Помоги проекту - поделись книгой:
— Эшли Маргарет Голдберг! Я попрошу тебя проявить манеры!
— В жопу твои манеры! Я попрошу тебя не бухать, как мразь! Давай, папы мне мало! Еще ты сдохни от алкоголя, или превратись в конченую алкоголичку! — крикнула Эшли. — Оставь меня одну! Проваливай!
Когда Молли вышла, Эшли психанула и захлопнула дверь, закрыв ее на засов. Она упала на кровать, крепко уткнулась в подушку, горько заплакала. Ее душило, душило солеными слезами. Все ее бессовестно бросили. Отец ее бросил, Марта бросила, остался только Энтони, но он был просто…. Другом. Самые важные люди в жизни Эшли развернулись и ушли. Эшли всего лишь хотела сделать Марту счастливой, но теперь, когда она уезжала, не осталось людей, о которых хотелось бы заботиться. Молли с ее зачаточным алкоголизмом вызывала у Эшли отвращение. Марта, Лара и отец были единственными людьми, заряжавшими Эшли добротой и жизнелюбием. Но их теперь не было.
С уездом Марты смысл утратило вообще все. И учеба, и жизнь, и мир.
За окном уныло светил уличный фонарь, разгонявший сгустившуюся ночную тьму. Раздражающе стрекотали сверчки, уснуть не удавалось. Эшли смотрела в потолок заплаканными глазами и думала о Марте. «Как она будет там, в Лос-Анжелесе, без меня? А может, я ей и вовсе не нужна? Раз она так легко согласилась уехать. Как я буду без нее? Остаться без Марты то же самое, что остаться одной». Внезапно завибрировал телефон. Эшли схватила его, увидела номер Марты, ответила на звонок, быстро прислонив телефон к уху.
— Да! — живо ответила Эшли.
— Привет, я тебя не разбудила?
— Нет, нет, что ты, — сказала Эшли. — Говори. В чем дело?
— Я хотела извиниться…. - виновато произнесла Марта. — Папа даже попрощаться заехать не смог. За ним прислали служебный автомобиль, шофер отказался заезжать к тебе. Говорил времени нет. Прости. Я хотела рассказать тебе очень важную вещь.
— Ничего, Март. Все в порядке. Правда…. Рассказывай.
— Понимаешь…. Все не так плохо. Со мной произошло, ну, типа чудо. В общем, я болела.
— Чем болела? — встревоженно спросила Марта.
— Какая-то опухоль в голове, я не знаю точно, отец не говорил, но я подслушала его разговор со знакомым врачом. Я должна была умереть, Эш. Но мы недавно были в больнице. После этой хрени, «Черной волны», моя болезнь, вроде как, пропала. И мой случай не первый. Говорят, что в других городах и странах люди тоже выздоровели от неизлечимых болезней. Это реальная магия. Если все произошло из-за «Черной волны», то ты…. Ты спасла мир, получается. Меня спасла. Ты реальный герой. Я даже немного тебе завидую, потому что сама мечтала спасти планету…. Когда-нибудь.
— Почему ты мне не говорила? — спросила Эшли, затаив дыхание. — Господи, ты умирала, а я даже не знала ничего!
— Извини, я не решалась сказать, но теперь все хорошо.
Мир? Эшли не было дела до мира. Она никогда не задумывалась о судьбе человечества, ей было плевать. Марта стала ее микрокосмосом, ее вселенной, за пределами которой значения не имело совершенно ничего. Да, возможно это юношеский максимализм и глупая детская привязанность, но избавиться от нее не выходило. Да и не хотелось.
— У всех все вдруг стало так хорошо, — хмуро сказала Эшли. — Но вот что-то у меня не очень. Я рада, что ты поправилась. Это классно. Но как я буду здесь, без тебя?
— Эш, прости, но я ничего не могу с этим поделать.
И действительно ведь. Кто такая Марта? Ни богиня, ни правитель, а обычная девочка-подросток, такой же бессильный, как и Эшли. Эшли вообразила, что сделала бы на месте Марты. Она бы сбежала, она бы плюнула на все, чтобы быть рядом с ней, но Марта — не Эшли. «А может действительно…. Может, я придаю этому слишком большое значение? Может, пора начать заботиться о себе? Раз я на хрен никому не нужна, то и мне на хрен никто не нужен. Марта выздоровела, поедет в большой город, заживет там новой жизнью…. Пусть мне будет ее не хватать, главное, чтобы она была счастлива».
— Тогда я…. Желаю тебе удачи, Марта. Спасибо тебе за все.
