Русская жизнь-цитаты-декабрь 2018

Русская жизнь-цитаты

«Государство расположилось в России, как оккупационная армия. Мы не ощущаем государство частью себя, частью общества. Государство и общество ведут войну. Государство карательную, а общество партизанскую… Александр Герцен

https://www.facebook.com/russkayazhizn

Скачать электронные книги “Русская жизнь-цитаты” с 11.2016 по 11.2018 https://cloud.mail.ru/public/84zf/PXjUBzHd2

Скачать электронную книгу “Русская жизнь-цитаты-ноябрь 2018” с облака fb2, epub, mobi

ДЕКАБРЬ 2018

Александр Скобов: путинский паханат- главная на сегодняшний день угроза миру, прогрессу, цивилизации.

реакционные силы, считающие избыточными достигнутые западной цивилизацией ограничения насилия правом. Они стремятся сбросить выработанные человечеством ограничения социального эгоизма. На их знамени написано “Каждый сам за себя”. Этот принцип они противопоставляют принципу “Права человека для всех”. Эти силы действуют как внутри западного сообщества, так и вне его.

Ударным боевым отрядом сил мировой реакции стал путинский режим в России. Борьбу с лидерством Запада в мире, с распространением западных принципов и ценностей, западной политической модели в мире он превратил в смысл своего существования. И это вовсе не является случайностью или историческим недоразумением.

В преобладающей своей части, криминальная по способу социального восхождения, психологии и повадкам, новорусская “элита” породила своеобразный политический режим, часто именуемый “паханатом”. Этот режим обеспечивает клептократической элите внеправовые способы обогащения, безнаказанность и несменяемость путем выхолащивания, превращения в имитацию всех общественных институтов, созданных для контроля над господствующей элитой снизу. Паханат — это чисто авторитарный режим, обшитый картонными “демократическими” декорациями. Он основан на обмане, подкрепленном внеправовым насилием. При таком режиме правовые ограничения государственного насилия могут существовать на бумаге, но они не могут “работать”.

Само существование более развитой, успешной и привлекательной общественной системы, в которой доминирующие элиты после долгой борьбы смирились со своей подотчетностью обществу, с правовыми ограничениями на насилие, правящая клептократия путинского паханата воспринимает как угрозу. Угрозу собственному господству и самому способу обеспечения собственного господства. В этом корни ее утробной ненависти к западной цивилизации и ее политическим принципам, нашедшей идеологическое оформление в отрицании либеральных ценностей с позиций радикального консерватизма XIX века — духовного предшественника фашизма. Фактически это отрицание всего наследия 1789 года. А именно это отрицание Гитлер называл сутью национал-социализма.

Все это делает путинскую клептократию “экзистенциальным” врагом западной цивилизации, самого ее образа жизни. Путинский паханат не только стремится всеми силами остановить распространение западной политической модели в мире, поддерживая и защищая авторитарные режимы любой степени одиозности. Он стремится разрушить западную цивилизацию изнутри, коррумпируя ее элиты, поддерживая реакционные, крайне правые силы, задействовав гигантскую машину пропагандистской лжи.

В исторической перспективе авторитарная общественная система может отстоять право власти на произвол внутри государства, не иначе как разрушив весь нынешний международно-правовой порядок, закрепляющий ограничение власти государства над своими гражданами. В этом же направлении путинскую клептократию толкает и ее имперский реваншизм, ставший для нее главным средством легитимизации собственной власти внутри страны. Вернуть себе зону имперского диктата, возможность безнаказанно насиловать и расчленять соседей путинская Россия может, лишь сокрушив сам принцип верховенства международного права. Имперский реваншизм путинской клептократии не следует рассматривать как исключительно прагматический инструмент достижения внутриполитических целей. Мучимая комплексом собственной уголовной неполноценности, она компенсирует его в тупом имперском самоутверждении. Она жаждет величия. Она хочет быть владычицей морскою.

Путинский паханат не только испытывает непреодолимое, маниакальное стремление разрушить существующий миропорядок, но и располагает ресурсами, позволяющими причинить ему непоправимый ущерб. Не только даже очень ограниченное применение ядерного оружия, но и систематические угрозы его применения сами по себе разрушительны для всей действующей системы международных отношений. Для системы сдержек и ограничений международного насилия. Это делает путинский паханат главной на сегодняшний день угрозой миру, прогрессу, цивилизации.

Путинский паханат совершал военные преступления и преступления против человечности на протяжении всего своего существования. Он выполз из кровавой трясины грязных колониальных чеченских войн. Он вскормлен неограниченным насилием государства над человеком. Путин не просто вор-клептократ. Он массовый убийца-изувер. Смерть и война сопровождают всё его правление. Путин — это смерть и война. Путин — агрессор. Никто не угрожает России захватом и порабощением. Путин ведет свои войны за порабощение других.

Ради порабощения других Путин развязал агрессивную войну против Украины. Он разжег и продолжает подпитывать гражданскую войну в Донбассе. Он совершил разбойничью и невероятно подлую аннексию Крыма, чем поставил под удар безопасность и благополучие всего человечества. Ибо односторонняя силовая перекройка в свою пользу международно признанных границ взрывает главную несущую конструкцию системы международной безопасности и грозит погрузить мир в хаос.

Остановить путинскую агрессию невозможно только адресными санкциями против его приближенных. Пока страны Запада уклоняются от применения оружия против агрессора, Путин успешно разрушает международно-правовой порядок средствами “гибридной войны”. А из международной изоляции он будет пытаться вырваться с помощью новых, еще более опасных военных авантюр. Именно так он стремится принудить цивилизованный мир согласиться с навязываемыми им бандитскими правилами. И либо действующие правила международного поведения будут окончательно опрокинуты, либо придется давать вооруженный отпор Путину. Да, иногда за мир надо воевать. Как сказал в недавнем интервью Андрей Илларионов, танки останавливают только другие танки. Или иные танкоостанавливающие средства.

Не верьте Путину. Он не торопится попасть в рай. Он догадывается, что на том свете его ждет отнюдь не рай, а спортзал бесланской школы с падающими горящими перекрытиями.

http://www.kasparov.ru/material.php?id=5C22704D734B3

Катя Петровская:”не то что нет места, а даже нет идеи, в которую можно вернуться.

Катя Петровская после учебы на филологическом факультете Тартуского университета и диссертации о Ходасевиче уехала в Германию, где в 2014 году написала книгу «Кажется, Эстер», переведенную на множество языков и ставшую международным бестселлером. В рамках исследовательской поездки в Германию, осуществленной при поддержке представительства ЕС в России, Михаил Ратгауз поговорил с Петровской об эмиграции, Берлине, политической активности в эпоху турбулентности и о том, какой видится Москва издалека.

Я теперь гораздо лучше понимаю многое в русской эмиграции после Октябрьской революции именно потому, что не то что нет места, а даже нет идеи, в которую можно вернуться.

— Мы все-таки выросли с идеей общего пространства. Я сейчас писала текст про свою поездку в Грузию, и я вдруг поняла, что, если ты живешь в русском языке, ты, в принципе, не можешь избавиться ни от романтизации, ни от экзотизации Грузии, ни от колониального взгляда. Потому что Кавказ для нас, таких, как я, — это территория прекрасных стихов, написанных Лермонтовым и Пушкиным, известных нам с детства. Стихи, романтизм, детство и завоевательные войны сплетены в нашем языке. Слышим мы это или нет — другое дело, но для русскоязычного человека в Украине это понятная вещь. Русский был не только языком дружбы и связей, литературы и науки, но и ужасом для немалого числа людей, многие с этим жили всегда, с этим неразличением двух русскостей. Просто всегда! Мои собратья в Западной Украине — для них в любой прекрасной русской книге могли таиться угроза и обида. Я никогда об этом вообще не думала. Понимаешь?

— Понимаю.

— А я не очень понимаю. Я действительно не понимаю и все время чувствую, когда встречаюсь со своими друзьями… какой-то бессмысленный раздел пространства. Я не знаю, бывает ли осмысленный раздел пространства, но этот раздел абсолютно чудовищный. Я написала книгу о Второй мировой, но из-за российского вторжения, из-за аннексии Крыма это все кажется почти что маньеризмом, ритуальными кругами памяти. Современность перекрыла все, но как об этом говорить?

Мою книгу я дописала пять лет назад, она заканчивается возвращением в родной дом, на улицу Институтскую. Тогда через два месяца на улице Институтской, возле этой аптеки и вниз по улице, убивают сто человек, это последние дни Майдана. У меня было ощущение, что была задача по сшиванию пространства, но я не успела. Наверное, я написала книгу о бессмысленности исторических усилий.

Раньше я легко говорила, что я русская, теперь это невозможно. Можно было быть русской украинкой, но теперь само слово «русский» вызывает бурю противоречивых эмоций. Все это было бы решаемо, если бы идея общей совести владела каким-то количеством людей и оставалась наднациональной. Вот это простое «За вашу и нашу свободу». Сейчас для многих моих соотечественников в Украине мой русский, родной, стал невозможным языком: понятия русского, российского и милитаристского слиплись окончательно, и это не разделить. Был просто перейден порог боли. Такой крутой маршрут.

От всей этой истории с Украиной и Россией есть ощущение роковой выдумки. Конфликт сначала придумывается, разыгрывается в российских политтехнологических кругах, а потом становится реальным, и чем дальше, тем он реальнее. У меня, честно говоря, почти нет языка для описания этой травмы.

Я наблюдаю за собой почти истерические вспышки политической активности, потому что в этой политике жить невозможно. Я не могу следить за военными сводками. Я до сих пор не могу во все это поверить, хотя даже в моем, может, не самом близком кругу есть погибшие, как Володя Кочетков, один из инициаторов Вальдорфских школ в Украине, отец четырех детей, который подорвался на мине на востоке страны. Что и как я могу об этом сказать?

https://www.colta.ru/articles/mosty/20136-katya-petrovskaya-ne-tolko-net-mesta-net-dazhe-idei-v-kotoruyu-mozhno-vernutsya

Дмитрий Быков:”система летит к самоубийству и радикальному переформатированию. Путешествуйте, пока можно. Кто готов — катапультируйтесь. Стратегия сейчас одна — сохранить себя. Не участвуйте ни в каких «их» делах и проектах — все, что они делают, токсично. Не мешайте «им» угробить самих себя — и не дайте угробить вас.

Желаю вам счастья, как можно больше счастья — бывают эпохи, в которых другого смысла нет. А так хоть будет что вспомнить.

https://www.facebook.com/BykovDmitriyLvovich/photos/a.256724381038395/2275004245877055/

Вячеслав Степанович:”Люди такие, как я, <…> без соли доедают”

Не вполне цензурные цитаты 67-летнего жителя Бийска Вячеслава Степановича теперь помещают на толстовках и майках. С новогодней скидкой такая майка продается за 840 рублей. Видео, на котором пенсионер эмоционально высказывается о городской елке и о собственной жизни, набирает сотни тысяч просмотров. Сделал он это довольно красочно, приправив ответ экспрессией и матом.

Позже Вячеслав Степанович прокомментировал свой нетривиальный ответ: “Дело в том, что я шел из гаража. Ведро картошки нес. Пенсия маленькая. Меня спрашивают: “Ну как вам елка?”. А у меня пенсия 10 тысяч рублей. 5 тысяч я плачу за квартиру, на 5 тысяч живу. Как прожить? Я же не быдло, у меня два высших образования. Доработался до директора завода. Крым, Кавказ, Украину прошел. У меня дед восстание поднимал на Кубани. Отец у меня две войны прошел. Я из простого человека в люди вышел. А теперь я никто. Люди такие, как я, <…> без соли доедают”.

https://www.sibreal.org/a/29675998.html

Елизавета Александрова-Зорина:”Уровень неравенства — как при царизме начала ХХ века и становится всё выше.

Мы не узнаем об этом из лояльных властям СМИ, как и о том, что, по оценкам экспертов, бедных и нищих в стране — треть населения. Зато в криминальной хронике, которая не умеет держать язык за зубами, можно прочесть: в Воронеже 70-летняя старушка, укравшая два глазированных сырка и пойманная с поличным, умерла от сердечного приступа прямо в магазине. Другая умерла в магазине в Астрахани, когда её схватили с украденной нарезкой колбасы. В Приволжске Ивановской области пенсионерке, укравшей у соседей пачку сахара и 300 грамм масла, дали год тюремного заключения условно (можно представить, в какой нищете живут её соседи, если заявили на несчастную за эту кражу.) В том же году в Приволжске осудили ещё несколько человек, укравших продукты. В Петрозаводске 70-летняя пенсионерка вынесла из магазина сумку с продуктами — рыбой, колбасой, маслом, сосисками. Съесть, правда, не успела, так как была арестована. Это и есть та самая достойная жизнь пенсионеров, о которой последний год так много говорит правительство?

А дети, те самые, которых президент целует в животик и которым посвящены чадолюбивые речи священников и политиков о семейных “скрепах” с традиционными ценностями? 14-летняя девочка, написавшая письмо Путину, повесилась; педагоги 15 лет насиловали детдомовцев; на сайте сдавали в аренду детей за криптовалюту; пьяная женщина, поругавшись с сожителем, выбросила 2-летнего ребёнка в окно и выпрыгнула следом сама… Откройте любую сводку региональных новостей — и перед вами разверзнется бездна.

Жизнь моей страны — унизительная, безысходная, беспробудная нищета, которую скрашивает только водка. И не говорите, что сейчас не так, как в 90-х — если порыться в статистике смертности Росстата, то можно найти жуткую цифру умирающих от алкоголя, около 56 тысяч человек в год. А ещё мы традиционно впереди Европы всей (да и Азии) по количеству убийств. Нет, это не военные конфликты, не нашествие серийных маняьков-убийц и даже не истребление всех оппозиционно мыслящих, это жуткая и нелепая пьяная поножовщина, в которой свои убивают своих.

Может, это и вредно для пищеварения, как писал Михаил Булгаков, но всё же газеты надо читать. Нет, не всё, а только криминальную хронику. Просто чтобы знать, как на самом деле живёт твоя страна, наивная, нелепая, обобранная, нищая, пьяная, злая, несчастная страна. Страна, которая избивает других до смерти, и страна, которую до смерти избивают саму.

https://www.svoboda.org/a/29665360.html

Александр Морозов:”НИЧЕГО СДЕЛАТЬ НЕЛЬЗЯ. Второе “восстание масс” наступает необоримо, и как выяснилось — никакой инструментарий не спасает от того, чтобы ввергнуть мир в погибель.

В 1920–1930 гг, когда на пике было первое “восстание масс”, инструментарий которым владел образованный класс для того, чтобы понять происходящее, сводился к аналогиям с Римом (“цезаризм”) или к “темным векам” (“новое средневековье”). Основной “клавиатурой” понимания и “словарем сравнений” все еще оставалась французская революция. Никто еще не знал, к чему приведет “восстание масс”, в какую сторону вырулит. На этом фоне можно сказать, что современный российский образованный класс обладает гигантским инструментарием понимания — переведена и издана вся литература о тоталитаризме, режимах узурпации, вся социология ХХ века, доступна любая научная литература на любом языке, вся кинодокументалистика, политическая компаративистика достигла немыслимых ранее высот: сравнению подвергнуты 100, 200, 500 политических режимов. Весь ХХ век — как политический опыт — прочерчен во все стороны, вдоль и поперек.

И тем не менее… и это главная мысль года (про которую я хотел написать, но не сделал этого) — НИЧЕГО СДЕЛАТЬ НЕЛЬЗЯ. Второе “восстание масс” наступает необоримо, и как выяснилось — никакой инструментарий не спасает от того, чтобы ввергнуть мир в погибель.

https://www.facebook.com/amoro59/posts/10213183915216942?__tn__=H-R

Алина Витухновская:”Самовоспроизводящаяся машина русского насилия продолжает работать без всякого особого воздействия самого, собственно, репрессивного механизма

если раньше всё это держалось на какой-никакой идеологии, то сейчас — на инерции, трусости, раболепстве и автохтонных страхах. И нынешняя система выглядит абсурдно даже на фоне самой себя.

В этом её и сила, и слабость одновременно. Сила в том, что она не чувствует никакого внутреннего дискомфорта, будучи уже фактически мёртвой и недееспособной. А слабость в том, что повторить, воспроизвести себя в полном смысле она уже не сможет.

Мы имеем дело с устойчивой имитацией жизни, с формой распределённого массового бессознательного, где каждая составляющая её “ложноножка” сочетает в себе основные свойства всей нелепой конструкции.

Нынешнее государство — не “дракон”, а призрак. Но и сами граждане стали призраками. Самовоспроизводящаяся машина русского насилия продолжает работать без всякого особого воздействия самого, собственно, репрессивного механизма, будто бы по злой воле инерции бытия.

Остановить её может каждый из вас, поняв саму абсурдность участия в этой дурной комедии, проявив политическую субъектную волю.

https://www.facebook.com/vituhnovskaa/posts/2064609396933005

Гасан Гусейнов:”когда был распущен Советский Союз, единственной готовой национальной мифологией остался сталинизм

Мифология тоталитарного государства обязательно ищет легитимацию для себя в далеком прошлом, в неком занесенном песком истории колодце, где, возможно, до сих пор кто-то в анабиозе обретается. Эта мифология настолько привлекательна для инфантильных обществ, что она во всех смыслах сохраняет силу и влияние при сколь угодно вызывающих алогизмах и фантасмагориях. В качестве примера можно привести Третий рейх и фашистскую Италию.

Но специфика СССР состояла в том, что здесь легитимацию существования режима хитроумнейшим образом закинули в будущее. Правда, обсчитались и слишком близко — на 1980 год — назначили встречу с коммунизмом.

На наших глазах происходит низкосортное мифологическое обслуживание реконкисты — попытки под каким угодно предлогом и соусом восстановить хоть что-то от былого величия СССР. Это контрмифология советской истории, тоже изрядно мифологизированной.

Постсоветский контрмиф эклектичен и слаб, потому что не может разместиться на общих опорных точках, которые для всех бывших советских имели бы одинаковый или даже просто похожий знак. Например, для оправдания массового террора нужно создать какую-то запредельную теорию заговора всех против России, от которого страну спасли сначала Ленин, потом Сталин, потом Брежнев и т.д.

У нас ведь не было победы над советской властью, и никаких оккупантов не было, все беды и проблемы мы сотворили сами.

Поэтому разгром идеологии привел к торжеству не рациональности и прагматизма, а к возведению чисто мифических конструкций, некритически вбираемых старым и малым.

Лежит на Красной площади Ленин в Мавзолее. Вроде бы почему его не убрать? И церковь не против, и гражданам в общем-то все равно. Почему же эту штуку, в которой идеология так срослась с мифологией, не превратить в музей, остатки мощей не похоронить в семейной могиле, да и дело с концом? Этого не происходит, потому что коммунистическая идеология давно мертва, а вот миф о могуществе человека, создавшего это государство, и о каких-то там особых процессах, которые якобы протекают за красным мрамором, существует. Здесь действует и совсем уж первобытное суеверие: а вдруг он после выноса из Мавзолея нашлет на нас порчу? А вдруг Россия сразу распадется? Это не мои слова, это то, что говорят разные люди, в том числе близкие к церковно-государственным верхам.

Мы, прожившие жизнь в зрелом и позднем Советском Союзе и потом перевалившие в новую эпоху, еще без названия, испытали давление мифа о Сталине или просто мифа Сталина. 1960–1980-е — это был теневой миф воплощения нечистой силы. В 1990-е всплыл, совершенно некстати, трехмерный живой вампир. Во-первых, на телерынок выкинули культовые и культистские фильмы о «серебряном тополе». Во-вторых, заголосила орда сталинистов-садистов — мечтателей о великой империи. В-третьих, пошел вал документов, свидетельствовавших о прямом участии этого «вождя народа» в жизни каждого человека. В-четвертых, начали подсвечивать со всех сторон так называемые сталинские дома. Миф Сталина оживился, окреп, как бы тошно ни было это людям, так сказать, с умом и сердцем.

сейчас идет противостояние научного знания о жертвах террора в советские годы и мифологии сталинской эпохи («враждебное окружение», «обилие внутренних врагов» и т.п.). Оно доходит до того, что руководство Петербурга пытается запретить развешивание стальных табличек «последнего адреса». Ленинград всплывает на Неве, чтобы утопить историческую истину.

миф торжествует в тот самый момент, когда о нем запрещают говорить. Вспомним оттепель 1950–1960-х. Что там произошло. Объявили «культ личности Сталина» делом ужасным и закрыли тему. Научного анализа советской эпохи не последовало. Подновили сталинскую же «Историю ВКП(б) (Краткий курс)», оставили в ней гомеопатического Сталина и понеслись дальше в коммунизм. При этом весь словарь (сталинский), вся периодизация истории ХХ века (сталинская) остались абсолютно в первозданном виде. И поиск врагов, и методы борьбы с ними — вся эта непроработанная мифология осталась жить и цвести. В результате, когда был распущен Советский Союз, единственной готовой национальной мифологией остался сталинизм. В самом его террористическом изводе.

в России главным свойством национального дискурса на всех уровнях разговора стало разделение «нас» на «народ» и «власть», на «массу» и «вождей». При этом постулируются общие абсолютные ценности этого «мы»: целостность и могущество державы, культурная самобытность «нации», мифология непротиворечивости собственной истории, которая равно дорога всем. Была изготовлена универсальная философская и политическая, но прежде всего языковая, модель абсолютного подчинения этой картине мира. Строки Ахматовой — «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был» — стали общим девизом карателей и их жертв.

Я назову лишь несколько ключевых формул, доставшихся в наследство от времени Сталина.

Это требование либо принять все разом, либо отвергнуть все разом.

Это нежелание увидеть правоту другого и непонимание ценности компромисса.

Это готовность к жертвоприношению и к человеческим потерям.

http://www.ng.ru/stsenarii/2018-12-24/9_7472_beda.html

Алексей Навальный:”И вот это чучело теперь требует, чтоб мы проявляли к нему уважение под угрозой штрафа и ареста

Интернет в России хотят ограничить, а нас всех сажать и штрафовать за проявление неуважения к государству и чиновникам в интернете.

И чиновник, который пишет эти законы, свихнувшийся от ощущения собственной значимости жулик, помешанный на недвижимости, часах, шубах и собаках. Я надеюсь, он хотя бы из собак своих шубы не делает. У него незадекларированная земля в Швейцарии и Подмосковье, у него незадекларированный Майбах, все признаки указывают на то, что у него тайный офшор. Он непосредственно организовывал самые гнусные и воровские махинации в ходе приватизации 90-х. И вот это чучело теперь требует, чтоб мы проявляли к нему уважение под угрозой штрафа и ареста.

Так давайте же пообещаем друг другу в эти последние дни 2018 года, что в наступающем 2019-м мы не окажем ни грамма уважения этому сборищу жулику и воров. Всем этим путиным, медведевы и клишасам.

https://navalny.com/p/6044/

Екатерина Шульман:”диктатуры XX века состояли на 80% из насилия и на 20% из пропаганды, а современные автократии на 80% состоят из пропаганды и на 20% из насилия.

доверие к государственным СМИ ниже 50%, доверие к негосударственным СМИ растет, Интернет в качестве основного источника новостей подпирает телевидение. То есть телевизионная аудитория не сокращается радикально, но она меняется по демографическому составу и меняется ее отношение. Получается, даже то рудиментарное доверие, которое было, исчезает. При этом сама машина на это не реагирует. Это интереснее, чем может показаться. Это одна из тех вещей, которая у всех перед глазами и на которую поэтому никто не обращает внимания.

Известная фраза, принадлежащая, к сожалению, не мне, гласит, что диктатуры XX века состояли на 80% из насилия и на 20% из пропаганды, а современные автократии на 80% состоят из пропаганды и на 20% из насилия.

Пропагандистская машина — это сердце системы, это один из основных ее инструментов: собственно репрессивный инструментарий является вспомогательным. Для того чтобы править, для того чтобы легитимизировать себя, она в основном использует инструменты пропаганды. Эта часть — «ядерный потенциал», которому, казалось бы, должно уделяться максимальное внимание и который должен чутко реагировать на внешние сигналы и вызовы, чтобы продолжать быть эффективным. Но он закостенел в большей степени, чем любая другая часть пропагандистского инструментария.

Они смотрят, как их аудитория, скажем прямыми словами, клонится в могилу, как к ним теряется доверие, как публика уходит к другим источникам информации, и ничего не делают: не переставляют кровати, не меняют девушек, не пытаются сделать себе ребрендинг.

на фоне снижения рейтингов нет ничего лучше, чем перекормить аудиторию тем материалом, который она и так есть не хочет.

Хорошо, это все очень здорово. С точки зрения общественного блага — это хорошо. Было бы хуже, если бы эта наиболее вредоносная часть нашей политической машины была молода, бодра, полна творческих сил, привлекала бы к себе за деньги, за обещания безнаказанности и прочие дьявольские соблазны креативные кадры, которые помогали бы еще лучше вставлять шприц в мозг граждан. То, что там продолжаются эти танцы в лепрозории, это прекрасно. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов.

Как мне кажется, за ближайшие пару лет эта система должна поглотить всю бездарность, которая еще не инкорпорирована туда, и умереть вместе с ней.

Я не люблю исторических аналогий, но в этом смысле ситуация напоминает вторую половину 80-х. Есть огромная аудитория, которая хочет слышать и говорить об общественно-политических проблемах, о внутренней политике, но с ней никто не разговаривает. И она ищет себе не то чтобы кумира — она ищет себе голос. Она ищет тот мегафон, через который она будет говорить, но его нет. Интересно, кто это будет?

— А Навальный не выполняет этой роли?

— Частично — да, выполняет. Но у него нет мегафона. То есть YouTube, конечно, мегафон, но недостаточный. Когда откроется щель возможностей (я даже не буду говорить про окно возможностей), хлынет поток, который разорвет ее, потому что здесь очень серьезное давление.

Наш средний возраст — 39 лет, наша основная демографическая страта — это люди старше 40. Хотите политической власти и политического успеха — обращайтесь к ним.

тот момент и та форма, в которой была проведена пенсионная реформа, идеально попали в точку раздражения людей. Ничего лучше (или хуже, смотря с какой стороны смотреть) просто нельзя было придумать.

Налоги на самозанятых тоже раздражают, ограничения в Интернете очень сильно раздражают: Россия — логоцентрическая, литературоцентрическая страна, мы — культура, построенная вокруг речи. Ограничения на речь и высказывания, несмотря на богатейшие традиции государственной цензуры, у нас неизменно возмущают людей, никогда и никому это не нравится. У нас спокойнее воспринимают ограничения на публичные акции и даже на передвижения, но то, что поговорить не дают, людей очень сильно раздражает. Раздражает, словом, много чего, но вот повышение пенсионного возраста стало яичком к Христову дню, такое впечатление, что если бы специально рассчитывали, как обвалить рейтинг и перевернуть посткрымский консенсус, то ничего умнее нельзя было придумать.

У меня вышла сейчас глава в книге, опубликованной в издательстве Brookings под названием «Новая автократия» («The New Autocracy»). Это такой учебник, описывающий российскую политическую систему, под редакцией известного американского политолога из университета UCLA Дэниела Трейсмена. В этой книге ведущие российские эксперты в соавторстве с экспертами западными написали каждый по главе, описывающей российскую политическую систему с разных сторон: про исполнительную власть, я — про законодательную власть, про силовиков, про общественное мнение, про бизнес. В общем, эта книга используется в Гарварде на курсе Russian studies в качестве учебного пособия. Я с гордостью внесла туда свой вклад.

Я не вижу, чтобы присутствие в СПЧ являлось участием в публичной политике в том смысле, в каком это обычно понимают. Я все-таки никуда не баллотируюсь, не приобретаю в руки никаких властных рычагов. Что касается великих репутационных рисков ассоциации с властью, мне уже поздно об этом беспокоиться: моим первым местом работы в 1996 году была муниципальная государственная служба, я много лет проработала в Государственной думе, я советник государственной службы Российской Федерации первого класса, в академии я работаю с 2013 года. Так что я не какая-то гуманитарная фиалка, которая случайно попала во властные коридоры. Я их всех знаю, я знаю, что у них в голове, но они не знают, что в голове у меня, и в этом разница между нами. Тут я не особенно опасаюсь, что меня затянет зловещая бездна какой-то там политической или околополитической жизни.

Но тень исследователя падает на предмет исследования, есть такое дело. Есть опасность для эксперта, который попадает внутрь и становится инсайдером, это правда. Но все-таки я от них денег не получаю, и это великий рычаг свободы (или несвободы, если вы смотрите с другой стороны). Степень моего аппаратного влияния равна ничему. Если я обращаюсь к более или менее широкой аудитории, то государство мне в этом никак не помогает. Я обращаюсь через социальные сети, через YouTube, а не через что-то другое. Ну, а если с советом начнет происходить что-то нехорошее, всегда можно выйти. Пока поглядим, пока все только начинается.

https://www.znak.com/2018-12-24/ekaterina_shulman_o_tom_kak_menyalis_otnosheniya_obchestva_i_vlasti_v_2018_godu

Марат Гельман:”Недовольных выдавливают из страны, да они и сами уезжают, увозят капиталы и таким образом внутри страны оппозиция малочисленна и лишена ресурсов.

российская власть, полагаю, только сейчас завершила транзит от недодемократии к авторитарному обществу.

Наиболее стойкие будут выгорать, уезжать. Приспособленцы делать карьеры, получать доступ к ресурсам.

близок к позднему Брежневу тем, что уже мало что контролирует в стране, неадекватно оценивает ситуацию, используется ближним кругом. Все ждут его смерти. Но разница в том, что дееспособен. И там, где интерес не потерял (во внешней политике в первую очередь) еще может натворить беды.

Близок к Гитлеру. Главное — идеология реваншизма. Не проговоренное поражение СССР в холодной войне — его ресурс внутри страны. Увы ни Горбачев, ни Ельцин не подвели открытого и честного итога 70-ти годам советской власти. И в результате вместо “Россия встает с колен и вливается в мировое сообщество” мы получаем “СССР возвращается и хочет пересмотра итогов холодной войны”. Ну и в дополнение аналогия Крым — Судеты, милитаризация бюджета, презрение к европейским политикам как к “безвольным” или “меркантильным”. Но при этом никакого антисемитизма, национализма и вообще никаких идей кроме возврата к прошлому.

Впереди долгий период ежедневной, рутинной борьбы добра со злом.