Алхимия иллюзий

Антон Леонтьев

Алхимия иллюзий

Из всех видов любви самая прекрасная — это любовь неразделенная, потому что она никогда не проходит.

Аноним

— Тебе помочь? — услышала Вика позади себя тихий приятный голос. Отбросив со лба волосы, она обернулась и заметила на крыльце школы невысокого худощавого паренька с короткими темными волосами.

Не дожидаясь ее ответа, паренек нагнулся и принялся собирать разлетевшиеся по ступенькам тетради и учебники: в царившей за пару минут до начала занятий суматохе кто-то, чьего лица Вика не видела, довольно сильно толкнул ее в спину, отчего она, потеряв равновесие, выронила из рук портфель.

Паренек подал ей несколько тетрадей, вылетевших из портфеля, и, внезапно застенчиво улыбнувшись и одарив взглядом арктически-ледяных глаз, сказал:

— Меня зовут Витя. То есть Виктор. А тебя?

Пронзительно протрещал звонок, оповещавший, что учебный день — ее первый в новой школе — начинается. Вика, хватая тетради, которые протягивал ей неожиданный помощник, ответила:

— Надо же, совпадение… Потому что меня зовут Вика. То есть Виктория.

На мгновение ее пальцы соприкоснулись с пальцами паренька, столь любезно ей помогавшего, — странно, однако он отчего-то не отпускал тетради, внимательно глядя на девушку.

И на мгновение — всего на мгновение! — Вике сделалось страшно, однако она тотчас прогнала это чувство, потом что незнакомый ей парень (теперь, впрочем, знакомый, ведь он назвал свое имя) был столь предупредительный. Добрый.

Безобидный.

И единственный знакомый человек в этой новой школе, в новом городе, куда в самый разгар учебного года получил направление ее отец. Именно по этой причине им пришлось переехать из столицы соседней области, где у Вики было все: друзья, родственники, любимая школа, любимые учителя и любимые места, — сюда, в этот город на большой реке.

И это за год с небольшим до выпускного!

— Поверь мне, это не совпадение, — услышала она тихий голос своего нового знакомого и подумала, что ослышалась. Она даже хотела спросить его, что он имеет в виду, но Виктор протянул ей два учебника, с которых бережно сдул пылинки, и сказал:

— Это ведь тоже твое…

Вика кивнула, поднялась на ноги и вдруг поняла, что не имеет ни малейшего понятия, куда ей идти. Крыльцо школы, в которой ей предстояло учиться после переезда в новый город, вдруг внезапно опустело — только она и ее новый знакомый.

— Извини, а ты не подскажешь, где сейчас занятия у десятого «Б»? — произнесла Вика, оглядываясь в поисках пенала — этот пенал, сделанный из кожи и расшитый разноцветным бисером, был подарком дяди Васи на ее день рождения.

За три недели до того, как дядя Вася погиб в нелепой автокатастрофе.

— Ты что-то ищешь? — спросил ее знакомец, и Вика ответила:

— Да, мой пенал… Он был тут…

Виктор наморщил лоб и, качнув головой, ответил:

— Наверное, он отлетел в сторону, и его просто кто-то прихватил. Нехорошо получается. Хочешь, я пройдусь по классам и спрошу, кто его взял?

Он взглянул на Вику своими арктически-ледяными глазами, и Вика поняла — он в самом деле это сделает, причем немедленно.

— Спасибо, не надо. Да и тебе наверняка не разрешат…

— Я и спрашивать не буду. Просто сделаю! Он ведь тебе дорог?

Вика кивнула, и Виктор ринулся куда-то в коридор с явным намерением пройтись по классам и найти того, кто стащил ее пенал, действительно красивый и, безусловно, притягательный, как из этого коридора навстречу Виктору шагнул абсолютно лысый приземистый мужчина в плохо сшитом костюме и нелепом горчичном галстуке.

— Это что за непорядок? — произнес он, кладя руку на плечо Виктору. — Ты куда это собрался?

Вика заметила, как Виктор вздрогнул, а на его лице застыло странное выражение, причем до такой степени странное, что ей сделалось не по себе. Однако это выражение столь же быстро улетучилось, как и возникло, и Виктор тихо произнес:

— Мне очень надо. Уберите руку, пожалуйста. Я не люблю, когда до меня дотрагиваются.

Тип в костюме, кажется, не расслышав его реплики, подошел к Вике и спросил:

— Ага, ты ведь наверняка новенькая… Где же у меня было записано…

Он вытащил из кармана костюма бумажку, развернул ее и прочитал:

— Косачева Виктория, десятый «Б». Твое добро?

Он подал ей карандаш, и Вика поблагодарила типа в костюме.

— Так, меня зовут Михаил Вячеславович, я завуч по учебной части и в данный момент и. о. директора. И очень не люблю, когда ученики вверенной моему попечению школы опаздывают на занятия!

Вика с трудом сдержала вздох разочарования: этот малоприятный тип в плохо сшитом костюме с клоунским галстуком так был не похож на элегантную ироничную директрису ее бывшей школы!

— А ты, должно быть, Титов Виктор? — продолжил завуч, по-прежнему стоя спиной к Виктору. — Тоже новенький. Из десятого «В».

— Нет, я тоже из десятого «Б»! — произнес Виктор, и Михаил Вячеславович, обернувшись, скороговоркой произнес:

— Не перебивать. Не перечить. Не умничать. Раз я сказал десятый «В», значит, и будет десятый «В»!

Вика, снова сдержав вздох, дипломатично произнесла:

— Михаил Владиславович, быть может…

Завуч уставился на нее и крикнул:

— Вячеславович я, Вячеславович!

Вика, зная, что обладает красотой и шармом, перед которыми не могут устоять мужчины любых возрастов, улыбнулась и продолжила:

— Извините, Михаил Вячеславович. Но, быть может, вы определите нас в один класс? Мы — двое новеньких, никого тут не знаем, так будет проще…

Она заметила, как угрюмое лицо Виктора просветлело, на нем возникло некое подобие улыбки.

Но завуч сердито посмотрел на Вику и заявил:

— Ничего не проще! И вообще, не знаю, какие у вас в старой школе царили порядки, но здесь решения руководства не обсуждаются!

А руководством — и это было совершенно понятно — являлся этот самый Михаил Владиславович. Ну, то есть Вячеславович.

— И все-таки, быть может, имеется возможность… — начала Вика, но завуч прокричал ей в лицо:

— Не имеется! Как я сказал, так и будет! И вообще, урок уже десять минут как идет, а вы тут прохлаждаетесь. Я такое не потерплю!

Вика отвела взгляд — не хватало еще, чтобы этот самодур сделался новым директором. И в очередной раз поняла, как ей недостает всего: своих друзей, своей школы, своих учителей.

Своего города.

— Не кричите! — послышался тихий голос Виктора, и Михаил Вячеславович, в этот раз отлично расслышав его реплику, повернулся к нему и проскрипел:

— Ты что-то сказал, как тебя… Титов?

Вика заметила, как Виктор на глазах съежился, словно врастая в пол. Рука завуча вновь опустилась ему на плечо.

— Уберите руку… — простонал Виктор, а завуч ухмыльнулся:

— А что, если не уберу?

Виктор вдруг поднял глаза — и стоявшая рядом Вика вздрогнула: такой пронзительный и пробирающий до костей был у него взгляд.

— Я не выношу, когда до меня дотрагиваются… Уберите руку… — прошелестел Виктор едва слышно, и завуч, отдернув руку, провозгласил:

— Ну, ты мне тут не балуй, Титов! Дисциплина превыше всего! Вам пора в классы. У десятого «Б» сейчас русский язык, а у десятого «В» физкультура. Тебе туда, Титов!

Он указал на противоположный коридор, который вел к спортивному залу. Завуч надумал проводить Вику до класса, самолично завел ее в кабинет, представил коллективу и преподавательнице и, пожелав всего наилучшего, скрылся.

Вика не знала, куда ей сесть, лихорадочно думая о том, что вряд ли эти незнакомые подростки смогут стать ее друзьями.

Своих настоящих друзей она оставила в родном городе.

Одна из девиц, сидевшая за первой партой, улыбнулась ей, и Вика опустилась на стул рядом с ней. Урок продолжился, и Вика многое бы дала, чтобы он никогда не закончился. Однако прозвенел звонок, занятие завершилось.

Вокруг нее посыпались шутки, пошли разговоры. Вика не знала, как себя вести, и ждала, когда же ее новые одноклассники покинут кабинет.

Внезапно около нее появился рослый спортивный блондин, одарив ее ослепительной белозубой улыбкой, он спросил:

— А твой предок — новый проректор в универе, ведь так?

Вика уныло кивнула: по этой-то причине они и переехали в этот город! На старом месте отец был только деканом, а здесь стал проректором и заместителем ректора.

— Круто! — произнес блондин и протянул ей широкую ладонь. — Меня зовут Игорь. Для друзей — Игорек. Для очень близких друзей — Игорюнчик.

— Твой папа — новый проректор? — раздалось сразу несколько голосов, и Вика тотчас оказалась в центре внимания одноклассников. — Ой, а нам всем в следующем году туда поступать…

— Ну, не всем, — заметил вальяжно Игорь, на которого, как уже успела отметить Вика, местные девицы взирали с явным вожделением. — Кто-то, не исключено, и в Москву подастся.

И, подмигнув Вике, произнес:

— Хочешь, я тебе школу покажу? Ведь я — самый крутой здесь чувак. По мне все эти дуры сохнут. Кстати, ты можешь называть меня Игорюнчик…

— Как прошел твой первый день? — спросила вечером, во время ужина, у Вики мама. Гостиная их огромной, расположенной в престижной сталинской высотке пятикомнатной квартиры была еще обставлена не до конца: у стен громоздились ящики, но рабочие уже водрузили на крюк большую хрустальную люстру.

Отца еще не было — он задерживался на работе, однако отец всегда задерживался на работе. Мама уже давно смирилась с этим. И она переезду в новый город радовалась, здесь она без проблем получила место заведующей гастроэнтерологическим отделением в одной из городских больниц.

— Все отлично, — ответила Вика и вдруг поняла, что это не пустая фраза и не ложь: все в самом деле было отлично. Уже к концу третьего урока она чувствовала себя так, как будто находится среди старых знакомых. Дурой она не была и понимала, что многие желают подружиться с ней именно по той причине, что ее отец — новый проректор в местном университете.

Однако кто сказал, что она должна отвергать подобных друзей?

— Ну и хорошо, — улыбнулась мама, наливая из фарфоровой супницы первое. — А какое у тебя самое запоминающееся событие первого дня?

Вика задумалась. Знакомство с Игорем? Он, конечно, очень приятный молодой человек, хотя фанфарон и зазнайка — и в этом очень похож на Максима, ее одноклассника из прежней школы.

Нет, вряд ли.

То, что ей посчастливилось блеснуть знаниями на уроке химии? Как выяснилось, преподавали химию тут не ахти, да и учительница, похоже, была далеко не самая лучшая. Поэтому не стоило особого труда решить у доски задачу, казавшуюся многим очень сложной.

Нет, и не это тоже.

Или тот факт, что на большой перемене местные красавицы стали выпытывать, откуда у нее имеются такие шикарные джинсы и такой крутой перстень. Их внимание Вике даже не льстило, а воспринималось назойливой попыткой записаться в ее лучшие подруги.

Нет, уж точно не это.

Но тогда что? Вика на мгновение закрыла глаза и вдруг вспомнила, как на большой перемене мельком увидела из окна группку великовозрастных парней, что стояли во дворе вокруг того самого Виктора Титова, который утром помог ей. Один из типов, с прыщавым лицом и глумливой ухмылкой, тыкал Виктора в плечо пальцем, остальные гоготали. Ситуация не была угрожающая, скорее всего, неприятная: местная шпана «учила жизни» странноватого новичка.

Однако Вике запомнилась напряженная поза и странное выражение лица Виктора, а также его руки, сжатые в кулаки, причем с такой силой, что они сделались бескровно-белесыми.

Вика помнила, что обратилась к сопровождавшему ее Игорю с вопросом, кто эти парни, и тот, презрительно цыкнув, заявил:

— А, Дуремар и его «шестерки». Так, шакальничают помаленьку. Если посмеют на тебя вякнуть, скажи мне, я их вмиг уделаю.

Вика хотела было попросить Игоря, который пользовался несомненным авторитетом у всех в школе, сделать так, чтобы этот самый Дуремар (крайне неприятный прыщавый второгодник-переросток) оставил в покое Виктора, однако не решилась сказать об этом сразу, а потом перемена закончилась, и Вика обо всем забыла.

Странно, что вспомнила сейчас. Да, надо было попросить Игоря немедленно вступиться за Виктора.

— Встреча с завучем… — ответила Вика на вопрос мамы, вдруг осознав, что пауза, последовавшая за ее вопросом, уж слишком затянулась. — Он такой малоприятный, властный тип…

Но мама, услышав звук открывающейся входной двери, не дослушав ее, быстро прошла в прихожую. Вика отправила в рот очередную ложку с грибным супом.

То, что у отца была любовница, Вика узнала случайно, но шоком это для нее не стало. Она видела, что у родителей крайне сложные отношения. Но в разводе не были заинтересованы ни мама, ни отец. Вика знала, что мама приложила немалые усилия, чтобы оторвать отца от любовницы, и что именно по маминой инициативе отец подал документы на место проректора в университете соседней области.

— Добрый вечер, солнышко! — Отец поцеловал ее в щеку. — Как дела?

— Все хотят подружиться со мной, потому что я проректорская дочка! — ответила Вика, отец расхохотался, а мама заявила, что нечего говорить глупости и что все хотят подружиться с ней, потому что она такая красивая, умная и добрая девочка.

Последовал ужин, как в старые добрые времена. Однако, прислушиваясь к басу отца и воркованию мамы, Вика вдруг поняла, что все безвозвратно изменилось. Все делали вид, что все было как и раньше.

До того, как у отца появилась любовница.

Но вернуть прошлое невозможно — и переезд в другой город ничего не изменил. Вика почувствовала, как ей тоскливо и одиноко. Интересно, а столь любовно взирающие друг на друга родители, мило перебрасывавшиеся фразочками о первом рабочем дне на новом месте, тоже себя так ощущают?