Антикоперник

– Давай.

– Космос – это большой взрыв, стремительное расширение, затем финальное сжатие и всхлип. Возникновение вашего... множественного вида прерывает этот природный ритм. Наверное, я хотел спросить: разве вы этого не видите? Однако погрузившись в ваши коммуникации и в вашу культуру, я и сам, кажется, вижу ответ. Вселенная бесконечно обновляется – систола и диастола, бесконечное число раз, но ваш вид положит этому конец. Если вы ничего не предпримете, все прикончит энтропия. Способна ли ты вынести эту мысль? Не хочешь ли ты что-то предпринять?

– Ты спрашиваешь не ту женщину, – сказала Анге, засовывая еду в карман скафандра. – Мне осталось максимум три дня.

– Это был не лучшим образом сформулированный вопрос, полагаю, – печально произнес чужой.

И больше он, она, оно – не сказало ничего.

 

* * *

 

Более от скуки, чем от голода, Анге решила рискнуть. Глубокий вдох, отщелкнуть шлем, кусок в рот, защелкнуть шлем. После этого она осмотрела корабль. Ей даже удалось поспать – вздремнуть, во всяком случае.

Следующим существенным событием стало прибытие военное шлюпа, «Славы Карфагена», озарившего бескрайнюю ночь полыханием носовых тормозных двигателей. Анге почувствовала благодарность и облегчение, когда ее спасли, разумеет, хотя прибыли и не за ней. Возникший из ниоткуда корабль лебедян засекли десятки тысяч сенсоров, и «Слава Карфагена» оказалась ближе всех. Разумеется, она ринулся сюда: облако Оорта было запредельно далеко, но пространство между Марсом и Землей кишело всевозможными судами.

Она прибыл слишком поздно: лебедянин исчез, испарился – вероятно, умер, и его, ее, его корабль тоже канул в ничто. Поэтому военные взяли Анге на борт и интервьюировали и допрашивали ее, и восприняли ее беседу с последним из лебедян со всей серьезностью. Но это не означало, что они были способны ответить на его прощальный вопрос. И все же: центр Вселенной, вот так так! Это все-таки кое-что, как ни крути. Бедный старый Коперник, думала Анге, наконец погружаясь в сон. В конечном счете ты оказался неправ.

Несмотря ни на что, она выжила. Ее полет домой начался с ускорения в 3G (такое могли себе позволить только военные) и продолжился братанием с весьма симпатичной командой. Опыт почти неминуемой смерти и выживание затронул что-то в глубоко погребенной душе Анге. И в ее новоприобретенном высоком положении – единственная homo sapiens sapiens, непосредственно говорившая с лебедянами – она обнаружила себя в центре самого пристального внимания. Оказавшись здесь, он решила себя побаловать, и нарушила многолетний целибат с самым привлекательным моряком. Она была еще не слишком старой. Для нее, говорила она себе, не поздно еще вернуться домой и жизнь новой цивилизации.