Помоги проекту - поделись книгой:
Пол Андерсон
Круги ада
I
Планета называлась Айрумкло: около 200 световых лет от Солнца на пути человечества к Бетельгейзе. Лейтенанта службы безопасности Доминика Флэндри назначили туда недавно. Его ответом на это были отчаянные причитания и скрежет зубами, пока Флэндри не понял, что даже в этом унылом болоте можно найти кое-что кроме уныния и разочарования.
Мерсеянский корабль назывался «Брайтиох». Крейсер, прошедший через буферную зону безымянных солнц между областями, управляемыми кланами Императора (земляне) и Ройдхана. Ни одно правительство не позволит военному кораблю, принадлежащему противнику, тем более с ядерным оружием на борту, войти в глубь своей территории. Но пограничные власти могут в качестве исключения разрешить «визит доброй воли». Такие визиты ломали монотонность повседневного бытия и давали слабую надежду увидеть хоть что-то интересное. Что-нибудь такое, что земная оппозиция предпочла бы сохранить в тайне.
Сегодня мерсеяне выиграли, по крайней мере сначала.
Обычная церемония была изменена. Вопреки протоколу, землян заставили (естественно, помимо их воли) насладиться легким ознобом — он стал результатом диалога с противником (если, конечно, отбросить в сторону дипломатическую лексику). Флэндри полностью осознал это, он повидал кое-что на своем веку, хотя и был совсем молод — 21 год это разве возраст? Флэндри был уверен, что гостям с другой планеты предложили отдых и выпивку в Нижнем Городе, так, по крайней мере, было заведено после окончания некоторых церемоний.
Хорошо, почему бы нет? Они долго путешествовали в глубоком космосе между звездами. Если им придется сразу возвращаться домой, понадобится преодолеть целых 140 световых лет — около 10 стандартных дней пути с максимальной гиперскоростью. Путь сквозь сплошную бездну, необъятность, чужеродность истощал даже самых сильных духом.
Перед тем как поднять бокалы за лучший из миров, каждый подумал о своем собственном. Гости нуждались в нескольких часах жизни «на малых оборотах», а хозяева никогда еще не были так враждебны, как в этот раз.
«Но ведь на самом-то деле мы никакие не враги, — размышлял Флэндри, — мы должны были бы стать врагами, но для большинства из нас это не так. — Он усмехнулся. — И для меня тоже».
Флэндри хотелось присоединиться к торжеству, но установленный порядок не позволял этого. Младшие офицеры базы Айрумкло должны соблюдать правила гостеприимства: все зависело от соответствующих чинов, прибывших с иной планеты. Старшие по чину устроились в отдельном здании (мерсеяне, озадаченные, смущенные твердыми правилами субординации, принятыми у землян, подчинились. Они в большей степени следовали традициям и церемониям, чем современные земляне). Многие визитеры говорили по-английски, но, кроме Флэндри, как выяснилось, никто из землян, присутствовавших здесь, не знает язык ирайо. В банкетном зале не было выходов к лингвистическому компьютеру, времени для того, чтобы подключить его, не оставалось. Так что нужен был переводчик.
Ничего унизительного в этом нет, самодовольно подумал Флэндри. Он был высок и гибок и умел носить униформу с щегольством, недаром этот парень был так популярен у местных девушек. Кроме того, он был своим для ребят помоложе, но не всегда для тех, кто был постарше.
Он вошел в точно назначенное время. Под пристальным взглядом рыбьих глаз командора Абдуллы он отсалютовал портрету Императора не обычным ленивым взмахом, а резким движением, чуть не вывихнув при этом плечо. «И непременно щелкнуть каблуками», — шутливо напомнил он себе. Впереди выстроилась небольшая очередь — так что у него была минута-другая, чтобы хоть чуточку подготовиться.
Все столы в зале были сдвинуты в сторону, лишь один оставлен в центре с угощением для гостей. В знак уважения к гостям были поставлены стулья, — и комната словно вытянулась и помрачнела. Портреты известных деятелей прошлых лет, трофеи, различные документы, развешанные по стенам, казалось, делали их еще более давящими. Настенная мультипликация изображала обычный земной парк, качающиеся деревья, на заднем плане виднелась уходящая в небо башня — резиденция богатой семьи и воздушные машины, сверкающие как алмазная пыль. Все это в который раз напомнило Флэндри, как далек он от вожделенного земного комфорта. Поэтому он предпочитал темноту, которая была за окном. Особенно когда через открытые створки в помещение затекал воздух: теплый, тяжелый, с неземными ароматами…
На фоне происходящего мерсеяне являли собой более приветливое зрелище, они как бы говорили всем своим видом, что за Айрумкло тоже существует вселенная. Сорок мерсеян выстроились в ряд и несколько раз подряд произнесли приветствия. Делали они это с удивительным упорством, характерным воинственной расе. Кое-кто из них походил на больших людей. Некоторые лица можно было даже назвать симпатичными, на каждой руке у них было по четыре обычных пальца и один короткий, толстый, в стороне от других; пропорции и очертания почти всех частей тела напоминали человеческие. Но стояли и ходили они, наклонясь, держа равновесие с помощью тяжелого хвоста. Ноги обутые в сандалии, были неуклюжи и нелепы: с перепонками и когтями. Кожа была лишена волос и, казалось, слегка шелушилась; в зависимости от подвида цвет ее менялся от бледно-зеленого (он был наиболее распространенным) до золотисто-коричневого и даже черного. На голове, там, где у человека расположены ушные раковины, у мерсеян были спиральные роговые отверстия. От макушки до конца хвоста, через всю спину тянулся зубчатый хребет.
Но большая часть анатомических странностей скрывалась под одеждой — мешковатыми мундирами и плотными бриджами черного цвета с серебряной отделкой. На всех мундирах имелись знаки отличия, указывающие на семейные связи, общественное положение, ранг и род службы. Мерсеяне вежливо разоружились, теперь ни у одного из них не было пистолета на широком поясе. Земляне тактично не стали настаивать, чтобы гости сняли и боевые ножи с кастетной рукояткой.
Флэндри знал, что причиной всех неприятностей и распрей были отнюдь не различия между людьми и мерсеянами. Напротив, причина крылась в сходстве: происхождение их планет было идентичным. Мерсеяне, эти подобные теплокровным животным существа, в инстинктах которых были заложены войны за новые территории, искали планеты, походившие на свою.
— Афал Имен, могу я представить Вам лейтенанта Флэндри? — произнес Абдулла. Молодой человек поклонился огромному телу, которое, по всей вероятности, принадлежало командиру, и получил в ответ кивок остроконечной блестящей башки. Флэндри продолжал знакомство, обмениваясь поклонами с каждым мерсеянским чином по очереди. Он думал о том, когда же этот фарс закончится и начнется застолье (и ничуть не сомневался, что гости думают то же самое).
— Лейтенант Флэндри.
— Мей[1] Тэчвир.
Они остановились, уставились друг на друга и застыли. Флэндри опомнился первым, возможно вспомнил, что он сегодня командует парадом.
— Ух, вот это сюрприз, — выпалил Флэндри на английском.
Соображение окончательно вернулось к нему. Он произнес обычное приветствие на ирайо:
— Привет и доброй удачи тебе, Тэчвир из Вэч Рьюэта.
— А… ты, землянин Доминик Флэндри, будь здоровым и сильным, — ответил мерсеянин.
Их взгляды встретились: черные и серые глаза пристально смотрели друг на друга. Флэндри продолжал церемонию. Он преодолел чувство изумления: в конце концов то, что он и Тэчвир снова встретились, не является чем-то из ряда вон выходящим. Флэндри продолжал автоматически двигаться, как того требовал этикет, переводить с языка на язык. На самом деле все его мысли устремились в прошлое. Тэчвир, слишком юный, тоже не мог полностью преодолеть волнение от встречи с Флэндри.
Через пару часов им представилась возможность покинуть собравшихся в зале. Они решили перекусить. Флэндри первый подал знак:
— Налить тебе? Боюсь, что, кроме, может быть, теллоха, нам не стоит употреблять то, что обычно едите вы.
— Сожалею, но ты прав, — ответил Тэчвир. — Ужасное пойло. А мне нравится ваш — как это он называется: скокш?
— Это устроит нас обоих. — Флэндри наполнил стаканы. Он уже принял несколько порций виски и теперь хотел и скотча[2] со льдом. Однако он не хотел бы выглядеть охмелевшим перед мерсеянином.
— А… будем, — сказал Тэчвир, поднимая свой бокал. Его горло и нёбо делали звучание английских слов далеким от совершенства.
Флэндри говорил по-мерсеянски гораздо лучше.
— Тор ухвей[3].— Он двумя руками поднял свой стакан.
Тэчвир одним глотком осушил половину своего стакана.
— Аррач! — Передохнув, он тряхнул головой и улыбнулся, но взгляд его пристально следил за землянином. — Хорошо, — сказал Тэчвир, — так что же привело тебя сюда?
— Меня назначили. На один земной год, очень неудачное назначение. А тебя?
— То же самое — на этот корабль. Я вижу, ты теперь в корпусе разведки.
— Как и ты.
Тэчвир Темный — его кожа действительно много темнее, чем обычно встречается на побережье океана Уилдвидха — не смог скрыть разочарование.
— Я начинал в этих частях, — сказал он. — А ты был летчиком, когда прибыл на Мерсейю? — Тэчвир помолчал. — Или нет?
— Да, все верно, — сказал Флэндри. — Я переучился позже.
— Под руководством командора Абрамса?
Флэндри кивнул:
— В общем-то да. Кстати, сейчас он капитан.
— Да, я уже слышал об этом. У нас… был к нему интерес.
«После дела Старкада, — думал Флэндри, — вы действительно должны испытывать интерес к нему. Мало кто знает, что Макс Абрамс и я разрушили схему, построенную не кем-нибудь, а Брехданом Айронридом, защитником Большого Совета Ройдхана.
Интересно, как много ты об этом знаешь, Тэчвир? Ты был приставлен ко мне якобы для того, чтобы показывать окрестности. Ты так старался выкачать из меня максимум информации, когда мы с Абрамсом прибыли к вам в составе миссии Хоксберга. А правда о Старкаде никогда не была достоянием публики; никто из осведомленных людей не может позволить ей выйти наружу.
Поэтому-то ты и помнишь нас, Тэчвир. Тебе поручили выяснить, собираемся ли мы принести неприятности Мерсейе. Вот почему тебя беспокоит мое появление. Лучше избавиться от субъекта».
— Ты останешься на весь завтрашний день? Я думаю, что Айрумкло может предложить гораздо меньше, чем Мерсейя, но мне хотелось бы отблагодарить тебя за прежнюю учтивость, — произнес Флэндри.
Снова Тэчвир помедлил с ответом.
— Спасибо, нет. Я уже обещал завтра поехать на экскурсию с товарищами по кораблю.
Фраза, произнесенная на языке ирайо, выражала обязательство, которое не мог бы нарушить ни один уважающий себя землянин.
Про себя Флэндри заметил, что землянину обычно не пристало так сильно сгибаться перед чем-то малозначащим.
«Что за черт, — думал Флэндри, — может быть они пронюхали о нашем упадке, или Тэчвир не хочет, чтобы я выяснил, что хорошо известная сила мерсеян значительно ослабла?»
— Оставайся на вечеринке, — шутливо предостерег он. — В здешних барах могут предложить довольно опасное пойло.
Тэчвир издал какой-то утробный смех, присел на свой «треножник» (ноги и хвост) и начал рассказывать небылицы. Флэндри последовал его примеру. Они наслаждались обществом друг друга, пока землянина не позвали переводить утомительный диалог двух военных инженеров.
II
Таков был пролог. Флэндри практически забыл его, когда началось приключение. Это произошло однажды ночью, спустя почти восемь месяцев.
Вскоре после того, как красно-оранжевое солнце село, Флэндри покинул базу и спустился вниз. Никто не обратил на него внимания.
Прежний начальник хотел остудить пыл юноши, пытавшегося докопаться до фактов коррупции в Старом Городе. Он выяснил, что большинство сделок были незаконными. Этот человек на свои средства основал так называемый центр восстановления: спортивные залы со специальным оборудованием, мастерские, «залы для честной игры в карты» и кабинеты с медицински освидетельствованными девушками. Но начальники рангом пониже решили, что знают лучше, как использовать деньги и влияние. Предприимчивый босс был переведен в другую область с более суровым климатом и на незначительную должность. Его преемник переделал все по-своему, с легкостью объявив, что это дело каждого — решать, чем заниматься после службы, и, как говорили, — стал получать изрядный дополнительный доход.
Флэндри прогуливался. На каждом плече у него красовалась новая сверкающая звездочка. Фуражка сдвинута, вопреки правилам, так что виднелись густые темно-коричневые волосы. Белоснежные брюки, заправленные в короткие сапоги из бычьей кожи; плащ, мерцающий фосфоресцентными узорами сквозь сумерки — Флэндри выглядел прекрасно. Он напевал народную балладу о невероятных приключениях ремесленника из Верхней страны.
Никому бы и в голову не пришло, что он вышел не на простую прогулку.
За оградой базы виднелись дома богатых людей. Они утопали в зелени прекрасных простирающихся вниз частных парков. В какой-то степени, думал Флэндри, они сокращают путь. Когда-то все это было значительно больше и выглядело великолепнее. Здесь больше ощущалось влияние Империи, что привлекало не только торговцев, но и аристократов. В прежние времена Старый Город жил как культурной, так и торговой жизнью — провинциальный, без сомнения, далекий от Земли, но тем не менее по-настоящему живой и процветающий.
А сейчас Айрумкло выглядела как обломок сильной некогда империи. Особняки, прежде роскошные, стали достоянием низших слоев общества — об этом говорил их нынешний внешний вид. (Нет, никто и не думает насмехаться над этими людьми. Многие из них создали организации, помогающие космонавтам, прилетающим на планету, и «морским» пехотинцам, которые охраняют оборудование для кораблей, пригодное для использования.) Вне договорных границ порта процветало варварство.
Ночью после городских кварталов чернели неуклюжие цеха и пакгаузы, и Флэндри приходилось двигаться осторожно. Рука время от времени трогала игольчатое ружье под плащом — здесь случались ограбления и убийства. Полицейских не хватало, и комендант разумно рекомендовал не ходить по этому району в одиночку.
Флэндри был шокирован, узнав, что тут творится: «Мы можем все сделать сами — установить регулярные патрули, — если комендант прикажет. Неужели ему все равно? Что он за начальник?»
Флэндри поделился своими соображениями с другим разведчиком, капитаном третьего ранга Айзеншмиттом. Тот, уже привыкший к тому, что творилось вокруг, только удивленно подернул плечами:
— Нечто похожее происходит в любом другом месте, вроде этого, — ответил он. — Мы не обращаем внимания на центральные власти, поэтому нас обычно закабаляют заурядной, тяжелой работой, держат за болванов, мелких сошек. Хорошие старшие офицеры слишком нужны где-то еще. Если такой офицер попадает на Айрумкло, это — случайность, и он не остается здесь долго.
— Слушай, парень, к черту все это — мы на границе! — Флэндри показал на окно комнаты, в которой они находились. Было совсем темно. Бетельгейзе сверкала ярко-красным светом, выделяясь среди множества звезд. — А вон там — Мерсейя!
— Да. И эти крокодильи хвосты, которые прут во все стороны, если мы преградили им дорогу. Я знаю. Но это где-то у черта на куличках… но, может быть — в глазах имперского правительства, которое не может видеть дальше своего носа, привыкшего вдыхать фимиам. Ты недавно с Земли и должен понимать лучше, чем я. Думаю, что нас полностью вытолкнут из Айрумкло во внутренние области Империи уже в следующем поколении.
— Нет! Такого быть не может! Это же оставит весь этот фланг открытым на шесть парсеков[4] вглубь. У нас не будет способа защитить здешнее общество от любой внешней силы.
— Так-то оно так, — кивнул Айзеншмитт. — С другой стороны местная торговля больше не является достаточно прибыльной, доходы снижаются их года в год. Подумай-ка об экономии средств Империи, если мы закончим свои операции. У Императора появится возможность построить дюжину новый дворцов, заполненных гаремами.
С этим Флэндри не мог согласиться. Он совсем недавно прошел боевую школу и научился во многом разбираться. В течение месяцев он наблюдал за тем, что происходит, и делал собственные далеко не оптимистические выводы.
Было немало случаев в жизни Флэндри, когда он мог нос к носу столкнуться с бандитами, но этого не случилось, как не случилось и теперь, во время его похода в Старый Город.
Жилой район возвышался над ним: полуразрушенные здания со времен первых поселений, некоторые из них — глинобитные постройки в форме улья для аборигенов, слегка переделанные для других форм жизни.
Улица была заполнена пешеходами, шум бил по барабанным перепонкам, топот, шарканье, стук, лязг, хриплые звуки музыки, сотни различных языков, то здесь, то там — приглушенный крик или яростный рев. Запахи: такие разные, но одинаково сильные, запахи тел, гниющего мусора, дыма, фимиама, наркотиков. Преобладали люди, но встречалось много аборигенов, космических путешественников многочисленных разновидностей.
Около дома развлечений весьма определенного свойства, никак не замаскированного, чтобы не отличаться от остальных домов, айрумкловец-зазывала вещал через голосовой преобразователь на английском:
— Приходите каждый, приходите все. Любой вид развлечений, удовольствий и возбуждений. Для нас любая игра не является необычной, ни одна ставка не является слишком низкой или слишком высокой. Непрерывное развлечение для искушения гостей. Деликатесная еда, изысканные напитки, стимулянты, галлюциногены, усилители чувств к вашим услугам, на ваш вкус, по вашему желанию. Любые разновидности и приемы секса с помощью семнадцати, да, семнадцати интеллигентных специалисток, готовых исполнить любые ваши желания, невзирая на расу, разновидность и виды телосложения. Заходите каждый, заходите все…
Флэндри зашел. Случайно он задел две или три руки какого-то существа. Наружная оболочка была холодная, словно он прикоснулся к чему-то на зимнем ветру.
В прихожей было душно. Верзила в безвкусной униформе произнес:
— Добро пожаловать, сэр. Что угодно, сэр?
Его глаза сверлили Флэндри, словно обсидиановые сверла.
— Тебя зовут Лем? — спросил Флэндри.
— Гм, да, а тебя?
— Я приглашен.
— Лады. Тогда на гравитационном лифте вверх, на шестой этаж, там спустишься вниз и иди по залу до двери номер 666, встанешь перед экраном сканера[5] и жди. Откроется дверь — войдешь, поднимешься по лестнице.
— Шесть — шесть — шесть, — бормотал Флэндри.
— Как ты думаешь, гражданин Аммон — юморист?
— Никаких имен! — Лем пощупал на бедре станер[6]. — Ступай, парень.
Флэндри подчинился, даже разрешил себя обыскать и оставил свое оружие на стойке. Дверь номер 666 открылась, и он вошел. Это был поступок на уровне садомазохизма. Флэндри с любопытством поглядывал по сторонам.
Поделиться книгой: