Книга ароматов. Доверяй своему носу

Тихий кабинет, серое, коричневое. До ужаса удобное кресло. Она вновь была на приеме у своего психолога. Может, я из-за кресла сюда хожу, промелькнула подлая мысль. Надо купить такое домой, вдруг и сюда больше не захочу, всяк дешевле выйдет.

– Какие успехи? – спросил Федор Петрович, поправляя вечно сползающие очки.

– Сны вернулись.

– Подробнее. Такие же? Яркие? Какие мысли после пробуждения?

– Точно также, как и было до приема лекарств. То есть снов не было месяц, а сейчас уже пять дней все, как раньше.

– Лекарство оставляем, месяц это тоже результат, пока что самый плодотворный. Однако, хочу порекомендовать вам добавить еще один сеанс в неделю, проблема психологического характера, и работать с ней надо на сеансах, как ни печально, но волшебных таблеток пока не изобрели.

– Хорошо.

– Я уже много раз говорил и повторюсь. Волчица – это архитип. Архитип, с которым вы ассоциируете свое я. Бесстрашная защитница, оберегающая щенков своей стаи. В этом нет ничего плохого. Просто не надо накручивать себе того, чего нет. Ножки на подушечку, садимся удобненько и поехали.

Вера поерзала в кресле и, внимая словам Федора Петровича, погрузилась в гипнотический сон.

Как только дыхание Веры стало глубоким и ровным, Федор Петрович достал из ящика письменного стола странную измерительную линейку. И скрупулёзно измерил расстояния нескольких костей на ступнях Веры, записал их в свой блокнот и набрал номер на мобильном.

– Фуфло твои пилюли, – выпалил он сходу, как только абонент вышел на связь.

– Сразу говорил, не всем помогает, – донеслось в ответ.

– У нее кости мутируют, еще полгода максимум, и первые признаки обращения будут происходить уже в сознательном состоянии, – выпалил Федор Петрович.

– Ну как начнется, привезешь, – безразлично ответили в телефоне.

– У нее еще есть шанс, – зло сказал Федор Петрович.

– Ты так про всех говорил, увеличь дозу, вдвое, нет в полтора раза.

– За нее я буду бороться до конца, она не потеряет нормальную жизнь.

– У меня тоже хорошо – лес, природа, ладно бывай, – сказал собеседник и отключился.

Федор Петрович посидел в кресле, потом убрал странную линейку и начал будить Веру.

– Просыпаемся, милая. Вы сегодня молодец, хорошо поработали. Запишу вас на среду в ваше обычное время.

Вера пришла домой, сварила пачку пельменей, выковыряла их них мясо и, завалившись на диван, до ночи смотрела какой-то нескончаемый сериал.

Она уткнулась носом в их спины. Их ровное тихое дыхание было самым прекрасным в мире звуком. Они еще сильно пахли ею, немного им, и конечно, собой. Их нежная, еще очень пушистая шерсть излучала не передаваемой красоты аромат. Их дети. Пять черных и один серый с таким же белым штрихом на хвосте, как у отца. Она положила голову сверху и закрыла глаза.

Ноты: вишневый компот, влага, горчинка, шерсть маленького щенка, ваниль, терпкая-сладость, амбра.

Amouage Interlude Woman

Марта лежала на столе обнаженная в компании больших ваз с фруктами. В голове проносились воспоминания, больше похожие на кошмарный сон. Она встречает Зухара, и тот предлагает помощь, которая спасет от банкротства компанию отца. Она становится женой шейха, а его компания инвестирует несколько миллионов в бизнес отца. И она согласилась. В здравом уме. А в здравом ли? Двадцать первый век, а она добровольно продала себя в рабство, ну пусть не в рабство, но продала. Хорошо, что отец думает, что это обычный брак.

Джамиль вошел в покои, подошел, окинул меня взглядом и присел на край стола. Красивый, молодой, но кто в наше время покупает жен.

Джамиль протянул руку и погладил мою грудь. Я съежилась, зажмурилась и приготовилась к худшему, в голове мелькали неприятные картины, которые сейчас воплотятся в реальность. Но Джамиль наклонился, поцеловал в макушку и сказал: «Кушай».

Я открыла глаза. Джамиль вложил в руку огромную сливу и вышел из комнаты.

Неделя прошла спокойно. Я сидела в своей комнате, изредка выходила в сад. Слуги приносили еду, напитки и подарки от Джамиля. Один золотой браслет из тонких паутинок я даже стала носить. Периодически гуляя в саду, я видела других девушек.

Джамиль больше не приходил. Может я ему не понравилась, и теперь он расторгнет сделку, отзовет инвестиции, а отца хватит удар.

– Ты говоришь по-английски? – выдернул из задумчивости женский голос.

– Да, – ответила я.

– Я Сара, одевай хиджаб и пошли со мной на рынок, – сказала рыжеволосая худая девушка.

– А нам разве можно? – удивилась я.

– Конечно можно, это же не тюрьма, только возьмем еще Хасана нести покупки, – ответила Сара.

Я думала, что жара будет главным испытанием, но оказалась, что ее я переношу хорошо. А вот запахи били наповал. Мощные, яркие, совершенно иные, чем дома. Мне даже казалось, что я сама стала пахнуть по-другому.

Стараясь не отставать от Сары, я любовалась калейдоскопом красок восточного рынка. А когда мы остановились у прилавка с фруктами, тихо спросила:

– Он любит полных?

– Кто?

– Джамиль.

– С чего ты взяла?

– Мне кажется, я ему не понравилась, он велел мне есть, а сам ушел, и теперь я боюсь, что наше свадебное соглашение будет расторгнуто.

Сара звонко рассмеялась.

– Ты наверно была напуганная и жалкая, вот он и ушел. Я тоже такой была в нашу первую встречу. А потом сама бегала к нему в покои. А насчет свадебных договоренностей не переживай, Джамиль – человек слова.

Сара указала торговцу на корзину вяленых слив, и мы побежали дальше, тогда как Хасан уже еле тащился за нами груженный покупками.

Вечером Сара заглянула ко мне в комнату и затараторила:

– Быстрей, быстрей, день сказок, бежим, пока не опоздали.

Она потащила меня за руку в сад. Там на больших подушках уже сидели девушки. Они были очень разные, и каждая по-своему красивая. В центре их кружка на маленьком стульчике сидел Джамиль. На его коленях лежала огромная старая книга.

«Серьезно? Взрослый мужчина будет читать сказки?», – подумала я.

Но потом зазвучал его голос, я тихо присела на подушку и зачарованно замерла. Я не понимала ни слова, но этот тихий, бархатный звук говорил с моим сердцем. Когда он закончил читать и закрыл книгу, девушки вскочили с подушек и гурьбой кинулись его обнимать. А я, опешив, осталась сидеть. В ответ он целовал их в носы, щеки, уши. И только проходя мимо меня, наклонился и поцеловал в макушку. От него пахло чем-то сладким и манящим.

Еще две недели пролетели мимо. Сара принесла мне ноутбук, чтобы я не скучала, объяснив, что интернет тут тоже есть и развлечения никто не запрещал. А если я захочу что-то купить, то могу смело заказывать.

Джамиля почти не было видно, изредка поутру он проходил через сад в компании деловых помощников и возвращался, видимо, когда я уже спала. Я стала ловить себя на мысли, что жду день сказок и своего поцелуя в макушку. А потом принесли их – моих шоколадных мишек, тех, что всегда дарил отец на новый год, только он знал, что я люблю именно этих, с приторно сладким, оранжевым кремом внутри. К корзине был прикреплен огромный темно-фиолетовый цветок, он источал неописуемо едкий, но очаровывающий аромат. Я слопала сразу два медведя, а после позвонила отцу по скайпу. Мне не терпелось узнать, что это лишь совпадение. Но папа, смеясь в усы, поведал, что мой муж лично прилетал к нему, чтобы узнать мои предпочтения.

Я взяла еще одного мишку и пошла в сад. Смотря на огромную желтую луну, я ела рождественского медведя, а потом заметила, что у самой ограды стоит Джамиль и тоже смотрит в небо. Он повернулся, почувствовав мой взгляд, и одним поцелуем макушки это не обошлось.

Я проснулась в огромной постели и сразу же уткнулась в его плечо. Оно пахло сладким бархатом, нежным, теплым и родным. Джамиль проснулся, и обнял меня.

– Почему ты не взял меня в первую ночь?

– Ждал, когда ты полюбишь меня.

Ноты: фрукты, сливы, вяленые сливы, ваниль, бобы тонка, карамель, сладкие цветы, кальян, сливочный крем, бисквит, шоколад, томные цветы, древесная пыль, ореховое безе.

Amouage Ciel Pour Femme

Яна тщательно протерла спиртом руки. В который раз удивляясь, как быстро въелась в ее жизнь эта привычка.

Поправила повязку с пером на голове. Покопалась в сумочке и достала малюсенький старый флакон, который она вчера выцыганила у мамы по случаю костюмированной вечеринки.

– Только не разбей, единственная память о твоей прабабушке, – вспомнились мамины слова.

Яна с усилием открутила притертую пробку и нанесла несколько капель на руку.

– Фу, что за мерзкий запах, – думала она, принюхиваясь к руке, – неудивительно, что они все еще и курили трубку, это явно, чтобы заглушить запах своих духов.

Яна капнула еще пару капель на декольте.

– Ты скоро? – заглянула в комнату Лидочка. Она была одета в нечто смахивающее больше на кружевную комбинацию, чем на платье, однако это придавало ей такую сексуальность, что соревноваться с ней было бесполезно. Но этого Яна делать и не собиралась. Пусть Лидочка забирает себе хоть всех мужиков этой больницы, главное лишь то, что сегодня весь вечер она проведет рядом с ней.

Яна вышла, и они пошли в зал совещаний, в котором устроили бар и танц-пол по случаю вечеринки.

– Ммм! Как от тебя пахнет. И гадко, и прикольно, – промурлыкала Лидочка, прижимаясь лицом к груди Яны.

– Кто придумал этот маскарад в стиле 30-х годов? Чувствую себя идиоткой, – нервно поправляя платье, говорила Яна.

– Ты – богиня! Хоть вылезла из своих джинсов. Правда, выглядишь замечательно! – приободрила ее Лидочка.

Они вошли в зал, где уже веселились их коллеги. Чередой полетели конкурсы, танцы под музыку чарльстона и выпитые бокалы.

Все фоткались с Толиком из приемного отделения, который притащил какой-то дурацкий автомат.

Я сидела и смотрела, как неутомимо танцует Лидочка, отбивая каблуками по паркету. Иногда мне кажется, что ее энергии хватило бы на создание целого мира. Мира полного любви и красоты, такого же как она сама.

– Не наклюкайся! – пригрозила мне она, подойдя к столу и опустошив стакан минералки.

Вечеринка закончилась, я сидела на заднем сиденье такси. Лидочка все никак не могла отделаться от упорных предложений Максима проводить ее до дома. Они стояли у главного входа и, по виду, уже не любезничали, а почти скандалили. Наконец, он вернулся в здание, а Лида села рядом.

– Ну что, едем? – уточнил, уставший ждать таксист.

– Гони, родимый! – скомандовала Лиза.

Машина тронулась, и Лида крепко прижалась ко мне.

– Я съем с тебя этот запах, – шептала она мне на ухо, тыкаясь носом в мою шею.

– У меня в сумке целый флакон, – игриво ответила я.

Ноты: гвоздичное масло, роза, пудра, ландыш, мох, соль.

Amouage The Library Collection Opus IV

Есть такое чувство, которое очень легко посещало нас в детстве, когда мы возвращались домой с мороза, садились у батареи и ощущали себя хорошо. Обнимали бабушку, которая испекла нам горячих вкусных пирожков, садились за стол брали в руку чашку с чаем и замирали, просто провалившись в свои мысли о волшебных мирах или новой игрушке вашего соседа. Особенно часто это чувство посещала нас в дни новогодних праздников, когда накал волшебной энергии в воздухе достигал максимума, и в любой момент могло случиться чудо прямо на наших глазах. Чудо не нужно было торопить, нестись за ним на край света, мы просто садились рядом с новогодней елкой и смотрели на огоньки. Нам было хорошо, внутри горел тихий, греющий духу огонь, мы не сомневались в чуде, просто знали, что надо немного подождать, и оно обязательно случится. А потом мы выросли. Мы стали верить, что чудес нет. Внушать себе и остальным, что все достается очень трудными путями через ужас, боль и страдания. Решили, что не можем быть счастливыми просто так, вот без условий и заданных характеристик, раз и счастлив. Мы стали намного реже ощущать, что нам хорошо. Просто так, хорошо и все. Нам нужен повод, разрешение, особый ритуал. Мы взрослые. Поэтому я расскажу вам один из сотен таких ритуалов, достаточно простой, но стопроцентно работающий. Берем бутылку красного вина, пару апельсинов, корицу, мускатный орех, гвоздику и идем с этим всем на кухню или просто к месту, где есть кастрюля и огонь. Нагреваем вино, можно разбавить его на треть водой или соком, режем кружочками апельсин. Кладем его и специи в горячее вино, еще немного греем, не доводя до кипения. Дальше даем ему чуть остыть и разливаем в удобные и обязательно красивые кружки. А дальше пьем мелкими глоточками, с ясным осознанием того, что нам просто хорошо. Смотрим в темное окно и не думаем ни о чем, кроме волшебных миров. Можно обнимать друзей и родных, делиться с ними зельем счастья, маленькими глоточками, не торопясь, потому что спешить совсем некуда, чудо произойдет здесь. Да, впрочем, уже произошло, внутри, глубоко в каждом из нас, надо лишь разрешить себе его почувствовать снова.

Ноты: вермут, мед, полынь, базилик, шафран, гвоздика (пряность), апельсин, глинтвейн, корица, сангрия, терпкое красное вино, розмарин, мускатный орех, кедр, смолы, сандал.

Hermès Jour d`Hermes Absolu

– Сынок, кушай кактус.

– Что-то не хочется.

– Кушай, он полезный.

Сынок захрустел плотной кожурой растения, полился беловатый млечный сок.

– Мам, мне кажется, я чую цветок.

– Не выдумывай.