Ледяной «принц» (СИ)

Вот только глядя на меня, она с сомнением произнесла:

— Ты только не обижайся, но я сомневаюсь, что тебя возьмут.

— Почему? — я удивился осведомленности девушки, но мне действительно стало интересно.

— Вид у тебя странный, — косясь на меня, ответила она, — да и не пахнет от тебя омегой, а бет они не берут в ученики, — последнее она произнесла с огромным сожалением, что не скрылось от моего внимания.

— Тебе отказали? Да? — сочувственно поинтересовался я, на что она только кивнула. — Не отчаивайся, может быть, не повезло в этом, обязательно повезет в другом, — попытался подбодрить ее, после чего отправился той дорогой, которую мне и указали.

Никогда не думал, что ходить так сложно и утомительно. Спустя часа три, почувствовал неимоверную усталость, ноги просто отказывались идти дальше. А тут еще в придачу ко всему, стал подниматься ветер, а небо заволокло предгрозовыми тучами. Вокруг резко стало темнеть. Надо было срочно искать укрытие. Да только где его искать, когда кругом ни одного деревца даже нет.

Пришлось взять себя в руки и отправиться дальше, надеясь, хоть в ущелье найти какую-нибудь пещеру, в которой можно спрятаться и переждать непогоду.

Уже еле волоча ноги, промокший до нитки, так как не успел-таки до начала дождя спрятаться, я пытался увидеть хоть что-то похожее на пещеру. Вот только за пеленой водного потока, который лил с неба, сделать это было сложно, но, как оказалось, возможно. Только по чистой случайности, прислонившись к каменному боку скалы, стал куда-то проваливаться. Оказалось, камень, к которому я прислонился, был просто, слегка задвинут, закрывая вход в пещеру, в которую я и ввалился.

Сидя на попе, стал оглядываться до тех пор, пока в глубине не увидел огонь и сидящего около него с протянутыми ладошками, старика.

— Вы кто? — вырвалось у меня. Несмотря на испещренное морщинами лицо, этот старец был все еще красив, да и пахло от него необычно.

— А ты кто? — заулыбался в свою очередь он.

— Я Дил, — представился я.

— А что здесь делаешь? — снова задал вопрос старец, даже не представившись.

— Иду к братьям Жадэ, хочу попроситься в ученики, — почему-то не хотелось скрывать правду, ответил ему честно, при этом доставая из сумки припасы и машинально деля их на двоих.

Старик наблюдал за моими действиями с улыбкой, а потом спросил:

— А зачем тебе это надо? Ты знаешь, чему там учат?

— Да, знаю, — тут же вздернул голову я, — по мне, так лучше я стану шлюхой, чем подстилкой шейха, из-за которого погибли родители.

Пока говорил, не заметил, как несколько слезинок скатилось из глаз. А старик, помолчав немного, предложил рассказать, что вынудило меня принять такое решение, при этом он попытался дотронуться до моей руки, от чего я шарахнулся, как от чумы. Это же заметил и он, убрав руку. А я начал свой рассказ.

Пока рассказывал, из глаз лился уже целый поток, которого я не замечал. А мужчина ни разу меня не перебил, внимательно слушая. Только когда я закончил, закрыл лицо руками, продолжая беззвучно рыдать, воспоминания разбередили душевные раны, которые я столько лет прятал глубоко в душе, запрещая себе думать и вспоминать, так как они делали меня слабым, а я не хотел никому показывать свою слабость, стараясь быть сильным.

Старец, помолчав немного и дав мне время успокоиться, только произнес:

— Не обязательно быть шлюхой, можно стать учителем, но для этого надо пройти несколько испытаний.

— А вы откуда знаете? — вытирая остатки слез рукавом рубашки, подозрительно спросил я.

— Хм, а я и есть один из тех, к кому ты шел, — улыбнулся старик, собравшись потрепать меня по стриженной макушке, но отдернул руку, когда я по инерции шарахнулся от него.

Пока длилась гроза, он рассказал мне много интересного о том, чему учат в его школе, какие знания получают ученики и кем в итоге становятся.

