Девушка с Легар-стрит

Я не сразу заметила мать. Должно быть, она вошла сразу вслед за Джеком и Ребеккой, и услышала его предложение.

– Я не… – начала я.

Софи даже подпрыгнула от восторга.

– Блестящая идея! Таким образом, ты всегда сможешь помочь мне и своей матери со всей… работой, какую необходимо выполнить в доме.

Думаю, пауза перед словом «работа» была сделана неслучайно, и я оценила осторожность Софи перед Ребеккой. Я нахмурилась. Сказанное ею имело смысл. Но я была отнюдь не в восторге от перспективы переехать в дом матери – и не только потому, что нам с ней придется жить под одной крышей.

– Но я не думаю, что я… – Мне снова не дали договорить. На этот раз это сделал Джек.

– Она права. Это имеет смысл. Ты будешь достаточно близко к дому, чтобы следить за ходом работ, а также всегда будешь на месте, чтобы помочь матери… с ее заботами.

В ужасе от их предложений я попыталась обрести голос и любые слова, способные переубедить эту толпу.

– Я не хочу навязываться матери. Меня вполне устроит отель. Честное слово.

Я тотчас почувствовала на себе укоризненный взгляд четырех пар глаз. Пяти, если считать Генерала Ли.

– Ты не навязываешься, Мелли. Ты будешь мне помогать. – Лицо матери приняло умоляющее, но не слишком жалкое выражение. – Как ты знаешь, я не так молода, как раньше. Перевезти все вещи из другого штата, плюс нервотрепка, связанная с ремонтом, – одной мне такое не по силам. И, – добавила она с ноткой ликования в голосе, – это дало бы нам время спланировать вечеринку в честь твоего сорокалетия.

Ребекки сделала большие глаза.

– Я понятия не имела, что вам уже столько лет. – Ее длинные ресницы затрепетали, щеки вспыхнули. – Извините. Я не это имела в виду. Я хотела сказать, что вы выглядите очень молодо.

Все больше заливаясь краской, она закрыла глаза и больше ничего не сказала, опасаясь или будучи не в состоянии вырыть себе более глубокую яму. Я тотчас увидела для себя возможность сменить тему.

– Мама, – сказала я. – По-моему, ты еще не знакома с Ребеккой Эджертон. Она готовит о тебе материал для местной газеты. Ребекка, это моя мать, Джинетт Приоло.

Выгнув одну бровь на манер оперной дивы, мать протянула затянутую в перчатку руку.

– О да. Если не ошибаюсь, мы кратко поговорили один раз. И с тех пор вы оставили мне несколько сообщений. Как приятно познакомиться с вами лично. – Она даже не извинилась за то, что не ответила на сообщения.

– Взаимно, – сказала Ребекка, осторожно беря протянутую руку. Вид у нее был жалкий, учитывая, что она лично неким образом организовала эту встречу со своей жертвой.

Мать повернулась ко мне.

– Мелани, может быть, сорок, но она с каждым годом становится все красивее, не так ли, Джек? – Мать с улыбкой повернулась к Джеку.

– Как лак на старинной мебели, – ответил он, улыбаясь. – Лишь красивее и с приятным блеском.

Я сердито посмотрела на него – не скажу, что сравнение со шкафом пришлось мне по душе, – а затем повернулась к матери. Будь комментарий не от нее, а от кого-то еще, я бы ее обняла. Вместо этого, чувствуя на себе ее взгляд, я отвернулась. Я знала, она ждет ответа. Я невольно ощутила себя человеком, который только что рассказал маленькому ребенку правду о Санта-Клаусе.

Обняв меня за плечо, Джек наклонился к самому моему уху. Его дыхание ощущалось на моей голой шее легким покалыванием.

– Не переживай, Мелли. Это лишь на короткое время. Если я вдруг тебе понадоблюсь, звони, и я тотчас примчусь на твое спасение.

Мой взгляд проделал путь от моей матери к Джеку и обратно. Миссис Тренхольм однажды сказала мне, что, по ее мнению, Джек способен очаровать кого угодно. Не знаю, что это было – комплимент в адрес сына или предупреждение в мой. В любом случае она была права. Этот хитрец Джек Тренхольм умел заставить меня делать то, чего мне не хотелось.

Я медленно выдохнула сквозь стиснутые зубы.

– Ладно, – сказал я. – Уговорили. Как нибудь потерплю один месяц.

Софи смущенно попереминалась в своих «биркенстоках» и исподтишка обменялась взглядом с Чэдом.

– Месяц – это по нашим первоначальным прикидкам. Всегда есть вероятность, что на самом деле на это уйдет больше времени. Например, если на улице ливень, высокая влажность задержит высыхание досок под слоями морилки и герметика. Как ты понимаешь, мы бессильны что-либо с этим поделать, но это может существенно увеличить срок.

– Можешь жить у меня столько, сколько тебе нужно, Мелли. Мой дом всегда открыт для тебя. – Мать улыбнулась, и я поспешила отвести взгляд.

Я тотчас представила себя в бочке, летящей к огромному водопаду, и я ничего не могла с этим поделать.

От ответа меня избавил писк Генерала Ли, а затем он сам выбежал ко мне из вестибюля. Я подняла его и внимательно осмотрела. Убедившись, что с ним все в порядке, я вышла из комнаты в вестибюль и увидела там Ребекку. Она забрела туда, пока остальные уламывали меня переселиться к матери.

Она поедала взглядом портрет двух девочек. Я привезла картину к себе на временное хранение, пока предыдущие жильцы дома на Легар-стрит вывозили свои вещи. Портрет стоял, приставленный к недавно оштукатуренной стене вестибюля. Мне не раз хотелось повернуть его лицом к стене, лишь бы не ощущать на себе взгляды двух юных барышень, смотревших на меня с холста. Услышав мои шаги, Ребекка подняла голову.

– Извините. Должно быть, я слишком сильно его обняла. Просто… – Она указала на картину. – Точно такая же приснилась мне в моем сне..

– Что такое? – Джек подошел ближе и положил ей на плечо руку. Я тотчас мысленно отругала себя за то, что позволила раздражению по поводу этого небольшого контакта взять надо мной верх.

Держа пса на руках как своего рода экран между мной и картиной, я шагнула ближе и повернулась к Джеку:

– Я не успела показать тебе, что мы с матерью нашли на чердаке дома на Легар-стрит. Мы не знаем, кто эти девочки, но обстановка кажется смутно знакомой. Хотела спросить у тебя, знакомы ли тебе их лица или обстановка.

Внимательно изучив картину, Джек медленно покачал головой:

– Я определенно вижу семейное сходство. Но опять-таки… – Он, прищурившись, посмотрел на меня и помолчал. – Я не уверен.

– Посмотрите, – сказала Ребекка, указывая на медальон, спрятанный на груди у высокой девочки. Ее указательный палец дрогнул. Она быстро убрала его в кулак, как будто не хотела, чтобы кто-то это заметил.

– У них у каждой по медальону, – сказала я, пристально на нее глядя. – Вы что-то узнаете? Например, дом?

Ребекка ответила не сразу:

– Нет. Ничего. Просто это так поразительно.

Она присела на корточки, чтобы разглядеть картину ближе, как я до нее, но я засомневалась, что причиной тому слабое зрение. По моим прикидкам, она была лет на пять моложе меня. Я машинально посмотрела на ее пробор, не блеснет ли в ее волосах седина. И не увидела ни одного седого волоска.

Джек поднял свой мобильник и сделал снимок.

– Хочу показать это Ивонне Крейг в Историческом обществе. Я ничего не узнаю на этой картине, но вдруг узнает она.

Я тотчас вспомнила нашу встречу с Ивонной, когда мы с Джеком занимались разгадкой тайн моего дома на Трэдд-стрит. Признаюсь честно, я немного ревную ее: Джек всякий раз произносит ее имя с удивительной нежностью и проводит в ее обществе огромное количество времени. Лишь познакомившись с ней – в комплекте с палочкой и ходунками, – я поняла, что Джек нарочно водил меня за нос и что мисс Крейг годилась ему в бабушки.

– Мне можно с тобой? – спросила Ребекка, широко раскрыв голубые глаза.

Я только что хотела спросить то же самое, но теперь промолчала. Тащиться вместе с ними в роли третьего колеса вдохновляло ничуть не лучше перспективы целый месяц прожить вместе с матерью.

Джек вернул телефон в карман и посмотрел на меня. Я уже приготовила вежливый способ отклонить его предложение составить им компанию, когда он сказал:

– Думаю, тебе лучше остаться и начать собирать вещи для переезда к матери. С радостью помогу перевезти их, когда у тебя все будет готово.

Я ощутила себя воздушным шаром, из которого сначала убежал весь воздух, а затем его переехал грузовик. Дважды. Я заставила себя улыбнуться.

– Я как раз собиралась сказать то же самое.

Чэд и Софи извинились и вернулись к созерцанию раздвижных дверей. Я проводила остальную часть компании к входной двери.

– Позвони мне, если что-то узнаешь, – сказала я Джеку.

Ребекка вручила моей матери свою визитку. Мать, поколебавшись, приняла ее.

– На тот случай, если вы удалили мои сообщения на автоответчике, – сказала Ребекка. Ее взгляд не выдавал никаких эмоций. – Очень хотелось бы договориться о времени и взять у вас интервью.

Джинетт изящно пожала плечами:

– Боюсь, что в ближайшее время это невозможно. Я должна вернуться в Нью-Йорк. Надо выставить на продажу квартиру, а затем собрать все вещи. Но я непременно позвоню вам, как только улажу все свои дела.

На лице Ребекки не дрогнул ни один мускул.

– Понимаю. Время от времени я буду звонить, чтобы проверить, как там ваши дела.

– Безусловно, – ответила моя мать. Меня так и подмывало поднять руку и показать ей, какая она молодчина.

Джек и Ребекка ушли, а моя мать задержалась в дверях.

– Я не в восторге от этой Ребекки, – сказала она, когда они были вне пределов слышимости.

– Мама, поверь, мне плевать, что там у нее с Джеком. Он свободен и имеет право оказывать знаки внимания кому угодно.

Она снова посмотрела на портрет.

– Вообще-то я имела в виду не ее отношения с Джеком, хотя, мне кажется, что мой внутренний голос не обманывает меня и здесь. – Она пристально посмотрела на меня. – Я имела в виду ее интерес к нашей семье. Она напоминает мне стервятника, парящего над тонущим судном.

– А по-моему, она безобидна. Она может копать все, что захочет, ведь это не имеет ко мне никакого отношения. Мне нечего скрывать.

– Неужели? – Мать скептически выгнула бровь.

Всего одно слово, зато как она его произнесла! Сколько чувства, сколько недосказанности. Не удивительно, что она снискала такой колоссальный успех на сцене. Я посмотрела ей в глаза.

– Что ты от меня скрываешь? Что за тайна, какую ты не хочешь, чтобы я знала? Тебе что-то известно о моем прошлом или прошлом нашей семьи, например, чье тело было найдено на этом судне, – о чем Ребекке лучше не знать? Потому что, если ты что-то знаешь, скажи мне. Я готова ко всему.

Не сводя с меня взгляда, она медленно покачала головой.

– Я знаю ровно столько же, сколько и ты. Поверь. Думаю, нам просто нужно во всем разобраться и понять это вместе.

Она говорила так убедительно, что я была готова поверить ей, не напомни я себе, какая она замечательная актриса. Большинству людей невдомек, что оперные певцы не только должны иметь хороший голос, но и владеть актерским мастерством – хотя бы для того, чтобы воплотить в действие то, что они поют на итальянском или немецком, или на каком еще там. По понятным причинам я не была фанатом оперы, но я знала об этом жанре достаточно, чтобы не принимать за чистую монету слова моей матери, когда она, глядя мне в глаза, что-то отрицала.

Вспомнив, как накануне в пустых комнатах старого дома слышался детский плач, я была готова поклясться: мать скрывала от меня, по крайней мере, одну вещь.

– Ребекка рассказала мне о твоем выкидыше. Зря ты утаила это от меня. Не хочу, чтобы меня снова застали врасплох.

Мать вскинула подбородок, но ответила не сразу.

– Не было походящей возможности, – помолчав, произнесла она. – Когда это произошло, ты была слишком мала, чтобы понять, я же не хотела тебя расстраивать.

На меня накатилась волна обиды и разочарования, словно пролитое молоко, смешанное с осколками стекла. Впрочем, и то и другое остались в прошлом, так что оплакивать их было уже поздно.

– Меня расстраивать? И бросить меня без видимой причины, даже не попрощавшись? Это, по-твоему, было менее обидно?

Она пристально посмотрела на меня. Я поймала себя на том, что стою затаив дыхание в надежде, что она наконец скажет мне то, что мне так хотелось услышать. Вместо этого она повернулась и, пощекотав мне щеки ворсинками своей шубки, шагнула в открытую дверь. Она остановилась в дверном проеме, правда, спиной ко мне.

– Мы должны сделать это вместе. Даже если кто-то поможет нам, все зависит только от нас двоих. – Она плотнее укутала воротником шею. – Меня не будет около недели. Ты можешь в любое время переехать ко мне, но я подозреваю, что ты захочешь дождаться, пока я вернусь.

Я лишь молча проводила ее взглядом, пока она спускалась с крыльца. Она обернулась и посмотрела на меня.

– До свидания, – сказала она.

Я не ответила. Это слово опоздало на тридцать три года.

Глава 9

Я сидела, уставясь в экран компьютера, в моем кабинете – проверяла новые объявления и делала заметки, – когда в переговорном устройстве раздался голос Нэнси Флаэрти:

– У тебя посетитель, Мелани.

Я была готова поклясться, что она улыбается. Ее согласные стали мягкими, словно ватные шарики, выпавшие из вялых губ на подушку. Вздохнув, я нажала кнопку, чтобы ответить.

– Встреча с Джеком не планировалась, так что ему придется подождать. Скажи ему, чтобы он немного остыл. Я выйду, как только освобожусь.

– Вот уж не думал, что мне нужно заранее договариваться о встрече, Мелли, ведь мы практически живем вместе.

Услышав в дверях голос Джека, я как ужаленная вскочила со стула и одновременно швырнула через всю комнату очки.

– Ты напугал меня, – сказала я, пытаясь вернуть себе самообладание.

Сияя фирменной улыбочкой, он прошел через весь офис и подобрал с пола мои очки.

– Я заметил, – сказал он, возвращая их мне. – Думаю, это ваши.

Я посмотрела на них так, словно видела их впервые, как будто они не сидели у меня на носу всего несколько секунд назад.

– Да. Похоже, это они.

Взяв из его протянутой руки очки, я бросила их в ящик стола.

– Вообще-то, они скорее модный аксессуар. Кто-то сказал мне, что в них я выгляжу более профессионально.

Джек посмотрел на меня с противной ухмылкой, до боли мне знакомой.