Целитель (СИ)

Ольга Олие

ЦЕЛИТЕЛЬ

Пролог

— Макар! — рык отца, полковника в отставке, раздался из сада, где он любил проводить время. Я же в это время сидел на мансарде, готовясь к ГОСам. — Едрена вошь, ты где?!

Пришлось с трудом подняться, выглянуть в окно и выкрикнуть:

— Тут я! Что хотел?!

Вот не даст нормально поучить. Несмотря на то, что до экзаменов еще месяц, я решил готовиться заранее.

— Ты не забыл, что завтра с утра отчаливаешь к Диме… Дмитрию Евгеньевичу? — тут же поправился он, я скривился.

— Не забыл, — пробурчал я, посмотрев на билет и снова падая в кресло, от чего оно жалобно заскрипело.

Как же я не люблю туда ездить, но отец на каждые каникулы выпихивал меня туда. Поставил свое условие: раз я не стал офицером спецназа или штаба, как все родственники по маминой и папиной линиям, а решил идти в гражданскую медицину, то просто обязан учиться у его друга по службе, хирурга от Бога. И никого не волновало, что я решил стать педиатром, а не военным хирургом, и то, что этот Дмитрий Евгеньевич никогда не просыхал. Его никто никогда не видел трезвым.

Когда я впервые попал к нему, то меня чуть удар не хватил, когда увидел, как хирург, едва держась на ногах, при этом, дябнув еще рюмашку, отправился делать сложнейшую операцию. Еще и меня взяв ассистентом.

Как узнал позже, в трезвом виде у него тряслись руки и он бы не рискнул проводить даже самую легкую операцию. Но хирургом он и правда оказался от Бога. За пять лет, что я у него проходил практику, я был уверен, что смог бы уже и сам сделать любую сложнейшую операцию, только мне это было и на фиг не нужно, я мечтал лечить детей.

Когда после школы я озвучил родителям свое решение… думал, мир перевернется от того скандала, что учинили оба родителя. Еще бы, меня-то с трех лет муштровали, как бойца: борьба, рукопашный бой, стрельба, метание ножей, владение ими же. Основу родители заложили в своего ребенка хорошую.

Я был высоким, на вид тучным, даже толстым, но это было обманчиво. Сто двадцать килограммов чистой мышцы. Одной своей массой я мог задавить любого. И жалкие попытки гопников поставить меня на место, всегда проваливались. Что ни говори, а против профессионально поставленного удара не каждый выстоит.

После долгих споров, угроз и скандалов, мне разрешили пойти на врача, так как двое братьев и сестра убедили родителей, что ничего страшного не произойдет, если трое детей пойдут по стопам родителей, а четвертый будет детей лечить… Потом лечить будет, как только отучится на военной кафедре. Скрепя сердце, те согласились.

Как только дома намечалась гулянка со сборищем всех родственников, я старался по возможности не присутствовать, чтобы не слушать разглагольствования о том, насколько бедные мои родители, что у них появился я, не такой как все они. Но мне было плевать на это, у меня была мечта детства, и я целенаправленно шел к ней, не обращая внимания на пересуды за спиной.

Так мне удалось поступить в медицинский, но отец, подстраховавшись, решил прикрепить меня к своему другу-хирургу. Ни одна отмазка не подействовала. У отца на все был один ответ: «Надо уметь в этой жизни все».

Пришлось смириться с этим. Кто же знал, что впоследствии мне это ой как пригодится.

Первый год в университете был очень сложный. Моей внешности пугались, не желая общаться. Девушки воротили носы, предлагая похудеть, но услышав в свой адрес много «ласковых» слов и демонстрации мной бицепса, больше такого не предлагали, и особенно после того, как я озвучил этим курицам к чему приводит анорексия и каковы ее последствия, а так же, чем чреваты их постоянные диеты.

Во время своеобразной лекции присутствовала вся группа, двое парней тогда заржали и зааплодировали мне. С ними: одного звали Паша, другого — Коля, мы впоследствии стали друзьями. Ни одна вечеринка не обходилась без нашего участия. А девушки подулись некоторое время, а на третьем курсе решили сменить гнев на милость и осчастливить меня своим вниманием… Которое мне было совершенно не нужно.

А вот когда я девчонкам сказал, что не интересуюсь ими, то такое началось. Они дружно стали называть меня Сёмой, а не Макаром. Я и не думал, не гадал, что они окажутся какими-то яойщицами. Слова-то какие мудреные. Я долго пытался узнать, что они означают, но девчонки только хихикали и не отвечали. Пришлось гуглить самому…

Что-то я задумался и ударился в воспоминания. Билет был благополучно забыт. Пришлось спускаться вниз, чтобы собрать вещи. Думал, хоть в этот раз меня благополучно минет сия участь: ехать к Дмитрию Евгеньевичу. Ага, аж два раза. Не с моим счастьем. Но потом я нашел в этом и достоинство: там за две недели можно было спокойно подумать и обсудить с друзьями-одногруппниками, связываясь с ними по телефону, где будем отмечать выпускной, он ведь тоже не за горами.

День прошел быстро, а вечером вся семья собралась в гостиной. Что больше всего удивило, вечно веселая и позитивная Милана, самая младшая из нас, ей как раз только исполнилось восемнадцать, сегодня была какой-то задумчивой, все время сидела со мной на подлокотнике кресла, ни разу не подколола и не назвала ласково Моржиком, как она любила меня называть.

— Мил, ты не заболела? — я даже протянул руку, чтобы пощупать ее лоб. Он был холодный. — Что это с тобой? Тебя мухи покусали?

— Нет, все нормально, — отмахнулась от меня та. Потом повернулась к отцу и надтреснутым голосом спросила: — Пап, в той воинской части сейчас же учения идут?

Тот кивнул, недоуменно глядя на дочь. Но она замолчала, что-то обдумывая.

— К чему ты это спросила? — не выдержал он, строго глядя то на дочь, то почему-то на меня. А я вообще не при делах.

— Может Макар останется дома, пока там учения? — умоляюще поинтересовалась она.

Отец нахмурился, а потом зарычал:

— Что за вздор?! Он мужик или хрен собачий? — все вздрогнули. — К тому же, я его не на учения посылаю, а учиться!

— Да он и так уже стал профи широкого профиля, — у Миланы чуть слезы на глазах не выступили, такие же как у меня, зеленые глаза блестели.

— Да что это с тобой?! — в один голос воскликнули мы с отцом.

Та, ничего не отвечая, махнула рукой, чмокнула меня в макушку и выскочила из комнаты.

— У нее предчувствие второй день нехорошее, — выдал Стас, старший из братьев. — Сны нехорошие снятся по поводу нашего Моржа.

— Тоже мне причину нашла, — фыркнул отец, отправляя всех спать.

А рано утром меня подняли ни свет, ни заря, так как потом у отца намечались какие-то дела, и повезли к Дмитрию Евгеньевичу. Тот по своему обыкновению был вдрабадан, но уже готовился к операции. Одного из солдат на учениях зацепило. Мне же даны были инструкции отправиться на полигон вместе с парой санитаров, проверить, нет ли еще таких вот безалаберных солдат.

Мы запрыгнули в УАЗик и поехали. Высадили нас около кромки леса, откуда мы должны были топать пешком. Что и сделали. Вокруг стояла тишина. Я уже было подумал, что нас не там высадили, как вдруг невдалеке услышал выстрелы и выкрики. Сломя голову и не таясь, мы побежал на крики.

И тут совсем рядом раздался вопль:

— Ложись!

Я даже сообразить не успел к кому обращаются и притормозил всего на долю секунды, которая сыграла решающую роль.

