Помоги проекту - поделись книгой:
— Я не понимаю, о чем вы говорите, но я могу представить, как вы мучаетесь.
— Я не знаю, что буду думать о себе завтра, — продолжала она, машинально поглаживая пальцами перила веранды. — Я приехала сюда под влиянием момента и хочу, чтобы вы поняли…
Я положил свою руку поверх ее.
— Хильда…
Она повернулась и взглянула на меня… Тело ее дрожало.
— Хильда, я схожу с ума по тебе…
— О, дорогой, я такая лицемерка, — задыхаясь, прошептала она. — Мне стыдно признаться, но едва я увидела тебя…
Я сжимал ее в объятиях, мои губы искали ее губы. Мы стояли, тесно прижавшись друг к другу, и я чувствовал, что она хочет того же, чего и я.
Я поднял ее на руки и понес в дом.
Сова, которая нашла пристанище на крыше гаража, внезапно взлетела, бесшумно расправив крылья. В следующий миг я уже был в темноте спальни.
ГЛАВА 2
Она приезжала ко мне три ночи подряд, и мы занимались любовью.
Любовь торопливая, тайная, и после того, как прошел первый шок неожиданности, любовь разочаровывающая, по крайней мере, для меня.
Она вечно боялась, как бы кто не заметил, когда она уезжает или приезжает домой. Она ужасно боялась, как бы муж не узнал об ее измене. Она не могла даже представить, что вдруг муж может проснуться и обнаружить ее отсутствие. Мне неприятно было видеть Хильду такой нервной и боязливой, видеть, как она садится на постели, отталкивая меня от себя, едва заслышав какой-нибудь посторонний шум, гудение мотора автомобиля, проезжающего по дороге, уханье совы, стук ветки дерева по крыше…
Каждую ночь она не оставалась со мной ни на одно лишнее мгновение. Наша близость была короткой, полной страсти и отчаяния. Мы, собственно говоря, даже не имели возможности поговорить. Едва мы заканчивали заниматься любовью, как Хильда тут же торопилась домой. За эти ночи я практически не узнал о Хильде ничего нового.
Но, несмотря ни на что, я был до безумия влюблен в нее. Для меня свидания с ней не были просто встречами для утоления сексуального голода, и я терзался мыслью, что муж имеет на нее такое большое влияние. Неизменно главной темой наших разговоров был ее муж. Мне совсем было неинтересно слышать о нем, не хотелось знать, чем он занимался. Я хотел как можно больше знать о ней, знать, что она думает обо мне, но об этом она даже не заикалась.
— Меня все время угнетает мысль, что в один ужасный день он заметит мое отсутствие, — сказала Хильда, поспешно одеваясь. — Вдруг он проснулся и зовет меня, чтобы я дала ему снотворное? Вдруг он в этот момент зовет меня?
— Бога ради, Хильда, выбрось ты все это из головы! Нельзя же все время думать только о нем. — Я начал терять терпение. — Почему бы тебе не сказать ему всей правды? Почему бы не сказать, что ты любишь меня и хочешь вернуть себе свободу?
— Но, Терри, я никогда не смогу оставить его. Я думаю о нем по сто раз на день. Ведь я виновата в несчастном случае, исковеркавшем его жизнь. Я не смогу оставить его, никак не смогу.
Я прижал ее к себе.
— Ты любишь меня, Хильда?
Она взглянула мне в глаза, и ее взгляд вновь поразил меня своей необыкновенной, притягательной силой.
— Неужели ты можешь сомневаться в этом, Терри? Да, я люблю тебя. Я все время думаю о тебе и хотела бы быть всегда с тобой. Это ужасно говорить, но если бы он вдруг умер… Тогда я бы могла все время находиться рядом с тобой. Но до тех пор, пока он жив, я никогда не буду свободной.
— Но ведь маловероятно, что он умрет, — безнадежно сказал я.
Она отстранилась от меня и, подойдя к окну, стала разглядывать деревья, освещенные луной.
— Нет. Перед тем, как мы приехали сюда, его осмотрел врач. Он сказал, что мой муж в прекрасной форме и свободно проживет еще лет тридцать, если не больше.
— Так зачем же даром тратить время в ожидании его смерти? Мы ведь не сможем ждать тридцать лет, не так ли? Почему бы не потребовать от него развода?
— Но я не могу сделать это, Терри! — Она повернулась в мою сторону. — Сколько раз я должна повторять, что не могу покинуть его?
— Почему же не можешь? Ведь у него есть деньги, и он свободно может нанять сиделку, которая будет ухаживать за ним. Сколько у него денег?
Она подняла плечи.
— Я точно не знаю. Сто пятьдесят тысяч долларов, может быть, больше.
— Вот видишь, следовательно, ты можешь не беспокоиться о том, что он останется без присмотра.
Она подошла ко мне.
— Если он умрет, Терри, — сказала она низким, грудным голосом, — все деньги достанутся мне. Ты и я могли бы разделить их. Что бы мы могли сделать со ста пятьюдесятью тысячами долларов?
— Что ты сказала?
— Терри, пожалуйста! Я спрашиваю тебя! Что бы ты сделал с этими деньгами?
Я внезапно начал думать, как бы я поступил, обладая такой суммой. Неприятный холодок пробежал по спине.
— Если бы я обладал таким капиталом, то за год удвоил бы его. А затем бы открыл магазин в Лос-Анджелесе. Открыл бы три, а возможно, и четыре пункта сервисного обслуживания в этом районе. Я бы специализировался на аппаратах высшего класса и зарабатывал бы большие деньги.
— Ты бы хотел заняться этим, не так ли? А я бы любила тебя и находилась рядом.
Я с удивлением глянул на нее.
— Но к чему мечтать о неубитом медведе? Хильда, ведь он не собирается умирать. Ты получишь эти деньги, когда будешь слишком стара, чтобы воспользоваться ими. Так что, не мечтай о них, а немедленно добивайся развода. Зачем тебе деньги, ведь свобода важнее.
Она покачала головой.
— Я не смогу подать на развод. Я просто не в состоянии избавиться от комплекса вины. Ведь это я сделала его инвалидом, мне и ухаживать за ним до скончания дней.
Я был в отчаянии.
— Так что же делать?
Она медленно вышла из спальни и прошла в гостиную. Я последовал за ней, уже сожалея, что затронул эту тему.
Она вышла на веранду, положила руки на перила и подняла лицо к луне, скрытой набежавшей маленькой тучкой.
— Так что же нам делать, Терри? — спросила она, повернувшись ко мне. — Мы не должны больше встречаться. Это самое простое. Я больше всего презираю женщин, которые обманывают своих мужей. С того мгновения, как мы начали встречаться, я презираю себя. Остановимся на этом. Прекратим встречи. Это единственный выход. Мы не должны видеть друг друга.
Я был совершенно подавлен.
— Но, Хильда…
— Так надо, Терри.
— Не будем торопиться. Что, если нам обсудить этот вопрос завтра ночью? Может быть, мы и найдем…
— Не будет никакой завтрашней ночи, — сказала она. — Я не приду завтра. Остановимся на этом.
Я попытался задержать ее, но она освободилась.
— Пожалуйста, не удерживай меня, Терри. Ты же знаешь, что для меня это так же мучительно, как и для тебя, но лишь теперь я поняла, до какой степени была неосторожна. Как это ни ужасно, но мы должны прекратить встречи.
Она сказала это с такой твердостью и отчаянием, что я отступил на шаг, чувствуя, как заныло мое сердце.
Она сбежала по ступенькам веранды и направилась к гаражу. Ее «бьюик» медленно вырулил на аллею. Она оглянулась, подняв в знак прощания руку.
Я стоял столбом, не способный шевельнуться, надеясь, что она одумается и вернется ко мне.
Но Хильда больше не приезжала. На следующий вечер я безуспешно ждал ее на веранде. Когда стрелки часов приблизились к половине первого ночи, я понял, что она не приедет.
Мной овладело отчаяние.
Следующим днем была пятница. В этот день Хильда всегда ездила в Глин-Кэмп, чтобы закупить провизию на неделю.
Я поехал в город в надежде встретить ее там, но она не приехала. Я безуспешно прождал ее несколько часов.
Наконец, около двенадцати, я с горечью осознал тот факт, что она не приедет, и отправился на стоянку, где оставил свой грузовик.
Едва я подошел к машине, как нос к носу столкнулся с шерифом Джефферсоном. Он был с каким-то не знакомым мне парнем, одетым в дорогой костюм.
Не было никакой возможности избежать встречи, и я сделал приветственный жест рукой.
— Я хочу представить тебе Метью Лоусона, сынок, — сказал шериф. — Мистер Лоусон, это Терри Риган, о котором я говорил вам.
Лоусон протянул мне руку. У него был вид выпускника университета.
— Мистер Риган, — сказал он, — как я понял из слов шерифа Джефферсона, вы занимаетесь установкой телевизионной аппаратуры в этом районе?
— Нельзя сказать, что моими клиентами являются все жители этого района, но во всяком случае большинство из них.
— Извините, джентльмены, — вмешался шериф, — я вынужден покинуть вас, так как обещал доку партию в шахматы.
Пожав руку Лоусону и сказав, что будет рад видеть меня как-нибудь на днях, он удалился в направлении своей конторы.
— Я вижу, вы торопитесь, мистер Риган, — начал Лоусон. — Я буду краток. Видите ли, я работаю в страховой компании «Нэшнл фиделити». В сферу моего бизнеса входит заключение страховых полисов с владельцами телевизоров. Я подумал, что, быть может, вы назовете мне адреса своих клиентов. Это избавило бы меня от напрасной траты времени. К тому же я не рассчитываю, что вы дадите мне эти сведения даром, и готов заплатить определенную сумму. Это примерно четверть от суммы моих комиссионных, причитающихся мне за совершение сделок.
Хотя у меня и не было настроения говорить о делах в этот день, я не мог пройти равнодушно мимо такого заманчивого предложения.
— Какого рода полисы вы предлагаете своим клиентам? — поинтересовался я.
— Обычные. Гарантийный полис на работоспособность телевизора. Клиент платит по счету, посылает нам квитанцию, а мы оплачиваем стоимость ремонта. Все, что мне нужно, так это адреса владельцев телевизоров в вашем районе.
— О'кей. Список адресов в записной книжке, которая в машине. Я дам ее вам. Вам останется только переписать адреса и фамилии, после чего передадите книжку шерифу. Я заберу ее в следующий приезд в город.
Он заверил меня, что так и поступит.
Отыскав книжечку, я заметил:
— А я и не знал, что страховая компания «Нэшнл фиделити» занимается страхованием телевизоров. Я думал, что она занимается лишь страхованием от несчастных случаев.
— Мы занимаемся всеми видами страхования, что же до страхования от несчастных случаев, то это является приоритетным направлением в нашем бизнесе.
Я вручил ему записную книжку и, пожав руку, отправился домой.
К этому времени я уже собрал необходимые детали для супертелевизора Делани и мог приступить к монтажу агрегата. Я незамедлительно принялся за дело, руководствуясь двумя причинами. Во-первых, я хотел сделать эту работу как можно лучше. Вторая причина заключалась в том, что выполнение заказа даст мне возможность посетить дом «Голубая Сойка» и провести там некоторое время, необходимое для запуска аппарата. А пока я буду находиться там, возможно, мне удастся увидеть Хильду.
Итак, я принялся за работу, хотя все время надеялся, что вот-вот зазвонит телефон и Хильда сообщит, что переменила решение. Я совершенно обезумел от любви к ней, и мысль о том, что мне уже никогда не сжимать ее в своих объятиях, доводила меня до исступления.
За работой я все больше и больше задумывался о препятствии, которое отдаляет меня от Хильды, о пятидесятилетнем мужчине, на весь остаток дней прикованном к инвалидной коляске, несчастном инвалиде, который не нужен даже самому себе.
На следующий день я поехал в Лос-Анджелес, чтобы выбрать подходящий деревянный ящик для супертелевизора Делани. Я объяснил мастеру, какого рода футляр мне нужен, и он обещал изготовить искомое примерно за час.
Чтобы убить время, я принялся бесцельно бродить по улицам, глазея на витрины. В витрине ювелирного магазина я увидел голубую серебряную пудреницу. Она сразу же привлекла мое внимание, так как голубой цвет напомнил мне цвет глаз Хильды. Я вошел в магазин и купил пудреницу, попросив выгравировать имя Хильды внутри. Гравер быстро сделал это.
Вернувшись домой, я позвонил Хильде.
Ее голос, сказавший: «Да? Алло?», заставил мое сердце забиться сильнее.
— А не поужинать ли нам завтра вечером в Лос-Анджелесе? — сказал я медленно и отчетливо. — Я буду ждать тебя у ворот в одиннадцать.
Наступила пауза, затем Хильда проговорила:
— Извините, вы ошиблись номером. Нет, нет, вы не побеспокоили меня. — Она повесила трубку.
Я понял, что в гостиной находится Делани и может слышать все, что говорит его жена. Мне ничего не оставалось, как дождаться следующего дня.
Было маловероятно, что она придет, но я все же тешил себя надеждой.
Около одиннадцати, одетый в свой лучший костюм, я подъехал к воротам дома «Голубая Сойка». Остановив фургончик в тени деревьев, так чтобы его не было видно из дома, я подошел к ограде. Ровно без одной минуты одиннадцать я увидел Хильду, спускающуюся по аллее. При виде ее вся кровь бросилась мне в голову, но я не пошевелился. Положив руки на ограду, я ждал ее. Она двигалась со свойственной ей грацией.
Подойдя к воротам, она остановилась, вопросительно глядя на меня. Я открыл ворота, и она подошла ко мне.
— Хэлло, Терри!
Это было совершенно не то, на что я рассчитывал. Я хотел тут же заключить ее в объятия, но с таким же успехом я мог бы обнять тень. Она выскользнула из моих рук.
— Нет, Терри!
Непреклонные нотки ее голоса больно резанули по сердцу.
— Почему — нет? Я не мог дождаться тебя!
Поделиться книгой: