— Кто это был?

Но он словно не слышал ее вопроса.

— Пойдем, скоро будет еда.

Они оба развернулись и направились к хижине. Как завороженная Лориэль продолжала смотреть за подымающимися волнами океана, пытаясь поймать взглядом то красивое лицо женщины с рыбьим хвостом.

Внутри рыбак сразу приступил к готовке. Годы жизни в одиночестве приучили его справляться с такими делами почти молниеносно. Рыба оказалась очищена и разделана им всего за какие-то пару минут. Камин растоплен и вскоре бурлящая жидкость с плавающими кусочками свежей рыбы во всю кипела на его глазах.