Тело обожгло резкой болью и в глазах потемнело. Оседая на землю, только успел сообразить, что предчувствия сестры оказались верны, а я даже попрощаться ни с кем не успел…

Глава 1

Я медленно приходил в себя. Глаза были словно свинцом налиты и открываться никак не хотели. Прислушавшись к себе и попытался определить, как я себя сейчас чувствую. Оказалось, сносно. Пошевелил руками — шевелятся, ноги тоже. Значит, пуля не задела позвоночник, а скорее всего Дмитрий Евгеньевич меня уже прооперировал. Никогда не думал, что окажусь его пациентом.

Вот только смущало немного то, что лежал я на слишком мягкой кровати, а на мне было легкое, но теплое одеяло. Потрогал его пальцами и понял, что ткань незнакома на ощупь.

Так, надо срочно открыть глаза и понять, где же я нахожусь. Что-то у меня странные предчувствия.

С трудом разлепив веки… снова их сомкнул. Так, собрался! Попытка номер два. Это все игра моего не отошедшего от наркоза мозга. Сейчас все будет в порядке.

Открываю глаза во второй раз… картинка не меняется. Я находился в странной комнате, оформленной в средневековом стиле, кровать, на которой я лежал, была с балдахином, который в этот момент был поднят, посредине просторного помещения стоял стол на кривых резных ножках, с такими же стульями по бокам. На столе стояла чернильница с пером, я такие на картинках только и видел. На стене напротив кровати висела огромная картина какого-то боя двоих: один был во всем белом, а другой во всем черном. Они скрестили мечи.

Хм, это что за древность и что за бой ангела с демоном, как я для себя интерпретировал картину. Неужели я попал в дом какого-то верующего фаната? Так как при детальном осмотре комнаты таких картин, только чуть поменьше размером, оказалось еще штук восемь. И только одна из них отличалась от всех. На ней была изображена девушка. Внешне — типичная фея из сказки, а взгляд ведьмы. Убойная сила, должно быть, с таким-то сочетанием.

— Ты уже очнулся? — раздался около меня голос.

Я обернулся и застыл лежачим изваянием. Мой взгляд метался от картин боя к этому субъекту и обратно. У меня уже глюки начались. Чем меня Евгеньевич накачал? Неужто решил уподобиться Пирогову и Листеру и создать новый препарат с галлюциногенным эффектом? Тогда у него это прекрасно получилось.

Тот, кто был изображен на картине, и тот, кто сейчас встревоженно обозревал мою прифигевшую тушку — оказались одним и тем же человеком. Но как такое возможно? Может родственник какой? Но такое сходство поразительное…

— Сомневаюсь, — все же ответил я на его вопрос, чем вызвал только удивление.

— Как это сомневаешься? — не понял тот. — Глаза открыты, ты со мной разговариваешь. Значит, очнулся, — сделал вывод незнакомец.

— А вот я в этом сомневаюсь, — выдвинул я свою версию, потом пояснил: — Я, наверное, еще в отключке, так как мне непонятно что видится. Вот вы, например, как оказались и тут и на картине?

Тот сначала недоуменно посмотрел сначала на меня, потом перевел взгляд на злополучную картину, и в итоге расхохотался.

— Нет, ты не в «отключке», это действительно я, — кивком головы мотнув на полотно, продолжил: — Я Светлый Владыка, меня зовут Дартур, и находишься ты у меня в замке.

— Так, стоп! — чувствуя, что мой мозг включил перегруз, я остановил поток слов. — Какой Светлый Владыка? Откуда ты взялся? Точнее, причем тут я? Как меня сюда занесло? Я же был на полигоне, и вообще, у меня ГОСы на носу, выпускной…

— Не будет больше прежней жизни, — некультурно перебили меня, я даже рот открыл от удивления. — Мы перенесли тебя в наш мир. Нам нужен боец со светлой магией, у тебя как раз таковая имеется, ты целитель… — начал пояснять Светлый.

— Стоп! — теперь перебил его я, даже пытаясь привстать, но это мне не удалось, тело не слушалось, потому, снова упал на подушки и продолжил: — А меня спросили, хочу ли я этого? Нужно ли оно мне?

— Наш Совет решил все за тебя, и это не обсуждается, — надменно произнес Владыка.

Меня даже передернуло от такой несправедливости, так говорил со мной только отец.

Не успел хозяин замка ничего продолжить, как в комнату вплыла (да-да, именно вплыла), словно пава, та самая девица, что была изображена на портрете. Несмотря на то, что она мило улыбалась, я видел сколько презрения, надменности и отвращения было в ее глазах. Голосом, словно журчание ручья, она поинтересовалась:

— Ты звал меня, отец?

Тот сразу же заулыбался, с обожанием глядя на дочь.

— Да, Лиона, познакомься со своим будущим мужем. Это Целитель, а это моя дочь Лиона, которая уже очень скоро станет твоей женой.

От его тирады мне впервые стало плохо. Мозг все-таки не выдержал такой нагрузки и, помахав ручкой на прощание, отправился в отпуск, а я стал снова проваливаться в темноту.

— Что это с ним? — недоуменно спросила девица.

— Это он от радости от такого известия, — заметил Владыка. — Не переживай, милая, скоро он снова придет в себя. Наши маги делают все возможное, чтобы поскорее восстановить его здоровье.

Больше услышать ничего не удалось, я окончательно отключился…

* * *

Когда пришел в себя в следующий раз, то чуть не рехнулся окончательно. Вокруг кровати стояло человек пятнадцать. Все с серьезным и сосредоточенным видом смотрели на меня.

Что за едрид перегидрит тут творится?

Заметив, что я открыл глаза, ко мне обратился пожилой мужчина в белом длинном балахоне:

— Приветствую тебя в мире Нейб, Целитель, боец из рода бойцов, — меня передернуло от сквозившего в каждом слове пафоса, но я только кивнул, стараясь проникнуться ситуацией и важностью момента. Получалось с трудом. — Мы вырвали тебя из твоего мира, хотя для этого пришлось постараться, поработав над твоими инстинктами, так как ты оказался Избранным. Только ты оказался достоин чести сразиться с Темным Властелином, принести победу Свету, а впоследствии занять достойное место Светлого Владыки, которое по праву наследования будет принадлежать тебе, как супругу нашей несравненной Лионы, дочери нынешнего Владыки.

Когда он закончил свою речь, у меня от гнева даже в глазах потемнело. Пошевелившись, я с радостью осознал, что боли больше не было. Хоть что-то полезное сделали, но это не отменяло факта того, что без меня меня женили, без согласия все за меня решили, а сейчас вообще просто поставили перед фактом.

— А меня вы спросили, хочу ли я этого? — на всякий случай поинтересовался я у мужчины. — К тому же, жениться я не планировал. Я вообще не хочу эту девку!

Все, стоящие рядом с кроватью, переглянулись. По их взглядам я понял, что разговаривал только что сам с собой, ну, или со стеной.

— Ты будешь достойным Владыкой, но сначала тебе нужно победить Темного Властелина, только тебе под силу справиться с этой задачей, — продолжил он, как ни в чем не бывало, словно я и не задавал своих вопросов.

— Минутку! — начал я. — Смотрим на меня и пытаемся меня сейчас услышать, — твердо произнес им. — Я не собираюсь ни с кем воевать, я не собираюсь ни на ком жениться, я вообще домой хочу, верните меня в мой мир!

— Это не обсуждается, — категорично ответил мужчина, после чего вся делегация зашевелилась, направляясь к выходу. — Еще два дня твоим лечением будет заниматься наш маг, а потом мы выдадим тебе меч, чтобы ты сразился на поле боя с темными, ведь ты тот самый Герой, который должен избавить мир от тирании и деспотизма. Это твой долг, — высказавшись, они меня покинули, а вместо них появился надменный юноша, что-то бурча себе под нос и с неудовольствием глядя на меня.

— Рассказывай! — рыкнул я на него, заставив на миг сменить маску надменности на удивление.

— Что рассказывать? — не понял он.

— Все, что за мир, кто населяет, что собой представляет, вооружение, места дислокации войск, численности гарнизонов, главные города, рельеф местности и прочее… — начал перечислять я.

Как ни сложно мне было смириться с тем, что в мой мир я больше не вернусь, но сделать это пришлось. К тому же, сейчас предстояло придумать, как сбежать от этих снобов, все решивших за меня. Мне и на фиг не сдались их долг, геройство, женитьба и прочие прелести жизни, которые они для меня уготовили. Я в своем мире всеми силами пытался избежать такой участи и в этом вывернусь.

— Наш мир называется Нейб, он состоит из пяти материков, но только два из них самые большие. Один принадлежит Светлым, другой — темным. На остальных материках живут те, кто плевать хотел на политику, у них вообще демократия, они не сунутся к нам, а в свою очередь никто не мешает им жить так, как они хотят. Каждый из больших материков омываются океанами, у нас их всего три. Зато морей пять. Кстати, в четырех часах езды есть изумительное лечебное море, способное избавить от любого недуга, там… — парень мечтательно закатил глаза, собираясь явно расписывать красоту моря, только в этот момент меня это интересовало меньше всего.

— Потом распишешь, дальше. Кто чем занимается? — нетерпеливо перебил его я, заставив его нахмуриться.

— Светлые занимаются целительством, к ним часто приезжают с других материков, кроме темных, на них не действует магия светлых, так же, как и любой светлый, перебежавший к темным, через полгода теряет свою магию и больше не может быть Целителем. На остальных материках процветает делопроизводство, животноводство и торговля, — пояснил он.

Я коротко кивнул, не густо, но и с этим можно работать. Так-с… Буду действовать сориентировавшись на местности.

Мои размышления были прерваны появлением Лионы. Маг встрепенулся и с такой любовью и нежностью уставился на девушку, что все вопросы у меня сразу отпали. Теперь я понял, почему этот тип был изначально настроен против меня. И к гадалке не ходи, и так было видно, что между ними явно не только платонические отношения. Ну и ладно, мне на это плевать, будет кому утешить «расстроенную» невесту, когда жених сбежит. А в том, что здесь я не останусь, было решено.

Два дня я отдыхал и набирался сил. А на третий день, стоило мне встать с кровати, как снова явилась делегация, с гордым достоинством неся на плечах щит, на котором лежал меч.

— Этот меч выкован из специальной стали, он предназначен специально для Героя, — указывая мне на это произведение искусства (инкрустированная камнями ручка, позолоченный эфес) и озвучивая выбитые иероглифы на самой стали, сказал даритель.

— От того, что я его возьму, ничего не изменится, — пожал я плечами, а потом пояснил, заметив, насколько потрясенными стали взгляды: — Я даже не знаю, с какого боку к нему подойти, не говоря уже о том, чтобы махать им. В моем мире не было мечей такого размера.

— Ты справишься, — не отставая, заметил их главный.

Да уж, мне бы их самоуверенность.

Попытавшись взять это чудо в руки, едва не выронил. Что же они не предупредили, что он весит, как танк? Меня, не обделенного силой, тут же согнуло под его тяжестью, только подскочившие члены совета в количестве пяти штук, смогли удержать и меня, и меч от падения.

— Да я его удержать не могу, а вы пытаетесь меня выпихнуть с ним на передовую, — возмутился я, только снова в пустоту.

Меня никто не слышал. Они о чем-то пошептались, а потом их главный снова подал голос:

— Сегодня тебе предстоит научиться владеть мечом, а завтра с утра в бой, — высказав это, они не стали ждать моего ответа, а развернулись и покинули комнату, оставляя меня одного.

Вот гады! Что за манера все за меня решать? Я собрался возмутиться и пожаловаться на несправедливость судьбы единственному достойному собеседнику, самому себе, но не успел. Дверь снова открылась. Проходной двор какой-то, а не покои больного человека.

— Пошли, будем тренироваться, — скомандовали мне.