— Не говори так, будто мы прощаемся навсегда, — с усмешкой сказала Марта. — Я обещаю, что буду писать тебе, буду звонить. Будем ездить друг к другу в гости.
— Ты счастлива? — прямо спросила Эшли.
— Мне грустно, — тихо призналась Марта, — грустно, что мы расстаемся, но…. Да. Я счастлива в глубине души. Ты не представляешь, какая это радость, узнать, что ты проживешь полную жизнь, а не сдохнешь через несколько месяцев мучительной смертью.
— Я понимаю, — сказала Эшли с искренней улыбкой. — Для меня это главное.
Но все повернулось совсем иначе. Не так, как воображала Эшли, не так, как обещала Марта. Да, они общались пару лет после разлуки, но потом всё пошло псу под хвост. Мать Эшли открыла собственную авиакомпанию в Гейбл Тауне, заменившую старую, утратившую доверие после крушения рейса 849, а вместе с компанией и Марту будто подменили. Сначала Марта стала сухо и быстро отвечать на сообщения, затем вовсе удалила Эшли из списка друзей в социальных сетях, перестала отвечать на звонки и СМС, после чего Эшли просто послала мир к черту. Странные чувства к Марте, таившиеся глубоко в душе Эшли, превратились в обиду и ненависть.
Все изменилось.
Небо было затянуто тучами, в комнату Эшли заливался тусклый дневной свет, отражавшийся в зеркале. По улице, тянувшейся за окном, проехал школьный автобус, наполовину забитый детьми, Эшли проводила его взглядом, поняла, что опоздает на уроки. Впрочем, хрен с ним. Не в первый раз. Она встала перед зеркалом, разглядывая на себе красивое нижнее белье. За четыре года Эшли вытянулась в росте, стала подтянутой, но совсем не считала себя привлекательной, пусть парни в школе часто заглядывались на неё.
Что надеть — она решительно не понимала. Для принятия столь серьезного решения мозгу было необходимо расслабиться. Эшли выдвинула выдвижной ящик в столе, взглянула на мангу с «Покемонами», где Эш (парнишка, главный герой манги) бежал, держа на изготовке покебол. Самой запоминающейся деталью в его образе Эшли считала кепку. Было в этом что-то повстанческое, а значит, раздражающее окружающих. «Не верю, что в детстве мне нравилось это дерьмо, — с усмешкой подумала Эшли. — Меня даже „Эш“ стали называть из-за главного героя в Покемонах». Приподняв мангу, Эшли вытащила из заначки белую папиросу, и прикурила cпичкой. С удовольствием затянулась. Папироса затрещала, покраснел уголек, воздух пропитался травяным запахом конопли, дым ударил в горло.
— Спасибо, Эш, — Эшли подмигнула герою на манге, и, взглянув на его кепку, решила, как оденется.
Докурив травку, Эшли почувствовала колоссальный подъем настроения, даже серые краски стали для нее яркими. Она включила музыкальный центр, стоявший на комоде с одеждой, в колонах забасил «Сайпресс Хилл», жить стало на порядок веселее. Бодрая музыка едва не заставляла Эшли броситься в пляс, рэпер приговаривал расслабленным голосом под ритмичную музыку:
Кайф!
Эшли блаженно качала головой в такт биту, позволяя музыке заливаться в себя и диктовать движения. Мелодия звучала раскатисто, громко, но при этом очень проникновенно и без потери в качестве. Радость от прослушивания в душе возникла неимоверная, бас приятно вибрировал в груди, вместе с ним разливалось тепло. Прослушивание музыки в накуренном состоянии отличалось от обычного, производило более мощный эмоциональный эффект.
Надев кепку задом наперед, Эшли натянула «рваные» камуфлированные джинсы модные у современной молодежи, потом накинула серую майку с надписью «Rich». Вот. Это другое дело. Эшли с восторгом улыбнулась своему отражению в зеркале, правда глаза у нее слегка покраснели, что могло создать определенные трудности. Вальяжным движение Эшли взяла со стола черные солнцезащитные очки, и, воображая себя терминатором, медленно надела их. «Вот, — удовлетворенно подумала она. — Теперь никто не узнает, что ты под кайфом. Хорошая Эшли. Умная».
Эшли взяла со стола паракордовый браслет, и расстегнула. Вместо обычной защелки на конце браслета был маленький ножик. Проведя кончиком пальца по лезвию, Эшли чуть не порезалась, с довольным видом застегнула браслет на запястье. «Таким и глотку легко вскрыть можно» — подумала она. Сначала она таскала длинный кухонный нож в рукаве толстовки, но после того, как ее пару раз поймали с ним, пришлось действовать хитрее.
А что такого? Живем в опасном мире, полном психов и насильников. Беззащитной девушке надо как-то обороняться.
Осталось только одну проблему решить: как добраться до школы? Школьный автобус уже уехал. Выручить мог только рейсовый автобус, но поездка на нем стоила денег. Эшли отодвинула несколько книг в книжном шкафу, достала из заначки коробок, потрусила ее. Внутри загремело несколько центов, но этого для поездки было мало. Эшли спрятала заначку.
Пешком, что ли, идти?
Эшли любила окно своей комнаты. Помимо улицы, в него было прекрасно видно пространство двора. Ларри загнал черный «Форд мустанг» на лужайку во дворе, проехав мимо дороги, подводящей к гаражу, демонстративно нажал на акселератор газа. Мотор прорычал так, что задребезжали окна. «Да, да, мудило, — весело и с сарказмом подумала Эшли, — а то весь район не знает, что ты, придурок, приехал домой на своем корыте».
Эшли поспешила выключить музыку, чтобы не выдать своего присутствия, но спрятаться не успела. Ларри выскочил из машины, Эшли поймала на себе его разгневанный взгляд, он вскрикнул искаженным от алкоголя голосом:
— Мерзкая тварь! Я грохну тебя!
Эшли не испугалась. Напротив, ей было наплевать что на Ларри, что на его крики. Из-за эффекта травки все казалось ей забавной игрой или интересным фильмом. Хотя сознательно она понимала, что если попадется Ларри, то огребет по полной. Ларри был в такой ярости, что бросил машину заведенной, оставив ее на лужайке с открытой дверью. Он кинулся к дому, Эшли поняла, что пора валить.
Она в спешке попыталась открыть окно, оно сдвинулось на пару сантиметров, но рама во что-то упиралась. «Вот ублюдок!» — со злостью подумала Эшли, вспомнив, что уже несколько раз так убегала. Ларри, видимо, заколотил окно.
Эшли напряженно притаилась у двери, пристально вслушиваясь. Внизу послышался грохот борьбы.
— Ларри, прекрати! Не смей! — это Молли.
— Эта мерзкая сука стащила из бардачка деньги! Я ее грохну!
Раздался очередной грохот, будто кого-то силой бросили в стену. Сердце Эшли забилось с удвоенным усилием. Ларри был пьян, зол, поднял руку на Молли, а значит — был готов действовать очень решительно. Это уже не шутки. Даже расслабляющий эффект травки не помогал игнорировать реальную угрозу.
— Нет! Я не пущу! — кричала Молли. — Не трогай ее!
Эшли затаила дыхание. Ей стало страшно, она слушала с замиранием сердца.
— Пошла прочь!
Эшли с ужасом услышала, как Ларри безжалостно отвесил Молли хлесткую пощечину, раздался мощный шлепок. Молли с криком упала на пол. Сердце Эшли защемило, она нахмурилась. Было очень страшно, с трудом давалось даже малейшее движение, но надо было вмешаться. Надо было, но силы воли не хватало. Эшли в ужасе застыла на месте, не решаясь пошевелиться. «Ну же, Эш! С каких пор ты стала такой трусихой?! — Подбадривала она себя. — С тех самых, как не осталось людей, ради которых стоит быть храброй, — тут же подумала она в ответ».
— Не смей! — снизу доносился приглушенный стенами, яростный голос Ларри. — Не сей лезть, когда я решаю свои проблемы, шлюха!
Молли заплакала, она жалобно умоляла прекратить, но Ларри не успокаивался. Послышалось, как Ларри стал пинать Молли, вот тогда Эшли не выдержала. Она глубоко вдохнула, выдохнула, решительно взглянула на дверь и резко распахнула ее. Сбежав вниз по лестнице, Эшли с разгона толкнула Ларри к двери, в которую он впечатался спиной, еле устояв на ногах.
— Обоссанный пидорас! Не смей ее трогать! — злобно потребовала Эшли.
— Обкуренная тварь! — Ларри взглянул на Эшли покрасневшими от алкоголя глазами. — Я тебя убью, сука!
От Ларри разило перегаром. Он был в мятой, небрежно выглаженной гавайской рубашке. Взор у него был настолько тяжелый, настолько яростный, что у Эшли невольно свело ягодицы. Ларри смотрелся под стать интерьеру дома. Стены были ободранными, полы грязными, мебель потеряла цвет из-за загрязнений. В некоторых местах виднелись пустые бутылки из-под мерзких алкогольных напитков. Кругом царили грязь и хаос, гадкий запах несвежести, как в заваленном нечистотами бомжатнике, был на первом этаже привычным делом. Только на втором этаже, в комнате Эшли, еще сохранилось маленькое подобие рая, совершенно не походившее на свалку.
Молли подняла уставшее, слегка отекшее от регулярных попоек, но все еще милое лицо, продемонстрировав подбитый глаз. «Господи — с тоской подумала Эшли. — Мама, что с тобой стало?»
— Ты гадкая мразь! — крикнул Ларри.
Он дернул Эшли голову точным джебом справа, мир перед глазами вспыхнул, в ушах зазвенело. Очки слетели с лица. Инерцией Эшли протащило на кухню, она уперлась ладонями в стол, остановившись. В ужасе разбежались противные толстые тараканы, оккупировавшие жирно пятно, разлитое рядом с подставкой, из которых торчали ручки кухонных ножей.
— Паскуда! Мразь! Тебе конец! — В груди защемило, Эшли оскалила зубы, к глазам подступили слезы злости. — Ты гребанный труп!
Она с яростным криком выхватила большой кухонный нож, стала махать лезвием перед Ларри, Ларри расширил глаза от удивления и испуга. Лезвие ярко блестело в ламповом свете, с пронзительным свистом рассекало воздух, Эшли кричала, имея твердое намерение выпустить Ларри кишки, изрезать ему лицо. Она была вне себя от злости.
Разъяренная женщина с ножом способна стать более непредсказуемой и опасной, чем самый страшный маньяк.
— Ты что! Бешеная! Истеричка! — испуганно кричал Ларри, с трудом уклоняясь.
Ларри смог подловить Эшли, схватил ее за запястье и ударил его об колено, ладонь Эшли пронзила вспышка боли, нож вылетел из рук, со звоном повалившись на пол. Но Эшли не унималась, она в очередной раз жестко толкнула Ларри, вложившись в толчок всем весом тела. Ларри сделал несколько неловких шагов и повалился на обеденный стол, сметя с него бутылки. Повезло, что он был пьяным, иначе бы Эшли с ним не справилась.
— Я прикончу тебя! Убью! Накормлю тебя твоим же дерьмом, проститутка! — Ларри попытался встать.
Молли накинулась на него и сдавила ему запястья руками. Ларри брыкался, пытался вырваться, Молли с трудом его держала.
— Беги! — кричала Молли. — Беги! Не бойся! Я справлюсь!
Эшли в ужасе распахнула входную дверь и выскочила во двор, под открытое небо. Руки тряслись, желтевшая на щеке гематома пульсировала легкими вспышками боли, спина была покрыта холодным потом.
Как нельзя кстати под руку попался заведенный «Форд мустанг» с открытой дверью. «Вот на нем я и поеду в школу. Лишний повод испортить этому членососу настроение» — подумала Эшли. Она помнила, что Ларри пропивал большую часть пособия Молли, потому не боялась последствий для Молли за свой проступок. Если Молли умрет, что Ларри будет пропивать?
Глава 2
Эшли прыгнула на водительское место, задним ходом выгнала машину на асфальт, а затем воткнула первую передачу, вдавив акселератор газа в пол.
— Стой, сука! — Ларри выбежал на лужайку, угрожающе потрясая кулаком. — Оставь машину, мразь!
Шины с визгом раскрутились, не сразу поймав сцепление с асфальтом и испуская облака пара. Оборотистый двигатель утробно рычал, и, как только резина зацепилась за дорогу, автомобиль помчался по улице. Эшли высунула в окно руку, показывая Ларри средний палец.
— Отсоси, водомерка! — крикнула она.
— Мразь! — Ларри с психу ударил кулаком в воздух, наблюдая за стремительно удаляющимся автомобилем, двигатель эхом рычал на всю округу. — Мразота! Убью суку!
Двигатель автомобиля мощно рычал, машина шла по дороге на удивление легко и стремительно набирала скорость. Передачи переключались без запинки, что внушало Эшли восхищение. Она вела с удовольствием, восторженно улыбаясь. Хоть что-то хорошее произошло за этот проклятый день. Не хватало только хорошей музыки. Включив магнитолу, Эшли нашла нужную радиостанцию, в колонах бодро заиграла очередная песня «Сайпресс Хилла». Под мрачный и жутковатый минус рэпер читал:
Более подходящего трека подобрать было нельзя. Дерьма по горло, семья презирает, все критикуют, и все дружно могут пойти на хрен. Не смотря на мрачный оттенок трека Эшли, напротив, заряжалась от него жизненной энергией. Она с усмешкой вспомнила, как ее кривило от рэпа в машине офицера Генри четыре года назад. Ее до сих пор удивляло то, что ей стала нравиться такая музыка. Видимо, когда жизнь скатилась в задницу, изменились и вкусы. Сложные ситуации требовали агрессии, а что способно спровоцировать в душе агрессию и драйв лучше, чем андерграундный рэп? Эшли считала, что ничего.
Эшли вела машину по почти что брошенным, грязным улицам Гейбл Тауна, изменившимся до неузнаваемости. Дворы домов были неприятно захламлены, красивые некогда растения давно сгнили, закоулки были изрисованы похабными рисунками, завалены шприцами, бутылками, окурками, и пачками из-под сигарет. Эшли ехала мимо ряда унылых, обанкротившихся магазинов с разбитыми местным хулиганьем стеклянными витринами.
В центре все было более-менее прилично, а рядом с большой ратушей, выстроенной в стиле барокко, все сияло чистотой. Ну, разумеется, администрация теперь заботилась лишь о собственном благополучии, а не о благополучии людей, как раньше. Чертовы «Необычные». Всех ключевых предпринимателей и ученых забрали из Гейбл Тауна, чтобы использовать их таланты в борьбе со сверхтерроризмом. Это и привело к обнищанию города. Впрочем, Эшли ненавидела этот город так же, как и «Необычных», однако считала несправедливым то, что Гейбл Таун страдал из-за организации, присутствия которой в нем не было вообще ни в какой форме.
Энтони задумчиво шагал по тротуару рядом с ратушей. Эшли сбавила скорость, посигналила, Энтони аж подпрыгнул от испуга, с удивлением обнаружив Эшли за рулем.
— Ни хрена себе, — Энтони закрыл за собой дверь, сев спереди и с удивлением осмотрев салон. — Ты что, уперла машину отчима? Эш, он же тебя убьет!
— Мне в любом случае конец, — пожала плечами Эшли, направив автомобиль дальше. — Я бросилась во все тяжкие. Этот обмудок избил меня и мать, я чуть не заколола его, а потом решила отплатить таким образом.
— Как бы он ничего не сделал твоей матери за этот поступок.
— Не сделает. Иначе, чье пособие он будет пропивать? Не парься, и наслаждайся поездкой.
— Ты реально похожа на Хлою, — усмехнулся Энтони. — Тебе точно надо поиграть в Life is Strange.
— Задолбал. Я думала, что ты хотя бы через пару лет устанешь говорить об этой игре. К тому же, я ниггер, если ты не заметил. С твоей воображаемой девушкой у меня мало общего. Блин…. - задумалась Эшли. — Ты постоянно трещишь об этой игре.
— Поиграй…. - вдруг Энтони заметил гематому на щеке Эшли. — Это тебя отчим так?
— Сильно видно? — расстроенно спросила Эшли, а затем нахмурилась, фыркнув. — Ну, плевать. Я и так страшная. Надо будет скачать твой…. А, ну да, отчим же пробухал все деньги, не заплатив за интернет, да и я не подумала, купив травы.
— А я тебе говорил — завязывай торчать. У меня флешка с установщиком еще с 2015-ого года валяется. Заедешь ко мне после школы, я тебе ее дам.
Эшли кивнула, а затем увидела мешки под глазами у Энтони, и спросила:
— Я смотрю, кто-то всю ночь задротил, да? — усмехнулась Эшли.
— Да нет. Я рисовал. Вчера ночью вдохновение накатило.
На лбу Эшли проступила легкая испарина. Стало жарче. Она опустила окно, прогнала зажужжавшую в салоне осу, случайно залетевшую с улицы. Люди шагали по тротуарам в распахнутых рубашках, либо вообще с оголенным торсом. В школе ведь еще жарче, чем на улице.
— А ну ее на хрен, эту школу, а? — сказала Эшли, с неприязнью воображая, как будет обливаться потом на уроках. — Я, наверное, подвезу тебя, а сама прогуляю.
— Эш, завязывай, — строго сказал Энтони. — Ты и так в полной жопе. Тебя даже за мелкий прогул могут исключить.
— Там нет ничего интересного…. - вздохнула Эшли. — Хотя ты прав. Что мне еще делать? Домой дороги нет.
Припарковав машину на школьной парковке, Эшли заглушила двигатель, а затем вылезла из машины, замкнув дверь.
— Ты идешь? — спросил Энтони, которому не терпелось пойти к школе. — Звонок через десять минут.
— Иди, — отмахнулась Эшли, поглядывая в сторону здания музыкального зала. — Я приду на уроки, не волнуйся.
Поделиться книгой: