Помоги проекту - поделись книгой:
Екатерина Беспалова
ПОСЛЕДНИЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД
Пролог
— Они уже достаточно причинили нам зла! Нужно спрятать их как можно дальше!
Несколько монахов складывали в небольшой сундук страницы, написанные на латинском наречии, и маленький скипетр с заострённым наконечником. Закончив свою работу, один из них подошёл к священнику.
— Мы всё сделали, падре!
— Спасибо, Григорий. Опустите его в яму, а я сейчас подойду к вам.
Тот кивнул головой и направился туда, где его ждали монахи. Они подняли сундук и бросили его в уже подготовленное углубление в земле.
Священник глубоко вздохнул и закрыл глаза. Это был Иоанн Дибазанини, потомок знатного и известного итальянского рода священнослужителей, отправленный в русские земли в качестве посла и пожелавшего остаться там до тех пор, пока главный архиепископ не отзовёт его назад на родину. Предки Иоанна вели свой род от первых крестоносцев, начавших распространять веру в Христа и отрицать существование сверхъестественных существ.
Всю свою жизнь Иоанн посвятил службе церкви и не допускал мысли, что однажды ему придётся переступить через священную заповедь «не убий». Ему суждено было стать одним из воинов Света. Когда он узнал всю правду о своём истинном предназначении, поверить в это оказалось непросто. Иоанн воспринял это как ещё одно предание, которые являются частью наследия любого знатного рода. Однако, столкнувшись со Злом лицом к лицу, он как будто прозрел, вспомнил слова своего отца, но было уже поздно… Слишком поздно…
Дибазанини отогнал прочь мрачные мысли. Что было, того уже не вернуть! Ценой огромных усилий ему удалось победить Георга и не дать ему закончить то, что погубило бы всё человечество. «Теперь кошмар закончен, и пора начинать жизнь с чистого листа, без боли, крови, слёз и страха», — подумал Иоанн, — «но для начала нужно раз и навсегда покончить с корнем этого Зла!»
Он подошёл к монахам, ожидавшим его у ямы. Обе его руки были заняты: в одной он держал святую воду, в другой — нож и распятие.
— Григорий, помоги мне! Подержи распятие и воду.
Отдав эти предметы парню, Иоанн продолжил:
— Во имя Господа нашего я окропляю кровью эти предметы, принёсшие в наш мир великое Зло.
С этими словами он медленно провёл ножом по своей ладони. Из раны стала капать тёмная алая кровь. Когда всё содержимое сундука было покрыто ею, он оторвал небольшой кусок материи от своей рясы и обмотал им руку, чтобы остановить капающую кровь.
Положив крест на окроплённые предметы, священник начал читать молитву. Затем он взял святую воду и прошептал:
— Во имя Отца… и Сына… и Святого Духа.… Аминь.
Всё это время из-за деревьев за ними наблюдал человек. Он находился довольно далеко от того места, где собрались монахи.
— Сейчас я бессилен, Иоанн! Но придёт время, когда я снова обрету свою власть и былое могущество! И тогда мне никто не сможет помешать! И я отомщу… И месть моя будет жестокой!
В этот момент раздался звук захлопнувшейся крышки, лязгнул замок, и четыре монаха стали медленно засыпать яму песком.
Глава 1
Стояла середина октября, погода радовала своим редким для этого времени года теплом, а студенческая жизнь в одном из престижных московских университетов была в самом разгаре. Однако суровые серые будни украшала одна потрясающая новость: на горизонте маячили внеочередные каникулы в связи с грандиозными ремонтными работами, которые, по непонятным причинам, не удалось провести летом.
Студенты были рады получить внеплановый недельный отдых, а преподаватели, ругаясь про себя, сжимали учебный материал и готовили огромные листы с заданиями к последующим после короткого перерыва семинарам.
— Итак, кто может ответить на заданный мною вопрос: какова ведущая тема произведений Эрнеста Хемингуэя?
Как только Голицына Светлана Николаевна закончила свою фразу, в группе поднялась всего лишь одна рука.
Светлана Николаевна была новичком в своей профессии и считалась самым молодым преподавателем в университете. Будучи всего лишь на четыре года старше своих студентов, она с лёгкостью могла бы найти общий язык с ними, но из-за своей скромности и чрезмерной распущенности некоторых учащихся сделать этого не получалось уже второй год. Каждый раз, уходя с занятий, она вынуждена была признаваться самой себе, что её решение пойти преподавать философию в городской университет было ошибкой.
— Мирослава! — обратилась она к девушке, сидевшей за второй партой.
— Ведущей темой своих произведений Эрнест Хемингуэй сделал мужество, стойкость и упорство человека в борьбе с обстоятельствами, которые заранее обрекают его на почти вероятное поражение.
— Всё верно. Есть ещё дополнения?
Светлана Николаевна окинула взглядом ребят, но надежда на то, что хоть кто-то из присутствующих следил за ходом занятия и был готов поучаствовать в беседе, растаяла как дым. И вдруг робко поднялась ещё одна рука.
— Соня!
— И именно этого человека он старался воплотить в настоящей жизни, подразумевая под ним самого себя.
Голицына выдохнула с облегчением.
— Правильно, девочки! Ещё один вопрос, который также касается творчества Хемингуэя…
— …касается творчества Хемингуэя, — эхом раздался голос одного из ребят.
— Матвей! — Светлана Николаевна посмотрела на молодого человека, сидевшего рядом с Мирославой, только на соседнем ряду.
— Я вас слушаю!
— Мне надоело постоянно прерывать занятие из-за твоих никому не нужных комментариев!
— А вы думаете, что ваши слова и вопросы кому-нибудь нужны?
— Моя речь, в отличие от твоей, не пустая болтовня и трата времени!
Авдеев с вызовом посмотрел на преподавателя.
— Да что вы говорите! А вы-то хоть сами знаете ответы на эти ваши вопросы о творчестве Хемингуэя? — последние слова он значительно выделил.
— Матвей, ты забыл, с кем разговариваешь? — попыталась одёрнуть его Мира.
— А в чём, собственно, дело?
— В том, что я старше тебя и требую уважения к себе! — продолжила Светлана Николаевна. — Ты не имеешь права разговаривать со мной таким образом!
— Старше? — усмехнулся Авдеев. — На два года!
— Не два, Матвей, — поправила его Голицына, — а четыре!
— Какая разница!
— Большая! — стала выходить из себя девушка. — К тому же я — преподаватель, не забывай об этом!
— Какой из вас преподаватель! — выпалил Матвей. — Вы даже внимание группы привлечь не можете. Разве я неправ?
Он не сводил с неё глаз, явно ожидая её реакции. В кабинете наступила тишина. Возможно, многие придерживались такого же мнения, но никто не осмеливался произнести его вслух. Однако все хорошо знали Матвея, и такие выпады не являлись сюрпризом. Поддерживать назревавший конфликт ни один студент не собирался, но и на защиту Голицыной встать желающих не было.
Его слова причинили ей боль. Нетрудно было догадаться, что Светлана Николаевна почувствовала в тот момент, когда услышала их. Но, собравшись с силами, она стала первой, кто нарушил молчание.
— Забирай свои вещи и немедленно выходи из кабинета! И больше не смей появляться на моих занятиях, ты меня понял?
Матвей медленно встал со своего стула и, демонстративно собрав свои учебники, направился к выходу из кабинета. В этот момент прозвенел звонок.
Мирослава и Соня вместе шли по коридору, обсуждая то, что произошло на занятии по философии. Это стало сенсационной новостью дня! Матвей Авдеев снова оказался в центре внимания, на этот раз вступив не в кулачный бой со старшекурсником, а в словесную битву с преподавателем.
— Если бы ты знала, как я его ненавижу. Просто терпеть не могу!
— Может, ты просто плохо знаешь его?
— Соня, достаточно посмотреть на стиль его одежды, поведение и даже самое простое — речь! — не успокаивалась Мирослава. — Ты видела, как он разговаривал со Светланой Николаевной?
Соня пожала плечами.
— Как с подружкой! — продолжила Мира. — Неважно, насколько она его старше! Голицына — преподаватель, а он — всего лишь студент.
— А мне понравилось! — улыбнулась Фадеева. — Разрядил обстановку.
— Соня!!!
— Да я шучу! Ну, я не знаю, Мир, по-моему, Авдеев — нормальный парень, ничем не лучше и не хуже остальных, чем он тебе не угодил. Ты просто…
Но она не успела закончить свою мысль. Её перебил приятный девичий голос:
— Привет, девчонки!
Это была Кристина Жукова, их сокурсница. Они дружили с детского сада и большую часть времени проводили вместе. Некоторые даже поговаривали, что их связывают узы родства, потому что в такую крепкую дружбу между девчонками никто поверить не мог.
— Привет, Кристин!
— О чём это вы здесь так увлечённо беседуете? — поинтересовалась она. — Дайте попробую угадать! Речь идёт о мальчишках нашего учебного заведения, я права?
— Абсолютно! — воскликнула Соня. — А точнее об одном из них.
— Так-так! — улыбнулась Жукова. — Отсюда поподробнее! Неужели неприступная крепость Соколовской пала, и она наконец-то встретила своего принца на белом коне?
Мирослава скорчила рожицу подруге и широко улыбнулась.
— Конечно же, нет! — ответила Фадеева. — Я пыталась найти хоть один плюс у Авдеева, и, как видишь, безуспешно.
— О, ну, я бы на твоём месте выбрала персонажа попроще. Матвей вне конкуренции, он точно не Мирославы поля ягода.
Девушки громко рассмеялись.
— Хотя по правде сказать, — прошептала Соня, — никто не видел его дома. Может, он белый и пушистый, эдакий ангелочек с нимбом на голове.
— Да уж, — сквозь смех проговорила Кристина, — ты сама-то веришь в то, что сказала?
— Будь он хоть сам святой Пётр, — серьёзно произнесла Мирослава, глядя на своих подруг, — я ни за что не стану с ним общаться после того, что он сделал.
Кристина обняла подругу за плечи:
— Уже целый год прошёл, а ты всё ещё дуешься.
Мира недовольно фыркнула и посмотрела на Жукову:
— Знаешь, я бы посмотрела на тебя, если бы тебе повесили на спину табличку «Председатель клуба ботаников. Официальные встречи по субботам. Обращаться лично ко мне».
Соня и Кристина никак не могли сдержать приступ смеха, пока Соколовская негодовала по поводу случая, произошедшего в самом начале их учёбы в университете. Тогда Авдеев действительно повесил такую табличку на рюкзак Миры, и к ней всё утро подходили студенты, явные зубрилы, желающие записаться в так называемый клуб, а остальные нервно хихикали в сторонке, пока девушка не поняла, в чём было дело.
Когда секрет популярности Мирославы у ботаников университета был раскрыт, между Соколовской и Матвеем произошёл жуткий скандал, после которого ни он, ни она в сторону друг друга смотреть не осмеливались, так как декан, ставший свидетелем той ссоры, пообещал отчислить Авдеева ещё до начала первой в его жизни сессии.
— Ладно, Мир, не сердись! — попыталась перевести разговор в мирное русло Кристина. — Мы не заставляем тебя идти на мировую, просто относись к нему проще! Он не такой плохой парень, просто у него хорошее чувство юмора. А теперь серьёзно и по делу!
Жукова посмотрела на своих подруг.
— Мы тебя внимательно слушаем!
— Я, в общем-то, хотела поговорить с вами о планах на предстоящие мини-каникулы. Дело в том, что мой папа разрешает провести нам несколько дней в нашем загородном домике. Это в ста двадцати километрах от Москвы.
— Великолепная идея! — улыбнулась Соня.
— И я подумала, — продолжила Кристина, — может, мы позовём Илью и Костика и поедем туда все вместе?
Девушки переглянулись.
— Мы согласны!
— Правда, есть одно «но»… Коттедж мы купили совсем недавно, это новый посёлок и особняков там раз-два и обчёлся. Я была там всего лишь пару раз, поэтому… дороги не знаю.
Она виновато посмотрела на подружек. Радостное настроение как рукой сняло.
— А как же нам тогда быть? — спросила Соня.
— Однако не всё потеряно! — поспешила успокоить их Кристина. — Рядом находится ещё чей-то коттедж. Если мне не изменяет память, то, по-моему, я видела там компанию, и несколько ребят были из нашего университета. Мы найдём их, и они покажут нам дорогу! Как вам такое предложение?
Поделиться книгой: