Через Лету обратно (Запоздалый шестидесятник)

Прям уже художественно излагает!

— …тупые автомобильные гудки. Все поняла, как по тревоге, вскочила. Пять минут, десять минут! «Кто это?» — муж бормочет. Телефончик пикает. Эсэмэска. Читаю: «Ну что, выйти не можешь?» Посылаю ответ: «Почему же?» Бегу на кухню, набираю по телефону свой мобильник. Хватаю мобильник. «Алло… Что?! Попытка суицида? Выезжаю немедленно!» Мужу говорю: «У нас там чэ-пэ)». — «Мгм!» — произносит сквозь храп и дальше храпит. Выбегаю…

— Как-то ты… энергично! — заметил я.

— Ну я ж думала — любовь… Генерал хватает меня под мышки, кружит! Пьяный — в сосиску!

Это она с восторгом произнесла!

— Падаем в снег! Потом, даже не отряхиваясь, садимся в его машину, едем…

— Да-а. И что дальше?

— Все! — усмехнулась она. — А ты как думал? — Потрепала последний мой локон. — Все… Правда, — проговорила она и осеклась. Может, не надо эту страшную правду? Но все ж не удержала она творческий порыв. — Когда я в их контору пыталась перейти — у них спецоперации по всему миру проходят, — тут он себя показал. На комиссии выступил как последний хам! Знает, как его ценят — незаменимый в его делах, — поэтому позволяет себе. Прямым текстом орал: «Да кто такая она? Да я имел ее прилюдно, в пилотке и сапогах!»

— Ясно. После этого ты и сделала тот фотомонтаж, банный!

— Ну, это ребята сделали. А я…

— Только выложила в сеть?

Она кивнула.

— Ну и что генерал? — поинтересовался я.

— Нормально.

— Не обиделся?

— Н-нет!.. Такое абсолютно нормально сейчас! От верхов до низов все только этим и занимаются.

— М-м-м.

— Абсолютно шелковый стал. Примчался с большим букетом цветов: «Я всегда тебя уважал!» И работала с ним — по всему земному шарику! Так что это нормально как раз. Практика. Кстати, Ваня сейчас в Суворовском училище учится. Обожает его!

— Кто кого? — проговорил я со всей возможной язвительностью.

— Ну он его. А тот — Ваньку! Думаю, если Ванька таким же вырастет, отлично будет! А генерала восстановили через неделю — такого мастера международных афер больше нет!

— Прекра-а-асно! А вот только скажи: а зачем ты это рассказываешь? Все переворачиваешь во мне? Надо так?

— А ты хочешь неперевернутым жить? Уже не получится! Попал ты! — захохотала. — Все давно так живут. А ты один такой неперевернутый, да?.. Ты сердисси? — вдруг спохватилась, прильнула.

— Да это не имеет значения! — чмокнул ее в щеку. — Просто уже вся моя жизнь в тебе.

И снова она хватала айфон и чему-то в нем усмехалась, беся меня!

— Ну вот, — гордо подвела итоги, держа айфончик. — Ты, главное, учти, пригодится ведь тебе! Теперь любого, кто бы он ни был, можно мгновенно так, — потрясла телефончиком, — зачушить или зачморить. Кстати, зачушить и зачморить — это разные вещи! — фактически лекцию начала…

— Учту уроки мастера… Но пока, пожалуй, вздремну.

Потом она чем-то отравилась в столовой… Ага! Значит, тело все-таки есть, а не только айфон! Вот тут уж я взял свое!

— Не могу… тошнит, — стонала она.

— Это неважно!

Стал пытать ее: а откуда у нее, простой, как она говорит, взялся такой аристократический желудок? По ее словам, первая чувствует отраву. А через два дня половина нашего отеля слегла. Я был в другой половине. Но при этом, пожертвовав солнцем, беззаветно лежал рядом с ней… впрочем, солнце, как лезвие, проникало между шторами. И тут — телефончик даже не стал звучать, просто сигналил вспышками. Схватив, жалобно вскрикнула:

— Алло!

Долго слушала грубый мужской бас, потом сказала спокойно:

— Сам туда иди.

— Генерал?

— Опять хамит!

— Недоволен, что мы тут с тобой?

…Наутро небо над бухтой почернело от вертолетов. Учения? Но они стали садиться прямо перед корпусами, блокируя выходы. Смуглые ребята в красных беретах, однако среди них, судя по речи, были и наши и, похоже, командовали. Что за операция? Желудком в то утро уже страдали все, но все равно повысовывались с балконов.

Из самого крупного вертолета выпал генерал, трое его поддерживали Да-а. Кабан! Римма вдруг сиганула прямо с балкона и помчалась к нему. Плечом к плечу и даже шаг в шаг они двинулись к центру операции.

Кольцо сжималось к столовой. Послышались выстрелы. Сбило несколько роз. Потом треск, падение мебели — и двое наших, заломив ему руки, вывели повара — диверсанта. Подвели к генералу, который стоял, расставив ноги в ботинках, на площадке возле бассейна, и кинули повара к его ногам.

Генерал что-то спросил, тот заверещал, вскинув руки, отчаянно мотая головой. Римма ткнула его кулачком в нос, и он рухнул. Злодея «упаковали».

Потом все переместилось в главный холл. Народ ликовал. В центре толпы оказались Римма и генерал. Толпа настойчиво подталкивала их друг к другу. Первым не выдержал генерал. Рванув рубаху — бобочку-хаки — на груди, с размаху упал на колени прямо на мраморный пол и стал кланяться Римме в ноги, замаливая вину. Но тут она и сама рухнула на колени перед ним и тоже стала бить земные поклоны. Публика ликовала. Японцы, китайцы и даже малайцы радостно снимали их на свои аппаратики в режиме онлайн. Взорвет интернет! Но как-то… я-то при чем? С самого начала являлся лишь крышей операции — мол, приехала с хахалем, а на самом деле — разведчица! А какова моя роль? Видимо, я — продюсер этого ролика, эксцентричный миллионер?.. Ну что ж, продюсеры тоже нужны.

…Правда, она, смеясь, уверяла, что никакого генерала в помине тут не было, что все это я придумал для кино. На самом деле, конечно, генерал был… хотя, возможно, и виртуально — управлялся моим компьютером. Так нынче же всё — как в компьютере, а не как в жизни! И как все должно повернуться, моему компьютеру, наверно, видней?

Поминки

Город встретил нас слякотью. Ну что ж? Надо как-то двигаться дальше, не сдаваться. Генерал, конечно, фигура, но я в своей сфере тоже генерал! И у меня кабинет. На одной из самых фешенебельных улиц города. Председатель Союза писателей — это вам не хухры-мухры! Нынешний Союз писателей — мое детище. Место, куда хочется приходить, где (это все знают) нельзя унывать, голосить, доносить! Правда, стоит только закрыться на ключ, как тут же начинают ломиться товарищи: «Валера! Ты здесь?»

Римма иногда приходила сюда — «погонять вяленького», как грубо выражалась она, но при всей своей грубости тоже не выдержала, жалобно спросила:

— А что, никакого другого места у нас нет?

Паша — тот уже сжалился, выдал ей ключи от квартиры своих родителей, но, убегая из своей здоровой, многодетной, спортивной семьи, постоянно там ее сторожил.

А у меня… Варварское мазилово в моей протекающей сверху ванной постепенно перетекло — под моим мудрым руководством — в шикарный евроремонт с лучшими мастерами города. Благодари жизнь. Если бы не та вонючка-протечка, то грандиозное «это» и в голову бы не пришло. Средства позволяют. А стоит только начать ремонт (и даже уже почти закончить), как вновь и вновь возникают новые элегантные идеи. Надо на новый уровень выходить. Мастера — в белом! Непривычная чистота! Даже самому страшно там быть, не то что с кем-либо. Как бы от страху навек хату не потерять. Ничего! Скоро Нонна приедет, накидает окурков. И все. Полузабытое прошлое вернется… А может, и нет?

— Сейчас сделаем, — Римме сказал.

Включил комп. На работе я деловит! О! Вот это, похоже, годится! «Всемирный конгресс культуры». Мне бы и в голову не пришло туда податься, а так… Благодари жизнь! Заодно, может, и к культуре прильну.

Вычитал телефон. Набрал номер.

— Да. Это я… Присидатель. Выкрою? Ну… дней десять, пожалуй, выкрою. И ночей, — благожелательно хохотнул.

Там замерли.

Так. Тут надо всю вальяжность собрать.

— Ну… вы понимаете, не могу же я после каждого мероприятия мотаться туда-сюда?

— А… да! Извините.

— Ничего, голубчик, не расстраивайтесь! Почему — одноместный? Разумеется, с помощницей. Без нее уже… кхе-кхе… как без рук! Когда прибудем?

Хотелось сказать — да через секунду!

Ни в коем случае!

— Ну… я должен тут посоветоваться. Думаю, где-то в течение дня.

Вот так солидно. Час примерно с ней совещались. А добрались в «Асторию» за десять минут.

Нет, еще неплох я. Час назад еще понятия ни о чем не имел, а теперь в эпицентре. И главное — со своей сверхзадачей. Во всех крупных общественных мероприятиях, никому по большому счету не нужных, только со своей сверхзадачей можно участвовать, иначе нет смысла. Помню, на Борнео на всемирный конгресс летал — со своей сверхзадачей: сделать массаж, который только там делают. В Елово у нас, где дачи, зарядил, помню, международную конференцию; на самом деле моя задача была — снести старый сарай напротив террасы, закрывающий вид. Под широкое мероприятие это можно. А если б я лично для себя этого добивался, крайне нескромно бы выглядело.

Так и сейчас. При звуках «конгресс, культура» она как-то вяло глядела. Понимала — болтовня. И только при слове «номер» глазки ее загорелись. «М-м-м!» — увидела смысл.

Люблю я родную Русь! Всюду проверяющие, ревизоры, охрана — при этом электронный ключ от номера выдали, даже документов не спросив. Да еще и с поклоном. И только так.

Помню, недавно еще совсем, затруханный и больной, на больничный лифт стоял в очереди, а теперь вот — без всякой очереди прохожу. Благодаря Римме, честно скажу. Если бы не она!

Серый мрамор «Астории». Ничего, оживим! Если бы не эта особа, не был бы здесь, над компьютером кашлял, о столь крупном событии — Мировом конгрессе — даже не помышляя. Или, если бы один был, вон в той бы длинной очереди стоял, где записаться пытаются. А так — небрежно мимо прошел с длинноногой красавицей к лифту.

— Это он! Это он! — доносилось.

Неизвестно, правда, о ком!

— О! А ты, я гляжу, ожил! — какой-то малознакомый субъект.

— Так отдохнул же!

— Какой-то ты усталый! — другой подошел.

— Так ремонт!

На все надо иметь мгновенный ответ — людей не задерживать.

Самое удивительное, что Гуня ее не узнал, бывшую соседку свою по больничной кладовке! Ну загорела. Обнаглела. Усталая сутулость ушла.

— С кем это ты? Изможденка! — Гуня страстно шепнул. — Мы с тобой любим изможденок!

— О да! — согласился я.

Ну хватит. Отметился.

Обхватив ладонями ее талию — поместилась! — вдавил Римму в лифт. Номер — ого! Пока в нем осваивались, все испробовали — на мероприятие пора! Бейджики почему-то в ванной оказались. Откуда они догадались, что мы в ванну пойдем? На крючочке висят. Причем два абсолютно различных бейджа. Один, фиолетовый, это я уже по опыту знаю, «вездеход». Другой, такой розовенький, блеклый. Этот — в «никуда». «Помощница», по их понятиям, должна в номере сидеть или, точнее, лежать. И никуда больше не соваться. И даже все названия залов, где что-то важное будет происходить, на бейджике том проклацано компостером — сплошные дыры. Чтобы даже слепому охраннику было ясно — никуда не пускать! Сразу бить и спускать со ступенек! На что же я ее, бедную, обрек? Сунется ведь наверняка же, с ее характером! Мало ей унижений выпало? И после душа и полотенца свой фиолетовый «вездеход» на ее точеную шейку надел.

— Царствуй!

— А ты?

— Как-нибудь разберусь!

Я свое уже отцарствовал. Взгляды ласкали ее. Даже и мне как бы успеха перепадало. Нарядная публика в коридорах здоровалась с ней!

— О! — радостно поглядывала на знаменитостей. — А я тоже одного интеллигента знала!

Меня, очевидно, не посчитала.

— И кто же он?

— Да Валька Дрищ! Тот самый.

— Не имею чести. В смысле — быть представленным лично. Где он?

— Да везде! На любых блогах. Куда только ни сунься!

— Не совался, видимо. И что… лично его знала?

— Конечно! С подругой моей жил! Даже с двумя!

Хорошо, что до третьей очередь не дошла! Или я ошибаюсь?

Первый за сегодня удар!

— Ну и какой он?

— Прикольный! Куда ни придет, обязательно наблюет!

— К сожалению, — я сказал сухо, — не могу тебе предоставить столь широкого спектра услуг!

— Хорошо, милый! — сказала уже как-то высокомерно.

Росла на глазах.

Подошли к ресторану. Скопление шикарной публики. Пропустил ее вперед, и она элегантно впорхнула. А перед моей харей появилась рука в черном рукаве с повязкой «Охрана»!