Помоги проекту - поделись книгой:
Предисловие ко второму изданию
При подготовке второго издания книги в очерк «Политарный („азиатский") способ производства: теория и история» был включен в качестве одиннадцатого новый раздел «Последняя фаза развития неополитаризма в СССР». Соответственно был доработан прежний одиннадцатый раздел, ставший теперь двенадцатым.
Предисловие
Книгу составили мои работы, посвященные одной из самых не только интересных, но, как выяснилось, и актуальных проблем философии истории и исторической науки (историологии) — вопросу о возникновении, сущности и роли в истории человечества способа производства, который в свое время был назван К. Марксом «азиатским». Написаны эти работы в разное время. Кроме уже публиковавшихся, в книгу вошли и работы ранее не печатавшиеся
Интерес к этой проблеме у меня пробудился ещё на первом курсе исторического факультета Красноярского педагогического института (1947 г.), когда я более или менее детально ознакомился с историей Древнего Востока, и долгое время носил чисто теоретический характер. Мне бросилось в глаза вопиющее противоречие между безапелляционными утверждениями авторов всех тогдашних учебных пособий и трудов по истории Древнего Востока о том, что древневосточное общество было рабовладельческим, и приводимыми ими самими фактическим материалом, неопровержимо свидетельствовавшим о противном.
К этому вопросу я вернулся, когда после смерти И. В. Сталина и особенно после XX съезда КПСС (1956 г.) появилась пусть небольшая, но всё же возможность высказать в печати мнение, радикально расходившееся с господствующей официальной точкой зрения. Провинциальным институтам дали право издавать ученые записки, и первое время содержание их практически никак не контролировалось сверху, т. е. из Москвы. Статья, носившая название «К вопросу о первой форме классового общества», никогда в то время не смогла бы быть опубликованной ни в одном центральном издании. Но кафедра истории Красноярского пединститута согласилась включить ее в свой том ученых записок. Большую роль в этом сыграла поддержка со стороны Андрея Иосифовича Блинова — талантливого ученого и замечательного человека. Тогда он был еще доцентом кафедры истории КГПИ, в последующем стал доктором исторических наук и профессором.
О том, насколько своевременной была постановка данного вопроса, говорит факт, что в том же году в ГДР увидели свет работы Элизабеты Шарлотты Вельскопф, в которых доказывалось, что общество Древнего Востока рабовладельческим не было, а в 1964 г. — второй раз в истории марксистской философской и исторической мысли — началась дискуссия об «азиатском» способе производства, о ходе которой рассказано во включенной в эту книгу работе «Политарный („азиатский") способ производства: Теория и история».
Но если критическая часть моей статьи 1957 г. была достаточно убедительной, то позитивного решения проблемы мне дать не удалось. Это во многом было обусловлено тем, что я принимал за истину безраздельно господствовавшее и в советской, и в западной исторической науке положение о существовании трех и только трех способов эксплуатации человека человеком: рабства, феодализма и капитализма1. В результате я пришел к выводу, что общество Древнего Востока и вообще все ранние классовые общества имели своей основой социально-экономический строй, представлявший собой синтез незрелых рабовладельческих и незрелых феодальных отношений.
К тому времени, когда началась новая дискуссия об азиатском способе производства, я постепенно стал освобождаться от данной догмы. Мне стало ясным, что существует не три, а большее число форм эксплуатации человека человеком. Об этом я писал в целом ряде статей: «Проблема социально-экономического строя Древнего Востока» (Народы Азии и Африки. 1965. №4), «Об одной из ранних нерабовладельческих форм эксплуатации» (сб. «Разложение родового строя и формирование классового общества». М., 1968) и др. Но, преувеличив значение одного из довольно редких подтипов «азиатского» способа производства, я снова не смог постигнуть его суть.
Прозрение пришло в самом начале 70-х годов. Выявление природа «азиатского» способа производства дало ответ и на другой вопрос, который мучил меня с начала 60-х годов. Именно тогда мне стало ясным, что наша страна не является социалистическим обществом. В ней существует какой-то иной социально-экономический строй, основанный на какой-то совершенно непонятной форме эксплуатации человека человеком. Первоначально эти два сюжета: вопрос о социально-экономическом строе Древнего Востока и вопрос об общественном порядке, существовавшем в СССР, представали передо мной как совершенно разные проблемы, не имевшие между собой ничего общего. И вдруг эти проблемы сомкнулись.
Раскрыв сущность «азиатского» способа производства в том его виде, в котором он существовал в предклассовых обществах и на Древнем Востоке, и, назвав его политарным, я понял, что наше советское общество является не чем иным, как новейшим вариантом политаризма. Общество Древнего Востока было древнеполитарным (палеополитарным), наше — новополитарным (неополитарным).
Сущность этого открытия я изложил в 1974 г. в довольно большой работе «Об одном из путей становления классового общества», предназначавшейся для сборника «Становление классов и государства», который готовился сектором истории первобытного общества Института этнографии АН СССР. К тому времени дискуссия об «азиатском» способе уже была насильственно прервана по указанию сверху. Статьи сторонников концепции «азиатского» способа производства было запрещено печатать. Поэтому Древний Восток в статье практически почти совсем не затрагивался. Вскользь упоминался лишь Древний Китай. Все основные выводы работы базировались на данных этнографии о тех предклассовых обществах, в которых шел процесс становления политарного способа производства, — формирующихся политарных (протополитарных) социоисторических организмах2. И, разумеется, ни слова, ни полслова не было там сказано об общественном строе СССР.
Статья ни в малейшей степени не представляла собой преднамеренной попытки преподнести в замаскированном виде картину советского общества. Но параллели между тем, что было в исследованных этнологией протополитарных обществах, и тем, что наблюдалось в нашей стране, явно напрашивались. Причем это не требовало и не предполагало внесения в картину древнеполитарного общества каких-либо добавлений или же изъятия из нее тех или иных моментов. Наоборот, эти параллели вырисовывались тем более отчетливо, чем ближе к действительности была нарисованная картина протополитаризма.
Тем не менее и сектор истории первобытного общества, и Ученый совет Института этнографии утвердили сборник с моей статьей к печати. Но опубликована она не была. Заведующий отделом этнографии и археологии издательства «Наука» С. Н. Бобрик, человек крайне бдительный и осторожный, категорически заявил, что сборник не пойдет в печать до тех пор, пока эта статья не будет изъята и заменена другой. Мне срочно пришлось писать для сборника другую статью — «Первобытная коммуна и соседская крестьянская община». Только после этого сборник увидел свет. Это произошло в 1976 г. Что же касается крамольной статьи, то она осталась лежать в ящике письменного стола.
После нескольких неудачных попыток в результате усилий известного экономиста востоковеда Виктора Георгиевича Растянникова отвергнутая работа все же была в 1980 г. опубликована в сборнике Института востоковедения АН СССР «Государство и аграрная эволюция в развивающихся странах Азии и Африки». Правда, для этого работу пришлось значительно сократить, снабдить предисловием, имеющим целью доказать уместность её помещения в данном сборнике, и дать ей довольно невразумительное камуфляжное название «Об одном из типов традиционных структур Африки и Азии: прагосударство и аграрные отношения». Но в результате бдительность институтского начальства была притуплена и статья прошла.
В процессе подготовки указанной работы мною был собран большой материал о протополитарных обществах, который лишь частично был использован в ней. Но и он был ужат до крайнего предела при подготовке окончательного, сокращенного варианта работы. А между тем этот материал очень важен для понимания процесса становления политарного способа производства и политарного общества. Поэтому в качестве продолжения и дополнения предшествующего очерка в сборник включена работа «Протополитарные и политарные общества: материалы к генезису политарного способа производства», в которой показано широкое распространение и многообразие форм и особенностей развития протополитарных обществ.
С началом перестройки запрет на печатание работ об «азиатском» способе производства был постепенно снят, и статья «Социально-экономической строй Древнего Востока: современное состояние проблемы» была опубликована в журнале «Народы Азии и Африки» (1988. № 2) без каких- либо проблем.
Совершенно иначе обстояло со статьей, посвященной становлению и природе политаризма в СССР, написанной в мае 1991 г. Где-то в июне этого года я предложил ее журналу «Социологические исследования». Работникам редакции она понравилась, и они заверили меня, что она будет обязательно опубликована в ближайшем номере. Но, к сожалению, этого обещания они выполнить не смогли. На заседании редколлегии журнала, где решался вопрос о статье, против ее публикации категорически выступил член-корреспондент АН СССР Михаил Николаевич Руткевич. Членам редколлегии, которые в большинстве своем были склонны поместить статью, он предъявил ультиматум: если будет принято решение о публикации статьи, он выходит из состава редколлегии. Где-то через год я показал статью члену редколлегии журнала «Свободная мысль» Валерию Геннадиевичу Бушуеву. Она показалась ему очень интересной, и он предложил мне отдать её для публикации в журнале. Но он не был хозяином. Редактор журнала Наиль Бариевич Биккенин заявил, что пока он занимает этот пост, статья в журнале ни в коем случае не появится.
Я уже потерял всякую надежду увидеть статью опубликованной. Но на помощь пришел этнолог, исследователь Севера и одновременно блистательный писатель Юрий Борисович Симченко, который начал в то время издавать серию ротапринтных сборников под названием «Российский этнограф». Он не только предложил напечатать эту статью, но и разрешил ее значительно расширить. В результате объем статьи увеличился более чем в три раза. Эта работа под названием «Россия: что с ней случилось в двадцатом веке» была опубликована в 1993 г. в вышедшем тиражом в 150 экземпляров 20-м выпуске «Российского этнографа», который никогда не поступал в открытую продажу. Поэтому он практически мало кому доступен.
Основные тексты всех четырех названных выше работ воспроизведены в книге практически в том виде, в котором были впервые опубликованы. Все изменения свелись к исправлению орфографических ошибок, уточнению пунктуации, мелким стилистическим правкам, унификации некоторых используемых терминов и аппарата сносок. Перемены в тексте, выходящие за эти пределы, специально оговорены в примечаниях к соответствующим статьям. Изменены названия двух работ: «Об одном из типов традиционных структур Африки и Азии: прагосударство и аграрные отношения» получила более соответствующее содержанию заглавие — «Становление и сущность политарного („азиатского") способа», «Россия: что с ней случилось в двадцатом веке» тоже названа более точно — «Великая Октябрьская рабоче-крестьянская революция 1917 г. и возникновение неополитаризма в СССР».
Работа «Проблема исторического пути Руси-России (Размышления над трудом В. И. Сергеевича ,Древности русского права")» представляет собой доработанный вариант вводной статьи к труду В. И. Сергеевича «Древности русского права» (Т. 1-3. М., 2007). Как известно, почти все дореволюционные историки, включая В. И. Сергеевича, категорически отвергали существование на Руси феодализма. Но одновременно никто из них не смог сказать ничего определенного о социально-экономическом типе этого общества. Как показано в данной работе, общество Древней Руси относилось к той же общественно-экономической параформации, что и все страны Центральной и Юго-Восточной Европы, — нобиломагнарной. Эта структура оказалась неспособной не только к прогрессивному развитию, но к и обеспечению самостоятельного государственного существования социоисторических организмов данного типа. Все нобиломагнарные страны рано или поздно оказались под чужеземным господством (Древняя Русь, Болгария, Молдова и Валахия, Сербия, Хорватия, Словакия, Чехия, Польша, Литва). Во второй половине XV в. - XVI в. в Северной Руси на смену нобиломагнаризму пришла державополитарная параформация и одновременно возник новый единый социоисторический организм — Россия.
В ней во второй половине XIX в. начала формироваться паракапиталистическая параформация (периферийный капитализм). В результате Великой Октябрьской рабоче-крестьянской революции 1917г. в России утвердилась неополитарная параформация, а после 1991 г. произошла реставрация паракапитализма.
В основу труда «Политарный („азиатский") способ производства: Теория и история» положена вводная статья к книге Ф. Бернье «История последних политических потрясений в государстве Великого Могола». В нем подведены итоги всех моих исследований в данной области, что сделало неизбежным определенное повторение того, что было сказано в предшествующих работах. Но кроме ранее разработанных сюжетов в ней дано много совершенно нового, в частности раскрыты основные законы развития политарного общества, что позволило понять причины и механизмы политического и социально-экономического переворота, происшедшего в нашей стране в 90-е гг. XX в., и вскрыть сущность нашего современного общественного строя.
Очерк 1
К вопросу о первой форме классового общества (в порядке дискуссии)3
В предисловии к работе «К критике политической экономии» К. Маркс, заключая данное им предельно сжатое, четкое и ясное изложение сущности исторического материализма, писал: «В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный буржуазный способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи экономический общественной формации. Буржуазные производственные отношения, это — последняя антагонистическая форма общественного процесса производства, антагонистическая не в смысле индивидуального антагонизма, а в смысле антагонизма, вырастающего из общественных условий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Этой общественной формацией завершается поэтому предыстория человеческого общества»4.
Упоминание К. Марксом в числе общественно-экономических формаций азиатской формации не является случайным. Оно тесно связано с целым рядом его высказываний о «восточном обществе», о «древнеазиатских способах производства», об «эпохе азиатских и египетских царей», об особенностях общественного строя древневосточных, древнеазиатских стран5. Это не может не свидетельствовать о том, что К. Маркс в понятие «восточное общество», «азиатская формация» вкладывал какое-то определенное содержание. Какое же именно? Что имел в виду К. Маркс, когда говорил, об азиатском способе производства, что такое азиатская формация, предшествующая, по его мнению, античной (рабовладельческой) и феодальной общественно-экономическим формациям? Этот вопрос вызвал немало споров и дискуссий среди историков-марксистов.
Мы не имеем здесь возможности углубляться в детали споров, которые велись историками по вопросу об азиатской формации, да это и не является нашей задачей. Ограничимся только краткой характеристикой тех решений проблемы, которые предлагались в ходе дискуссий.
Не встретило поддержки утверждение некоторых историков, что под азиатской формацией нужно понимать первобытное, доклассовое общество, ибо из самого контекста, в котором дано спорное положение, видно, что под азиатской формацией К. Маркс понимал первую форму существовании классового общества. Кроме того, у К. Маркса имеются прямые указания на то, что под азиатской формацией он подразумевал ступень исторического развития, которая имела место в странах Древнего Востока, где раньше всего возникли классы и государство.
Вследствие этого большинство историков рассматривало проблему азиатской формации как вопрос о социально-экономическом строе Древнего Востока. Но, соглашаясь с тем, что разгадку азиатской формации нужно искать в общественно-экономическом строе древневосточных государств, историки разошлись во взглядах на экономическую структуру классового общества Древнего Востока, на характер господствовавших в этом обществе производственных отношений.
Одни из них, подчеркивая своеобразие общественного строя древневосточных стран, его отличие, как от рабовладельческого строя древней Греции и Рима, так и от феодального строя средневековой Европы, утверждали, что на Древнем Востоке существовала особая классовая общественно-экономическая формация, характеризовавшаяся особыми, только ей присущими «азиатскими» производственными отношениями, качественно отличавшимися как от рабовладельческих, так и от феодальных (не говоря уже о капиталистических) производственных отношений.
Сторонникам этой точки зрения вполне справедливо замечали, что нам известны только три антагонистические формы соединения рабочей со средствами производства, лишь три формы эксплуатации — рабовладельческая, феодальная и капиталистическая, что никакой четвертой формы — азиатской или какой-либо другой — мы не знаем, что нигде в истории человечества мы не встречаем такой формы эксплуатации, которая не сводилась бы к одной из трех выше перечисленных.
Выявление несостоятельности утверждения о существовании каких-то особых — «азиатских» — производственных отношений сделало ясным, что в странах Древнего Востока иных производственных отношений, кроме рабовладельческих и феодальных не могло быть. После этого проблема общественно-экономического строя Древнего Востока свелась для историков к вопросу о том, был ли этот строй рабовладельческим или феодальным. Соответственно упростилась для них проблема азиатской формации. Те из них, которые считали древневосточное общество феодальным, утверждали, что К. Маркс под азиатской формацией понимал восточную, азиатскую разновидность феодализма. Те же, которые объявляли строй древневосточных государств рабовладельческим, утверждали, что К. Маркс под азиатской формацией понимал примитивную форму рабовладельческого общества, специфичную для стран Древнего Востока.
До 1933-1934 гг. среди советских историков преобладал взгляд на социально-экономический строй Древнего Востока как на феодальный. С 1933-1934 гг. победил и прочно утвердился взгляд на древневосточное общество как на общество рабовладельческое. В подтверждение правильности последней точки зрения было приведено немало фактов. Но не они решили исход спора о характере социально-экономического строя Древнего Востока в пользу признания его рабовладельческим. Множество фактов, и притом не менее, а даже скорее более убедительных, приводилось и в пользу признания древневосточного общества феодальным. Основной и решающий довод, обеспечивший победу этому взгляду, состоял в том, что признание древневосточного общества феодальным находится в противоречии с общепринятым в нашей исторической науке представлением о последовательности смены ступеней исторического развития, согласно которому вслед за родовым обществом должна следовать рабовладельческая формация, и никакая иная, и только вслед за ней — феодальная.
Признание абсолютной правильности положения о закономерном характере смены родового общества рабовладельческим делало беспредметным дальнейшее обсуждение вопроса об азиатской формации, ибо с этой точки зрения она не могла быть чем-либо иным, кроме как формой рабовладельческого общества. Неудивительно, что после 1933-1934 гг. проблема азиатской формации, проблема первой формы существования классового общества стала рассматриваться как вопрос полностью и до конца решенный.
Но можно ли безоговорочно признать правильным положение о том, что древневосточное общество есть общество рабовладельческое, можно ли безоговорочно согласиться с тем, К. Маркс под азиатской формацией понимал формацию рабовладельческую? На наш взгляд, нет. Мы уже указывали выше, что против положения о существовании на Древнем Востоке рабовладельческой формации приводились многочисленные доводы, которые, во всяком случае, были не менее убедительными, чем доводы, приводимые в защиту этого положения. Кроме того, трудно согласиться с тем, что К. Маркс под азиатской формацией подразумевал формацию рабовладельческую. Даже при не очень внимательном чтении работы К. Маркса бросается в глаза, что рабовладельческую формацию (под названием античной) он выделил особо и поставил вслед за азиатской.
Все эти соображения не позволяют признать правильным понимание азиатской формации как формации рабовладельческой, не позволяют согласиться с взглядом на социально-экономический строй Древнего Востока как на строй рабовладельческий. Проблема азиатской формации, проблема первой формы существования классового общества, на наш взгляд, не может считаться исчерпанной. Она ждет своего решения. Настоящая работа представляет собой попытку поставить эту проблему и предложить на обсуждение один из вариантов ее возможного решения. Автор не может не сознавать, что предлагаемое решение вопроса представляет собой гипотезу, и, само собой разумеется, не настаивает на том, что все выдвигаемые им положения являются правильными.
Единственный путь, ведущий к решению проблемы азиатской формации, — анализ социально-экономического строя Древнего Востока. Мы ни в малейшей степени не претендуем на сколько-нибудь подробный анализ общественно-экономического строя даже одного древневосточного государства. Наша задача гораздо скромнее. Она состоит в том, чтобы выяснить, получили ли развитие в обществе Древнего Востока какие-либо другие антагонистические производственные отношения, кроме рабовладельческих. Так как о развитии капиталистических отношений на Древнем Востоке не может быть и речи, то эта задача фактически сводится к выяснению, существовали ли и получили ли развитие в древневосточных странах отношения феодальные.
Напомним коротко основные отличия между рабовладельческими и феодальными производственными отношениями. Рабовладельческие отношения есть отношения между рабовладельцем, являющимся собственником всех средств производства, и рабом, непосредственным производителем, оторванным от средств производства и находящимся в полной собственности рабовладельца. Как собственник всех средств производства и самого производителя, рабовладелец имеет право на весь произведенный рабом продукт. Из этого продукта он уделяет рабу столько, сколько необходимо для поддержания его физического существования. При феодальных отношениях феодал заставляет производителя, наделенного средствами производства вообще и землей и частности, отдавать ему безвозмездно часть производимого продукта. Он имеет возможность высасывать неоплаченный прибавочный продукт из непосредственного производителя, во-первых, потому, что является верховным владельцем главного средства производства — земли, во-вторых, потому что непосредственный производитель находится от него в личной зависимости.
Египет. Выполнение поставленной задачи начнем с анализа общественно-экономического строя классической страны Древнего Востока — Египта. В качестве основы для рассмотрения возьмем труд В. И. Авдиева «История Древнего Востока», в котором, заметим, категорически отрицается возможность существования феодальных отношений в древневосточном обществе.
Поставим вопрос, из кого состояла основная масса производителей материальных благ в древнем Египте. «Основной массой трудового населения Египта этого времени, — отвечает В. И. Авдиев, — были свободные земледельцы, входившие в состав древних сельских общин»6. Спросим далее, подвергались ли эти непосредственные производители эксплуатации со стороны господствующего класса. «Древнеегипетское общество этого времени, — дает ответ В. И. Авдиев, — как бы напоминает гигантскую человеческую пирамиду. Основанием этой пирамиды были угнетенные массы рабов и
Как охарактеризовать форму эксплуатации «основной массы трудового населения Египта» — «бедноты» и «средних свободных слоев населения», в первую очередь крестьянства? Это, несомненно, не рабовладельческая форма, ибо сам В. И. Авдиев отказывается признать эту массу непосредственных производителей рабами, и, конечно, не капиталистическая. Остается один ответ: здесь налицо феодальная форма эксплуатации. Суть наблюдаемых производственных отношений состоит в том, что господствующий класс вынуждает производителей, наделенных средствами производства (можно спорить, имела ли средства производства беднота, но несомненно, что ими владели эксплуатируемые «средние слои») отдавать им часть производимого продукта. В древнем Египте, на наш взгляд, несомненно существование феодальных отношений. «Беднота» и «средние слои» являются основным эксплуатируемым классом. Неудивительно, что ожесточенная классовая борьба идет именно между этими массами и господствующим классом8.
Дополнить представление о производственных отношениях Египта помогает первый том «Всемирной истории». «О жизни трудового люда Египта, — пишут авторы, — мы знаем по изображениям на гробницах вельмож, а эти изображения показывали тех рядовых египтян, которые работали на вельможу. На стенах гробниц Древнего царства изображены
Были ли эти бесчисленные работающие в хозяйствах вельмож египтяне рабами? Утверждать это авторы тома, несмотря на тяготеющую над ними концепцию о рабовладельческом характере древнеегипетского общества, не решаются. Более того, они приводят данные, опровергающие подобное предположение. «Некоторые работники, трудившиеся в хозяйствах вельмож, по-видимому, владели каким-то имуществом и могли им распоряжаться, — пишут они.— В гробницах вельмож Древнего царства неоднократно встречаются изображения происходящего обмена между людьми — картины своеобразных рынков. Большинство людей на этих изображениях по виду ничем не отличаются от работников хозяйств вельмож. Некоторые из них названы „мастерами". Можно думать, что большинство продавцов и покупателей работало в хозяйстве вельможи. Обмениваются съестные припасы... и ремесленные изделия... Как показывают приписки к гробничным изображениям производственного содержания, жнец должен выполнять дневные уроки, скотовод и рыболов должны были сдавать часть своей продукции. Ремесленник или рыбак дополнительно могли работать на себя»10. Мы встречаем и более определенные указания на то, что египтяне, работавшие в хозяйствах вельмож, владели средствами производства11.
Все это, на наш взгляд, не оставляет сомнения в том, что большинство египтян, работавших на вельмож, обладало имуществом, в том числе средствами производства, и ни в коем случае не могут быть названы рабами. Это — феодально-зависимые производители. Сами авторы тома противопоставляют подобного рода производителей рабам. «...Египетское общество времени Древнего царства состояло: из крупной рабовладельческой знати — вельмож, обладавших большими богатствами и эксплуатировавших большое количество людей: из средних слоев свободных...;
Феодальные отношения имели место не только в эпоху Древнего царства. Имеются материалы, свидетельствующие об их существовании и в периоды Среднего14 и Нового царств15.
Ассирия. Существовали феодальные отношения и в Ассирии. «Массовое закабаление крестьянства,— пишет И. М. Дьяконов в работе „Развитие земельных отношений в Ассирии", характеризуя среднеассирийский период,— позволяет применять, наряду с трудом вполне оторванного от средств производства раба, также и труд закабаленного крестьянина, уже лишенного собственности на свои средства производства, но не полностью оторванного от них; он может работать на хозяина, оставаясь на том же, уже не принадлежащем ему, участке земли»16.
В новоассирийский период наряду со свободными крестьянами «в гораздо большем числе существуют земледельцы, считающиеся собственностью царя, храмов или частных лиц и могущие продаваться с землей... Они могут иметь собственность и могут быть наделены известными гражданскими правами, и также подлежат общественным повинностям, вместе с первой категорией, именуясь ,людьми страны"»17. Этих земледельцев, составлявших основную массу населения Ассирии18, И. М. Дьяконов противопоставляет рабам в полном смысле слова19, отмечая, «что положение этой общественной категории резко отличается от положения классических рабов и рабов предыдущих эпох истории Ассирии»20.
Земледельцы, прикрепленные к земле, находящиеся вместе с землей во владении царя, храмов и частных лиц21, имеющие семьи, продаваемые вместе с землей целыми семьями22, в то же время владеющие движимым и недвижимым имуществом23, обладавшие определенными нравами, несущие государственные повинности, нам кажется, не могут быть охарактеризованы иначе, как феодально-зависимые, крепостные крестьяне
Индия. Сколько-нибудь подробно на общественно-экономическом строе древней Индии мы останавливаться не будем. Отметим только, что в книге «Краткий очерк истории Индии до X века» (М., 1948), которая является единственной крупной работой по истории древней Индии, принадлежащей перу советского историка, автор ее — А. М. Осипов прямо признает существование феодальных отношений в древнеиндийском обществе24.
Китай. Основные вопросы истории древнего Китая являются предметом оживленных дискуссий в среде китайских историков. В качестве примера возьмем дискуссию, происходившую среди преподавателей исторического факультета Шандуньского университета. Высказанные участниками дискуссии взгляды были отражены на страницах журнала «Вэны-шичжэ», где в частности был напечатан доклад Тун Шу-е «К вопросу о периодизации древнекитайской истории», послуживший основой для обмена мнениями25.
Тун Шу-е считает, что с эпохи Ся (по древней традиции XXIII- XVIII вв. до н. э.) или, во всяком случае, с эпохи Инь (XVII-XI вв. до н. э.) и до конца периода Чуньцю (VIII—V вв. до н. э.) в Китае было раннерабовладельческое общество. Эпоха развитого рабовладения началась с V в. до и. э. и продолжалась до III в. н. э. С III в. н. э. в Китае начинает господствовать феодализм. Тун Шу-е является сторонником существования рабовладельческой формации в древнем Китае26.
Указывая, что система распределения владений, возникшая в эпоху Инь, внешне действительно напоминает систему феодальной иерархии средневековой Европы, Тун Шу-е подчеркивает, что она имела совершенно иной социальный характер. В период своего расцвета (Западное Чжоу, XI-VIII вв. до н. э.) система распределения владений была системой племенной колонизации. «Чжоусцы, — пишет Тун Шу-е, — захватив царство Инь и обширную территорию на востоке, для удобства управления стали раздавать завоеванные земли вместе с живущим на них населением родственникам вана и его заслуженным приближенным. Знать, наделенная такими владениями, безусловно, была родовой знатью. Патриархальные семьи этой знати переселялись в отведенные им районы вместе со своими рабами. Здесь они осуществляли племенное военное господство»27.
Но как бы ни подчеркивал Тун Шу-с, что здесь речь идет о племенной военной колонизации, что знать, эксплуатировавшая сидевших на земле, наделенных средствами производства земледельцев, была родовой знатью, все это ни в малейшей степени не меняет того несомненного факта, что наблюдаемую нами форму эксплуатации иначе, чем феодальной назвать нельзя. Не спасает положения и другой приводимый Тун Шу-е аргумент. Систему распределения владений, утверждает он, нужно считать не феодальной, а раннерабовладельческой потому, что знать, управлявшая владениями, владела большим количеством рабов. Само собой разумеется, что наличие рабов не может изменить феодального характера отношений между знатью, владевшей рабами, и массой крестьян, населявшей владения знати и вынужденной отдавать ей часть производимого продукта.
Далее Тун Шу-е кратко характеризует систему «цзинтянь». Под этим названием обычно понимается описанная в сочинении философа Мэн- Цзы система землеустройства, при которой земля делилась на квадратные поля. Девять таких полей составляли большой квадрат. В этом квадрате восемь полей, расположенных по краям, обрабатывались крестьянами для себя; урожай с поля, расположенного в центре и совместно обрабатывавшегося крестьянами, шел властителю. Мэн-Цзы говорит, что так распределялась земля в эпохи Инь и Чжоу.
«Тун Шу-е считает, — указывается в кратком изложении его доклада, — что „цзинтянь“ — система земледелия сельской общины. Мэн-Цзы дает крайне идеализированное изображение этой общины. В действительности, так же как и в других древневосточных странах, обрабатывавшие землю общинники здесь подвергались необычайно жестокой эксплуатации. Тун Шу-е считает, что известное положение Маркса на распространенное в странах Востока „поголовное рабство" следует понимать так, что в древневосточных обществах труд свободных людей был близок к рабскому труду. Поэтому только условно можно называть древневосточных общинников свободными»28. Система «цзинтянь» носит ярко выраженный феодальный характер и не может быть названа рабовладельческой. Каких-либо доводов против феодального характера этой системы Тун Шу-е не приводит.
Большой интерес представляют взгляды Тун Шу-е на общие закономерности развития обществ Древнего Востока. По его мнению, историю некоторых древневосточных государств можно разделить на два этапа: этап примитивного рабовладения и этап развитого рабовладения. «Докладчик, — указывается в сообщении,— намечает следующие признаки примитивного рабовладения на Востоке: 1) основные орудия труда медные, и некоторые страны даже не вступили в этап бронзового века; 2) в производстве главную роль играет сельское хозяйство, ремесло подчинено сельскому хозяйству; 3) торговля и обмен не развиты, города еще не достигли расцвета: 4)
Тун Шу-с верно подметил многие характерные черты обществ Древнего Востока. Многие его положения нельзя не признать правильными. Нельзя согласиться, пожалуй, только с одним — с характеристикой общества, в котором количество рабов незначительно, в котором основную массу производителей составляют не рабы, а крестьяне, наделенные средствами производства, жестоко эксплуатируемые знатью, владеющей землей, как общества рабовладельческого. Отношения между основной массой производителей материальных благ и знатью, на наш взгляд, не могут быть иначе охарактеризованы как феодальные.
Для полноты характеристики древневосточного общества отметим единодушно признаваемый всеми историками факт, что рабских восстаний на Древнем Востоке было очень мало и в них участвовало мало рабов, что главную боевую армию во всех социальных движениях, направленных против существующего строя, составляли крестьяне.
На этом наш краткий экскурс в социально-экономическую историю стран Древнего Востока можно закончить. Приведенные данные свидетельствуют, что в этих странах имели место феодальные отношения, что, следовательно, на Древнем Востоке не было рабовладельческой общественно-экономической формации,
Но можно ли охарактеризовать социально-экономический строй Древнего Востока, как строй феодальный? Нет. Несомненно, на наш взгляд, наличие в странах Древнего Востока феодальных отношений, но несомненно существование в этих странах и рабовладельческой формы эксплуатации. Советские историки, выдвинув положение о существовании на древнем Востоке рабовладельческой формации, фактически не смогли опровергнуть факта наличия феодальных отношений в древневосточном обществе и, следовательно, не смогли доказать правильность выдвинутого ими тезиса. Но зато, и в этом их большая заслуга, они сумели на основе огромного фактического материала доказать существование рабства на Древнем Востоке и раскрыть его значительную роль в истории древневосточного общества. Их доводы в пользу существования рабовладельческой формы эксплуатации в странах Древнего Востока остаются неопровержимыми.
Таким образом, в странах Древнего Востока существовали одновременно феодальные и рабовладельческие отношения30. Причем важно отметать, что сосуществование этих отношений имело место уже в самый начальный момент истории классового общества на Древнем Востоке.
Сосуществование феодальных и рабовладельческих отношений при переходе от родового общества к обществу классовому не является специфической особенностью стран Древнего Востока. Сосуществование феодальных и рабовладельческих отношений в период, непосредственно предшествующий оформлению классового общества, в период оформления классового общества и на ранних ступенях его развития отмечается советскими историками и этнографами у всех восточных31, западных32 и южных33 славян, у всех германских народов34, венгров35, народов Прибалтики (литовцев, латышей, эстонцев)36, карел37, волжских болгар38, башкир39, всех народов Северного Кавказа (адыгейцев, кабардинцев, осетин, лезгин, аварцев, лаков, кумыков и др.)40, грузин41, армян42, азербайджанцев43, монголов44, казанских, крымских, сибирских, ногайских татар45, алтайских тюрков46, енисейских киргизов47, туркмен48, узбеков49, каракалпаков50, киргизов51, казахов52, якутов53, бурят54, дауров55, хантов и манси56, тувинцев57, афганцев58, арабов59, корейцев60, японцев61, у народов Индонезии62, Полинезии63, Меланезии64, в раннеклассовых государствах Африки (Дарфур, Сеннар, Махдистскос государство, Гана, Мали, Сонгаи, Кенем, Борну, государства моси, фульбе, Ахмаду, Сокото, Ганду, государства йоруба, Дагомея, Ашанти, Буганда, Уньоро, Руанда, Урунди, Уха, Карагве, Анколе, Ихангиро, Кизиба, Конго, Лунда, Косонго, Балуба, Бутонго, Имерина)65, а также в Эфиопии66.
Мы выше перечислили только те народы, у которых одновременное существование феодальных и рабовладельческих отношений так или иначе признается советскими историками и этнографами. Но этим список далеко не исчерпывается. Феодальные отношения существовали наряду с рабовладельческими и у тех народов, раннеклассовый строй которых рассматривается советскими историками только как рабовладельческий.
Мы уже отметили выше существование наряду с рабовладельческими отношениями феодальных у народов Древнего Востока. К ним в первую очередь необходимо добавить древние народы Эгейского бассейна. Все советские историки указывают на сходство общества крито-микенского периода с древневосточным обществом67. Уже это позволяет сделать заключение о существовании феодальных отношении в обществах древнейшего Эгейского мира. Имеющиеся данные о социально-экономическом строе древнейшего Крита и Микенской Греции подтверждают это предположение68.
Нам кажется, что вряд ли можно сомневаться в наличии феодальных отношений в древней Греции гомеровского периода. «Экономическое превосходство родовой аристократии, — пишет академик А. И. Тюменев, характеризуя Гомеровскую Грецию, — давало ей, в свою очередь, возможность распространить и упрочить свою власть над остальным до того свободным населением. Зависимое земледельческое население обязано чествовать царей и других „владык" дарами и другими приношениям, выполнять в их пользу различные повинности... Крупным землевладельцам- рабовладельцам противостояли, с одной стороны, рабы, с другой — частью свободный, но частью уже попавший в зависимость класс мелких производителей-земледельцев»69.
Существовали феодальные отношения и в последующие эпохи греческой истории. В некоторых древнегреческих государствах феодальная форма эксплуатации была преобладающей. Из таких государств следует в первую очередь назвать Спарту. Основную массу производителей в Спарте составляли
В других областях Греции мы наблюдаем возникновение и развитие феодальных отношении безо всякого завоевания. Уже в гомеровский период, как указывалось выше, крестьяне попадали в зависимость от крупных землевладельцев. В послегомеровскую эпоху процесс закабаления крестьянства принял еще более крупные масштабы77. Ипотека и долговая кабала вели к тому, что земля, обрабатываемая крестьянином, переходила в собственность к крупному землевладельцу, а сам производитель становился к этому землевладельцу в отношения личной зависимости. Крестьянин, как правило, продолжал обрабатывать ранее принадлежавший ему клочок земли, но теперь он был вынужден отдавать богатому землевладельцу, которому принадлежала теперь земля и от которого он лично зависел, большую часть урожая. Подобную форму эксплуатации вряд можно охарактеризовать иначе, как феодальную.
Существование феодальных отношений мы наблюдаем и в древней Италии: в Этрурии78 и Риме царского периода79. Следует отметить, что академик В. В. Струве в одной из своих последних работ считает вероятным отнесение римского общества VI-V вв. до н. э. и городов Этрурии к числу обществ, «где сложилось т. н. крепостничество завоевательного типа»80.
Имеются материалы, свидетельствующие о сосуществовании феодальных и рабовладельческих отношений во всех классовых обществах древней Америки: в обществе древних майя81, в обществе ацтеков82, древнем Перу83.
Подводя итоги всему изложенному выше, можно сказать, что сосуществование феодальных и рабовладельческих отношений при переходе от родового общества к классовому имело место у народов Азии, Европы, Африки, Америки, Океании, т. е. везде, где только возникало классовое общество. В раннем классовом обществе всех народов мира наряду с рабовладельческой формой эксплуатации имела место феодальная форма, независимого от того, когда они достигли ступени классового общества.
Таким образом, для первой формы классового общества характерным является сосуществование двух антагонистических способов соединения рабочей силы со средствами производства, двух антагонистических способов производства — рабовладельческого и феодального. Важно подчеркнуть, что феодальный и рабовладельческий способы производства здесь не просто существуют рядом, они теснейшим образом связаны между собой, образуя по сути дела один двуединый феодально-рабовладельческий. Взаимосвязь, взаимопроникновение феодального и рабовладельческого способов производства выражается, в первую очередь, в том, что в раннеклассовом обществе нет двух эксплуататорских классов — феодалов и рабовладельцев, а существует один единый класс эксплуататоров — класс феодало-рабовладельцев, который высасывает прибавочный продукт из феодально-зависимых крестьян и рабов. В значительной степени условной является в этом обществе грань между рабами и феодально-зависимыми производителями, имеет место взаимопревращение этих двух категорий эксплуатируемого населения.
Базис раннеклассового общества представляет неразрывное единство рабовладельческих и феодальных отношений, оплетенных пережитками родовых связей. Первой исторической формой существования классового общества является, таким образом, общественно-экономическая формация, имеющая своей основой нерасчлененное единство феодального и рабовладельческого способов производства — феодально-рабовладельческая формация. Если сосуществование феодальных и рабовладельческих отношений имело место при переходе к классовому обществу у всех народов мира, независимо от времени осуществления этого перехода, то дальнейшая судьба феодально-рабовладельческой формации была не одинаковой, и различие в дальнейшем развитии классового общества зависело от того, в какую эпоху истории человечества, характеризующуюся определенным уровнем производительных сил, эти народы достигли ступени классового общества.
В истории человечества от возникновения первых классовых обществ до появления капитализма, т. е. с IV тысячелетия до н. э. до середины II тысячелетия н. э., можно выделить три основные эпохи, отличающиеся друг от друга уровнем развития производительных сил. Первая эпоха — IV-II тысячелетия до н. э. Это эпоха энеолита и бронзового века. Вторая эпоха охватывает I тысячелетие до н. э. и, возможно, начало I тысячелетия н. э. Это эпоха раннего железного века. И, наконец, третья эпоха — среднего железного века, охватывающая I тысячелетие н. э. и первую половину II тысячелетия84.
Для народов, у которых классовое общество возникло и оформилось в эпоху энеолита и бронзового века, характерно длительное, веками продолжающееся существование феодально-рабовладельческого способа производства. У этих народов феодально-рабовладельческая формация получает свое полное оформление, и ее специфические особенности проявляются очень ярко. Классический пример феодально-рабовладельческой формации дает нам общество Древнего Востока.
Отличие общественно-экономической формации, существовавшей в странах Древнего Востока, как от рабовладельческой, так и от феодальной, не ускользнуло от взора К. Маркса. Так как эти страны в большинстве своем являются странами азиатскими, то К. Маркс назвал данную форму существования общества «азиатской» формацией, а способ производства, лежащий в основе этой формации, «азиатским» способом производства. Азиатская формация есть, таким образом, не что иное, как феодально-рабовладельческая формация. Азиатский способ производства есть нерасчлененное единство феодального и рабовладельческого способов производства, феодально-рабовладельческий способ производства.
Длительное сосуществование феодальной и рабовладельческой форм эксплуатации в странах Древнего Востока находит свое объяснение в том, что в эпоху энеолита и бронзового века ни одна из этих форм эксплуатации не могла взять верх над другой, не могла вытеснить другую. В эпоху энеолита подавляющее преобладание в индустрии принадлежит еще камню. Успешно соперничает камень с металлом и в течение всего бронзового века. Феодально-зависимые мелкие производители применяли самые совершенные каменные орудия, а также более или менее совершенные орудия из металла. Рабам таких орудий доверять было нельзя, ибо они их неизбежно бы испортили. Как известно, совершенные, тщательно отделанные орудия из камня требуют бережливого обращения, то же относится и к медным и бронзовым орудиям, ибо медь мягка, а бронза хрупка. Рабам можно было давать только грубые, неуклюжие каменные и металлические орудия85.
Использование совершенных орудий делало труд феодально-зависимых крестьян более производительным, чем труд рабов. Но это преимущество труда феодально-зависимых крестьян на данном уровне развития производительных сил нейтрализовалось целым рядом преимуществ рабского труда. Менее производительный рабский труд мог доставлять почти столько же продуктов, сколько труд феодально-зависимых производителей, в силу того, что степень эксплуатации раба могла превышать и превышала степень эксплуатации феодально-зависимого работника. При одинаковом количестве произведенного продукта труд раба приносил больше выгоды, ибо часть продукта рабского труда, присваиваемая эксплуататором, превышала его долю в продукте труда феодально-зависимого производителя. Если рабу можно было уделять только такую часть произведенного продукта, которая была абсолютно необходимой для поддержания его физического существования, то феодально-зависимый производитель должен был оставлять себе столько, сколько было необходимо для поддержания существования не только его самого, но и семьи.
В классовом обществе эпохи энеолита и бронзового века преимущества феодальной и рабовладельческой форм эксплуатации взаимно уравновешивались. Феодальный и рабовладельческий способы производства в эту эпоху не могли существовать друг без друга. Поэтому формой существования классового общества эпохи энеолита и бронзового века является общественно-экономическая формация, основу которой составляет нерасчлененное единство феодального и рабовладельческого способов производства. Феодально-рабовладельческая формация есть первая форма существования классового общества.
Положение изменяется со сменой бронзового века железным, происшедшей, примерно, на рубеже II и I тысячелетий до н. э. Появление и распространение первых, еще крайне несовершенных железных орудий означало огромный скачок в развитии производительных сил человеческого общества. Орудия раннего железного века были несовершенными, грубыми и прочными. Они с трудом подвергались порче. Смена бронзового века железным сделала возможным использование в производстве, основанном на рабском труде, тех же орудий, что применялись свободными и феодально-зависимыми производителями. Это давало возможность рабовладельческой форме эксплуатации проявить все свои преимущества перед феодальной.
С появлением железных орудий рабовладельческая форма эксплуатации стала более выгодной, чем феодальная. Возникла возможность победы рабовладельческого способа производства, возможность возникновения рабовладельческой общественно-экономической формации. И эта возможность превратилась в действительность у ряда народов, достигших ступени классового общества в раннем железном веке. У этих народов сосуществование феодальных и рабовладельческих отношений продолжалось сравнительно недолго. Рабовладельческий способ производства сравнительно быстро взял верх и стал полностью господствующим. Феодально-рабовладельческая формация сравнительно быстро сменилась рабовладельческой. Вполне понятно, что в таком случае феодально-рабовладельческая формация не получила сколько-нибудь выраженного оформления и ее специфические черты почти не проявились.
К числу стран, где победила рабовладельческая общественно-экономическая формация, в первую очередь относится античная Греция. Она в эту эпоху распадалась на множество полисов — городов-государств «... Для античности исходным пунктом служил
В VIII-VII вв. до н. э. власть в большинстве полисов находилась в руках феодально-рабовладельческого класса. Одним из основных противоречий этой эпохи было противоречие между феодально-рабовладельческой аристократией, с одной стороны, и закабаляемым и частично закабаленным крестьянством, с другой. Особую остроту это противоречие приобрело к концу VII - началу VI вв. до н. э. В Аттике, например, могущественная феодально-рабовладельческая знать сосредоточила в своих руках все лучшие земли. Значительная часть остального населения оказалась от них в зависимости. Аристотель и Плутарх сообщают, что в Аттике к началу VI в. до н. э. масса мелких земледельцев находилась и долгу у эвпатридов. Должники обрабатывали земли богатых. Крестьяне вели упорную борьбу против феодально-рабовладельческой знати, стремясь отстоять свободу и землю. Но это была не единственная сила, выступавшая против класса феодало-рабовладельцев.
VIII-VI вв. до н. э. явились в истории Греции периодом быстрого экономического подъема. Происходят крупные сдвиги во всех основных отраслях производства. Прогрессирует общественное разделение труда. Труд городских ремесленников все более отделяется от сельского труда. В ремесленных мастерских начинает все в больших масштабах использоваться труд рабов. Необычайно развивается и приобретает все большее значение торговля. Часть полисов вступает на путь быстрого развития товарного производства.
Быстрый рост товарного производства имел своим следствием появление нового экономически могущественного класса — класса богатых промышленников и купцов87. Богатство этого класса не основывалось на земледелии, которое являлось фундаментом экономической мощи феодало-рабовладельцев, оно выросло из торговли и ремесла. Возникший торгово-промышленный класс не был связан с феодальной формой эксплуатации, он был классом чисто рабовладельческим. Феодальные отношения мешали развитию товарного производства, поэтому рабовладельческий торгово-промышленный класс был кровно заинтересован в ликвидации экономического преобладания и ниспровержении политического господства феодально-рабовладельческой аристократии.
В этом отношении его интересы совпадали со стремлениями широких народных масс, в первую очередь со стремлениями жестоко угнетаемого крестьянства. Класс рабовладельцев — богатых промышленников и торговцев — сумел сплотить эти широкие массы трудящихся и поднять их на революцию против существующего строя88. В результате ее власть была вырвана из рук феодально-рабовладельческой знати и перешла к классу рабовладельцев, были уничтожены феодальные отношения, феодально-рабовладельческая формация сменилась формацией рабовладельческой.
Классическим примером такого пути развития может послужить история Афин. В Афинах в результате реформ Солона и Клисфена были отменены тяготевшие над земледельцами поземельные долги, навсегда уничтожена долговая кабала, ликвидированы феодальные отношения.
Рабовладельческая революция имела место не во всех полисах Греции. В аграрных, земледельческих областях, в которых товарное и производство не было развито и хозяйство носило чисто натуральный характер, феодальные формы эксплуатации уничтожены не были. К числу греческих государств, в которых сохранились феодальные отношения, относится в первую очередь Спарта89.
Железные орудия пришли на смену бронзовым и в тех странах, где классовое общество возникло еще в предшествовавшую эпоху — эпоху энеолита и бронзового века. Как следствие, в целом ряде этих стран мы наблюдаем изменения в экономике, в значительной степени аналогичные тем, которые имели место в древней Греции VII1-VI вв. до н. э. В качестве примера можно взять страны Западной Азии и Китай.
Древний Восток энеолита и бронзового века не знал городов в подлинном смысле слова, т. е. торгово-ремесленных центров90. В начале 1 тысячелетия до н. э. с переходом к железному веку в странах Передней Азии начинают быстро развиваться торговля и ремесло. Развитие товарного хозяйства и денежных отношений прежде всего выражается в росте городов как центров торговли и ремесла. В городах постепенно побеждает и становится господствующим рабовладельческий способ производства. Возникает торгово-ростовщический рабовладельческий класс.
Но города с развитыми торговлей и ремеслом, с развитым товарным производством, с господством рабовладельческого способа производства, оказались небольшими островками в море натурального земледельческого хозяйства, в котором по-прежнему господствовал феодально-рабовладельческий способ производства. Между феодально-рабовладельческой земледельческой аристократией и торгово-ростовщической рабовладельческой городской верхушкой начинается борьба. В результате этой борьбы торгово-ремесленные рабовладельческие города добиваются автономии. В Ассирии и Вавилонии уже в VIII-VI вв. до н. э. получает достаточно четкие формы система, при которой деспотическая царская власть сочетается с сетью таких организаций класса рабовладельцев, как автономные города91. Все эти явления получили свое полное развитие в странах Восточного Средиземноморья в эпоху эллинизма, для которой характерно сочетание военной монархии с системой самоуправляющихся городов-государств. Экономическим базисом этой политической организации являлось сосуществование феодально-рабовладельческой земледельческой хоры и торгово-ремесленных рабовладельческих полисов.
В древнем Китае применение железных орудий начало широко распространяться, начиная с VI-V вв. до н. э. В связи с этим в экономической жизни страны происходят крупные изменения: прогрессирует общественное разделение труда, интенсивно развиваются торговля и ремесло, происходит быстрый рост товарно-денежных отношений, начинается процветание городов как торгово-промышленных центров. В ремесле, в горном деле, на промыслах начинает в широком масштабе использоваться труд рабов. Как отмечает китайский историк Тун Шу-е: «Особенно большое значение для хозяйственного развития этой эпохи имела эксплуатация рабов, принадлежащих владельцам ремесленных мастерских и купцам»92. Во времена империй Цинь и Хань труд рабов являлся основой ремесленного производства. Что же касается сельского хозяйства, то в нем по-прежнему господствовал феодально-рабовладельческий способ производства. Следствием развития рабовладельческих отношений в городах явилось появление торгово-ростовщического рабовладельческого класса, который, возникнув, вступает в борьбу с феодально-рабовладельческой знатью.
Но эта борьба, как и в странах Западной Азии, не привела к победе рабовладельческого способа производства во всей стране, к уничтожению феодально-рабовладельческого способа производства. Рабовладельческий способ производства мог полностью победить в торгово-ремесленном городе, представляющем вместе с небольшой прилегающей к нему земледельческой округой самостоятельное государство, но не в обширных земледельческих странах, в которых еще до смены бронзового века железным победил и прочно утвердился феодально-рабовладельческий способ производства.
В Китае, странах Передней Азии, и, вероятно, в других государствах Древнего Востока, переход к железному веку имел своим следствие победу рабовладельческого способа производства в целом ряде отраслей хозяйства, победу рабовладельческих отношений в торгово-ремесленных центрах, появление наряду с феодально-рабовладельческой аристократией класса рабовладельцев, но не привел к возникновению подлинной рабовладельческой формации. Города, в которых господствующим стал рабовладельческий способ производства, существовали в окружении обширной феодально-рабовладельческой периферии. Вполне понятно, что сколько- нибудь резкой грани между феодально-рабовладельческим и рабовладельческим способами производства не могло быть. Соответственно этому и грань между феодально-рабовладельческим и рабовладельческим классами в значительной степени носила условный характер.
Выше мы излагали взгляды китайского историка Тун Шу-е на общие закономерности развития древневосточного общества. Тун Шу-е считает, что историю некоторых древневосточных государств можно разделить на два этапа: этап примитивного рабовладения и этап развитого рабовладения. Первый этап Тун Шу-е связывает с медным и бронзовым веками, второй — с ранним железным веком. На втором этапе «восточное рабовладение, — пишет Тун Шу-е, — настолько напоминает древнегреческое и римское рабовладение, что его можно отнести к типу классической экономики. Так называемая „классическая экономика" характеризуется развитым рабовладением и процветанием торговли и городов. Восточная классическая экономика отличается от греческой и римской тем, что при всем развитии рабовладения число рабов едва ли превышало число свободных. Несмотря на то, что рабы участвовали в производстве, их труд не мог целиком вытеснить свободный труд. Кроме того, долговое рабство не было отменено, и основным источником рабства было порабощение соплеменников. При всем развитии рабовладения так до конца и не удалось порвать с патриархальным рабством (а тем самым и с типом раннего рабовладения). При всем развитии ремесла, торговли и городов так до конца и не удалось порвать с примитивным натуральным хозяйством... Древневосточное развитое рабовладение не является чистой и зрелой формой классической экономики»93. В делении., предлагаемом Тун Шу-е, имеется огромный рациональный смысл. То, что он характеризует как этап примитивного рабовладения, есть на самом деле период существования «чистой» феодально-рабовладельческой формации. То, что Тун Шу-е называет этапом развитого рабовладения, есть такая эпоха в истории феодально-рабовладельческой формации, когда в ее недрах появляется и получает развитие рабовладельческий уклад хозяйства.
Древний Восток, таким образом, не знал подлинной рабовладельческой формации. Рабовладельческая революция произошла только в античном мире. Лишь там мы наблюдаем смену феодально-рабовладельческой формации рабовладельческой. Так как подлинная рабовладельческая формация имела место лишь в античном мире, К. Маркс называет ее «античной» формацией.
Смена раннего железного века средним, имевшая место в первых веках н. э., означала дальнейший огромный успех в развитии производительных сил человечества. С появлением более совершенных железных орудий, которые во избежание порчи не могли быть доверены рабам, труд феодально-зависимого работника становится значительно более производительным, начинает приносить больше прибавочного продукта. Это создает возможность победы феодальной формы эксплуатации, возможность возникновения феодальной общественно-экономической формации.
В странах, где в течение раннего железного века продолжал существовать феодально-рабовладельческий способ производства, с переходом к среднему железному веку феодало-рабовладельцы начинают постепенно отказываться от использования рабского труда и всецело переходить к феодальным методам эксплуатации, превращаясь в феодалов. Одновременно хиреют отрасли производства, основанные на труде рабов, замирает торговля, наступает упадок товарно-денежных отношений, происходит натурализация хозяйства. На смену феодально-рабовладельческой формации с существующим в ее недрах рабовладельческим укладом приходит формация феодальная. Это совершается без политической революции. Изменение классового характера государственной власти происходит вместе с изменением природы господствующего класса.
Процесс становления феодальной формации имел место и в тех странах, где господствовала рабовладельческая формация. Растущая невыгодность рабского труда и непрерывно обостряющаяся классовая борьба заставляла рабовладельцев переходить к более мягким и более выгодным феодальным формам эксплуатации. В поздней Римской империи наряду с рабовладельческими отношениями возникли и начали довольно быстро развиваться отношения феодальные, которые, в конце концов, вытеснили рабовладельческие.
Появившаяся с переходом к среднему железному веку возможность возникновения феодальной формации превращается в действительность и у народов, только в эту эпоху перешагнувших порог, отделяющий родовое общество от классового. У них, как правило, сосуществование рабовладельческой и феодальной форм эксплуатации продолжается сравнительно короткий период времени. Феодальный способ производства быстро проявляет свои преимущества и становится господствующим. С превращением феодально-рабовладельческого способа производства в феодальный способ феодально-рабовладельческая формация сменяется феодальной. Вполне понятно, что в таком случае феодально-рабовладельческая формация почти не получает своего оформления и ее специфические черты проявляются слабо. Так происходит развитие классового общества у славян94, германцев и многих других народов, поднявшихся до стадии классового общества в I тысячелетии н. э. и первой половине II тысячелетия.
Таким образом, в развитии классового общества до капитализма можно выделить три основные эпохи, отличающиеся уровнем развития производительных сил. Для каждой из этих эпох характерным является существование определенной общественно-экономической формации. Для первой эпохи — эпохи энеолита и бронзового века, охватывающей IV-II тысячелетия до н. э., характерна феодально-рабовладельческая — азиатская, как называл ее К. Маркс, формация. Для второй — эпохи раннего железного века, охватывающей в основном I тысячелетие до н. э., характерна рабовладельческая (античная) формация. Для третьей эпохи — эпохи среднего железного века, охватывающей I тысячелетие н. э. и первую половину II тысячелетия, характерной является феодальная формация. Смена среднего железного века поздним открыла четвертую и последнюю эпоху развития классового общества — эпоху капитализма, охватывающую значительную часть второй половины II тысячелетия.
Поделиться книгой: