Дворецкий. Возрождение (ЛП)

— И теперь…

— Я знаю, — огрызнулся Кейл.

— Отлично.

Некоторое время Джак сидел молча. Он покачал головой, и его лицо стало серьёзным.

— Разобраться в этой паутине — слишком сложная задача для одного человека. И я удивляюсь, как ты до сих пор умудрялся не запутаться во всём этом.

Кейл помалкивал. Он вдруг почувствовал нахлынувшую усталость.

— И твоё настоящее имя не Эревис Кейл, ведь так? — тихо произнёс полурослик. — Ты скажешь, как тебя зовут на самом деле?

Кейл отрицательно покачал головой.

— Тебе не стоит его знать.

Джак согласно кивнул.

— Пожалуй, да. То, как я тебя зову действительно не имеет никакого значения. Ведь мне уже известна твоя сущность.

Задумавшись, полурослик протянул руку к сумке и вытащил трубку из слоновой кости, затем забил в неё табак и закурил. Кейл молча следил за манипуляциями друга. В последних словах Джака была заключена вся его жизнь. Чуть позже полурослик продолжил.

— Это ничего не меняет, Кейл. Я по-прежнему твой друг и я всё ещё в твоём распоряжении.

Он выдохнул облако ароматного дыма.

Кейл смог лишь кивнуть, выразив благодарность за своевременную поддержку. Он предоставил полурослику шанс.

— И каков план? — спросил Джак, основательно затянувшись.

Кейл улыбнулся.

— Давно ли ты совершал поездки в дворянском экипаже?

Погруженный в размышления, Кейл вернулся в Залы Штормового Предела около полуночи и нашёл обитель окутанной тьмой. Он проскользнул через дверь для слуг и поднялся по винтовой лестнице в простую комнатушку, служившую ему жилищем. Чувствуя, что ему необходимо поговорить с Тамалоном, Кейл облачился в форму дворецкого — нелепые черные штаны, белую рубаху, фиолетово-чёрный шнурованный жакет — и тихонько обошёл огромное строение, подозревая, что другого шанса может и не быть.

«Послезавтра», думал он с сожалением, «я, возможно, уже не смогу вернуться в этот дом».

План засады на отряд Ночных Ножей был весьма рискованным. Ему и Джаку, чтобы остаться после всего в живых, потребуется удача и благословение Тиморы.

«У меня нет выбора», напомнил себе Кейл. Рассказав правду Тамалону, он лишится всего. Дворецкий потеряет доверие Филина, а Тазиена никогда не простит ему предательства. Само собой, он сможет сбежать. Поступить так же, как и в Вестгейте.

Тогда в Вестгейте у него не было ни дома, ни друзей, ни привязанностей, которые помешали бы ему броситься наутёк. Сейчас же у него была семья, друг и люди, которых он любил.

«Я сам виноват в этом», решил он. Уверенный в этом, он спустился по лестнице, отправившись на поиски лорда Ускеврена.

Дворецкий нашёл хозяина расположившимся там, где и всегда, среди книжных полок библиотеки, расположенной на первом этаже. Тамалон сидел в своём любимом кресле, спинка которого была вырезана из ореховой древесины, что завозилась из Радужной Долины. Лорд отчуждённо смотрел на шахматную доску, что стояла на низком столике перед ним. По расстановке фигур было видно — партия не окончена. Пара серебряных кубков и полупустая бутыль Рубинового Шторма располагались на полу возле кресла. Свет тусклого, пляшущего пламени очага подчёркивал задумчивость на лице Тамалона.

Кейл тихо застыл в дверном проёме, внезапно потеряв желание тревожить своего хозяина. Обратив внимание на вино и неоконченную шахматную партию, он понял, что очередная игра Тамалона с Талботом закончилась ссорой. «Возможно, сейчас не лучшее время»…

— Эревис! — воскликнул Тамалон, заметив его, и улыбнулся. — Очень рад твоему возращению. Как продвигаются твои дела с кузеном?

Кейла передёрнуло внутри. Несколько лет назад, поняв, что Тамалону не помешает знать о происходящем в преступном мире Селгаунта, он придумал себе кузена, человека с сомнительной репутацией, вхожего в определённые круги, и с которым Кейл был вынужден общаться. И хотя информация, предоставленная дворецким Тамалону от имени этого вымышленного кузена, неоднократно оказывалась полезной, позволяя узнать о том или ином заговоре конкурентов, упоминание о нём только лишний раз убеждало Кейла в том, что вся его жизнь — сплошная ложь.

— Дела идут хорошо, господин. Они приняли неожиданный поворот, но всё скоро наладится. Всё будет отлично. Но я так и не успел уладить всё до сих пор, и вынужден просить об одолжении.

— Конечно. — Тамалон указал на удобное кресло по другую сторону от шахматной доски. — Располагайся, старый друг.

Кейл неспешно прошёлся по паркету и решительно уселся в кресло.

— Выпьешь? — спросил Тамалон, наполняя собственный кубок.

— Нет, спасибо, господин.

— Закончим? — предложил Тамалон, с лёгкой улыбкой, указав на застывшие фигуры.

Кейл ответил слабой улыбкой и осмотрел доску.

Фигуры Талбота были нефритовыми. Тамалон всегда играл теми, что были из слоновой кости.

— Мой господин стремится завлечь меня в западню. Слоновая кость ставит мат в четыре хода.

Громко хохотнув своим низким голосом, Тамалон шутливо поднял кубок. Кейлу понравилось то, что хозяину вернулось хорошее настроение.

— Отлично, Эревис, великолепно. Но как случилось так, что мы с тобой до сих пор так ни разу и не сыграли?

— Потому что я вряд ли способен превзойти моего господина. Нет, я просто уверен в этом, — произнёс Кейл со слабой улыбкой.

Услышав лесть, Тамалон устало махнул рукой.

— Если бы это было правдой, старый друг, могло бы показаться, что Селгаунт переполнен дураками, так как на каждом шагу я сталкиваюсь с трудностями. Без твоей поддержки…

Он замолчал, устало опустив лицо. Когда лорд его поднял, на нём снова играла печальная улыбка.

— Я стал забываться. Ты упомянул об одолжении?

В этот момент Кейл оказался в шаге от того, чтобы открыться ему. Видя, как хозяин отказывался прогибаться под тяжестью проблем — непутёвые сыновья, равнодушная жена и непрекращающиеся заговоры завистников — дворецкий еле нашёл в себе силы преодолеть восхищение. «Какие могут быть тайны от человека, который полностью доверяет ему»?

Ещё немного и он с лёгкостью сможет открыть хозяину своё прошлое. Это было так просто…

«Нет!» пронеслось в голове у Кейла. «Даже такой человек как Тамалон не простит моего обмана».

Усилием воли он отогнал желание открыть правду, и вместо этого сказал:

— Да, господин. Простите мне мою наглость, но у моего кузена появились кое-какие незначительные трудности. Не могли бы вы мне предоставить на два дня отпуск, старый экипаж и здание на улице Люрвин?

Услышав это, Тамалон подался вперёд. Пристальный взгляд и выгнувшиеся густые брови выдавали его мысли.

— Судя по всему, этот вопрос весьма важен для тебя, Эревис. И, может быть, я сам смог бы тебе помочь.

— Нет, господин, — быстро ответил Кейл, хотя и был благодарен Тамалону за предложение. — Я должен пойти один. Я не могу рисковать репутацией семьи Ускевренов, имея дело с моим неблагонадёжным кузеном. Это дело должно касаться только меня и его.

— Хм.

Кейл заметил понимание во взгляде Тамалона и осознал, что Филин догадывается о лжи. И всё же господин уважал его личную жизнь и не стал больше расспрашивать. За это Кейл стал уважать его ещё больше.

— Ладно, Эревис. Экипаж твой, впрочем, как и дом.

— Спасибо, господин, — сказал Кейл, вставая из кресла. — Лорд Ускеврен, я не знаю, чем это всё закончится, но…

— Эревис, — оборвал его Тамалон. Во взгляде лорда отразилось беспокойство: — Почему ты отказываешься от моей помощи? Я же вижу, как ты взволнован. Ты, как никто другой, должен понимать, что мне можно доверять, как многие годы я полностью доверял тебе. И после всего ты не расскажешь мне, что случилось?

Кейл подавился привкусом собственной лжи. Он опустил голову, пытаясь скрыть наполнившие глаза слёзы. «Я полностью доверял тебе». Но он сам себе не доверял.

Тамалон вздохнул и кивнул, нарушив неприятно долгое молчание.

— Я понимаю, у всех нас есть свои секреты. Береги себя, Эревис.

— Конечно, господин, — едва выдавил из себя Кейл и спешно покинул библиотеку.

Сломленный чувством вины, он добрёл до своей комнаты, разжёг свечу и поставил её на стол. Кейл рухнул в кресло, в котором он обычно предавался чтению, и обхватил голову руками. Он долго сидел, вдыхая запах собственного обмана. «Забросить к Ускевренам осведомителя было моей идеей. Именно по моей инициативе предыдущий дворецкий погиб во время уличного ограбления. Я сам сделал всё это. Это было прежде, чем я узнал их», оправдывал себя Кейл, «прежде чем я сам изменился»…

Лёгкое постукивание о дверной косяк достигло слуха дворецкого. Он сам оставил входную дверь открытой.

От сотканной в слабом свечении красоты Тазиены у него перехватило дыхание. Обтягивающие кожаные штаны и облегающая шнурованная безрукавка являли взору плавные изгибы её тела. Её чёрные волосы были коротко острижены в соответствии с кормирской модой, акцентируя внимание на гладкой коже лица и блестевших зелёных глазах. Вид у девушки был одновременно и наивным, и хладнокровным. Эта красота — напоминавшая совершенную невинность — словно магнитом притягивала к ней Кейла.

— Я услышала, как ты входил, — произнесла она с игривой улыбкой на лице. — И увидела, что твоя дверь осталась открытой…

Когда девушка увидела его лицо, её улыбка сменилась выражением взволнованного беспокойства.

— Что случилось, Эревис?

Тазиена быстро пересекла комнату и уселась на подлокотнике его кресла. Её нежное прикосновение к плечу заставило трепетать сердце Кейла. Её запах, смесь лаванды и розового масла, опьянял его.

«Она не для тебя, глупец», мысленно отчитал сам себя Кейл. «Она на десять лет младше, да к тому же дочь твоего господина. Вот и станет ли она иметь дело с таким проходимцем и лжецом как ты?»

Его внутренний протест растаял от тепла, испускаемого её телом.

— Эревис, что с тобой? Что произошло?

Вернув самообладание, Кейл посмотрел ей в глаза:

— Разве тебе не пора? — при этом на его лице появилось выражение заботы.

Она одарила дворецкого таким взглядом, что увидь его её мать, она была бы горда за девушку.

— Не надо менять тему, Эревис Кейл. Я спросила тебя, что случилось.

Несмотря на строгий тон, её нежные глаза были полны беспокойства. Кейл сник.

— Да, Тазиена. Кое-что случилось. Кое-что… ужасное. Я должен уехать на некоторое время. И я надеюсь… надеюсь вскоре вернуться.

Её поза стала напряжённой.

— Надеешься? Ты о чём? Куда ты собрался?

Кейл отрицательно покачал головой.

— Я не могу сказать тебе, Тазиена…

— Ты выполняешь какое-то указание моего отца? Если он подвергает тебя опасности…

Она вскочила на ноги, всем своим видом показывая, что намерена отправиться на поиски Тамалона.

— Нет, он тут совсем не причём.

Он хватил пальцами за руку девушки, вернув её на место. Её кожа была как бархат.

— Ничего подобного, — повторил он, ощущая её плоть на кончиках покалывающих пальцев. — Это личное дело.

— Личное? Тогда расскажи мне о нём. Возможно, я смогу помочь.

Она задрала безрукавку, открывая взору кинжал, висящий на поясе, и часть манящего, оголённого тела.

— Ты же знаешь, я не новичок в делах подобного рода.

«Дела подобного рода». Единственное, что знала Тазиена о его прошлом — что он мог прекрасно скрываться в тенях. Он не раскрывал все свои умения. А то, о чём рассказывал, преподносил как отголоски бурной молодости.

— Да, — признал он. — Я знаю, что ты не новичок.

В поисках отражения своей души, Кейл взглянул в её глаза. Несколько секунд она смотрела на него, затем, смутившись, отвела взгляд прочь. Не смотря на её «дикость», он был уверен, что руки девушки всё ещё не запятнаны кровью. И Кейл хотел, чтобы они дальше оставались такими же чистыми.

— Меня ждут дела совсем другого рода.

— Ты считаешь, что я не смогу справиться с твоими проблемами? — Её осанка и выпяченная, железная челюсть подсказали Кейлу, какого именно ответа ждёт девушка.

— Дело не в этом. Просто я должен отправиться в одиночку.

— Почему?

— Проклятье, Тази, я не могу тебе объяснить это!

Она едва не подскочила от такого обращения. Никогда раньше он не называл её Тази. Только Хозяйкой Ускеврен в присутствии посторонних или Тазиеной, когда они оставались наедине. Она быстро подавила удивление и сказала:

— Я так понимаю, что ты не скажешь мне почему.