Рассказ был настолько интересным, что мы даже не заметили, как снаружи перестало громыхать и стало тихо. А, наконец, заметив это, собрали вещи и отправились к дому старца.

Интересно, смогу ли я пройти эти самые испытания? Очень уж мне не хочется быть шлюхой.

Глава 4

Идти пришлось еще часа два. Подниматься пришлось высоко в горы. Именно там находился довольно просторный дом, из дерева, в два этажа. Он стоял на ровной площадке скалы. Уже глядя на него захватывало дух. И как в таком только живут? Но когда старец, указав на этот самый дом, сказал, что именно в нем мне и предстоит жить, я стал тихо выпадать в осадок. Но постарался не показывать своего страха, хотя внутри все леденело от ужаса.

Внутри оказалось довольно уютно, несмотря на простоту обстановки. Стоило нам войти, как семь пар глаз уставились на нас с любопытством. За большим столом сидело шесть омег и еще один старец, как две капли воды похожий на того, который меня сопровождал.

— Вот, знакомьтесь, — начал мой сопровождающий, — это еще один ученик, который будет учиться премудростям соблазнения, вот только кем он станет в будущем, покажет время.

Повернувшись ко мне, он указал на свободное место и произнес:

— Садись, пока подкрепись, а потом мы тебя осмотрим.

— Зззачем? Я похож на племенную кобылу, чтобы меня осматривать? — меня покоробило от сказанного, но после строгого взгляда уже обоих братьев, мне пришлось заткнуться, так как понял, что не мне в данной ситуации диктовать условия.

Молча поев, хотя, скорее, просто поковырявшись в тарелке, так как кусок в горло не лез, так же молча встал и последовал за двумя учителями в одну из комнат для омовения. Там меня попросили раздеться, пришлось, скрепя зубы, подчиниться. Осмотрев мое тело со всех сторон, один из братьев подошел ко мне вплотную.

— Открой рот, — попросил он, а я удивленно вытаращился на него.

— Чегоооо? Зачем это? — ну, точно, племенная кобыла какая-то.

— Зубы проверим, и полость рта, — спокойно, как маленькому, стал пояснять один из старцев, и даже если я и хотел возмутиться, то, плюнув, махнул рукой и сделал, как они просят.

Мне осмотрели рот, проверили зубы, заставили высунуть язык, после чего, показав на исходящий паром бассейн, попросили опуститься в него. Вот тут-то и начались мои пытки. Меня скребли, терли, словно пытаясь содрать кожу за живо. Но я, стиснув зубы, стоически терпел. Когда эта процедура была завершена, меня, окунув предварительно в ледяную воду, от чего я чуть не взвыл, уложили на стол и стали чем-то мазать, втирая в тело приятно пахнущую массу.

Когда со всем было покончено, мне показали мою комнату, сказали сегодня отдыхать, а учеба начнется завтра. Что я и поспешил сделать, пока они не придумали еще чего-нибудь.

А со следующего дня началось ученье. Никогда бы не подумал, что чайной церемонией можно кого-то соблазнить, но, тем не менее, это оказался целый ритуал. Жесты, движения, грация. Когда учитель показывал, как правильно и искусно это все делать, я зачарованно наблюдал за ним. Это было поистине красивое и завораживающее зрелище. Несколько часов я учился так же, как показывал старец, но получаться хоть и стало немного, но выходило топорно, не так красиво и грациозно, как у учителя.

Оставив чайные церемонии, перешли к танцам. Как оказалось, они тоже имеют разные свойства. Бывают страстные, развратные, танцы похоти и просто эстетические. Хм, когда выходили один за другим ученики и танцевали, скажу честно, зрелище не для слабонервных. Из всех видов мне понравился только эстетический танец. Для услады глаз. Медленные, плавные движения, повороты, изгибы, движения рук, наклон головы, вот этот танец действительно заслуживал внимания.

Ему я и решил научиться, а учителя, как ни странно, одобрили мое решение. Далее шли виды массажа: расслабляющий, тонизирующий, возбуждающий, успокаивающий. Всем видам меня тоже стали учить. Это была целая наука, причем довольно интересная и познавательная.

Мне показывали множество точек на теле, при нажатии на которые наступает нужный эффект. Кстати, по этим самым точкам учителя проводили с нами уроки, как они сказали, боевых искусств. Одним нажатием можно было запросто вырубить даже громилу, главное, знать куда нажать. Вот эти уроки мне понравились, на них я ходил с огромным удовольствием.

Шло время. Я постепенно освоился, многому научился, а в один из дней мне вдруг стало плохо. Скрутило все тело, боль пронзала так, что темнело в глазах, а дыхания просто не хватало.

— Вот и течка у парня началась, — осмотрев меня, скрюченного, лежащего на кровати в позе эмбриона, заметил Тид, один из братьев, на что второй, как-то странно принюхавшись, улыбнулся и ответил:

— Ты прав, этот мальчик будет уникален, ты запах его слышишь? — Тид, тоже принюхавшись, кивнул и расплылся в широченной улыбке.

Три дня меня корежило, ломало, крутило. Не хотелось ни есть, ни пить, только лежать и не двигаться. Когда на второй день ко мне со стаканом какого-то отвара зашел один из учеников омег, он посмотрел на меня удивленно и спросил:

— Неужели тебе не хочется? — теперь пришла моя очередь смотреть с непониманием.

— Чего не хочется? — на всякий случай уточнил я.

— Альфу-у-у-у, — мечтательно протянул тот, а меня в этот момент перекосило от отвращения.

— Нет! Никогда! — гневно выпалил я, потом только сообразив какому искусству и для чего вообще учусь, поэтому просто сник и больше ничего не сказал. А тот, поставив стакан, пожал плечами и вышел.

Еще несколько дней я сходил с ума от боли, из купальни практически не вылазил, так как не успевал лечь в кровать, как она пропитывалась смазкой. Это было неприятно, более того, противно. Поэтому, три дня, пока продолжались мои мучения, я сходил с ума, ни с кем не общаясь, ни на что не реагируя. Только учителя приходили проверять мое состояние, и каждый раз обсуждали мой странный запах. Но я не обращал внимания на их разговоры, в голове была только одна мысль: «быстрее бы это закончилось!»

Через три дня я, наконец, смог нормально встать, из меня больше не текло, и я приступил к обучению. Другие ученики стали странно на меня коситься, но мне было все равно. Я не обращал на них внимания. Пусть шушукаются, главное, чтобы не лезли с глупыми вопросами, на которые я все равно отвечать не намерен.

Прошел еще один месяц, я окончательно освоился, втянулся в учебу, освоил в совершенстве танцы, массаж и… Самооборону. А так же несколько видов боевых искусств, которым нас тоже учили в обязательном порядке, чтобы, в случае чего, мы были в состоянии себя защитить.

В один из дней учителя предупредили нас, что к ним в гости приедут их друзья-альфы. Вот же… Как некстати! У меня как раз течка вот-вот должна была начаться. Неизвестно, как эти самцы на нее отреагируют. А мне совсем не хочется быть распластанным под одним из них. Поэтому, придется куда-то спрятаться на это время.

Вот только спрятаться не получилось. Нас всех попросили присутствовать, а так же показать то, чему мы научились за последние три месяца. И все бы ничего, если б не моя начавшаяся течка.

С самого утра, намазавшись всевозможными маслами и мазями, чтобы хоть немного перебить запах, я спустился вниз. Там уже сидели гости учителей: восемь уверенных в себе, успешных, судя по манерам и одежде, самцов, которые жадным взглядом осматривали каждого входящего омегу. А меня от их липких, похотливых взглядов передернуло от отвращения. Но я постарался скрыть свою неприязнь за маской невозмутимости, которую за последнее время научился носить, как второе лицо.

Когда все были в сборе, наш экзамен начался. Каждый показывал то, к чему за это время прикипел душой, что больше всего и лучше получалось, а уж потом, как обязательная программа, и все остальное.

Показ наших умений и способностей занял почти целый день. Мы делали небольшой перерыв на обед и отдых. А к вечеру, наконец, все закончилось. Во всяком случае, я так думал и очень рассчитывал пойти побыстрее к себе, отдохнуть и искупаться. Но недаром говорят, что мы полагаем, а Аллах располагает. Естественно, уйти мне никто не дал.

Стоило мне только подойти к учителям и спросить разрешения удалиться, как сзади кто-то схватил меня за руку.

— И куда это собрался наш котенок, неужели он даже не уделит нам внимания?

В этот момент меня переклинило. Перед глазами пронеслись картинки прошлого, где Лиам так же хватал маму за руку, прижимал к себе, срывая одежду, и как она из-за этого воткнула себе в сердце кинжал.

Вспомнив об этом, тело стало действовать само, на автомате. А в глазах, как потом рассказали учителя, была только жажда убийства, ярость и ненависть.

Схватить за руку, развернуть, совершить резкий бросок, нажать на точки: ключицы, солнечное сплетение, основание шей. Все это было проделано за считанные секунды. Никто ничего не успел сообразить. А когда нахальный альфа был в нокауте, вот тут-то все и застыли, глядя то на меня, стоящего с невидящим ничего взглядом, то на альфу, который не подавал признаков жизни.

Один из братьев, как ни странно, широко улыбаясь, взял меня под руку.

— Ну, что ж, малыш, первое испытание ты прошел успешно, а сейчас тебе надо срочно отдохнуть и успокоиться, — я даже не обратил внимания на его слова. Кроме слова «отдых» я больше ничего не услышал. Поэтому, ни с кем не прощаясь, вместе с учителем поднялся к себе.

Все остальные действия, как купание, чистка зубов, переодевание прошли, как будто мимо меня. Все было сделано на автомате. И только стоило лечь, наконец, в кровать, как все, что происходило некоторое время назад, лавиной обрушились на меня.

— Испытание?! — я даже сел на кровати, уставившись в темноту. — Что за…

Глава 5

На следующий день о вечернем инциденте мне никто даже не напомнил. За столом с утра были только довольные ученики, которые облизывались, как коты, наевшиеся сметаны. Альфы уехали, как сообщили нам учителя. Меня данный факт несказанно порадовал, а вот остальных, судя по прокисшим лицам, не очень. Ну и ладно. Пусть куксятся, это их трудности.

Я хорошо подкрепился и снова целиком и полностью окунулся в учебу. Теперь нам добавили новый предмет — умение владеть холодным оружием: саблями, шашками, шпагами, кинжалами и даже ятаганами. Сначала, конечно, было тяжело, но постепенно, все ученики, выбрав «свое» оружие, которое лежало в руке, как влитое, постепенно втянулись и дела пошли куда лучше и легче. Еще месяца полтора нас гоняли очень сильно. А потом, как я понял, было новое испытание.

Снова были приглашены альфы. Но не те, что были в прошлый раз, а другие. Эти были отпрысками правителей нескольких стран, сыновья каких-то дипломатов, и просто дети из богатых семей. У них была одна цель: подобрать себе подходящую партию, так как все знали, что в эту школу берут лучших и обучают по высшему разряду. Такие мужья на вес золота. Вот они и слетелись, как мухи на г… мед.

С раннего утра в доме на скале стоял жуткий переполох. Ученики, узнав о прибытии сегодня высокородных гостей, готовились основательно, наводя лоск и красоту.

— Дил, а ты почему не готовишься? — обратился к сидящему на диванчике с книгой о разновидностях оружия, один из омег.

— А зачем? — удивился я. — Мне это неинтересно.

Омега посмотрел на меня так, как будто увидел перед собой инопланетянина.

— Как это не надо? — пораженно замер с открытым ртом он. — Но ведь замужество — это так прекрасно… — мечтательно протянул он.

— Я же сказал, меня это не интересует, — начал раздражаться я.

Парень понял, что разговаривать на эту тему со мной бесполезно, потому, решил тихонько ретироваться. Ну и правильно, нечего меня доставать глупыми вопросами.

Зачитавшись, я не заметил, как пролетело время. Очнулся, когда входная дверь распахнулась и в дом стали входить альфы, с высоко поднятыми носами, и величавой поступью.

«Хм, сколько пафоса, даже послать некого», — промелькнула у меня мысль в голове, глядя на этих надменных снобов. Вот чтобы они из себя представляли, если бы не деньги и статус их родителей? По большей части ничего, обычные наглые альфы-пустышки, возомнившие о себе невесть что.

Мне пришлось встать, отложить книгу и пристроиться около остальных учеников около стены. Вот же… Осмотр племенных кобыл какой-то — это была первая ассоциация, когда все прибывшие стали расхаживать вдоль нашей выстроившейся шеренги, рассматривая каждого ученика с головы до ног. И как только не стали зубы проверять, чтоб уже точно соответствовало.

Рассмотрев нас всех, альфы, позвав обоих учителей, направились с ними в кабинет. Но не успели они дойти, как входная дверь распахнулась и в нее вошел еще один альфа: высокий, стройный брюнет, одетый в обычные рваные джинсы и рубашку на выпуск. Его зеленые глаза с длинными ресницами быстро пробежались по всем нам. Ноздри прямого аристократического носа затрепетали, он стал к чему-то принюхиваться.

А мне в этот момент тоже ударил в нос запах… От которого закружилась голова, в груди стало разливаться непонятное тепло. Я даже почувствовал, правда всего на один миг, как плавится ледяная корка, покрывающая душу и сердце. Да что за… Это еще что такое? И тут наши глаза на мгновение встретились и я чуть не утонул в этой завораживающей зелени.

Тряхнув головой, отогнал от себя это наваждение и прямо посмотрел на брюнета. Тот же, в свою очередь, в последний раз окинул меня взглядом, тепло улыбнулся и направился вслед за остальными.

От автора.

Не успели альфы войти и расположиться кому где понравилось, как началось бурное обсуждение понравившихся омег. Причем пятеро альф хотели именно одного, того, от чьего взгляда замерзала вода в стакане. И только один брюнет расслабленно сидел в кресле, положив ногу на ногу и не вмешивался в эти обсуждения. Он только слушал всех, тихонько посмеиваясь про себя.

Оба брата молча выслушали всех, после чего один из них, подняв руку вверх, призвал всех к тишине.

— Господа! — обратился он к тем, кто решил выбрать себе Дила, — вынужден вас разочаровать, но… — он специально выдержал паузу, пытаясь заинтриговать еще больше, чтобы потом жестоко обломать, — этот мальчик не входит в список кандидатов в мужья.

Сначала повисло молчание, а потом со всех сторон стали сыпаться вопросы:

— Чтоооо?!

— Как?!

— С чего бы это?!

— Как такое возможно?!

— Он ДОЛЖЕН входить в этот список!!!

На последней реплике, учитель строго посмотрел на альфу:

— Он. Никому. Ничего. Не должен, — с нажимом, произнося каждое слово отдельно, нахмурившись, произнес старец. — У мальчика психологическая травма, он не выносит прикосновений, не испытывает никаких чувств и эмоций. Он закрыт в себе. К нему нужен индивидуальный подход. Вы готовы к терпению, возможно длительному, мягкому ухаживанию и к попыткам, повторяю, только попыткам, расположить его к себе, так как не факт, что эти попытки могут оказаться успешными.

От такой тирады учителя, альфы замолчали, обдумывая сказанное, пока один из них, самый надменный, снова не подал голос:

— Ни один омежка не заслуживает такой возни! — изрек он с пафосом. — Разложить его, и дело с концом. Его чувства никого не волнуют. Это он должен подстраиваться под нас, а не мы под него. Это мы делаем одолжение, беря его в мужья, он должен скакать от радости от такой перспективы, что будет, как сыр в масле, а не ерепениться. У него будут деньги, власть, все, чего душа захочет.

Второй учитель, до этого сидевший молча, подскочил и, ткнув в нахала пальцем, гневно изрек.