Помоги проекту - поделись книгой:
– Так где она пропала? – перебил стражника Гард, начиная подозревать, что они зря летели лишних два часа.
– В Холморе и пропала. Коляску отпустила у постоялого дома, обещав вернуться на другой день, с оказией. Но так и не вернулась. Вы не желаете перекусить с дороги?
– Веди нас к госпоже Лоте. А по пути покажи лавку. Помещение она купила или снимала?
– Снимала. У Лоты же, – торопливо пояснял стражник, открывая перед ними двери на улицу. – Там все осталось как было, мы смотрели.
– Протокол дайте, – потребовал Ланс.
– А… Сейчас отправлю человека, он принесет. Но, возможно, они сделали беглый осмотр… без оформления… – Командир стражи стремительно серел. – Раз еще нет тела, мы имеем право…
– Принесите указ, подтверждающий это право. – Маг не хуже самого Гарда знал все правила и законы проведения досмотров.
– В присутствии родственников… – хватался за призрачное оправдание стражник, – там был жених.
– Ритуал обручения был подтвержден договором? – Ланс терпеть не мог подобного неряшества подчиненных, доставлявшего ему самому море лишней работы.
– Как будто… – Командир стражи понимал, что топит сам себя, но остановиться и признаться, что упорно лжет начальству, уже не мог.
Простые имена гостей его не обманули, как и ничем не примечательные лица. Не бывает таких у тех, кто прилетает из столицы на срочном крылете.
– Вызовите его в лавку, – скомандовал Ланс, но почувствовал, как его резко дернули за куртку. – Впрочем, пока не нужно. Так где эта аптека?
– Вот… – указывая на крохотную, не больше двух шагов в ширину, лавчонку, угрюмо пробормотал командир стражи, заранее прощаясь с должностью.
Позавчера шел дождь, и все приходившие в аптеку оставили на единственной ступени, обычно чистенькой, как стол, грязные отпечатки.
– Оцепить подходы сетью, опечатать двери и окна ваши люди тоже не додумались? Или и на это был указ? – начал понемногу звереть маг.
– Просто никто не верил… – сломался наконец стражник, – что она пропала. Такая разумная и ловкая девица… думали, вот вернется…
– И приготовили подарочек, – съязвил Ланс. – Стащили в ее лавку всю окрестную грязь.
За пять минут, пока ожидали появления старшего стражника, исполнявшего обязанности дознавателя и потому забравшего ключ от аптеки, гости успели осмотреться и сделать собственные выводы.
Городок был точно таким же, как десятки подобных ему. Единственная площадь, на которой в центре высохшего фонтана высилась невразумительная статуя, была окружена лавками, салонами и закусочными. В самом центре располагался небольшой крытый рынок, и Гард, сделав напарнику знак, направился туда. Есть хотелось все сильнее, но идти в гости к людям, которых они сегодня, возможно, лишат всего достигнутого в жизни, было по меньшей мере неосмотрительно.
За прилавками стояло с десяток торговок, но ничего из товаров, привычных взору столичного жителя, перед ними не нашлось. Ни горячих пирогов, ни жареных цыплят, ни малосольной рыбы. Только сырые яйца и мясо, овощи и первые яблоки. Да малина в туесках. Лишь чуть подальше, под вывеской «Колбасы Шульта», стоял лоснящийся довольством статный торговец.
– Это ты – Шульт? – спросил у него сыщик с самым простодушным видом.
– Я приказчик, – важно объявил тот и сунул в рот розовый ломтик ветчины.
– Вкусно? – с неподдельным интересом смотрел на него странный незнакомец.
– Да, – почему-то заволновался торговец.
– Покажи.
– Что?
– Кусок покажи, от которого отрезал.
– В-вот… – Приказчик приоткрыл пропитанную солью тряпицу.
– Взвесь.
– Сколько?
– Весь.
– Эт-то дорогое…
– Ну да. Ты же не дурак, самое дешевое жевать. Взвешивай, не волнуйся.
Через минуту Гард выходил из широко распахнутых ворот рынка с корзинкой, в которой лежало восемь фунтов ветчины, два десятка яиц и пяток сочных молодых луковиц. Каравай хлеба он купил в замеченной по пути булочной и оказался возле дверей аптеки как раз в тот момент, когда туда подбежал запыхавшийся дознаватель.
– Можно открывать, ваша светлость, – попытался он польстить гостям, но они не обратили на это никакого внимания.
Оба давно подсчитали, что сразу вылететь в Холмор им никак не удастся, птицы должны отдохнуть хотя бы два, а лучше три часа. И потому никуда пока не спешили.
– Нельзя, – коротко отказал Гард. – Нет сетей, понятых, писаря и бумаги.
Стражники помрачнели, но спорить не решились, отправили посыльного за всем перечисленным, не забыв на этот раз добавить в список лупу, зелья и все прочие мелочи, необходимые для официального осмотра места происшествия.
Утро еще не наступило, а Дилли уже была на ногах.
С вечера, расставшись с возницей возле крыльца самой невзрачной гостиницы, она успела переделать кучу дел. Сначала, осведомившись у хозяйки о цене комнатки, минут пять изображала сомнения и душевные муки, затем, убедившись, что повозки и след простыл, спокойно покинула гостиницу.
В ближайшей лавчонке Дилли купила слегка поношенную, но вполне еще пристойную шелковую летнюю накидку и неброский, но тоже не самый дешевый баул. И в первой же подворотне, пользуясь быстро сгущающимися сумерками, засунула в него свои тюки и саквояж. А затем, проведя по лицу ладонями, минуту постояла, привыкая к ощущениям, и, выйдя на дорогу, смело остановила первого попавшегося извозчика.
– Приличную гостиницу, милок, и не слишком далеко от центра.
Уже через четверть часа, умывшись и перекусив прихваченными в дорогу бутербродами, она сладко спала в снятой на ночь комнатке с видом на главную улицу города.
План, как поступить и куда отправиться, был спокойно обдуман ею за те четыре с половиной часа, что они добирались до Холмора. И это при том, что за скорость она доплатила и кучер всю дорогу гнал лошадей.
Внизу было непривычно тихо и пустынно, лишь швейцар дремал в кресле у входа. Вполглаза проследив, как немолодая и явно небогатая постоялица сдает ключ, поднялся и распахнул перед ней двери.
– Извозчики налево, за углом, – сообщил учтиво, даже не надеясь на награду, но получил мелкую серебряную монетку.
И сел на место, так и не узнав, что дама, шагнувшая с освещенного фонарем крыльца в предрассветную дымку, свернула не влево, а вправо.
Уверенно забросила на плечи баул и быстро направилась по узкому переулку в сторону стоянки дилижансов. Расписание она прочла еще с вечера, выкупая номер.
Подходя к небольшой площади, ярче других освещенной фонарями и оживленной почти как днем, Дилли сняла багаж с плеча и повесила за спину, как делали многие женщины, не способные нанять носильщика. У ведуньи деньги были, в последние месяцы удалось скопить, но носильщика она не брала по другой причине. Не хотелось, чтобы хоть кто-то ее запомнил.
Дилижансы стояли под вывесками, и к каждому уже выстроилась очередь. Куда-то больше, куда-то меньше. На Мшарье было всего несколько человек, и это стало для Дилли самой неприятной неожиданностью за последние месяцы.
Но она даже не вздрогнула и не передумала. По-прежнему размеренно добрела до потрепанного ветрами и временем громоздкого экипажа и остановилась в конце жидкой цепочки, с явным наслаждением опустив на скамейку свой баул.
Возле соседних дилижансов шустрые помощники кучеров уже собирали деньги и пристраивали в багажные ящики и на крышу сундуки, мешки и баулы, а здесь пока было тихо. И лишь когда в очереди собралось более десятка желающих ехать на этом дилижансе, из него вылез сумрачный парень лет двадцати, окинул путников оценивающим взглядом и объявил:
– Предупреждаем, в доме «У родника» теперь никто не живет. Уже с зимы. Можете поехать убедиться своими глазами, но запомните – к нам потом никаких обид. И бесплатно обратно никого не повезем. Кто решит ехать, распишитесь, чтобы потом не было спора.
– А куда же они делись? – возмутилась стоящая впереди дама в дешевой шляпке с темной вуалью.
– Никто не знает. Вроде в гости поехали… и не вернулись. – В голосе парня помимо воли прозвучала тоска, но он сразу спохватился, прикрикнул бодро: – Ну, кто едет?
– Но родник хоть остался? – задумчиво осведомился немолодой господин, судя по выправке – военный.
– Да, – сухо бросил парень, – но в дом не пускают. Сторож там живет, староста указ получил.
– Я не поеду, – вздохнув, отступила в сторону молодая женщина с потухшим взором. – Чего бесполезно кататься?
Дилли сейчас тоже следовало бы повернуться и уйти, не рисковать и не совать голову в возможную ловушку. Но тлела в душе безумная надежда на оставленный для нее знак или хоть крохотную подсказку, где его искать. Она недрогнувшей рукой написала на листке: «Лиана», – и поставила незамысловатую подпись.
Парень взял двадцать серебрушек, загрузил багаж, выдал ей медный номерок и сообщил, что отправление через полчаса, желающие могут позавтракать и умыться в харчевне напротив. Остановка будет только через три часа.
В затерявшийся среди холмов маленький городишко дилижанс прибыл только на следующий день, ближе к вечеру. Почти за двое суток пассажиры успели перезнакомиться и определиться с симпатиями, но Дилли в эту игру давно не играла. Точно зная: выпытав чужие тайны и вывалив на голову новой подруги все собственные беды, спутники обменяются адресами и наказами писать и приезжать, но, едва расставшись, никогда уже друг о друге не вспомнят.
Поэтому большую часть пути она делала вид, будто спит или мучается мигренью. А выйдя из дилижанса и получив свой баул, не пошла вместе со всеми к новенькой гостинице, а направилась вниз по улице, к неказистому трактиру, где сдавали на ночь комнатушки в мансарде.
Разумеется, намного дешевле, чем в просторном двухэтажном здании гостиницы, воздвигнутой благодаря славе дома «У родника», однако сейчас для Дилли главным были вовсе не деньги. В трактире вечерами собирались старожилы, и можно было узнать не только последние новости, но и обо всех событиях, произошедших в поселке за последние двести лет. Народная память старательно хранила все мало-мальски интересные происшествия, хотя и добавляла им со временем сочности и несуществующих подробностей.
В этот час народу в зале было еще маловато, и Дилли, сняв комнату и переодевшись, отправилась размять ноги. Разумеется, они сами принесли ее к знакомой калиточке. Такой невысокой и хлипкой, что сразу становилось ясно: либо у хозяев просторного приземистого дома нет ничего ценного, либо они не боятся никаких воров. И все в поселке были убеждены в верности первого предположения, и только Дилли и ее сородичи знали, что второе намного точнее.
Пройти за ограду никто не помешал, и девушка, выглядевшая сейчас вдвое старше собственных ровесниц, неторопливо побрела к роднику, попутно оглядывая все, до чего смогла дотянуться цепким, все запоминающим взором.
Деревья и кусты целы, кем-то ухожены и политы, дорожки старательно расчищены и посыпаны песочком – вроде мелочь, но очень выразительная. С одной стороны, было похоже на ловушку, приготовленную для сбежавших хозяек дома кем-то, кто считал их способными клюнуть на безмятежный покой, властвующий в их владениях. А с другой – на извинение, предложение мира и, возможно, помощи.
Однако бывшей аптекарке было доподлинно известно, что прежние обитатели дома ничему не поверят и никогда не вернутся. Так как рискуют не просто своей свободой или жизнью, а будущим детей. Но сообщать об этом Дилли никому не собиралась.
Она медленно шла по центральной аллее, полого спускавшейся в лощинку, и вскоре добралась до замшелого валуна, из-под которого выбивался крохотный родничок. Булькал в выдолбленной давным-давно гранитной чаше, перетекал через позеленевший край и вскоре терялся в сырой траве.
Здесь тоже видны были следы чьих-то заботливых рук: чаша отмыта, вокруг валуна подметено, а скамеечка для немощных посетителей прикрыта от дождя и солнца новеньким навесиком.
Дилли невесело усмехнулась: пока тут жили те, кто стал ей семьей, почему-то никто не считал нужным помочь почистить дорожки или соорудить навес. Хотя поселок неплохо кормился на приезжающих к роднику страждущих.
Точнее, ехали-то они к ведуньям, но вслух этого и тогда не говорили, и сейчас лучше не поминать. Заслышав приглушенные шаги, Дилли достала из кармана плоскую фляжку и склонилась над чашей, набирая стекающую воду.
– Она обычная, – ненавязчиво предупредил подошедший от дома мужчина.
– Спасибо, мне это известно, – не поворачиваясь, спокойно отозвалась Дилли.
– Тогда зачем? В гостинице вода ничуть не хуже.
– В память о тех, кто тут жил, – пояснила она и бросила в чашу серебряную монетку. – Не убирай деньги. И если другие захотят, пусть кладут. Только не медные.
– Откуда вы знаете? – сразу насторожился собеседник.
– Они сказали. – Девушка подняла голову и указала взглядом на дом. – Я здесь уже бывала.
– И помогло? – В голосе сторожа, теперь Дилли в этом не сомневалась, звучала едва заметная усмешка.
– Да, – твердо кивнула она и перевела разговор на другое: – А пройти по дому не разрешается? Раз хозяева его бросили.
– Ну если вы расскажете, как вам помогла эта вода… – делано засомневался он.
– Когда я сказала, что помогла вода? Тем более мне? – Дилли с истинным изумлением широко открыла глаза.
Вот теперь ей стало ясно, что никакой он не сторож, хотя именно так и считают все вокруг. Это сыщик. И не важно чей: княжеский, ковена магов или гильдии целителей. А может, даже и из соседних стран – бродячие сказители и комедьянты зубы съели на байках о всевозможных чудесах. Так ведь иначе бы их никто и не слушал.
– Как… – начал он, запнулся и с досадой сжал губы, сообразив, что с головой выдал себя своими поспешными выводами. – Ну хорошо, в виде исключения открою вам дом.
– А разве вы живете не там? – Теперь нужно было его успокоить и показать, как мало она придала значения его занятию.
– В домике для гостей… мне хватает места. – Мужчина пошел впереди, указывая дорогу.
Хотя Дилли и сама могла бы показать ему, где и что тут располагается, и ни грана не сомневалась, что некоторые сюрпризы очень удивили бы опытного сыскаря.
Поделиться книгой: